Мир - театр, люди в нём - актёры

Где-то далеко от Конохи… База Акацки ещё никогда раньше не требовала столь огромного внимания к себе. Вернее, к своему состоянию. Свод трескается, дождь заливает комнаты, никаких удобств, а куклы Скорпиона начинают покрываться жизнерадостной синей плесенью. Это Сасори отнюдь не радовало, и когда Дейдара ворвался на сове в пещеру, скандал был в самом разгаре:  — Мне всё равно, как вы это сделаете, Лидер, но я считаю, что нам нужен капитальный ремонт! — говорил Акасуна, скрестив руки на груди. Лицо его выражало лишь одну эмоцию, которую Наруто охарактеризовал бы как «покерфэйс». Но подрывник таких слов не знал, поэтому решил, что данна в своём репертуаре и пытается довести торжество справедливости до абсурда. Вряд ли Пейн согласится что-то менять, ремонт денег стоит. А деньгами у них заведует Какудзу, который вроде и не совсем жмот, но лишних наличных не даст.  — Как ты со мной разговариваешь? — вяло осадил кукольника Лидер Акацки, понимая, что отказать-то он откажет, но Сасори этого не забудет и когда-нибудь точно отомстит. Вообще дисциплина в организации Акацки не то чтобы хромала, она была инвалидом с костылями. Серьёзные миссии, конечно, выполнялись с чувством, толком и расстановкой. Однако стоило отступникам очутиться вне взглядов противника, они становились чем-то до безобразия непоследовательным. Шиноби спорили с начальством, уменьшали общий бюджет и казались сущими демонами во плоти. Нормальных среди них не было. Хотя Пейн понимал, что для захвата мира такие подчинённые — самое оно. Правда, иногда мужчина жалел, что кроме Конан никто его не понимает и не разделяет тяжёлую ношу Бога и всеобщего Владыки. — Не будет ремонта, сам знаешь, что у нас и так проблем не сосчитать.  — То, что Кабуто смог проникнуть сюда, это только ваша вина, Лидер, — заметил Акасуна, тонко усмехаясь. — Дверей нет, защиты нет, даже никто не следит ни за чем. Когда моим напарником был Орочимару, мы хотя бы не беспокоились о внезапном вторжении — его змей наглухо вход закупоривал на ночь.  — Вспомнил чёрта… — нахмурился Пейн. — Его шпион чуть не узнал секретную информацию!  — А что секретного в том, что вы собираете данные про Коноху? Даже если кто-то узнает, что вы хотите заключить с ними мир, ничего страшного не произойдёт, — парировал Сасори. Лидер нахмурился ещё больше. Открыл рот. Это надолго. Дейдара кивнул пирсингованному недобогу, как его окрестил за глаза Хидан, более почтительный поклон заслужил кукольник. Напарники, да и нравился блондину он куда больше, нежели остальные члены Акацки. Если бы ещё взгляды на искусство совпадали, то вообще можно было памятник ставить. А так глины жалко. Пройдя в помещение, которое с натяжкой можно было назвать кухней, Дейдара нарыл в холодильнике бутерброд, сел за стол и принялся есть. Когда сильные мира сего вспомнят о нём, придётся туго, ведь «шпиона» он так и не поймал. Кто же знал, что этот гад так быстро бегает?! Правда, у блондина были некоторые сомнения насчёт этого Кабуто. Вроде не подкопаешься, плюс гроза мешала, но возникало чувство, будто он что-то упустил. Но что? Бутерброд съеден, запит водой из-под крана. Оставляя за собой лужи, ведь парень промок до нитки, шиноби добрался до душа. Пришлось подождать, пока девушка Лидера закончит водные процедуры, перекинуться парой фраз с Хиданом, что проходил мимо, а потом скрыться в единственной нормально обставленной комнате их базы. Повезло, что приверженец Джашина, несмотря на тараканов в голове, чистюля и умеет капать на мозги. Перед постоянным долбанием на тему: «Хочу, б*ля, нормально помыться!» не смог устоять даже упрямый бухгалтер… Собственно, Коноха. Утро.  — Крась тщательнее, лодырь!  — Так?  — Нет, не так! Куда ты кисточкой в орхидеи тыкаешь? Забор нуждается в синей краске, а не мои цветы!  — Так?  — Аккуратнее! Что это за разводы?  — Не вижу никаких разводов.  — Ах, да ты ещё и слепой?! И так уже целый час. С наступлением утра жизнь в деревне закипела, как бульон в кастрюле, закрытой крышкой. Все куда-то спешат, ниндзя бегают, дети требуют хлеба и зрелищ, никто ни сном ни духом о том, что происходило ночью. И слава богу, а то предстать героем в их глазах — отнюдь не мечта идиота всей моей жизни. Мне внимания от мамы Шикамару хватает с лихвой, так что ничего другого не надо, увольте. Я скромный молодой человек. Как писал в одной из своих книг Извращенец: «Мне многого не надо — власть над миром и покушать». Кстати о «покушать».  — Уже время завтрака, — будто бы невзначай произнёс я, лениво мазюкая кисточкой по забору вокруг дома семьи Нара. Стекло новое мы уже вставили и в комнате Шики убрали. Теперь в качестве моральной компенсации красим забор, а ещё нас ждёт чистка картошки и мытьё полов. Заметьте, всё бесплатно! — Нас должны хотя бы покормить!.. Грозная женщина сурово посмотрела на меня, и я покорно вернулся к работе. Получить вместо еды скалкой, которую эта фурия держала в руках, что-то не особо тянет. Никогда не считал себя мазохистом.  — Работайте, солнце ещё высоко! — заявила мама и ушла в дом, видимо, расталкивать супруга с целью отправки на работу. Посочувствовав нелёгкой семейной жизни своего друга, я отложил в сторону кисточку, чтобы не заляпаться, и негромко прокомментировал:  — Это эксплуатация детского труда! Сидевший рядом на корточках Шикамару веско добавил:  — Ты это ей, — кивок в сторону дома, — скажи! Я похож на самоубийцу?.. Честное слово, толка от пущенного снаряда было немного: мало того, что Шикамару не проснулся, так его родительница подняла крик, обвинив всех, кто попался под руку, в самых различных прегрешениях. Поспать после такого ора Наре-младшему не удалось, но оно и к лучшему. Вскоре он получил приятную во всех смыслах прогулку под освежающим дождиком, множеством незабываемых ощущений, когда ноги разъезжаются в разные стороны на скользкой черепице, тело бьёт озноб, а наглый подрывник, чтоб он с совы упал, летает где-то там, вдалеке, и убираться в своё прекрасное далёко не спешит. Обо всём этом мне поведал сам Шикамару в более красочных и сочных выражениях, естественно. Я не стал ему говорить, что являюсь причиной разбитого стекла, списав желание помочь на помутнение рассудка. Всякое же бывает в жизни, верно? Другое дело, что я без утайки рассказал другу про визит Кабуто и то, что этот хмырь явно что-то скрывает. Пришлось наплести, к сожалению, о неравной битве добра с бобром, в которой я очень хотел бы быть бобром, но, увы, с ролью мне не повезло на этот раз. Итогом великой баталии стало моё триумфальное падение из окна, в процессе чего я намок, как губка для мытья посуды, и сейчас чихаю каждые пять минут. Определённо, горячий чай не помог.  — Я вот не понимаю, — забыв, что в руке держит кисть, Нара взмахнул конечностью, попав на меня краской. Круто, теперь я не только полосатый, но и пятнистый. С детства о такой расцветке мечтал, блин. — Зачем Кабуто приходил-то?  — Сам в шоке, — честно ответил я, решив простить синие пятнышки. Потом отмоюсь, либо скажу, что это новый вид болезни, неизвестный ранее медицине. Тогда точно всякие антисоциальные личности будут стороной обходить. Зараза к заразе не липнет. — Но мне кажется, что целью был не я сам. Посуди: смысл меня убивать? За Лисом гоняются Акацки, Орочимару он без надобности. Даже если Якуши работает на кого-то третьего, то почему бы не признаться в этом? Либо он не хотел говорить, либо не мог. Вообще не удивлюсь, если он вовсе шпион у Орыча, и на самом деле подчиняется Конохе, — на этом месте у меня было такое лицо, будто я несу ересь и должен буду сгореть на костре инквизиции. Однако ленивец не был столь категоричен. Выслушав мой бред сивой кобылы, он подумал-подумал, да и выдал:  — Всё может быть… Я чуть в осадок не выпал от такого заявления.  — Слушай, — мягко начал я, проникновенно заглядывая другу в глаза: — А не слишком ли ты умный? Вдруг ты тайный Мегамозг и намереваешься занять моё место Хокаге, а? — вот, меня снова понесло. Прищурившись и высунув от усердия язык, я ткнул пальцем в банку краски, а потом этим самым пальцем — в лоб Шикамару. Он удивлённо переваривал мою гениальную мысль, затем понял, наконец, что я придуриваюсь, и от всего сердца дал мне кистью по носу.  — За это тебе статья светит, — злорадно прогнусавил я, закрывая пострадавший орган обеими руками.  — За что?  — Нанесение тяжких телесных с приземлением в личное тело!  — А сам? — не остался в долгу Нара. Слегка понизив голос, он усмехнулся и сказал: — Думаешь, что я не догадался, кто камень кинул в моё окно?  — Это был не камень, — на автомате поправил я, уже зная, что сейчас меня будут бить. И не за то, что разбил или врал. А за то, что не разбудил раньше и не дал сообща бегать за неуловимым летуном. В этом весь Шика: вроде и лентяй, каких поискать, но если что интересное произойдёт, точно захочет поучаствовать. — А кусок черепицы… Довольная улыбка на пол-лица была замечательной иллюстрацией к тому, почему нельзя кидать тяжёлые предметы в окна лучших друзей. А ещё мы вывернули банку с краской на орхидеи мамы Нары. Нам конец. *** Не знаю, сколько Богов сегодня смотрели на меня с небес, но почему-то удача мне явно благоволила ну просто сверх меры. Осознав масштабы бедствия, в которое мы вляпались (а ведь ещё синие следы как улики), мы дружно рванули куда подальше, именно — к реке. Наспех отодрав ещё не успевшую высохнуть краску, мокрые, но довольные, растянулись на травке. К сожалению, ни ацетона, ни чего-то подобного под рукой не оказалось (откуда, интересно?), поэтому некоторые следы нашей бурной деятельности продолжали радовать нас своим наличием на одежде и коже. Но ничего не поделаешь, не отмыли сейчас — отвалится потом. Чай, не умрём от этого. Облака медленно плыли по чистому небу. И не скажешь же, что ночью была гроза. Сыростью и землёй пах воздух, лёгкий ветерок обдувал уставшие от бега ноги, а в кармане комбинезона весьма кстати нашлась пачка сигарет. Закурили. Хорошо. И тут я вспомнил про Саске.  — А я вот что рассказать хотел, — начал я. — Знаешь, кого я видел на балконе, когда… Догонял Кабуто?  — И кого? — милостиво простив несостыковки во вранье, поинтересовался Шикамару. После бесплатной сигареты он был добрый, белый и пушистый.  — Орочимару. — Ответил я, ухмыляясь. — И Учиха.  — Младшего или старшего? — педантично уточнил брюнет, и я заскрипел зубами. Ну, блин, такой компромат же, какая разница!  — Мелкого, разумеется! — моей фантазии не хватает на то, чтобы представить Итачи, обнимающегося со змеиным извращенцем. Зоофилия какая-то, ей богу.  — Даже так? — в глазах Шикамару зажёгся интерес. — Показать можешь? Он ещё спрашивает! Но просто перед другом играть роль — неинтересно. Нужна публика. И много! Нара не стал возражать, решив, что Саске будет впредь осторожнее выбирать место и время для романтических свиданий. Хихикая, мы вышли на оживлённую улицу недалеко от ресторана с барбекю. Там как раз обреталось много знакомцев: Сай, Сакура, Ино, Хината, Киба и, что самое главное, сам Учиха Саске! Вот будет ему «веселье». Остановившись посреди улицы, я стал ждать, пока на меня обратят внимание. Шикамару направился к компании шиноби, чтобы быть как бы не при делах. Когда достаточное количество прохожих и людей, сидящих в ресторане, повернулись в мою сторону, я широко улыбнулся и отвесил театральный поклон. Разговоры стихли, будущая публика смотрела на меня во все глаза. Никогда раньше ходячая головная боль Конохи так явно не напрашивалась на неприятности. Но разве я что-то делаю для себя? Нет, конечно, всё лучшее — ближним! Ради счастья в личной жизни «лучшего друга» я готов сыграть очередную роль, прикрывшись маской дурачка. Мне-то ничего не будет, кроме нагоняя, а вот Учиха точно не обрадуется раскрытию его маленького, но важного секрета. Вступление.  — Дамы и господа, — я достал из кармана счёт из Ичираку Рамена, правда, о том, что эта бумажка именно оттуда, судить сложно, если не приглядываться. Сделано это было для того, чтобы все подумали, будто меня кто-то науськал. И, разумеется, если красноглазый поговорит со мной должным образом, я «признаюсь», что ничего не видел, и вообще несчастного ребёнка использовали в гнусных целях какие-то неизвестные в чулках на голове. Мне поверят. Я же Узумаки Наруто, чёрт побери! — Представляю вам изумительное зрелище, достойное театров не только Конохи, но и всего мира! Поверьте, такого вы больше никогда не увидите! Зритель заинтригован. Некоторые вышли на улицу, чтобы лучше рассмотреть актёра в моём лице. Саске нахмурился, пока не догадываясь, куда я клоню. Шикамару улыбается, что-то говоря разомлевшей от одного моего вида Хинате. Не иначе как подготавливает к тому, что она увидит дальше. Еда и напитки позабыты, беседы оборваны на полуслове. От меня столь высокопарных речей не ожидали, видимо. Для убедительности я сделал несколько ошибок в сложных словах, когда распинался дальше, описывая всю необычность предстоящего веселья. Ну как же без запинок, а? Я мальчик необразованный, куда мне такие выражения использовать? Действующие лица. Всё ещё делая вид, что читаю по бумажке, я создал двух теневых клонов. Оба Наруто посмотрели на своего создателя лукаво и хитро, и превратились в заранее требуемые роли. Один — Орочимару. Второй — Саске. Портретное сходство! Не клоны, а конфетка! Я отошёл немного назад, чтобы, если что, был шанс к побегу, коротко посмотрел на Сая. Тот улыбался немного маньячно и что-то рисовал в блокноте. О да, рисуй, рисуй! Я тебе заплачу ещё, мы комикс создадим. Или листовки скидывать будем с неба, как диверсанты. А что, шикарная идея!  — Перед вами, — продолжал заливаться соловьём я, ловя на себе любопытные взгляды людей. Нет, не на меня смотрите, на них! — Всем известный Змеиный санин и гений Конохи Учиха Саске! Давайте представим себе, что одной дождливой ночью эти двое встретились на балконе дома N, чтобы… Выпить чаю? Подчинясь мысленному приказу, Орочимару создал себе кружку дымящего чая, а Саске с интересом туда заглянул, словно не доверяя. Ну да, мало ли, вдруг там яд? Основное действие.  — И вот, напившись чаем до нужной кондиции, владелец шарингана остался, простите, дамы, в одних трусах, — клон Учихи мило покраснел, закрывая руками самое сокровенное. Орочимару смотрел на парня с явным гастрономическим интересом, позабыв про чай. Облизнулся. На улице воцарилась гробовая тишина. Было слышно, как сдавленно хрюкает от смеха Сай, судорожно зарисовывая сцену за сценой, Сакура и Ино выпали в прострацию от вида Саске «версия ню», а сам герой этой драмы сначала покраснел, потом побледнел, его гениальности хватило лишь на сдавленный писк:  — Наруто, ты труп… Конец. А потом вся улица взорвалась гомерическим хохотом. Под шумок я утянул Сая и Шикамару на крыши, избежав встречи с взбешённым мстителем, не оценившим моего таланта оратора. Заметая следы, я пустил нескольких клонов в разные стороны, чтобы усложнить Учиха поиски. Миновав несколько улиц, мы добрались до крыши библиотеки, где и залегли. Сай ещё не успокоился, тихо посмеиваясь, Шикамару выглядел крайне довольным. Одобрительно хлопнув меня по плечу, дескать, хорошо сработал, он улёгся на спину и закрыл глаза. Мне ничего не оставалось делать, как принять на себя ворох вопросов художника. На некоторые из них я ответил, пару раз притворился тумбочкой, но последний застал меня врасплох. Не потому что я не могу ответить, а потому, что Наруто Узумаки банально не способен в глазах окружающих придумать нечто столь феерическое и смешное. На троллинг такого уровня у меня не хватит мозгов, если проще.  — И чья это была идея? — Сай переводил взгляд то на меня, то на Шику, улыбаясь и ожидая правды. Или чего-то похожего на неё. Уж не знаю, как бы я выкрутился, ведь и соврать нельзя, мне же нужны рисунки этого языкастого гада, и снять маску — идея отвратная. Мозг лихорадочно соображал, Лис предлагал убить свидетеля без шума, прямо тут и закопать в клумбу с маргаритками, что находилась рядом с библиотекой, но тут голос позади меня вдруг произнёс:  — Моя. И это был вовсе не Шикамару.