Холод

Эти разговоры. Что ни вопрос, то "Как у Земфиры дела?" или "Ну что, новый проект снова вместе продюсировать будете?" И ведь не сбежишь, не скроешься от пытливых глаз. Хорошо, что хотя бы с интервью никто не навязывался, а то бы это было самым унылым интервью в ее биографии. - Не смотри на меня так, - проворчала Рената, снимая туфли. - Как? - Марта рассмеялась. - Как будто ты только что со съемок порнофильма? - Кажется, я начинаю отвыкать от всего этого глянца. - Вино на столе, но я бы посоветовала перекусить. - Перекуси мне горло, - Литвинова сделала глоток сухого. - Я даже не против, только в связи с семейными обстоятельствами будем спать втроем. Так что будет проблематично. - Я все равно ни на что не способна сейчас, - Рената стерла с губ остатки помады. - Столько мужчин, эти взгляды... - Тебе же это нравилось. - Я всегда говорила, что они придают силы. Какая сила, когда я сейчас чувствую себя выжатым лимоном? Нет, было, конечно, интересно. Все профессионалы, никаких заминок... Но слишком долго. Даже я, трудоголик такой, готова была бросить все и уйти. Марта, неужели это старость? - Какая старость, если ты выглядишь на двадцать? - Так это внешне! - Пьешь кровь девственников, сознавайся. - Очень остроумная шутка, - Рената присела на диван. - Марта, твой юмор скатывается в банальность. - В два часа ночи, - заметила Марта и села рядом. - Маша долго не спала? - У нее режим. В десять часов вырубается. Спасибо школе. - Ты говоришь о ней, как о роботе. Самой не противно? - Я очень демократичная мать. - Это твоя дочь, Марта, - покачала головой Литвинова. - Какая демократия? - Бог с ним. Насколько ты здесь? - На неделю. Точно не знаю. А что? - У меня же планы. Ты не забывай. Еще я хотела Машку в музей игрушек сводить. - Отличная идея. И в зоомагазин надо зайти. - Зачем? - Марта нахмурилась. - Как зачем? На животных посмотреть. - Тогда пойдем в зоопарк. - Там нет попугайчиков и подобной маленькой живности. - Зачем ей маленькая живность? - Твоя дочь - поклонник данного рода существ, - Рената искренне улыбнулась. - Марта, она твоя дочь, а не моя. Но, кажется, я о Машке знаю гораздо больше, чем ты за эти шесть лет. - Просто ты быстро сходишься с детьми. А все потому, что ты - красивая. Дети любят красивых людей. - А ты что, не красивая, скажешь? - Красивая и такая замыленная для глаз мать. - Мам! Я за гаражи! - Земфира спрятала сигареты во внутренний карман куртки. - Курила? - Флорида Хакимовна нахмурилась. - А ну-ка дыхни! - Кажется, мы уже все обсудили, не? - Опять на гитаре бряцать будешь? Земфира, пора бы повзрослеть. Что тебе это принесет? - У-до-влет-во-ре-ни-е, - произнесла по слогам "пацанка" и, взяв гитару, побежала к выходу. - Я тебе тут работу нашла... - Мам! - Рамазанова обернулась. - Что? - Это - моя работа. - Что, в ресторанах петь будешь? - прищурилась мать. - А что в этом плохого? - Как я людям в глаза буду смотреть? - Как мать большого музыканта, - улыбнулась дочь и хлопнула дверью. Эль открыла глаза и, увидев лицо Земфиры, дернулась: то ли от неожиданности, то ли от испуга. Земфира затянулась сигаретой и отвела взгляд. - Как я здесь очутилась? - Инопланетяне принесли. В полуобморочном состоянии. Только вот не пойму, от обожания или алкоголя. А может, от того и другого? - Какая я дура, - Эль закрыла лицо руками. - Не надо было пить. Я, наверное, столько сказала вам... - Хоть на диктофон записывай. Целая исповедь. - Я не помню ничего практически. Вы простите меня? - А надо? - Земфира пожала плечом и сбросила пепел в пепельницу. - Было мило. Хоть я и слышала это миллион раз. - Мне вообще нельзя пить, - Эль села. - Крышу сносит. - Болит крыша-то? - Что? - Крыша болит? Ты же виски принесла. - Ой, это