Мир - театр, люди в нём - актёры

— Ты всегда груб с гостями, Наруто-кун? — шиноби стоял возле окна, глядя куда-то в прекрасное далёко, а я замер возле холодильника, что тихо гудел, таким образом показывая своё недовольство ночными визитами. Мне было как-то всё равно, что думает этот белый монстр, но отчасти я был с ним солидарен. Приличные люди не приходят в гости в девять часов вечера. Хоть ещё и не совсем поздно, но охрана у ворот уже серьёзно настроена, потому что хочет спать, поэтому и мыши проскочить трудно. А вот смотрю я на него и думаю: проскочил, гад такой. Мышью назвать не выйдет, скорее далматинцем, да и то с натяжкой. Очки обязывают. На самом деле тут змей больше подходит. Ядовитая гадюка, что хвостом вроде и трещит, предупреждая, но цапнуть может неожиданно. Интересно, зачем он пришёл именно ко мне? Неужели раскусил? Общался я с ним в общей сложности часов шесть, если сложить, как можно было понять и увидеть мою маску?  — Не-а, — тяну, настороженно следя за убийцей. Одно подозрительное движение, и придётся дать отпор. Не снимая при этом личины дурака. Испытание для моего актёрского таланта? — Только с такими, как ты.  — Всё ещё не простил моего невинного притворства в лесу? — повернулся, улыбается добродушно, но свет луны, бьющий в окно, очерчивает хищные скулы, острое лицо и опасный прищур прекрасно виден при помощи дополнительного освещения. Кого ты хотел обмануть, наивный?  — Помочь нам, а потом предать — это, по-твоему, невинно? — для убедительности пришлось добавить в голос гневные нотки. Он знает другого Узумаки Наруто — несдержанного, нервного и полностью преданного деревне. Со скидкой на прошедшие годы всё равно получается, что долгий разговор выйдет мне боком. Но не нападать же мне на него сразу, в самом деле?  — У меня не было выбора. «Выбор есть всегда», — тявкнул Лис из глубины сознания. «Это ты ему скажи», — фыркаю я, и вновь обращаю внимание на собеседника.  — Ладно, чёрт с тобой, — зеваю. — Говори, зачем пришёл.  — Я просто подумал, что тебе будет интересно узнать, что твоего друга Учиху Саске сейчас навещает Орочимару-доно, — сообщил Кабуто, сверкнув очками. Я нахмурился, изображая усиленную работу мысли. Посмотрел на медика. Свёл глаза в кучку, вернул в исходное состояние и буркнул:  — И что? Такого искреннего шока я ещё ни у кого не видел. Сложилось впечатление, что у Кабуто глаза из орбит вылезут. Конечно, я же разрушил его до этого устойчивое мировоззрение: за друзей горой, в горящую избу войду и Кьюби на скаку остановлю. Снова Девятихвостый кашляет на грани слышимости. Что, не хочешь останавливаться? Ну ладно, я же для примера. И вообще, это вроде как устойчивое литературное выражение.  — Но он же твой друг? — сколько неуверенности в голосе, сколько сомнений! Если я скажу что-то ещё в том же духе, он впадёт в кому, ручаюсь. — И ему угрожает опасность!  — От кого? — хмыкаю. — Вряд ли Учиха не справится с одним старым извращенцем. Кабуто скривился, видимо, эпитет, которым я наградил его начальника, не слишком приятный. Правда вообще штука мерзкая, если говорить её в лицо. Но шиноби быстро справился с эмоциями: на губах вновь заиграла вежливая, словно приклеенная, улыбочка, мужчина подошёл ближе, и теперь мы стояли почти рядом. Якуши был выше меня, потому приходилось задирать голову, от чего нехило затекла шея. Мне это не понравилось, да и минута молчания угнетала. Вздохнув, я понял, что почитать не выйдет, и указал гостю на стул возле старенького, поцарапанного стола в углу. Сидеть на нём временами опасно, ибо одна из ножек короче остальных и предмет мебели может упасть, утянув за собой «наездника». Предупреждать врага об этом милом свойстве я не стал, молча вытянул из-под стола второго инвалида и, оседлав его, стал ждать у моря погоды. Или хотя бы причины, вынудившей Кабуто заявиться ко мне. Не верю я, что он беспокоится о моих дружеских чувствах к Саске. Мне плевать с высокой башни, Орочимару волен делать с красноглазым всё, что угодно. Хоть кусать, хоть трогать где не надо или вербовать в ряды своих сторонников. Единственное, что принесёт мне такой поворот событий: лишнюю головную боль. И тумаки от Сакуры за то, что не наставил этого идиота на путь истинный. Медик подозрительно покосился на стул, но отказываться не стал. Осторожно присел, покачался, балансируя, и наконец начал говорить.  — Хорошо, ты не кинулся спасать Учиху. В принципе, я на это надеялся куда больше, чем на адекватный разговор, — мне считать это за комплимент или как? — Похоже, ты изменился больше, чем мы думали за эти годы.  — Я вообще непредсказуемый, — киваю с умным видом. Они думали, ха! Да что они вообще знают обо мне, злодеи местного разлива?  — И я рассчитывал, что ты поднимешь шум, как только меня увидишь, — заметил Кабуто, разглядывая меня внимательно, словно свежий труп. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы не ухмыльнуться ему в ответ. Иногда держать маску весьма сложно.  — У меня сегодня хорошее настроение, — отвечаю. — Скажи, ты ведь не за Саске пришёл сюда? Какова твоя цель? Шиноби даже удивился немного. Такой сообразительности от меня не ожидали. Ну и ладно, эффект неожиданности сыграет мне на руку в любом случае. Пока что Якуши расслаблен и думает, что я безобиден, раз в первую же минуту не поднял ор. Что же, пусть и дальше остаётся в блаженном неведении.  — Цель? — переспрашивает, а сам наверняка прикидывает, говорить или нет. Он не Пейн и не Орочимару, трепаться про свои планы по захвату мира не будет. Мне ещё тогда, во время экзамена на чуунина, показалось, что этот парень сам по себе, а к змеиному саннину прибился для вида. Ему так удобнее. И я его понимаю в какой-то мере, всё же мы с ним не так уж сильно различаемся. — Уж точно мне не нужно бессмертие, новые тела и статус бога мне без надобности. — Коварная улыбка. — И работаю я исключительно на себя. Но с какой стати мне раскрывать тебе все карты?  — А с какого перепугу ты тогда сюда явился? — парировал я, обезоруживающе улыбаясь.  — Может, на чай к тебе пришёл? — предположил Кабуто, и я вдруг отчётливо понял, что говорить нам осталось недолго. Была ли это интуиция, или Лис шепнул, неизвестно. Просто неожиданно за окном сверкнуло, громыхнуло, и хлынул самый настоящий ливень. Погода будто взбунтовалась, вмиг испортившись ради сиюминутной блажи. Косые струи дождя били в оконное стекло, кривые капли стекали по нему, оставляя разводы. Видимость усердно устремилась к нулю и дальше, а лицо шиноби почему-то стало крайне озабоченным. Не знаю, может быть, он боится грозы, что глупо, а может, у него проблемы, от которых он решил спрятаться у меня.  — За тобой идёт погоня? — спрашиваю ласково, как у потерявшегося ребёнка. Бледное лицо мужчины повернулось ко мне, глаза за стёклами очков блеснули, словно у загнанного зверя. Вновь сверкнула молния, осветив мою скромную обитель, сделав тени острее, а атмосферу напряжённее. Стало очевидно, что Кабуто притворялся, играл так же, как делал я всю жизнь, только гораздо менее профессионально. Весь мир — театр. А уж какие ему попались актёры, решит стерва-Судьба. Нервный кивок вместо ответа. И я слышу кроме шума дождя нечто громкое и грозное в отдалении. Нет, сверху. Что-то знакомое. Взрывы?  — Ты идиот? — вскакиваю, роняя стул на пол и хватаю приспешника Орочимару за грудки. — Какого хрена ты привёл сюда Акацки?!  — У меня было задание, — оттолкнув меня, мужчина нервно рассмеялся. — Но меня засекли. Так что, сам понимаешь, пришлось выбирать из двух зол меньшее.  — Ага, — бесит, как же бесит, что окружающие норовят решать всё за меня! Сначала таинственные убийства, потом Кабуто, а теперь ещё Акацки для полного счастья напали. Замечательно! Ночь удалась! — Кого хоть привёл на хвосте?  — Дейдара, — слова шиноби потонули в оглушительном взрыве. — Подрывник и конченая блондинка, — Якуши покосился на мои волосы. Спасибо на добром слове.  — Вали отсюда, — сердитый рык вместо человеческого голоса. — Иначе порву на кусочки. Подожди! — окликнул я его вдруг перед тем, как очкарик смылся. — Ты не знаешь, зачем Пейн посылал Итачи для убийства в одну деревню? Медик задумался. Затем виновато пожал плечами:  — Извини, мне нужно было узнать несколько иные вещи.  — Да? — не верю ни единому слову, но выхода нет. Враг кружит над Конохой. — Тогда вопросов больше нет. Спустя миг комната опустела. Лишь холодильник недовольно гудел, злясь на перепады электричества, но это мелочи. Я распахнул окно, вдохнул холодного ветра и прыгнул прямо в завесу дождя. *** Гроза оказалась выгодна не только Дейдаре в плане незаметного пикирования с неба, но и мне, так как одинокую фигуру, прыгающую с крыши на крышу и временами громко нецензурно ругающуюся, никто не видел и, слава богу, не слышал. У жителей деревни был бы культурный шок от подобного зрелища. Не знаю, в какую сторону сбежал Кабуто, но я надеялся, что путь его больше не пройдёт по моему дому. Иначе сложно сказать, какой конец ждёт медика Орочимару. Но одно известно точно: подрывник не уйдёт, пока не уничтожит шпиона или не разрушит половину