НОВОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В МАГИЧЕСКОМ МИРЕ: РЕБЕНОК УБИВАЕТ НЕСКОЛЬКИХ ЧЕЛОВЕК
- Бред какой-то, - тут же прокомментировал статью Рон, но продолжил читать выпуск. Гермиона села напротив сына, поставив на стол свою порцию каши. Чашка с горячим кофе дымилась рядом. Рон начал читать статью вслух. Вчера в одном из пригородов города произошло одно из самых страшных и шокирующих событий в магическом мире. Находясь под мощным заклятием Империус, несовершеннолетний ребенок убил нескольких человек, включая одного волшебника из Сектора борьбы с неправомерным использованием магии. - Он вёл себя странно, - вспоминает одна из очевидцев. – Гулял по улице совершенно один. Моя подруга, Энни, ушла узнать, в чём дело – и тут же упала замертво. Подобный поступок поражает своей жестокостью и бесчеловечностью. Опасный для общества индивид разгуливал по улице в течение нескольких часов, пока отдел мракоборцев не прибыл на место преступления. Мы можем долго рассуждать об их явной беспечности и полном отсутствии профессионализма, однако стоит заметить, что в конце дня ребенок был избавлен от действия Непростительного заклятия. Согласно анонимному источнику, пожелавшему остаться неизвестным, инцидент был исчерпан лишь после того, как на место преступления прибыл знаменитый своей жестокостью, чудаковатый мракоборец Тенакс Спарк, а также никому не известный юноша, по некоторым предположениям – специалист по тёмным искусствам… Далее размещалась огромная фотография. Рон присмотрелся к изображению парня, сидящего на траве… - Да это же наш Тедди! – прокричал он. Позабыв о завтраке, Хьюго ринулся к Рону, пытаясь разглядеть фотографию как можно лучше. - Неужели Гарри втянул его в подобные вещи? Это же безответственно! – вспыхнула Гермиона. - Ничего, - отмахнулся Рон. - Пусть набирается уму – разуму, - его голос оставался нарочито бодрым. – Вот мы в своё время… Гермиона вздохнула. Сейчас Рональд выровняет спину и, заметив восхищенный взгляд маленького сына, начнёт рассказывать ему о былых приключениях прошлого, повторяя их снова и снова. А ведь когда-то ей это нравилось. Задумавшись, Гермиона с тоской смотрела на мужа. Сколько лет они знакомы? Кажется, прошла целая вечность. Сейчас, когда с начала мирной жизни прошло почти двадцать лет, Гермионе было так трудно вспомнить, почему она влюбилась именно в Рона. Что было в нем такого особенного? Он был одним из немногих, кто по-настоящему знал её. Тогда, во времена Хогвартса, ей казалось это таким важным. Находясь вместе столько лет, она наблюдала, как Рональд становится храбрее, учится на своих ошибках и начинает заботиться о ней. Это казалось таким удивительным, и таким приятным, что она не сразу верила его поступкам. Эмоции накрыли Гермиону с головой, подарив то счастье, о котором она всегда так мечтала. Но хватит ли это для того, чтобы быть вместе до конца своих дней? Она знала все его недостатки. Видела промахи, которые Рон совершал с детства. Им нечего друг от друга скрывать – у них одна история на двоих. Всё случилось так быстро. Отношения перешли в быт, быт – в однообразие, а обыденность – в вечное раздражение. Рон больше ничего не слышал, отмахиваясь от её слов, а ей не хотелось слушать его истории. Гермионе не нравилось, что муж так часто живёт прошлым. Вот она, настоящая жизнь! Ей так хотелось хотя бы встряхнуть его, заставить оглядеться вокруг и дать Рону увидеть, что за рассказами о славном боевом прошлом он не хочет замечать будущего. Когда же всё стало таким скучным? Ей кажется, что её больше никто не понимает. Дети скоро вырастут, и они с Рональдом останутся здесь. В пустом доме, со своими обидами. От мысли об этом Гермиону передёрнуло. Ей вдруг захотелось встать и уйти, куда глаза глядят. - В наше время всё было иначе, Рон, - тихо произнесла она, включаясь в разговор. Неважно, как много успел сказать Рональд. Эта фраза всегда работала. Между тем каша в тарелке уже остыла, превратившись в густое месиво. - Согласно анонимному источнику… - перечитав статью, Рональд хмыкнул. - Я говорил Гарри, что это Скитер. Она не держит свое обещание, старая… - Рон! Хватит об этом. Гарри сказал нам… - заметив, что Хьюго слушает каждое слово, она осеклась. – Ты сам знаешь, что. Они уже обсуждали подобное с Гарри и дали слово, что будут молчать. А теперь Рональд чуть не выболтал всё при сыне, да ещё и её подвел. Если бы он не начал этого разговора, Гермиона смолчала бы об этом. Поставив кружку на стол, миссис Уизли подошла к окну. Хьюго переводил взгляд с одного родителя на другого. - А что такого сказал вам Гарри? - спросил он. - Ничего. Давайте сменим тему, - голос Гермионы стал раздражительнее. – Ешь свой завтрак, - она обернулась к Хьюго. Мальчик перевёл обреченный взгляд на отца. Рональд подмигнул сыну. - Нам нельзя об этом рассказывать, – сказал Рон сыну. – Это очень секретно. Гермиона с треском закрыла окно. - Пора собираться. Если вы не закончите свой завтрак в течение пяти минут, будете убирать его сами, - сказала она, посмотрев на часы. – Мы снова опаздываем. Неужели нельзя было прочесть статью на работе? Закончив с нотациями, Гермиона побежала наверх. Дверь в спальню закрылась с громким хлопком. - Кажется, у нас проблемы, - заявил Хьюго, сжимая в руках ложку. - Ты правда так думаешь? – Рон обернулся к ребёнку. Его сын видел куда больше, чем сам Рональд.***
