Вкушая холод

Прошло четыре дня с тех пор, как Всеотец последний раз виделся с Тором. Решение заточить Локи в тюрьму далось Одину нелегко, а тем временем с юга на Асгард надвигалась новая угроза. - Вторжение Локи в Мидгард не могло остаться незамеченным в других мирах. - Всеотец говорил не глядя на сына, будто боялся передать ему свой страх. Правитель всё ещё надеялся, что, оценив ситуацию трезво, Тор найдёт более разумное решение. - Ётунхейм? - Одинсон крепко сжал кулаки, вспомнив свой неудавшийся подвиг. - Муспельхейм. - Голос Всеотца чуть дрогнул, что он тут же попытался скрыть, сделав вид, что у него запершило в горле. - Этого не может быть... Мы ведь заключили договор с огненными великанами всего полторы тысячи лет назад. Разве срок истекает не через три тысячелетия после подписания? - Увы. Локи нарушил порядок меж мирами, когда напал на Мидгард. Ещё и с армией читаури. - Один с трудом сдерживал ярость, вспоминая о необдуманном поступке сына, платить за который придётся всему Асгарду. - Не думаешь же ты... - Они готовы к войне, Тор! - перебил его отец. Заметив застывшую в дверях Фриггу, Один умолк и, жестом показав сыну подождать, двинулся к ней. Тор остался стоять на том же месте, лишь развернулся к балкону. Асгард отсюда был виден словно на ладони, как и Радужный мост, который вновь мерцал над водной гладью, несмотря на ту печальную участь, что постигла его совсем недавно. Локи уже несколько месяцев находился в заточении и видеться с ним Тору не разрешалось, так же как и Фригге, которая больше всего желала увидеть сына. Тор не вслушивался в слова отца, но, судя по интонации, он успокаивал её. Возможно, Фригга узнала о грядущей войне намного раньше самого Тора, тогда речь вновь шла о Локи. Если же нет, то узнала только что, а Один пытался всячески отвертеться от сказанных им же самим слов и, зная проницательность своей жены, прекрасно понимал, что слишком поздно что-то отрицать. Наконец, обернувшись, Одинсон с жалостью взглянул на плачущую мать, даже не обратив внимания на Всеотца. Ещё раз взглянув на мужа, Фригга смахнула слёзы ладонью и поспешно вышла, не посчитав нужным попрощаться с Тором. - Что мы намерены делать? - Громовержец решил заговорить первым, заметив замешательство отца после явно не самого лёгкого разговора. - Договор, заключённый между Асгардом и Муспельхеймом, был бы недействителен без одного важного пункта. - Впервые с начала разговора Один осмелился смотреть на сына открыто. - Одна из асгардских дев была послана к Сурту, владыке Муспельхейма, чтобы вскоре родить ему сына и объединить наши миры. Она погибла во время родов, ребёнок тоже не выжил, но договор был заключён, и всё осталось так, как и было уговорено. - Ты предлагаешь попробовать снова? - Громовержец всячески пытался скрыть своё негодование, что давалось ему большими усилиями. - Другого варианта избежать войны нет, - произнёс Один, ответив на пыл сына абсолютным хладнокровием. - Кто согласится на такое добровольно? - Теперь благодаря твоему брату, задача несколько сложнее, - проигнорировав возмущения Тора, продолжил Всеотец. - Грядущая война затронет не только Асгард и Муспельхейм. Мидгард тоже под ударом. Тут Громовержец понял, что идея отца намного сложнее, чем он представлял, и что он уже окончательно запутался в догадках. - Запомни всё, что я сейчас скажу тебе и передай мои слова Локи. - Один положил руку на плечо Тора и, подойдя ближе, прошептал что-то ему на ухо. - Ты хочешь поручить это ему? Я бы и сам смог, отец. - Нет, - строго произнёс тот. - По его вине мы впутаны в это - он и сделает главный выбор. Теперь иди. А если будет возражать - скажи, что это его шанс на свободу. - Это действительно так? Ответа не последовало. Громовержец кивнул отцу на прощание и хотел было что-то добавить, но весь вид Одина говорил о его непоколебимости. Сжав кулаки, Тор вновь окинул взглядом золочёные своды Зала, и шаги его постепенно стихли в коридорах Замка.