Необратимость

Мику показалось это странным, но Вард не собирался спать с ним. Планы этого человека были другими. Абсолютно непонятными, как вышло в конечном итоге. Что-то не позволило перейти эту грань отношений, когда двое из незнакомцев становятся любовниками, пусть и на одну ночь. Да даже попытки не было - только чай в постель, когда его обернули в одеяло, дали указания на утро, если вдруг проснется раньше, и уложили спать. В чем дело? Сейчас, двигаясь по направлению к дому, Мик вспоминал события этого вечера. Он был слишком жалким для того, чтобы с ним спать? Конечно, как же еще. Эта атмосфера смерти висела над ним печатью, и Вард почувствовал ее, не решаясь связываться с больным. Чертово сочувствие, граничащее со скорбью по еще не умершему человеку, нашло его и здесь. Иначе нельзя было объяснить все произошедшее за ту долгую - почти бессонную для него и очень спокойную - для его сопроводителя - ночь. У Мика не было больше объяснений. Он вспоминал, как сел в машину, слегка сонный, прислонившийся к стеклу. Вард почему-то пригласил его на заднее сиденье, а Мик и не возражал, слишком задумавшийся обо всем, что ждало его впереди и том, что уже осталось сзади. Иногда они с водителем сталкивались глазами - теплые, шоколадные Гарнета и светло-серые, равнодушные - Дэйви. Какой-то дикий контраст, который тогда казался вполне правильным. Добрых пятнадцать минут дороги. Другая сторона не особо большого города. Небольшая двухэтажка на отшибе. Слишком дешево для владельца такой хорошей машины. Привычка оценивать снова сыграла Мику хорошую службу, но и принесла при этом еще больше вопросов. Почему он был в баре так далеко от его квартала? Каково его материальное состояние? Где он слышал эту фамилию? Хотя, если пытаться разобраться, то местечек для геев не слишком много в городе - это объясняет его присутствие так далеко от дома, но вот остальное так и осталось спрятанным под завесой тайны. Машину можно было взять в кредит или, например, случайно выиграть в лотерею, если он все-таки беден. А если богат, то, наверное, его встретит тогда прекрасная квартира. Не все же желают жить в центре. Может, Варду так больше нравится? Но вот вопрос про фамилию так и оставался открытым в голове Мика, и он действительно не мог вспомнить, откуда ее знал. Хотя, может, сейчас это и не важно? Они поднялись по ступенькам под козырек подъезда. Дверь открылась с характерным раздражающим звуком. Лестница на первый этаж - грязная, серая, с одной горящей лампочкой. Квартира открывается, свет включается автоматически, издавая легкий, пульсирующий в голове звук. Маленькая прихожая, покрытая светло-бежевым паркетом: тумбочка, шкаф для обуви и много вешалок. Вдвоем разместиться трудно, хотя и возможно. Мик стягивает ботинки и держит в руках куртку, пока Вард не кивает на один из крючков. Следует дальше в комнату с яркими, переливающимися стенами. Сначала кажется, что это глюк, но потом доходит, что всего лишь обои - волны разных красок - все сочные, цепляющие. Похожи на змей, ползущих по стене. Оказывается, что это - гостиная. Пол наоборот - спокойный, как и в коридоре, мебель серебристого цвета. Только диван под цвет обоев, куда Мика и сажают, а затем предлагают выпить еще что-нибудь. Кивает, ожидая, когда же все произойдет, потому что спать хочется - безумно, а еще, наверное, больше не просыпаться. Чертова усталость от этой жизни накрывает с головой. Он забирается на диван с ногами, наплевав на приличия. Поджимает колени к подбородку, чувствуя себя так максимально защищенным. Вард приносит небольшой бокал с светло-коричневой жидкостью. Очевидно, коньяк, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что нет. Чай. С легким алкогольным привкусом. Наверное, то, что нужно усталому сознанию перед сном, но он-то сюда не спать приехал. Хозяин квартиры снова уходит, через пару мину возвращаюсь и говорит, что разобрал кровать. Мика тянут за руку, потому что он уже наполовину спит по длинному коридору с парой закрытых дверей. Оценить обстановку не получается, но дом явно не маленький. Богатый, значит. Хорошо. Небольшая комнатка с разобранным бежевым диваном. Владелец явно не любит кровати, хотя Мику, в общем-то, без разницы, на чем трахаться. Но на огромном ложе как-то романтичнее. Там уже находится одеяло, в которое его закутывают прямо в одежде и снова дают отнятый на время пути бокал. - Что случилось у тебя в жизни? - смотря точно в глаза, спрашивает Вард, абсолютно не стесняясь всей этой ситуации. Он видел, что с этим пареньком что-то происходит, но не мог понять, какое именно событие сделало эти глаза равнодушными. Такого нельзя просто трахать. Не потому что жалко, а потому, что потом что-нибудь сделает с собой без должной поддержки, которую сейчас мужчина и пробует оказать. По нему видно, что может. Гарнет сам наложил на свои плечи заботу об этом человеке своими действиями, но почему-то не считал, что поступил неверно. Особенно сейчас, когда сонные серые глаза туманно смотрели на него. Мик только трясет головой, показывая, что не хочет об этом говорить. Или не готов. Этого не объяснить другому. Просто сейчас не хочется думать о проблемах, потому что слишком тепло и хорошо для ледяной беседы о произошедшем, где обязательно проклюнутся чувства. А это лишнее в таких вечерах. Да и во всех, в общем-то, тоже. Вард секунду размышляет, а потом предлагает поговорить обо всем завтра. Мик соглашается, думая, что завтра - это очень далеко. Почти в вечности. Его укутывают в одеяло еще раз, плотнее. Желают спокойной ночи и просят не уходить с утра, если вдруг проснется раньше. Дэйви кивает, еще совершенно не уверенный в том, что утром вообще вспомнит обо всем этом, не то что выполнит. Но какая разница? Бурная ночь оборвалась, а значит, они ничего друг другу не должны - ни завтрака в постель, ни нежных поцелуев под утро, как бывает в некоторых отношениях. Акт благодарности, всего лишь. Раз уж так случилось, он ничем не обременен. Только благодарен Варду за то, что тот перед сном был рядом. Потому что засыпать одному, когда тебе жить полгода - это страшно.