Мир - театр, люди в нём - актёры

Отступление 3. Ёжики в тумане. А если серьёзно — флешбек. Туман везде. Туман повсюду. Нет ни единого клочка земли или воздуха, где бы не висел этот проклятый молочно-белый туман. Ступить вперёд страшно, неизвестно, что там — противник или конец моста, откуда прямая дорога к полёту в воду. Позади та же непроницаемая дымка и испуганный строитель, бормочущий что-то бессвязное. Напарники затерялись в тумане как ёжики, и быть лошадкой Наруто совсем не улыбалось. Парень устало вздохнул и снова прищурился, силясь разглядеть хоть что-то или кого-то. Демон в голове отпускал насмешливые комментарии, будто проблемы его никаким боком не касались. Лис ехидничал бы и дальше, не закричи неподалёку девушка. Иметь гениальные мозги не обязательно, чтобы сложить два и два. Сакура опять во что-то влипла, и уж точно не в мёд.  — Сакура-чан! — крикнул Наруто, сдержав порыв плюнуть на всё и отправиться на ловлю Хаку. Охранять Тазуну дело скучное и неблагодарное. В то время как блондин мучается от безделья, Какаши дерётся с мечником Тумана и, вот уж удивительно, побеждает. Чем там занят гордец Учиха и почему он не помог боготворящей его куноичи, предположить сложно, но можно. Правда, Узумаки предпочитал верить в худшее, и бурное воображение парня окончательно добило бы Саске, узнай он о мыслях соперника. Блондин ещё немного подождал ответа от напарницы, оглянулся на испуганного архитектора, горько вздохнул. Ну и что с ним делать прикажете? Оставить без защиты смерти подобно, миссию нужно выполнить, хоть кровь из носа, хоть дырка в голове появится, но выполнить. Значит, Тазуне необходим телохранитель, а Наруто на эту роль подходил слабо. Нетерпение съедало голубоглазого без хлеба и соли, требовало немедленных действий и спасения мира для полного счастья. Обдумал детали будущий Хокаге давно, дело за их воплощением в жизнь. Неправда, что Наруто лезет на рожон, того требует образ, истина гораздо тривиальнее — джинчурики-то, конечно, кидается на амбразуру грудью, но только надев заранее защитный жилет, каску и продумав пути отступления. Отличие с первого взгляда незначительное, зато изрядно облегчает жизнь самому блондину. Закатив глаза, парень загнал совесть подальше и создал десять теневых клонов. Фишка, как же без неё? Пусть они защищают беспомощного дяденьку, а если вдруг Хатаке не справится с Демоном Тумана, копии Наруто сообщат об этом оригиналу. Прибежать обратно будет не так сложно, как кажется, главное уговорить Кьюби развеять дурацкий туман, мешающий обзору. Клоны замерли подле Тазуны с самым решительным видом, готовые стоять насмерть. Флаг им в руки! Узумаки побежал в сторону подозрительного крика, внимательно оглядывая доступное взору пространство. Вскоре ноги вынесли блондина из тумана, он завертел руками точно мельница и рухнул на колени, содрав их в кровь. Над головой просвистели иглы, ещё бы чуть-чуть, и на пост Хокаге никто больше бы не претендовал. Блондин чертыхнулся, совершил кувырок в сторону, уходя от очередной атаки. Поле битвы оказалось мокрым и глаз не радовало абсолютно. Сакура лежала где-то на периферии мира, то ли изображая бессознательность, то ли умело притворялась. Учиха Саске выглядел гораздо потрёпанней: в нём торчало несколько ледяных игл, с разбитой губы капала кровь, а глаз украшал шикарный синяк. Наруто довольно оскалился, пользуясь тем, что соперник его не видит, и, прихрамывая, ибо коленки неприятно жгло и кололо, направился в сторону напарника Забузы. Длинноволосый убийца кинул ещё несколько тонких игл, одна из которых ранила блондина в руку, а вторая оцарапала щёку. Порезы на лице кровоточат сильнее всего и наиболее болезненны — так писалось в книге по медицине, и Узумаки был склонен этому верить. Кровь из неглубокого пореза текла без остановки, попытка вытереть её рукавом комбинезона успехом не увенчалась. Только вещь хорошую испортил, а эффекта — ноль.  — Не лезь не в своё дело, мальчик, — Хаку говорил без издёвки или пренебрежения. Наивность и желание защищать то, что ему дорого, импонировало шиноби, он смотрел на паренька и видел самого себя в детстве. Одинокого, никому не нужного, но отчаянно желающего получить признание от любой твари, называющей себя человеком. В итоге же его принял и понял тот, кого «нормальные» люди прозвали Демоном. Шутка ли, насмешка судьбы, однако Хаку считал себя счастливым. Пока он может исполнять мечту Забузы-сана, его существование имеет смысл. И большего, в общем-то, и желать не хочется. — Мы не отступим, лучше вам сохранить себе жизнь, чем умереть так бездарно.  — Это мой путь ниндзя! — вещать пафосную чушь удобно. Враги снисходительно развешивают уши под длинную лапшу, пропуская момент нападения. Блондин медленно, подражая улитке, двигался вперёд, опасаясь попасть под раздачу опомнившемуся юноше. Учиха, шатающийся из-за ранений, вызывал желание хорошенько пнуть под зад и вывести наконец из строя. Никакого простора для действий, не будет же он при свидетелях применять техники совсем не своего уровня? Контроль чакры и покорение деревца были невозможной преградой к желанной цели, а тут трюки иного рода и уровня. Метнуть ложный сюрикен и, резко уйдя в сторону, кинуть ещё три, на этот раз настоящие. Хаку без проблем увернулся от двух из них, но третий и четвёртый едва не укоротили его причёску. Шиноби сложил несколько печатей и исчез. На его месте изо льда появились зеркала, которые быстро, будто живые, окружили двух подростков. Наруто скривился, предчувствуя опасность.  — Какого чёрта ты припёрся? — прошипел младший брат Итачи, с трудом удерживая вертикальное положение. Ему бы в больницу или прилечь, как и Харуно, но гордость не давала упасть лицом в грязь в прямом и переносном смысле. — Охрана архитектора…  — Он в безопасности, — отрезал Узумаки, которого владелец шарингана раздражал до желудочных колик. Ну как можно быть таким самоуверенным бараном, не терпящим сострадания и дружеской поддержки? А вот шиш теперь блондин признается в своей тайне, Шикамару на эту роль подошёл куда лучше. Догадался первый и воспринял адекватно. У гения Конохи глаза из орбит вылезут и отправятся в свободный полёт от такой шокирующей новости. — Давай лучше выбираться из этой передряги.  — Тебя, случайно, по голове никто не бил, идиот? — фыркает красноглазый. — Как мы выберемся, это ловушка! «Какая изумительная прозорливость!» — умилился Наруто, и ради сохранения маски буркнул:  — Сам дурак! — Саске удовлетворённо улыбнулся, дескать, чего ещё от имбецила с развитием амёбы ожидать, и приготовился к жаркой схватке. Его собрат по несчастью скорчил обиженную рожицу, мысленно закатывая глаза. Поспорить на тему «Ты меня уважаешь» было бы забавно, но не сейчас. Проблемы не исчезнут, даже если юные ниндзя сделают вид, что их не замечают. Тем временем битва, вернее, правдивей сказать, избиение младенцев продолжалось. Из зеркал с нечеловеческой скоростью вылетали ледяные иглы, превращая парней в живые подушки, которые используют швеи в своей работе. Хаку стремительно перемещался из одного зеркала в другое, благодаря скорости и свойствам водяных зеркал создавалось ощущение, будто враг находится сразу везде. Предугадать, откуда полетит очередная игла, было сложно, даже шаринган Учихи не спасал. Тело отказывалось шевелиться и совершать хоть какие-то движения, потому состояние парня с каждой минутой становилось всё хуже. Наруто же терпел боль, не издав ни звука с начала неординарной пытки. Он догадался, что фишка здесь совсем не в зеркалах и аплодировать нужно самому нукенину. Уследить за движениями противника оказалось непросто, но Лис помогал, подсказывал и направлял, временно прекратив насмешки. Шансы у обоих были примерно равны, а если бы Узумаки мог показать истинную личину из-под маски, то и вовсе победа осталась бы не за напарником Момочи. К счастью для Хаку, блондин выжидал и вовсе не стремился убивать кого бы то ни было, хотя возможностей для этого у парня хоть ложкой ешь. Привычка сеять смерть намертво въедается в разум, а прослыть жестокой беспринципной сволочью не входило в планы будущего Хокаге. Для себя он давно решил идти по пути относительного гуманизма, не