же папины виски! - ахнула девушка. - Он убьет меня. - Интрига накаляется, - рассмеялась певица. - Я и не боялась, что возьму их. Знаю же, пить нельзя. А тут, после ваших слов так обидно стало. Будто во мне убили что-то. - Не подозревала я, что ты можешь быть такой дурочкой. Крутой, наглой, хамкой - да. Но дурочкой... Удивляешь. - Вы же заботились обо мне, а я все в штыки восприняла. - Подожди... Ты так и будешь думать? Или вернется крутизна, и ты снова пошлешь "королеву русского рока" на хуй? - Простите. Мне так стыдно. - Когда отец будет тебя убивать, я буду на его стороне. - Вызвали бы полицию. - Мне нужна солистка с судимостью? - Земфира покачала головой и выдохнула дымом. - Господи, как же я в глаза вам буду смотреть? - Как начинающий, подающий большие надежды музыкант. - Вы серьезно? - Нет, блять. Шутить захотелось в пять утра. - Пять утра? Меня же искать будут! - Искать и убивать, да, - кивнула певица. - Если мама узнает, всему конец. - Мама знает, что ты набрасываешься на взрослых с поцелуями? - А мать знала о твоих похождениях? - Марта отпила из бокала. - О наших похождениях... - Почему ты называешь это "похождениями"? Это же приключения, зов молодости, если хочешь. Кровь бурлит, сердце стучит, и вот ты несешься куда-то, гонимый всем этим. Жалко, что сейчас этого нет. - И ты, конечно, не хотела бы, чтобы у твоей дочери были такие "приключения". - У нее будет все, что она захочет. Ульяна - умный ребенок. Даже умнее меня. Все прекрасно понимает. Знает границы допустимого. - А как же безумие, которое ты пропагандируешь? - Я не пропагандирую безумие. Ты все не так понимаешь. Безумие - это черта, это красота, искусство. В какой-то степени, гениальность. - Кстати, давно хотела тебя спросить, раз уж разговор зашел, за что же ты полюбила Земфиру? Знаю, сейчас начнешь вопить, что любят не за что-то. Короче, что в ней такого, чего нет во мне? - Зачем тебе? Давай не будем, - скорчила гримасу Литвинова. - Это страница твоей биографии. Отвечай. - Это не страница моей биографии. Это человек, причем с большой буквы. Творец. - Литвинова! - Хорошо. Раз ты так настаиваешь, - Рената вздохнула и сделала паузу, раздумывая. - Она бунтарь с рождения. Против желания семьи, чужих мнений, навязывания со стороны пришла к тому, к чему должна была прийти. Словно чувствовала. Наверное, все гении чувствуют свою судьбу. Разве это не цепляет? Это даже не цепляет... Как-то я выразилась... Обезоруживает. Представь, человек обладает абсолютным знанием. Истиной. Не своей, а общей. Той, о которой ты лишь в книгах читал. И тут ты встречаешь этого гения, полубога, шамана. И вот он зашаманивает тебя в свой водоворот. Кружишься вместе со своей головой, и так хорошо тебе, как никогда не было. А еще ведь вдохновение. Рядом с гением испытываешь такой взрыв вдохновения... Тебя словно подхватывает чья-то рука, и ты тоже начинаешь творить. Пусть не так гениально, но красиво и чувственно. Это неземное. Здесь нельзя оперировать земными понятиями. Каждое земное слово слишком тускло. Наверное, если бы мы мысленно общались, то здесь как раз подошло бы слово "любовь". То, которое только в мыслях. Лишенное звука чужой речи. - Да ты ж писатель. Я даже заслушалась. - Сама просила. В двух предложениях не скажешь. О таких людях надо писать энциклопедии, говорить вечно, причем мысленно. Или хотя бы взглядом, жестами. На уровне чувств и эмоций. Все земное - враг этому. Поэтому люди, наверное, и наносят часто вред. - А как ее личность? У вас же всегда были разногласия. - Без разногласий нельзя. Неинтересно, в конце концов, - Рената усмехнулась. - Когда-нибудь им, конечно, приходит конец. Хотя... Может, и не приходит. Не знаю. Не такой я специалист в