Мир - театр, люди в нём - актёры

Спикировав вниз и приземлившись на небольшом пятачке сухой земли, птичка подрывника сложила крылья и замерла. Тёплая глина была приятной на ощупь, не возникало желания слезать с удобного места. Но пришлось — обниматься с глиной странно в высшей мере, а трепать нервы спутникам я планировал позже. Это тонкая наука, требующая тщательной подготовки и не терпящая спешки. Проехаться катком остроумия по нежной психике Акацки стоит с чувством, толком и расстановкой, чтобы поняли и прониклись. Иначе какой смысл вообще? Природа кругом не радовала: море оно море и есть, как его ни обзови. Там, где раньше росли чахлые деревца, протягивая к солнцу изломанные веточки, да радовали глаз подозрительными красными ягодками на удивление сочно-зелёные кустарники, сейчас можно было без проблем открывать платный пляж. Песочек притащим из пустыни, недалеко, отсюда видно хорошо, окультурим всё, чем не бизнес? Единственная проблема в том, что не знаю, кому бы продать сию гениальную (а как же?) идею. С Шикамару поделиться, конечно, вариант, но чем он мне поможет? Мы оба бедные и нищие, у него Ино все деньги за миссии забирает, а у меня наличность просто не водится. Не тот ареал обитания, вот. То есть птица Обломинго меня, что характерно, обломала. Ещё среди неудавшегося культурного объекта находилось нечто среднее между человеком и акулой. Амфибия какая-то, честное слово. Высокий, синюшный, точно свежевсплывший труп, глазки-бусинки оставляют после себя неприятное впечатление. На плече — махина, претендующая на звание меча, правда, сомневаюсь, что кто-то кроме этого Кисаме поднимет такую дуру одной рукой. А он ещё поигрывает ею, машет и кренделя выписывает, будто прутиком орудует. Ну да, не всякий прутик снесёт вам голову с плеч и выглядит так, словно им убили как минимум сотни три человек. Думать противно и подключать воображение. «А если…» вполне может оказаться правдой. Лучше от этого не станет никому.  — Йо, ребята, — искренно обрадовался появлению сослуживцев синий, называть их друзьями как-то стрёмно. — Привезли лисёныша?  — Как ты меня назвал? — тут же среагировал Кьюби, напоминать лишний раз не пришлось. — Молчи, килька недомаринованная, пока я из тебя суши не настрогал! — свою угрозу Лис подтвердил немалым количеством чакры и ярко выраженными звериными инстинктами: хвосты трубой, уши прижаты к голове, из пасти вырывается утробное рычание. Всё замечательно, если забыть, что тело вообще-то моё и нефиг тут власть монополизировать. А ну прекратил на драку нарываться! «Он говорил так, будто бы я — пустое место! — возразил оскорблённый в лучших чувствах демон. — Тебя это не задевает?» Честно? Ни капли. С детства меня игнорировали, считая мокрицей и недостойным внимания смердом, от чего я благополучно научился абстрагироваться и постигать сперва азы, а потом и более продвинутые уровни ловли дзена и положительной энергии. Попробуй, и мир уже не покажется настолько паршивым местом. «Я — Девятихвостый, монстр, чудовище, и ты хочешь сказать, что изменить устоявшееся мировоззрение легко?!» Не преувеличивай. Ты давно уже не редиска, я-то знаю. Признайся, тебе банально хочется через меня набить кому-нибудь морду? «Как ты узнал?» Я же великий экстрасенс! «Экстрасекс ты…» У кого-то явно брачный период не за горами. Утихни, пока мне из-за твоих выходок «пасть не порвали» и «моргалы не выкололи». Неужели не видно в Кисаме душу гопника и романтика-выскакивающего-из-за-угла? «Угу. Только у тебя забирать нечего, голь ходячая». А мозги? «Ха, будто бы он о них знает! Сам же прикидываешь, как тебе драться без использования всей силы». Да-да… Открыто воевать нельзя, не поймут-с. Против троих Акацки я продержусь, но только при условии серьёзной битвы, а не кривляния на публику, как в той миссии с убитым старостой. Пока существует опасность появления группы Какаши, раскрывать все карты смерти подобно. К тому же у нас вроде как мир. Такой… хрупкий. На мост из соломы похож. Дунешь — развалится нахрен.  — Чё ты вякнул, мелочь? — споры с Лисом это, конечно, хорошо, но и про собеседников забывать не стоит. Про меня же они помнят.  — Что слышал, дядя. — Кьюби сбавил обороты и теперь говорил гораздо культурнее, чем раньше.  — Успокойтесь, нам лишь драки не хватало! — Схватившего меч рыбочеловека и меня, выпустившего когти, остановил Сасори, сотворив что-то странное со своими пальцами. То ли подвигал ими, то ли ещё что — возможно, именно подобным образом он управляет своими марионетками. Канкуро много не рассказал, опасаясь за тайны кукольного ремесла. Будто бы я хотел слушать. — Разошлись и помирились! Дети, ей-богу.  — Данна, они и есть дети, — заметил Дейдара, всё это время сидевший на птичке и деловито рисовавший карандашом (из кармана он его достал, что ли?) рожицы на лице Нара. — Один большой и синий, другой — маленький и с демоном внутри.  — Тебя не спрашивали, Дей! — бухнул Кисаме, явно обидевшись на «большого» ребёнка. Значит, с «синим» проблем нет? — Ладно, виноват. Но если лисёныш будет снова качать права, я его прикончу!  — Попробуй, жалкий человек, — скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь, дабы скрыть коварную ухмылку. Играть роль оказалась слишком маняще и увлекательно, чтобы останавливаться на полпути. Пусть враги-союзники считают меня Кьюби, пусть радуются мелочным победам, а я, как типичный злодей и гад, буду наслаждаться жизнью. Ведь плохого в этом ничего нет, правда? Наруто хороший мальчик?  — Не сомневайся, — меня слегка потрепали по голове да так, что оная моталась из стороны в сторону будто на ниточке, но ничего в ответ я не сделал. Силы тратить на пустяки… Пфф, не для меня. Мечник же с гордым видом потопал прямо по воде, точно сын Божий из преданий, которые я читал пару месяцев назад. Верно, для обычных людей самый затюканный и неумелый ниндзя — царь и бог в одном флаконе, и горе тому, кто посмеет фанатика в этом переубеждать. Бесполезно. Примерно так же, как и доказывать Хидану неправильность веры в Джашина, к тому же последнее ещё и опасно для жизни. На самом деле плюсы и минусы есть у любой религии, и я бы с удовольствием пообщался на эту тему с кем-нибудь умным, но вот беда, сейчас не к месту плюс палево, а у Акацки… Чувствовать себя как дома точно не буду. Акасуна тоскливо посмотрел в спину удаляющемуся синему человечку с видом «как же меня достал этот детский сад на выгуле» и отправился к птичке — будить Шикамару, успевшего обзавестись подробной картой Суны на лице, и вести воспитательную беседу с напарником. Не знаю, что они обычно делят между собой (по пути оба ссорились и мирились раза четыре), но если у них сугубо деловые отношения — я не поверю. И точка. Нужно или иметь ангельское терпение, или любить до умопомрачения, чтобы терпеть то, что тебя бесит, каждый день под боком. Конкретно, как я понял, Дейдара и Скорпион расходятся во мнении насчёт искусства и лезть между ними не самое разумное решение. Как гласит народная мудрость — милые бранятся, только тешатся. Вот они пускай и тешатся в своё удовольствие, а я пока заберу друга из зоны поражения да пройдусь по окрестностям. Не исключено, что мы набредём на затопленную Атлантиду, клад древних цивилизаций, а может — вдруг случится чудо? — отыщем четырёхлистный клевер. Говорят, он приносит удачу. Мне бы не помешало божественное или любое другое расположение, ведь попасть предстоит не просто в логово Главных Злодеев, но в сосредоточие всех семи грехов, порока, запретных техник и незаконно украденной туалетной бумаги. Понятно же, что я насмехаюсь, причём с натяжкой, как клоун, у которого умерла любимая собачка, а ему сказало начальство выступать перед детворой. Вот примерно так чувствую себя я, рассматривая унылое море прямо перед собой. Никакой радости и умиротворения оно не несло, даже щекочущий запах соли и рыбы не улучшал скакнувшее ниже плинтуса настроение. Несмотря на спасённого и живого Гаару и грядущий мир, на душе было крайне паршиво. До истерик не дойдёт дело, конечно, просто… Просто иногда чертовски тяжело всё время притворяться и жить с маской. Один неверный взгляд и неправильное слово могут быть истолкованы