вмешиваясь в жизнь других и не пуская никого в свою. Маска, правда, вносила значительные корректировки, однако это всё ведь талантливая игра, скрывающая настоящее отношение владельца к окружающему миру. А оно на данный момент было крайне негативным. Хаку занервничал слишком поздно. Ему претило поддаваться эмоциям во время боя, и он понял свою ошибку только тогда, когда огромная сосулька пронзила Учиху насквозь, выйдя острым концом из спины. Паренёк схватился за окровавленный лёд, харкнул алым на землю и медленно, очень медленно упал. Ноги подкосились, не в силах держать ставшее непослушным тело. Убийца опустил руку, создавшую смертоносный снаряд, и снял маску, скрывавшую миловидное лицо. Тёмные глаза встретились с глазами второго мальчика. И невозможно передать липкий ужас, охвативший бесстрашного и хладнокровного брюнета. Наруто, этот милый и в чём-то располагающий к себе подросток, смотрел на живое оружие Забузы так, что сердце пропустило удар. Вроде бы ничего жуткого или необычного не было в прозрачно-голубых глазах, но… Разве дети бывают настолько безумными? Узумаки холодно улыбнулся врагу, прищурился, чувствуя, как Кьюби бесится в своей клетке. Потакать желаниям вздорного мальчишки, имеющего не только кроткий нрав, но и множество черт откровенно мерзких, демон не хотел, пусть его и не спрашивали. И чакра поступала в распоряжение блондина, плясала язычками по одежде, не сжигая её, и стекала по рукам на землю, смешиваясь с яркой, как вишнёвый сок, кровью Саске. В глазах Узумаки Наруто отражалась сама смерть. Когда свидетель почти что мёртв, нет причин сдерживаться. Да и какая-то часть души парня страдала за друга, переживала за него. Хороший повод показать свою злость и отчаяние, верно? Хаку отбросил в сторону маску, готовясь к худшему. Почему-то жалости от носителя Девятихвостого он не ожидал, хотя сам проявил слабость, не задев сосулькой жизненно важные органы Учихи. Сожалений по этому поводу юноша не испытывал, мысленно жалея лишь о том, что Демон Тумана останется без своего верного оружия. «Простите меня, Забуза-сан…» Плечо обожгло пламенем — техника огненной птицы, которую простой генин знать совершенно не мог, поглотила рукав рубашки и оставила след на бледном теле. Враг коротко вскрикнул от боли, ведь терпеть не было сил, и выскользнул из зеркала поломанной куклой. На земле, дрожа и вновь сбивая колени в кровь, парень поднялся, стремясь драться до конца. Чей именно конец предполагался, уже не так важно, главное оправдать надежды Момочи, который наверняка верит в победу своего ученика и преданного, самого близкого оружия. «У вас такие же глаза, как у меня…»  — Неужели ты так сильно хочешь защитить его? — Наруто обошёл тело Саске, окровавленное, но ещё живое — Лис сказал, что сердце Учихи бьётся, жизненно важные органы не задеты. Даже если он не получит помощь в течение часа, смерть не придёт к потомку знаменитого клана. Значит, блондину не придётся отвлекаться на бесполезные метания и изображение страдающего друга-соперника. Нет, сочувствие теплилось в душе юноши, но было оно затолкано в самый дальний угол. Как там этот мечник говорил? «Шиноби — страшное и беспощадное оружие, созданное для убийства. Он идёт со Смертью нога в ногу и живёт с ней с самого рождения…». За точность фразы Узумаки не ручался, зато смысл ему нравился. Впрочем, по Хаку было видно, что оружие в его случае сочетает в себе не только смерть, но и множество иных чувств. Самопожертвованием, желанием защитить дорогого человека, кем бы он ни был — и, вот уж редка штука в жестоком мире — любовью продиктованы все поступки этого парня.  — Это единственная причина, по которой я всё ещё живу, — спокойно ответил брюнет, лицо его, несмотря на боль в раненом плече, оставалось каким-то обречённо-сосредоточенным. Словно он уже знает свою судьбу и готов к ней. Принял и не собирается бороться с обстоятельствами.  — Любишь его? — Наруто неукротимо приближался, по всему его телу текла чакра Лиса, но мальчика это, похоже, ничуть не заботило. Хаку вдруг улыбнулся так мудро и всепонимающе, как могла бы улыбаться мать своему ребёнку, и кивнул. Ни возмущений, ни отговорок или стыда. Узумаки завистливо вздохнул.  — А вот я не умею любить. Жаль, что мы с тобой враги. Ты бы сказал мне что-нибудь в таком же духе, как тогда, на поляне? Нукенин рассмеялся, его кожа стремительно бледнела от потери крови, но парень всё так же стоял на ногах и ждал решения своего противника. Техника Великого Рода не могла помочь своему создателю, для этого необходимо быстро двигаться, нападать, уклоняться, а у ученика Забузы слишком много было ран, физических и душевных. Лучше принять уготованное с гордостью, достойной смертоносного оружия, чем молить о пощаде.  — Разумеется, — тёмные глаза иронично прищурились. — Я обожаю поучать детей, что спят без задних ног, не чуя опасности.  — Был бы рад ещё поговорить с тобой, — с сожалением покачал головой блондин, доставая кунай. — Но за пределами этого зеркального купола меня ждут друзья.  — И меня тоже, — больше не было смешков. Напряжённое ожидание повисло в воздухе каплями влаги. — Ну что ты медлишь, убей меня!  — Убить? — в голове джинчурики взвыл Кьюби, отговаривая парня от опрометчивого поступка. — Мне нравится эта идея. — Рука с оружием замахнулась, сталь нацелилась прямо в сердце — чтобы уже наверняка. Но когда кунай вот-вот должен был пробить нежную кожу, обагрившись кровью, Хаку распался водяными брызгами. Демонические Зеркала тут же исчезли, а Наруто с тихой радостью оглянулся назад, туда, где в тумане между двумя фигурами возникла третья. «Всё же человек, которого считают безжалостным убийцей, намного добрее тебя, Наруто, — укоризненно изрёк Лис, глядя на прерванную битву с сожалением. Темноволосого мальчика демону было искренне жаль, как бы странно ни звучали эти слова. — Стоило взять с него пример». Головная боль всей Конохи лишь поморщился, признавая правоту своего вечного спутника. Зрелище самопожертвования Хаку всколыхнуло в душе водоворот чувств, в который мальчик незамедлительно провалился бы, не появись на мосту толпа враждебно настроенных личностей. Наёмники, не наёмники — плевать. Смотреть, как опадает безжизненное тело недавнего противника, как прекрасно его лицо, ничуть не изуродованное печатью смерти, и как он спокоен и счастлив — невыносимо, нет, невозможно видеть! Наруто стиснул зубы, в последний раз вглядываясь в размытые черты Хаку и склонившегося над ним Забузы — и если юноша являл собой покой и чувство выполненного долга, то Демон Тумана казался совсем не от мира сего. Он плакал. Мечнику трудно было поверить, что кровь на руках, которыми он подхватил тело, принадлежит ученику. Трудно было осознать факт утраты, боль потери ещё не достигла его размягчённого годами совместных путешествий сердца. Но когда она добралась и ударила жестоко, без церемоний, прямо в сгусток самых сокровенных чувств, скрываемых ото всех, тогда Момочи увидел капли влаги. Они капали и капали на бледное лицо Хаку, и было ничуть не стыдно плакать, потому что скоро и он сам окажется по ту сторону жизни. Жаль только, что не рядом с Хаку. Такие люди попадают прямиком в Рай, где нет места Демонам.  — Он улыбается, — прозвучал над головой мечника глухой голос Какаши. Враг стоял и смотрел на страдание мужчины, и даже ни разу не захотелось ударить беззащитно сгорбившегося Забузу. — Защитить тебя — вот его смысл жизни. Теперь ему не о чем жалеть. — А ты горазд говорить о том, чего не знаешь, Хатаке, — Демон Тумана с трудом поднялся, на его лице ещё не высохли дорожки слёз. Но взгляд горел решимостью и немного отчаянием. Тем самым, которое вгоняет людей в могилу… Всё, пусть делают что хотят. Узумаки решительно не мог больше на это смотреть. Он вытер рукавом глаза и, отвернувшись, зашагал к цели. «Вышла лошадка из тумана — ёжики, не лучше ли вам бежать без оглядки, а?» Отступление 4. План «Ост». Пещера Акацки — то, что осталось за кадром.  — Ну, и? — Пейн отпил чаю из огромной кружки и скептически уточнил: — В чём заключается твой план? Наруто усмехнулся, пожирая взглядом блюдо с печеньем, стоящее на журнальном столике перед диваном, и, только ухватив одно без спросу, ответил:  — Понимаешь, Коноха — деревня мирная и дружелюбная, однако твоя политика её крайне настораживает. Поэтому придётся изрядно потрудиться, чтобы исправить ситуацию.  — Работать? — Хидан расхохотался и показал Узумаки неприличный жест. — Думаешь, я буду работать ради какой-то непонятной шняги, бесполезной для Великого Джашина-сама? По комнате разнёсся усталый вздох: все краснолунцы знали, что бессмертному палец в рот не клади, дай порассуждать про своего бога, которого мужчина приплетает практически везде. Единственным плюсом данной религии являлся запрет абортов, ибо жизнь ребёнка священна. Чем продиктован сей противоречащий остальным догмам постулат, известно только Джашину и, может быть, Хидану, но Конан нашла идеальный способ нервировать любимого рыжего Лидера. Стоило теперь подойти к Хидану, кокетливо так прижаться и сказать: «А что нужно, чтобы исповедовать твою веру?», как мгновенно Пейн хватался за голову и суеверно крестился, опасаясь появления на свет маленьких Нагато, а Какудзу, то ли из ревности, то ли ещё по каким причинам, отправлял девушку куда подальше. С глаз долой — из сердца вон, плюс в нагрузку шла солидная сумма денег. Все довольны, всем хорошо. Один Хидан изредка сокрушается, что в ряды поклонников Джашина никто не хочет вступать…  — С чего ты взял, что наш план бесполезен? — удивился блондин, медленно жуя печенье. Из-за этого слова получались невнятные, но слушатель, как ни странно, внимал, не возражая против совмещения полезного с приятным. По правде говоря, миска с печеньем значительно опустела, а Акацки сидели и невинно стряхивали крошки на пол. Зецу, обычно исполняющий роль уборщика, шпиона и элемента декора одновременно, качался из стороны в сторону. Две личности спорили между собой о том, кто же будет потом подметать мусор, но к консенсусу так и не пришли.  — А как иначе-то? — парировал бессмертный, развалившись на диване самым бессовестным образом. Делать ему замечания бесполезно в принципе, лишь бухгалтер способен повлиять на своего вспыльчивого напарника. Какудзу же не хотел ни на кого влиять, он хотел подсчитывать расходы за месяц и чтобы его никто не трогал. — Мы организация убийц, существуем для срубания бабла, а ты вещаешь про мир во всём мире. Брехня!  — Мирный договор ты тоже подписал, не забывай, — напомнил седовласому Пейн, неодобрительно косясь на члена Красной Луны. Поведение бессмертного бесило Бога, но стоило ему сказать хоть одно замечание, и поток ненормативной лексики, сочной, яркой и без единого повтора, обрушивался на рыжего с неумолимостью Конца Света. От последнего, к слову, сбежать ещё был шанс, если удача благоволит, а вот жрец Тёмного Бога являлся не только притчей во языцех у многих шиноби, которые остались живы (!) после встречи с ним, но и физическим воплощением пиздеца в этом бренном мире. — И убери ноги со стола.  — Не учи меня, нашёлся тут учёный… — буркнул Хидан, но ноги убрал. Теперь они, такие все длинные и стройные, возлежали на коленях напарника, вернее, прямо на отчётах. Сам бессмертный удобно улёгся головой на подлокотник дивана, ничуть не волнуясь о том, что о нём подумают окружающие. Откровенно говоря, мужчине было плевать из пулемёта на общественное мнение. И общественность, ввиду развитого чувства самосохранения, тактично промолчала. Зато Наруто не желал прекращать разговор.  — Допустим, что брехня, — дипломатично произнёс он, с усмешкой разглядывая бухгалтера, буквально перемалывающего взглядом Хидану все кости. — Но ты подумай: если вы выполните мой план, то Коноха, а это деревня немаленькая, может оказаться неплохим подспорьем для распространения твоей религии. Конечно, ограничения на убийства будут введены, само собой, но сколько новых последователей появится! На заданиях шиноби приходится убивать, кто-то умирает, а стать неуязвимым для врага весьма заманчиво. Так что…  — Шибко ты умный, демон, — перебил парня малиновоглазый. Узумаки унял нервную дрожь, пробежавшую, точно стадо муравьёв, по позвоночнику. Вряд ли Хидан догадался, но чем Джашин не шутит? — Ладно, харе уже лапшу мне на уши вешать. Говори скорей, что за план у тебя.  — Это не лапша, это ликбез, м, — поправил краснолунца молчавший до этого момента подрывник. Дейдара занял одно из кресел и с видимым равнодушием к окружающему миру лепил птичку. Или бабочку. Что там выходило из-под языков блондина, Наруто не совсем понимал, но по одобрительному взгляду Сасори догадался: во взглядах оба искусствоведа временно сошлись. Ну, или заключили перемирие.  — Да похер мне! — скривился напарник Какудзу, который не отправил нахала в нокаут лишь потому, что никакой выгоды это не принесёт. Пусть лежит, позже проценты стребовать можно. — Не встревай, блондинка!  — Снова нарываешься? — с угрозой вопросил Тсукури. Птичка в его руках уже не выглядела столь мирной.  — Я борзый, знаю, — ухмыляется и откровенно провоцирует. — А что ты мне сделаешь, а?  — Хватит, — Итачи по неясным причинам умудрялся успокаивать соучастников по преступной группировке на диво легко и без усилий. То ли гены Мадары сказываются, то ли дар лидерства врождённый, но Пейн ему иногда завидовал. Чуть-чуть. Бог тихо покачал головой и вновь присосался к кружке с чаем. — План, Девятихвостый. Блондин сдержано поблагодарил публику за предоставленную тишину и право голоса, затем быстро, но доступно разъяснил суть будущей операции. Шикамару, сидевший рядом с другом и лениво листавший книгу «Майн Кампф», вдруг оторвал взгляд от страниц с мелким убористым шрифтом и отрешённо сказал:  — Ост.  — Что? — Узумаки, увлёкшийся объяснениями (ему импонировало внимание стольких сильных и умных людей), посмотрел на Нару с непониманием. — К чему это?  — Не догадываешься? — переспросил в ответ Шикамару, и подсунул приятелю под нос книгу. — Прочти третий абзац сверху, пятая строчка. В гостиной повисла тишина: Акацки тоже с интересом косились на коноховцев, лица которых принимали пугающе-одинаковый коварный оттенок. Не прошло и пары минут, как лже-Кьюби высказал вслух свои мысли:  — А что, недурно получится! — и, видя любопытство в глазах нукенинов, поспешил рассказать суть: — Мы назовём наш план «Ост»!  — Смысл? — удивилась Конан. — Мы не пропагандируем расизм и геноцид. Наша организация вся состоит из лиц разных и… неординарных.  — Ты хотела сказать: интеллектуально недоразвитых? — мягко поправил её Скорпион, за что получил два далёких от любви взгляда. Выставив руки в защитном жесте, Акасуна прозрачно намекнул, что физическое воздействие деструктивного характера ещё больше подтвердит его умозаключение. Оскорблённые до глубины души Хидан и Дейдара отвернулись, передумав что-либо делать.  — Ребята, давайте жить дружно! — прекратил споры инициатор вечернего разговора. За стенами пещеры разыгралась песчаная буря, а внутри было тепло, приятно, и компания в какой-то степени не вызывала отторжения. — Нет, геноцид здесь ни при чём. Уподобляться зверям мы не станем. Но согласитесь, название звучит лучше, чем…  — А может, мы в честь защиты растений его назовём?..  — Нет, искусство важнее!  — Пошли все на хутор бабочек ловить, Джашин-сама поведёт нас в крестовый поход в честь новой веры!  — Хидан, не мели чушь. Я деньги на этот беспредел выделять не буду.  — Беспределу не бывает предела, Кузя! Как ты не понимаешь?  — Загрязнение водоёмов…  — Общество любителей оригами… Наруто схватился за голову. М-да, с ними каши не сваришь. Шикамару сочувственно похлопал друга по плечу, оставил ему в качестве моральной поддержки книгу и ушёл спать. Несчастному подростку ничего не оставалось делать, кроме как, вооружившись поддержкой Итачи и Пейна — самых разумных психов из всех, — вколачивать прописные истины в головы особо непонятливым. Какудзу под шумок всё же свёл дебет с кредитом, а заодно нашёл решение одной теоремы. Примерно так и был создан план под кодовым названием «Ост». Верна народная примета: чем план обзовёшь, тем он вам и аукнется. _____________ Прошу прощения у читателей за главу, ни капли не двигающую сюжет дальше. Это можно считать моим «отдыхом» перед последними (я надеюсь) рывками. Буду благодарна, если оцените даже такую главу.