Вольт

► Эпилог ◄

Хань проснулся в одиночестве. Он лежал поперёк кровати, одна подушка валялась на полу, вторая куда-то подевалась, одеяло сбилось складками вокруг бёдер, простыни... представляли собой печальное зрелище. Приподнявшись на локтях, Хань поморгал и осмотрелся. Различил силуэт у огромного ― от потолка до пола ― окна. Тёмная фигура, выразительная на фоне светло-серого прямоугольника. Чонин смотрел в окно и напоминал статую, нагую статую из тёмного камня, облитую слабым сиянием предрассветных сумерек. Прохладно, но Чонина это, кажется, не смущало. Хань кое-как сполз с кровати, завернулся в одеяло и бесшумно приблизился к Чонину. Шагнул вплотную, прижался к спине и обхватил руками, закутав в одеяло теперь их обоих. Прикоснулся губами к гладкой коже на спине, согрел дыханием и потёрся щекой. ― Не можешь уснуть? ― Выспался. Чонин немного повернул голову, и Хань провёл пальцами по его подбородку, повторив чёткие линии и насладившись их резкостью. ― Хочешь есть или пить? ― Спасибо, нет. Хань умолк ― идеи кончились. Он уткнулся носом в спину Чонина и тихонько вздохнул. Хотел уж предложить вернуться в кровать, но сил не осталось, тоже кончились ― ночь выдалась бурная настолько, что даже сейчас ноги подкашивались, а мышцы во всём теле жалобно ныли и просили хоть немного покоя и лечения томной ленью. Хань не собирался лгать себе самому ― это было одно из самых приятных ощущений в его жизни. ― Здесь разрешают подниматься на крышу? ― Что? ― Хань вздрогнул от неожиданности. ― На крышу? Ну да, можно. Ты хочешь на крышу? Прямо сейчас? ― Увидим, как встаёт солнце. Ты хоть раз сам смотрел раньше? ― Э... н-нет. ― Я тоже. Пошли? Хань крепче обхватил Чонина руками и лениво подумал, что уже без разницы. В конце концов, он не стал на ночь крепить цепь к ошейнику Чонина, чтобы железо не мешало им. И Чонин никуда не делся. Да и куда он мог деться с ошейником-то? Из "Дворца" ― никуда. ― Хорошо, только оденемся для начала ― там наверняка холодно. Хань постарался вернуться из ванной поскорее, чтобы Чонин чего-нибудь не натворил. Пистолет настораживал всё-таки, как и способность Чонина телепортировать предметы. Увиденного накануне Ханю хватило, чтобы сообразить ― этому трюку Чонин научился недавно и не успел его отточить. Но это не значило, что он не попытается задействовать новую способность опять. Наверное, задействовал всё же, поскольку выглядел посвежевшим, а ведь он устал не меньше Ханя. Но прямо сейчас был бодрым. И только потом Хань случайно нашёл осколки ампулы ― среди осколков украшения с люстры, когда хотел их выбросить. Он и внимания бы не обратил, наверное, если бы не скатанный в комок кусок пластыря. Убравшись в другую комнату, Хань выудил из горки крупный осколок и понюхал. Сильное средство, коктейль на основе амфетаминов с дополнительным обезболивающим эффектом. Интересно, пистолет всё ещё под кроватью, или Чонин и его прихватил? Облизнув губы, Хань ощутил фантомную горечь ― привкус дурного предчувствия. Потом отмахнулся от предчувствия. Ошейник ломал любую игру Чонина. Если вариантов избавиться от него не видел Хань, то и Чонин ничего не мог придумать. На крыше в самом деле оказалось холодно, ещё и ветер бесновался, подло толкал то в грудь, то в спину. Подходить к краю при такой погоде точно не следовало. Чонин думал иначе, поэтому Хань крепко ухватился за его руку и остановил метрах в трёх от низкого ограждения. Ограждение стилизовали под крепостные зубцы, но лишь стилизовали, не позаботившись о настоящих размерах. Коварный порыв ветра легко мог сбросить человека вниз, а лететь там долго и приземляться... ― Солнце вон там встанет. ― Хань кивнул в нужном направлении и машинально сжал руку Чонина обеими своими. То ли хотел согреться сам, то ли согреть пальцы Чонина. Хотя тот всегда горячий. Чонин мягко высвободил ладонь, сунул руки в карманы брюк и упрямо двинулся к краю. Остановился почти у самого ограждения и посмотрел вниз. Хань нахмурился, но следом не пошёл. Сейчас он чувствовал под ногами надёжную твердь и не видел, как далеко до земли. И его это полностью устраивало. Меньше всего он хотел оценить расстояние от крыши до фундамента. И уж тем более не хотел смотреть вниз. ― Боишься высоты? ― не обернувшись, спросил Чонин. ― Нет... Не совсем. Это не имеет значения, ― проворчал Хань и поёжился от холода. ― Сколько осталось? Не сразу дошло, о чём спросил Чонин. Просто потому, что Хань не желал думать о сроках. ― Мало, ― неохотно ответил он. Чонин резко развернулся, сделал два шага и вскинул руку. С пистолетом. Ровное круглое отверстие прямо перед глазами, но Хань не боялся. По крайней мере, не пистолета он боялся и не выстрела в голову, а холодного