превратно, что сведёт труды шестнадцати лет Лису под хвосты. Ещё более обидным будет осознание того, что виноват я сам, если не сдержусь и сорвусь в один прекрасный или не очень момент своей насыщенной биографии. Мягко скажем, возникает желание плюнуть на всё и раскрыть тайну века, но настигает совесть и жестоко лупит размягчённый и уставший мозг стальными сапогами — нельзя раскисать, нельзя падать духом, нельзя… А почему «нельзя» — не удосуживается сообщить. Сколько в жизни существует запретов и лишений — не сосчитать! Однако правда глаза режет. Самый страшный и безжалостный враг человека и человечества — он сам. Только я могу загнать себя в любовно созданные рамки, оградить от любого порыва, дать слабину. Шаг влево или вправо приравнивается к побегу, прыжок — попытка улететь. И вот живи после этого с вечной улыбкой от уха до уха, мели чушь и радуйся тому, что тебя ведут к Лидеру преступной организации явно не для дружественной беседы за кружечкой чая.  — Чего раскис-то? — Шикамару пнул камешек, попавший под ногу, и посмотрел на меня внимательно-внимательно, словно насквозь видел. Друг же. На море ему было плевать с высокой колокольни.  — Я? Раскис? — пока Кисаме гулял, ожидая своих напарников, что увлечённо спорили о сущности настоящего искусства, мы были предоставлены сами себе. Гаара не мешал никому, прекрасно обходясь обществом себя, любимого. Видимо, не особо его волнует и тревожит одиночество, раз отношение к сложившейся ситуации столь спокойное. Я не заметил желания присоединиться ни к одному из «кружков по интересам», так что с чистой совестью позволил себе вернуться к разговору. Кажется, он будет не настолько мирным, как мне бы того хотелось. — С чего ты взял?  — Меня-то не дури, Наруто, — нетерпящим возражения тоном произнёс Нара, прекрасно умеющий распознавать, когда я играю, а когда искренен. — Тебя грызёт, как хомяк, беспокойство. И ты устал, это видно. Точно видит насквозь. У него в роду Хьюга не затесалось?  — Ну раз видно, — удивительно, но на нас никто не смотрел, так что можно было на миг скинуть маску, брезгливо, словно ядовитую гадюку. Тут же мои плечи опустились под тяжестью проблем, брови нахмурились, а в глазах, если верить отражению в воде и включить фантазию, плескались усталость и желание послать в одно далёкое место весь мир, не меньше. Да, знал же, что миссия по спасению окажется трудной, но чтобы так себя довести… Или сказываются годы притворства, и сдерживаемые эмоции накопились, сейчас вылезая в буквальном смысле боком? А чёрт его поймёт! Главное, я выгляжу как человек, которого основательно потрепала злодейка-судьба, и даже самый искусный дознаватель не найдёт во мне следов мальчика-одуванчика Узумаки Наруто. Наверное, почти невозможно поверить в возможность сокрытия истинного лица на протяжении столь долго времени, особенно если речь идёт о подростке. Правда, те, кто так считают, либо идиоты, либо святая простота. Под Красной Луной может случиться всё, что угодно. Лично я верю в свою счастливую звезду. Как ни сильны подозрения в том, что горела она в полнолуние. — Хочешь сказать что-то? Шикамару видел мою вымученную улыбку и понимал, насколько ценны мгновения меня-настоящего. Мы общаемся с детства, и я решаюсь открываться полностью в редких случаях, важных, ну, когда вообще дело жизни и смерти. В остальное время живёт маска со скрывающимся под ней монстром. С ним-то и общается младший Нара. Он привык? Вряд ли. Скорее, принял таким, какой я есть. И потому друг не стал разводить долгих нравоучений — я и сам знаю, что за ошибки совершил, находясь в маске.  — Ты справишься, — просто сказал он, обнадёживающе положив руку мне на плечо. — Я не считаю тебя палочкой-выручалочкой на все времена, но уверен, что иначе никак. Не вешай нос! Хоть вся эта история откровенно пахнет… — он запнулся, подбирая цензурное слово, а потом скривился и сказал так, как есть: — дерьмом, в общем, обещаю: я помогу. Это проблематично и слишком впадлу, но… В ответ я лишь улыбнулся — гораздо честнее и искренне, чем в первый раз. Такие обещания от таких людей — не пустой звук. Шикамару ленив, как Бельфегор — демон-покровитель этого греха, однако, если уж решит что-то, его ни за что не переубедишь. Упрётся рогом, как олень, и думай, стоит ли вообще ввязываться в сомнительную авантюру сдвигания упрямца с места. Так что вместо тысячи слов я сказал одно:  — Спасибо.  — Обращайся, — усмехается, убирает руку с моего плеча, и ему становится как-то непривычно легко. — Всегда мечтал быть психологом для спасителя мира. Захотелось тут же ответить колкостью, однако не повезло на этот раз — Акацки разобрались со своим искусством, Кисаме вернулся с прогулки, заявив, что «Итачи-сан уже отправился на базу, а ниндзя Конохи они не убивали, только помяли чуток». Надеюсь, всё так, как он сказал, иначе придётся долго объясняться, почему столько шиноби погибли из-за простого наводнения. Хотя после краткого общения с мечником удалось выяснить: море вызвала его крутая и непобедимая, конечно же, техника. Уточнить о её возможностях очень манило, но маска с триумфом вернулась на лицо, вынудив затолкать любопытство куда подальше.  — Помиловались уже, голубки? — Кисаме имел глупость съязвить в сторону подрывника и кукольника, и вполне закономерно отправился в полёт благодаря взрыву. Крыльев и нимба у жертвы блондинки не появилось, но он хорошенько промок, надулся, как сом на мальков, и всё время полёта до базы посылал в Дейдару плохо скрываемые флюиды недовольства. Тсукури профессионально их игнорировал, о чём-то относительно дружелюбно общаясь с Гаарой, Шикамару вновь попытался поспать, а я осматривал окрестности. Думать категорически не хотелось: голова гудела от поступившей в неё информации и отказывалась переваривать ещё хоть что-то. Пришлось уступить, тем более времени у меня будет потом сколько душе угодно. А проблемы умные люди решают по мере их поступления. Море закончилось, сменившись гораздо более привычной глазу пустыней с пятнами кустов. Ветер вздымал песок парусами, вертел им, создавал небольшие смерчи, представляющие на деле реальную угрозу. В который раз закралась предательская мыслишка о том, а живы ли мои друзья-товарищи и не должен ли я нестись на крыльях любви их спасать? Требовать спуститься вниз я не рискнул, только внимательней вглядываясь в проносящийся под нами пейзаж. Может быть, глаза меня обманывают, но вдруг показалось, что внизу шевелятся четыре точки, смутно знакомые и жутко подозрительные. Кьюби, как назло, молчал, не спеша выдавать мне ценную информацию насчёт неизвестных точек. Его упрямство иногда бывало хуже, чем у Нара, бороться с ним бесполезно. Проведя самовнушение на тему «я сделал всё, что было в моих силах», я лёг на спину и закрыл глаза, пытаясь расслабиться. В конце концов, Шика прав. Я — не палочка-выручалочка, и Какаши и Ко вполне способны выжить. С ними Темари, не заблудятся и не умрут от голода. Ямато, если что, цветочки съедобные вырастит. «А если они немного утопились в воде Кисаме?» — подал голос Лис. Хм. Знаешь народную мудрость? «Не имею чести знать. Просвети». Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. И никак иначе. *** Темари оглянулась на спутников и приглушённо чертыхнулась. Поминать всуе Дьявола девушка не любила, хотя не верила совсем ни в бога, ни в чёрта. Суеверный же братец, который старший, частенько мучил сестру просьбами не ругаться, это же не подобает слабому полу и вообще плохо и бла-бла-бла. Бесит. Темари решительно тряхнула головой, чтобы чёлка не лезла в глаза особо настырно, мешая обзору и крикнула плетущимся позади коноховцам:  — Хватит изображать мёртвых, нам нужно поспешить! Ветер набирает силу, к вечеру будет песчаная буря!  — Правда, что ли? — хотела бы блондинка услышать бурчание Шикамару, однако ленивец пропал. Вернее, их группа сама виновата, что не успела помочь — двое краснолунцев словно в насмешку дрались абсолютно несерьёзно, тот рыбочеловек вызвал небывалое количество воды для здешних мест, а Учиха с Какаши всё играли в гляделки, и неизвестно, кто победил. Хатаке молчит до сих пор как партизан, а моральный дух их отряда можно смело вызывать во время ночных гаданий — настолько все были похожи на призраков, угнетённые проигрышем. Лишь цепей и стонов не хватало, но ещё немного, и такие спецэффекты дадут о себе знать. А пока Темари волновалась за Нару, называла себя тряпкой за это и снова накручивала мысли вокруг темноволосого гения Листа.  — Ты уверена, что мы идём туда, куда нужно? — спросил Ямато девушку. Он пострадал меньше всех, поскольку служил страховкой, поэтому шёл довольно бодро. К груди мужчина прижимал сумку с хролопластусом, коих нашлось ещё штук пять. Похоже, большего древесному ниндзя для счастья и не нужно было. Остальные его восторг не разделяли и только совесть и уважение к авторитету АНБУ не позволяли вырвать проклятую сумку из рук шиноби и закопать в песках навечно.  — Я вам что, живой компас и карта в придачу?! — рассердилась куноичи.  — Извини, я просто спросил.  — Извиняю, — гордо фыркнула сестра Казекаге и вернулась к мыслям о потерянном парне. Она испытывала к нему нешуточный интерес ещё со времен экзамена на чуунина, а спустя три года он лишь возрос, ибо Шикамару стал ленивее и симпатичнее. Темари немного покраснела, радуясь, что никто этого не заметил. Тут на песок упала чья-то тень, изломанная и неправильная. Птицы такие не отбрасывают, девушка была в этом уверена на сто процентов. Боясь упустить момент, блондинка вскинула голову и, приложив руку козырьком ко лбу, вгляделась в несколько силуэтов, напоминающих птиц. Очень больших птиц. Или они вообще не живые?.. Сказать наверняка девушка не могла бы и под угрозой четвертования, однако подозрения закрались к ней в душу — птицы определённо напоминали тех, что творит один из Акацки. Как там его… Точно, Тсукури, кажется. Неужели это враги летят?! Но ведь тогда с ними должен быть брат и Шикамару… Про Наруто Темари вспомнить не потрудилась, так, мелькнул на периферии сознания яркий оранжевый образ неугомонного будущего Хокаге.  — Там что-то есть, — Сакура тоже заметила тени и теперь разглядывала неопознанные летающие объекты въедливо и упорно. — Похоже, Акацки празднуют победу и спешат отдохнуть.  — Отправимся за ними? — возбуждённо постукивая по сложенному вееру, внесла предложение Темари, предвкушая, как снесёт голову синему гаду, что помешал ей спасти Шикамару. Второй раз, заметьте! Парень просто обязан тогда… Что именно обязан несчастный Нара, куноичи додумать не успела: на плечо ей легла тяжёлая рука Какаши и копирующий ниндзя впервые после битвы с Итачи подал голос.  — Ты сама говорила про песчаную бурю. Переждём и тогда будем действовать.  — Почему вы так спокойны, сенсей? — удивилась Харуно, думавшая, что погоня начнётся прямо сейчас. Медик успела подлечить товарищей, и к битве они были вполне готовы, если не считать их морального самочувствия, о котором ученица Цунаде предпочитала не вспоминать. Хатаке успокаивающе поднял руки, спасаясь от гневного взора Темари и пояснил очевидное:  — Я вижу больше, чем вы, — намёк на Шаринган, без сомнений. — Потому не стоит волноваться. Акацки взяли в плен Наруто.  — Это разве не стоит переживаний?! — возмутилась розоволосая, которая хоть и считала Узумаки дурачком, но привыкла к его обществу и по-своему ему симпатизировала. Время от времени.  — Стоит. Я и волнуюсь. За Акацки, — в голосе Какаши кроме усталости прорезался ещё и сарказм. — Уверен, общение с нашим ураганным мальчиком доставит им много приятных минут. Ну что, ищем убежище на время бури? Спорить больше никто не решился. Птицы спокойно пролетели мимо, Темари немного помучилась от странного ощущения чужого, нечеловечески всевидящего взгляда, обращённого на неё, но потом гадкое чувство прошло и она успокоилась. И правда, легендарная ходячая головная боль Конохи не подведёт. Может, он и дурак, но полезен местами. Гаару же он переубедил и вернул на путь истинный. Поразительная терапия! Девушка чуточку завистливо вздохнула. Вот бы Узумаки ещё Шикамару убедил, что лучше сестры Казекаге девушки ленивцу не найти. Но это всё глупые мечты. Она сама всего добьётся, и Нара — в первую очередь! Ему остаётся только посочувствовать.