разногласиях. С личностью... Большая личность. Гораздо больше, чем тело, в которое она заключена. Странно, да? Крохотный человек, а в нем ветра, вселенные рождаются и умирают... Понимаешь, к этому тянет. Это притягивает. Вот почему она так популярна? Ведь не из-за какого-то там продюсера, а потому, что выше всех и всего земного. - Но она сука, конечно. - Это ты о ней так думаешь, потому что чувствуешь достойного соперника. - Какая разница? Лобовое стекло не вернешь. - Она разбила тебе стекло? - Рената ахнула. - Правда? - Ну, может, не она. Может, попросила кого. Но факт остается фактом. Ты чего радуешься? Я на чем ездить буду? - С чего ты взяла, что я радуюсь? - Ты улыбаешься, как влюбленная дурочка. - Я только что рассказала тебе историю свой любви. Мне поулыбаться нельзя? - Все еще хочешь вернуть ее? - Марта заглянула Ренате в глаза. - Любовь - или она есть, или ее никогда не было. - Я никому не признавалась в любви, - Эль сделала глоток кофе. - Ну, разве что в садике. Но это совсем бред. А с вами... Как вам не признаться? - А если мне это не нужно? - А кто вас спросит? - А если я на хуй пошлю в ответ? - А если за это вас еще сильнее полюбят? - Господи, да кто за хамство любит? - рассмеялась Земфира. - Это как с ребенком. Он в грязи, но он все так же мил. - Для матери. - Для всех взрослых. Так и с вами. - С кем? - С гениями. - Я скоро буду ненавидеть это слово, - скривила губы Земфира. - Нельзя меня назвать просто - человеком, который делает то, что любит, и делает это неплохо? - Слишком долго. Не замечаете? - Меня не понимали. Кажется, меня до сих пор не понимают, - Рената опустила взгляд. - Но я не бьюсь за понимание. Мне этого не надо. Меня не интересует электорат. Я даже не знаю, кому может нравится то, что я делаю. Таким же ненормальным? Это же не идейное. Не ангажированное совсем. У меня нет определенной задачи, которую я вкладываю в каждую картину. Здесь совсем другое. Это красота: платья, люди, слова. Ради красоты это все. Столько серости вокруг, злости, проблем. И вот ты решаешь поменять хоть что-то. - Твои картины - это ты, значит? Красивые и неидейные? Свободные от всего? - Так нельзя. Это то, что я хочу дать. Хочу воплотить, насладиться этим. Конечно, после адских трудов забываешь, что хотелось эстетического наслаждения, но все-таки. Нет, идеи есть, просто они не социальные, понимаешь? Все это искусство, направленное на общество - оно же неправильное. Это как зубная щетка или пилочка для ногтей. Разве это искусство? - Слишком тяжело для моего утреннего мозга, - Марта зевнула. - Наверное, так и должно быть. Тех, кто творит правильное, мало кто понимает. Выручает лишь сила творчества. Она появляется и сметает всех, как ураган. - Я не ручаюсь, что ты станешь звездой, - Земфира почесала затылок. - Слишком много нематериального в процессе попадания в нужное место и время. - Но пусть высшие силы знают, что мы хотя бы пытались, - Эль допила кофе и поставила пустую чашку. - Но было бы, конечно, круто. Собрать огромный зал. - Для этого нужно тратить огромные силы на протяжении огромного времени. - Я и не отказываюсь. - А кто лажал столько времени? - Вы опять начинаете? - Ну что, мать опять ругалась? - подмигнула подруга, на что Земфира лишь покачала головой. - Все они такие. Ты не принимай близко к сердцу. Прорвемся! - Да я знаю, что прорвусь. Только вот когда? - Будешь еще вспоминать себя в этом возрасте и ржать. - Это как русская рулетка, только с удачей, - заметил парень. - Отлично. Удача выбьет мне мозги, - Земфира толкнула его в плечо. - Ты чего желаешь мне, падла? - Простите, я не настолько силен в поэтике. - В поэзии, дебил! - рассмеялась Рамазанова и надела ремень гитары. - Ну что, какую? - Цоя!