Ужин в семействе Уизли проходил тихо. Теперь, когда дети учились в Хогвартсе, из дома пропал звонкий смех. Джордж снова опаздывал на работе, и Анджелина ужинала за пустым столом. Столовые приборы поблескивали в полумраке. Миссис Уизли то и дело бросала взгляд на часы, уточняя местонахождение мужа. Только после восьми, когда ужин совсем остыл, и Анджелина убрала накрытый стол и бросила взгляд на циферблат часов, стрелка сместилась в сторону. Спустя две минуты Джордж Уизли трансгрессировал к дому. - Я дома! – заявил он с порога. Анджелина вернулась в коридор и дала поцеловать себя в щёку. Она услышала запах пороха, знакомый ей ещё с детства, и еле слышный запах перечной мяты. - Как прошёл день на работе? - Экспериментировал с новым составом для взрывательных смесей. Хочу сделать его неотличимым от молотого кофе. Утро ещё никогда не было таким бодрящим! – произнес он, рассмеявшись. Анджелина подарила ему дежурную улыбку, одну из многих, к которым привыкла. - Я уже поужинала. Тебе разогреть? - Справлюсь сам, - он махнул рукой. – Отдыхай. Ты, должно быть, совсем устала. Она могла бы порадоваться его заботе, но на душе отчего-то стало тоскливо. Всё время сам. Всё время без помощи. Джордж Уизли, тень своего близнеца, пообещал себе быть сильным ещё задолго до их женитьбы. Им всем пришлось меняться, чтобы жить дальше в этом новом волшебном мире. Джордж направился в кухню. Послышался звон посуды, но Анджелина, казалось, его не слышала. Она стала подниматься наверх, в спальню, хотя было ещё рано. Шаги миссис Уизли отстукивали ровный размеренный ритм. Как капли дождя в пасмурный день. Тогда тоже было дождливо. Тогда, в день похорон Фреда Уизли. Она это помнила. Слёзы застилали ей глаза, а Анджелина стояла, ёжась от холода, не обращая внимания на сырость. Он это заметил. И, позабыв о своей печали, Джордж встал рядом с ней и разделил с Анджелиной свою боль. Они больше не расставались. Тогда Анджелина не поняла, зачем ему это нужно. Было слишком больно, чтобы о чём-то думать. Ей нужно было плечо, Джорджу – тот, кто сможет закрыть рану в сердце. Они оба нуждались друг в друге, чтобы как-то пережить это время. Нужно было жить дальше, и идти вперед вместе оказалось куда проще, чем шагать врозь. Фред и Джордж. Неотличимые внешне, такие разные изнутри. Все это знали. Заводила Фред и соглашающийся с ним Джордж. Яркий Фред, обожающий внимание, и спокойный Джордж, принимающий свою роль без колебаний. Незабываемый Фред, пригласивший когда-то Анджелину на Святочный Бал. Отличный актёр Джордж, который решил жить за двоих, и играющий свою роль так убедительно, что все в это поверили. Потеряв частичку своей души, Джордж решил жить жизнью брата, отбросив свои интересы прочь. Поднявшись наверх, Анджелина села за низкий столик с огромным зеркалом. Вглядываясь в свое отражение, она обнаружила новую морщинку. Правду не скроешь. Её не утаишь, даже спрятав за самой искусной мантией. Когда она поняла, что они играют чужую роль? Джордж занял чужое место, которое должно было остаться пустым. Он играл отлично, но рано или поздно истинная сущность начинает проявляться, и всем придётся сбрасывать маски. Идеальный Джордж. Уставший Джордж. Слишком добрый. Слишком сентиментальный. Слишком правильный. Это не он. Фред очень любил импровизации. Анджелина видела, как спустя сорок минут её супруг пришёл в спальню. Устроившись в кресле у камина, он мог смотреть на её отражение. - Ты не рассказала, как съездила к своим родным, – сказал он после долгой паузы. Должно быть, Джордж долго думал над темой для разговора. - Нормально. Все передавали тебе привет. - Что-то серьёзное? Анджелина должна была вспомнить причину, по которой отправлялась к родным на все выходные. Вместо этого ей впервые захотелось сказать ему правду. Сказать о том, что ей стало скучно. О том, что она снова увидела в нем только друга, окончательно похоронив в могиле любимого. - Нет, ничего такого, - призналась Анджелина. Затем вгляделась в его помятую мантию. – А как прошёл ваш ужин? - Неплохо. Мама, как обычно, была всем рада. Спрашивала про тебя. Переживает, вдруг что-то случилось. Обещала превратить меня во что-нибудь мерзкое, если я приду в следующий раз один. Миссис Уизли видела больше, чем она думала. - Вообще-то, на этих выходных я снова хотела поехать к своим родителям. Нужно помочь маме, - ответила Анджелина, не удосужившись обернуться к супругу. Джорджу оставалось наблюдать за ее отражением. – Ты извинишься за меня перед миссис Уизли? Он посмотрел ей в глаза, и первый отвёл их. Это было её привычкой – смотреть в глаза даже, если не хочешь говорить правду. - Идёт, - он понял больше, чем сказал вслух. Джордж даже улыбнулся ей в ответ, подарив мягкую, простую улыбку. – Так и быть, подставлю себя под удар. Но если мать заколдует меня - это будет твоя вина! Джордж поднялся с места и, мягко поцеловав супругу, вышел из спальни, закрыв за собой дверь. Он говорил меньше, чем видел. И это за это ей хотелось его ненавидеть. Это не он. Анджелина всматривалась в своё отражение, пытаясь понять, когда в её жизни всё стало совсем не так, как представлялось.