селения, чего мне крайне не хочется. Из-за грозы АНБУ почему-то не среагировали в срок, в домах свет не горел, будто никто не слышал не только моих трёхэтажных конструкций, но и взрывов. Странно. Хотя гром такой… оглушительный? — что простить данный просчёт я могу. Так, в качестве исключения. Крыши были скользкие. До жути. Обувь скользила, как по льду, и мне приходилось вытягивать из себя давно зарытый талант канатоходца, чтобы не навернуться. Чёрно-оранжевое пятно смотрится не слишком эстетично. Показывая чудеса акробатики, я со всей возможной скоростью добирался до источника взрывов с надеждой, что, пока суть да дело, бравые защитники деревни очнутся и прибудут на место раньше меня. Умирать молодым как-то не входит в мои планы на ближайшее будущее. Пробегая мимо одного из домов, я запоздало узнал в нём жилище семьи Нара. Может, зайти на огонёк? «Ты за временем следишь? — одёрнул меня Кьюби. — Пока будешь наносить визиты вежливости, Дейдара деревню ко всем чертям разнесёт! Камнем швырни в окно и дуй спасать мир, придурок!» Я уже говорил, что люблю тебя сильно-сильно? Так, что отдам в хорошие руки бесплатно? «Говорил! — наглости поубавилось, но тон всё равно был категоричен. — Слушайся старших!» Да-да… Рухнув на колени для лучшего сцепления с поверхностью, я рукой нашарил выступающий кусочек черепицы, отломал его, взвесил. Вроде ничего такой, почти камешек, только чуток увесистее. Надеюсь, я никому не проломлю этим голову… Вновь поднявшись, я был едва не скинут ветром на мостовую, но удержался. Дождь заливал глаза, мешая обзору, однако рука моя не дрогнула, посылая «снаряд» в полёт до окна Шикамару. Друг, ты простишь меня за стекло, что рухнет на тебя во время пятого сна? Простишь, я уверен. Покой деревни превыше всего! А утром я лично помогу починить окно под контролем твоей замечательной, милой, доброй, но жутко страшной (не в плане внешности) мамочки. Аминь. Свершив акт вандализма в особо мелких масштабах, я кинулся бежать, «ловко» перепрыгивая с крыши на крышу. Наконец мои мучения закончились: в густых грозовых тучах я заметил что-то белое. И как подрывнику не страшно летать в такую погоду? Он что, камикадзе? Применив технику изменения облика, я стал Кабуто. Вот, отлично. Проверить, всё ли я сделал так, как нужно, уже не успевал — меня заметили и спикировали вниз. Уклонившись от взрывных птичек, я ушёл в сторону и попрыгал прочь от центра, чтобы вреда было немного меньше. С такого расстояния Дейдара вряд ли заметит обман, да и вообще что-либо разглядеть сейчас проблематично. Лично я не вижу дальше своего носа, и это не метафора. Наша гонка могла бы продолжаться вечно, но мне в очередной раз "повезло": поскользнувшись-таки на скользкой черепице, я рухнул вниз, попав на чей-то балкон. Подрывник на своей глиняной сове пролетел мимо, подумав, что я совершил что-то умное и хитрое. А я… Я засмеялся, зная, что гром всё скроет. И в этот момент, смеясь и судорожно вытирая лицо от влаги, я услышал приглушённый, словно сдавленный звук. Писк? Хрип? Повернулся. Смех перешёл в истерику, потому что передо мной стоял Саске в одних семейных трусах в маленькие кунаи, рядом обретался Орочимару в неизменном халате, и оба они выглядели так, будто увидели как минимум приведение.  — Кабуто? — спросил змеиный саннин. Я покачал головой, не в силах унять хихиканье.  — Наруто? — заметив рыжую чакру в глазах, перенял эстафету Учиха.  — Ага, — киваю и выдаю, истратив почти весь накопленный для дыхания кислород: — Простите, что помешал романтическому вечеру, я уже ухожу! И спрыгнул с балкона, по улице рванув куда-нибудь подальше от этих извращенцев. А Дейдару, кстати, не поймали. Лишь отогнали от деревни, доступно пояснив, что ему здесь ловить нечего. АНБУ вспомнили про свою работу и, получив несколько ожогов вместо ответа от подрывника, остались довольны. Враг побеждён, жертв нет, всё прекрасно. Один я сидел в своей комнате, пил обжигающе горячий чай и думал над тем, как завтра буду себя вести при Саске. Определённо, удержаться от смеха будет весьма проблематично. И ещё нужно будет окно чинить. И выяснить, в конце концов, какого чёрта происходит в этом сумасшедшем мире и что именно хотел выяснить у Акацки Кабуто. К слову, Учиха в трусах — это компромат. Надо Саю рассказать, пусть листовки распространит, деньги заработаем… Чёрт! Не смеяться!.. Ну вот, я язык обжёг. Спать я лёг спустя час, успокоив нервы книгой. Завтрашний день будет завтра, а теперь меня не разбудит ничто и никто на свете. С такими мыслями я и уснул.