Мир - театр, люди в нём - актёры

Лёгкое движение ноги, и я упал на землю. Не могу сказать, что приземление оказалось приятным или безболезненным. Это было бы ложью, как и то, что я не смог бы нормально встать на ноги. Но ведь для зрителей моего своеобразного спектакля «я — неудачник». А следовательно, всё должен делать не так, как нужно, положено или в соответствии с нормами поведения. Потому пал я не просто так, а с чувством, с толком и расстановкой. Конечно, расставлял в своей голове нецензурные выражения я исключительно для личного пользования, даю руку на отсечение, что подобных слов от меня не ожидают. Местом поcадки я выбрал муравейник. Удачно он расположился прямо под деревом, не правда ли? Помочь несчастному ребёнку, сиротинушке и вообще человеку с трудным детством никто и не подумал, чего я и ожидал. Издавая негромкие стоны, будто у меня всё болит и норовит развалиться на составляющие, я, прихрамывая, последовал за напарниками. Учиха, о, Боже милостивый, пусть у него шаринганы из орбит вылезут при удобном случае, выглядел чистой воды снобом. Ни спросить, как я себя чувствую, ни руку помощи протянуть — зачем? Падла. Чую я одним местом, что дождусь от него проблем, причём совершенно безвозмездно придётся их расхлёбывать. И при этом выдавать себя за лучшего друга, классного парня и просто человека, у которого других дел нет, кроме как за всякими чванливыми идиотами бегать. Бесит. Как я понял, добираться до нужного места предстояло долго и нудно, дня три минимум. То есть ночёвки не избежать. Мне эта перспектива так нравится, что вот тут прямо сейчас сяду и скажу, что ноги не держат. Провести целых три дня и три ночи, как самый настоящий дурачок, среди «умных и разумных» — терпению моему остаётся только позавидовать. Не удивлюсь, если к двадцати годам оно исчезнет вовсе, оставив меня наедине с ехидностью, отсутствием совести и приятным во всех отношениях характером. Кто ж меня такого Хокаге выберет и замуж возьмёт?.. Ой, тьфу ты, женится, да. В общем, пока я обо всём этом думал, плетясь в хвосте нашей бравой команды, отправленной спасать мир, Шикамару незаметно приотстал, явно для того, чтобы шнурок завязать. Конечно, конечно, я тебе верю, друг мой. Вот бы ещё пинок подарить вместо лучей любви, летел бы аки птица, пока сила тяжести и гравитация не вспомнили о своём наличии.  — Чего стоим, кого ждём? — замерев возле Нара, я стал глубокомысленно копаться в носу, дабы скрыть следы мозговой активности. И говорил я тихо, а то слишком много лишних ушей в этом лесу. Кстати, а почему мы, каждый раз, отправляясь на миссию, прыгаем по деревьям? Что, дороги для великих ниндзя не существует, да? Не понимаю, хоть ты тресни. Как придурки или неандертальцы выглядим, иначе не скажешь. Остаётся лишь набедренную повязку раздобыть, не мыться года три и скачи в своё удовольствие с безумными криками. Птицам и случайным грибникам инфаркт обеспечен, а незаметность… Да ну её к Орочимару! Враги инфаркт сто процентов получат от подобного зрелища.  — Тебя жду, — отвечает лентяй, оставляя в покое ногу. Шнурков-то нет, завязывать нечего. — Снова актёра погорелого театра изображать вздумал?  — Ну, а что? — ясным голубым взором, который должен чисто теоретически нравиться девушкам, я посмотрел на небо. Такой же голубизной оно меня не порадовало: кучево-дождевые облака неровной ватой плыли, подгоняемые ветром, толпились рядом точно стайки девиц, и ближе к вечеру грозили порадовать нас если не ливнем, то хорошим дождиком точно. Замечательная предстоит прогулочка. — Мне удобно такое поведение, сам знаешь. Лучше пусть презирают, считая дураком, чем опасаются. Не напрасно, к слову. — Ухмылка моя, если кто из приятелей её бы увидел, однозначно