взгляда. Глупо было думать, что Чонин не попытается снова сбежать. И ещё глупее, наверное, было думать, что они... Хань задохнулся от неожиданности, когда Чонин стремительно отвёл руку вправо и выстрелил. У ограждения застыл охранник на долгие две секунды, после чего медленно завалился назад и тяжёло рухнул в пустоту. Звук удара тела о землю они так и не услышали ― высоко. Чонин невозмутимо сунул пистолет за пояс брюк, потом поднял перед собой правую ладонь, придирчиво осмотрел и вздохнул. На кончиках пальцев заиграли крошечные молнии. Пока Хань пытался понять, откуда у Чонина вдруг взялся дар Чена, тот поднёс руку к ошейнику. ― Нет, постой!.. Хань в последний момент успел вмешаться и исправить вектор собственным даром. Ошейник сухо треснул, краями порезал кожу, но неглубоко, клацнула застёжка... Хань растерянно стянул с шеи Чонина уже бесполезное изделие, сжал в ладони и посмотрел в глаза Чонину. ― Глупо спрашивать, как ты это сделал, да? Ты мог узнать об этом способе только от Чена или от меня. Но ни он, ни я тебе ничего не говорили. ― Вы... думали, ― тихо ответил Чонин. ― Твой дар не в том, чтобы... ― Хань умолк. Он быстро соображал всегда, вот и сейчас понял, где именно исходные данные оказались ошибочными. ― Прикосновение? ― Мне не нужно прикосновение, чтобы взять дар. Мне нужно прикосновение, чтобы убить, возвращая взятое обратно. ― Ты забрал мой дар? ― Только один. И "забрал" не лучшая формулировка. Ханю на миг стало не по себе от того, что Чонин всё это время... всё это время знал, о чём он думал. И он мог знать о том... ― Нет, ― слегка поморщившись, ответил Чонин на мысленный вопрос Ханя. ― Это твой дар, я не умею пользоваться им так, как ты. Могу лишь посмотреть то, что лежит на поверхности. Если потребуется. Торчать в твоей голове постоянно я не смог бы и при желании ― не хватило бы навыков. Ты сам должен это знать лучше меня. Я не забираю дары, я их просто вижу и могу использовать в некоторой степени, как только изучу общую схему... ― И что теперь? ― перебил его Хань. Он молча ждал ответа, пытался прочесть несказанные слова в непроницаемых тёмных глазах и всё отчётливее понимал, что вряд ли услышит нечто приятное. Ему никогда не везло с людьми ― особенно с дорогими его сердцу людьми, глупо было полагать, что в ситуации с Чонином всё сложится иначе. Пленники всегда мечтают убраться подальше, а тюремщики лишь стоят у них на пути. Хань устал и хотел думать только о хорошем, поэтому уверенно обнял Чонина, притянул ближе и согрел его губы собственным дыханием. Осторожность и пылкость плохо сочетались друг с другом, поэтому Хань предпочёл забыть о первом и сосредоточиться на втором. ― Отпусти меня, ― пробормотал Чонин после, хотя сам же обхватил Ханя за пояс и прижал к себе. ― Не могу, ― упрямо отозвался Хань, ещё и окутал их плотным воздухом, применив дар. Глупо, конечно, ведь Чонин мог позаимствовать и этот навык, если б пожелал. ― Я хочу, чтобы ты сбежал, но... не могу отпустить тебя. ― Отпусти меня, ― тихо повторил Чонин, провёл губами по щеке Ханя и добавил ещё тише: ― Чтобы я мог вернуться. Хань растерянно моргнул. ― Вольт и... ― прошептал ему на ухо Чонин. И в объятиях Ханя осталась лишь тёмная дымка, да и та рассеялась почти мгновенно. Он обречённо уронил руки, спустя несколько минут крепче сжал в левой ладони сломанный ошейник, который так и не выпустил. Когда пластик и металл больно впились в кожу, Хань с недоумением осмотрел тёмную полосу, размахнулся и отшвырнул её подальше. ― Вольт и рипост, ― повторил он то, чему его учил Чонин. Уйти от опасности с помощью одного лишь движения, чтобы потом нанести ответный удар. Чонин собирался разрушить то, что создал Хань. Хотя нет, не так. Скоро то, что Хань создал, превратится в нечто иное. Уже превратилось. Почти. И Чонин собирался это разрушить. Хань сунул руки в карманы и, прищурившись, посмотрел на солнце, что скромно выглянуло из-за горизонта, раскрасив небесную серость нежно-розовой дымкой. Чонин считал, что Хань поверит ему. Он так и сказал недавно. И он пообещал вернуться, а Хань всё ещё верил ему. Что ж, он собирался ждать и подыграть Чонину, но по-своему. "Дворец" не нуждался в спасении, а вот команда... И начать Хань решил с Лэя и Чена, тогда проще будет забрать с собой и остальных. Он повернулся спиной к просыпающемуся солнцу и неторопливо зашагал прочь, придумывая на ходу версию побега Чонина ― такую версию, что удовлетворила бы всех. Невидимый секундомер начал отсчёт ― вторая партия. Хань оставался в игре, ведь он всё ещё нужен "Дворцу" и "кукловодам". И нужен Чонину, который должен возвращаться всегда. Что там обычно Чонин говорил в подобных случаях? А, точно... Ан гард!