вызвала изумление. Узумаки Наруто не ухмыляется. Для всех он давит лыбу во все тридцать два, словно хочет зубную пасту рекламировать. В принципе, чем не работа? Но в данный момент я именно что ухмылялся, кривя губы и задумчиво рассматривая спины далеко ушедших вперёд напарников. Не давала покоя мне эта ситуация, и я сильно озадачен был вопросом: как себя вести? Продолжать ломать комедию или отнестись более серьёзно? Сложный выбор. Терять привычную маску деревенского простофили, несущего пафосный бред, не очень-то хотелось. Слишком много усилий я приложил для достижения нужного эффекта, чтобы упустить всё из рук на этом этапе. Нет, пусть всё останется как есть. Я сыграю свою роль до конца, а уж там будь что будет.  — Я знаю, — из размышлений меня вывел ровный голос местного гения. Шикамару рылся в карманах, хмуря брови, затем чертыхнулся и вновь продолжил разговор: — Поверь, не так просто забыть твою силу. И кстати, ты собираешься использовать Кьюби в этот раз? Пришлось сдержать эмоции, чтобы не дать лицу принять совсем уже непотребно злорадное выражение.  — Посмотрим, — пожимаю плечами. — Он не против, говорит, что было бы забавно пугать детишек.  — Ясно, — Нара хмыкнул, оставшись довольным таким ответом. — Слушай, сигареты есть? Я свои забрать не успел, отец из дома вышвырнул с утра пораньше.  — А заначка? — Я не верил своим ушам. Шикамару да что-то забыл? Не иначе конец света не за горами. — Неужто всё скурил, паровоз ходячий? Асума-сенсей на тебя дурно влияет.  — Кончилась, — мрачное бурчание. За разговором мы и не заметили, что капитально отстали от основной группы. Пришлось догонять, прыгая с ветки на ветку. При друге, единственном, кому я мог доверять и кто знал мою истинную личину, я не кочевряжился, расслаблено двигаясь в приятном мне темпе. Девятихвостый некстати вставил пять копеек, заявив, что я похож на охотящегося хищника. Вот ведь блохосборник, никак промолчать не мог!  — У меня есть, — обнадёжил я Шику перед тем, как мы снова должны были играть людей, относящихся друг к другу с откровенным пофигизмом. — Не волнуйся, поделюсь. Напоследок я глубоко вздохнул, наполняя лёгкие воздухом и заорал, точно кот в марте:  — А ну стоять!!! — экспрессия так и прёт, так и прёт. Но чего иного ожидают сокомандники от блондина с тараканами в голове? — Подождите меня, народ!  — Нечего плестись как улитка! — показал всю глубину своего острословия Саске-кун, закатив глаза. Видимо, просил Ками ниспослать на меня чуму, мор и лихорадку разом, чтобы уже наверняка. Жаль его разочаровывать, но от такой ерунды я не умру. Мне ещё предстоит стать Хокаге, возглавить деревню и сделать в жизни хоть что-то стоящее, кроме бесполезных воплей и спасения кошек. — Черепаха и то быстрее тебя! «Я с ней не соревновался, — мысленно огрызнулся я, внешне изобразив крайнюю степень негодования. — А вот тебе, умный ты наш, стоит смотреть под ноги, а не то…» В этот момент Саске, увлёкшийся опусканием меня ниже плинтуса, споткнулся о сучок, и чуть было не полетел вниз головой. К сожалению, реакция его не подвела, и последний из клана (так и хочется сказать: последний герой) Учиха ловко и изящно спланировал на грешную землю. Я старательно кривлялся, обнаружив в себе немалый запас обидных рожиц, Сакура пыталась не упасть в обморок от передоза счастья за любимого, а Какашка… То есть Какаши-сенсей, разумеется, читал. Да оторвётся он от этой порнухи или нет?! Что нужно совершить, чтобы он выплыл из своих эротических грёз?!  — Нужно быть аккуратнее, — я мог бы сказать это ядовито и насмешливо, так, чтобы сердце в пятки ушло, но образ, образ! В итоге весь кайф обломал мой идиотский смех. Иногда я ненавижу эту маску. Но кто сказал, что она у меня одна? *** Ставить палатку и готовить лагерь для комфортного проживания — дело не из лёгких, скажу я вам. Если вы не имеете малейшего представления о том, куда что втыкать, из чего делается удочка и как потрошить рыбу. Из уважения к талантам, многочисленным, скорее всего, своих товарищей, я не стану упрекать их в незнании столь простых вещей. Но когда я, сидя на травке, греюсь на солнышке, жую одну из этих травинок, рядом ловит дзен Шикамару, а эти странные личности не могут ровно поставить котелок над огнём… Что ж, трудно выразить моё недоумение иным словом, кроме "пиздец". Полный и безоговорочный.  — Ты говорил, что есть курево, — напомнил Нара, тоже перекатывая из одного уголка рта в другой несчастную и основательно пожёванную уже травинку. Такими темпами мы весь зелёный покров ощиплем, как бараны какие-то.  — Есть, — согласился я, наблюдая, как работает сладкая парочка: Сакура всё к Саске под руку лезет, а тот шипит, плюётся, в общем — негодует. — В сумке. Ты хочешь спалиться прямо сейчас? Вряд ли публика оценит нашу жертву.  — Курить хочу, — упрямо, но тихо.  — Я тоже, — печальный вздох. — Но ничего не поделаешь. Роль обязывает. Тут беседу о вечном пришлось свернуть: мечта идиота, то бишь меня, любимого, в простонародье именуема «Сакура-чан», обратила свой светлый взор на меня. Чую, быть беде…  — Лоботряс! — крикнула она, заводясь и пылая гневом, точно фурия. — Бездельник! Ладно Шикамару, но от тебя-то должна быть хоть какая-то польза! Посмотри, Саске-кун старается, палатку поставил! — ну да, я прямо плачу от восторга. Это же не палатка, а убожество! Перекошенная, кривая, как сгорбившаяся старуха, ветер с её краями играет, норовя утащить подальше. И пусть тащит, я и на травке посплю. Ой, только бить не надо! Насилие не приведёт к консенсусу! Чёрт, она же таких слов не знает…  — Иду я, иду, — должного энтузиазма Харуно на моём лице не узрела, подозрительно так прищурилась, вглядываясь. Опомнившись, я мигом натянул привычную улыбку, вскочил и понёсся на крыльях любви творить ещё больший бедлам. По умолчанию сделать что-то хорошее я не могу, поэтому девушка сделала крайне большую глупость, нагрузив меня работой. От души пнув хлипкую конструкцию с гордым именем «палатка», я позволил ей под возмущённый ор Саске художественной грудой тряпок опасть на землю. Увернувшись от куная возмездия, я отправился творить добро и справедливость к реке. Там, полюбовавшись несколько мгновений на кристально-чистые, незамутнённые воды, на крупных окуней, деловито плывущих по своим делам и аккуратные листики кувшинок, я мысленно попросил прощения у всего этого великолепия, и прыгнул в реку. Брызги, как я надеялся, долетели до виновников моего купания, чему я был бы несказанно рад. Мокрый и обтекающий, я выполз на берег, таща за собой три рыбины. Добытчик пропитания, ага. Какаши отвлёкся от книги, миролюбиво бросил, что «дуракам везёт» и куда-то смылся, оставив большую часть работы на нас. Спустя час пререканий, криков и тычков по моей гордости, место ночлега было поставлено нормально, рыба выпотрошена и запечена, а атмосферу можно было назвать условно дружелюбной. Однако покой не длится вечно: не успели мы толком поесть и обсудить дальнейшие планы (меня, как обычно, в расчёт не приняли), как хлынул дождь. Нет, не так. ДОЖДЬ. Мгновенно те, кто был сух, стали похожи на облезлых болонок, а я остался без обид. Всё равно ведь высохнуть толком не успел. В итоге все пять человек, вместе с вернувшимся учителем, забились в палатку и уснули. Вернее, я сделал вид, похрапывая для достоверности, а Шикамару долго ворочался, мучаясь без сигарет. Несомненно, когда стану Хокаге — брошу курить. Любая зависимость тяготит сильнее, чем что бы то ни было.