Вольт

► 10 ◄

Во время грозы, когда во "Дворце" отсутствовал Чен, случился сбой в системе. Хань мог бы что-то сделать, если бы не находился в это время в собственной кровати вместе с Чонином. Но он был вместе с Чонином ― уж точно не сны смотрел и не испытывал ни малейшего желания прерываться на самом интересном месте, поэтому сбой всё-таки случился во всей красе. В нескольких секторах теперь возникли проблемы с электричеством и вентиляцией. Проблемами с электричеством занимался вернувшийся Чен, а отладкой вентиляции ― Лэй. Хань заявился к ним так просто. Или нет. Сначала он просто слонялся от стола к проектному блоку и обратно, слушая обмен мнениями Лэя и Чена, потом притулился в углу на стуле, попивая чёрный кофе и глядя блестящими глазами на чертежи, в итоге же сполз со стула и пристроился рядом с Ченом. ― Чего мнёшься? Спросить что-то хочешь? ― всё тем же весёлым тоном, каким общался минуту назад с Лэем, уточнил Чен. ― Ну... ― Ух ты, хочешь секретные данные выведать под шумок? Тебе же не обязательно спрашивать, да? ― Чен намекал на дар Ханя. ― Я не собираюсь этого делать. ― Угу, ага... Так что ты хочешь? ― Чен пальцем провёл линию на чертеже и прикрыл глаза. Хань уловил вокруг него лёгкое напряжение, что означало ― прямо сейчас Чен что-то исправлял в цепи на нужном отрезке собственным даром. ― Беспокоюсь из-за ошейника. Его же не здесь делали, да? ― Не здесь. Сложная система, сам ведь понимаешь. Настройка там, микросхемы, материалы. А, да, ещё условия работы и настройка на носителя. А что, с ошейником какие-то проблемы? ― Не знаю. Мне не хватает данных для диагностики, ― соврал Хань и стойко выдержал испытывающий взгляд Чена. Тот вернулся к чертежу, вновь прикрыл глаза и пальцем повторил пару линий, после чего тихо пробормотал: ― Ошейники нужны собакам, а не людям. Ты об этом? Хань промолчал, не представляя, что сказать. Да и не испытывал уверенности в том, что Чен уже в курсе отпущенного Чонину срока. ― Это твой проект, ты же помнишь? Или уже забыл? Хань невольно вздрогнул и сжал пальцами чашку. ― Хочешь меня в чём-то обвинить? ― Считаешь, это будет несправедливо? ― Чен слабо улыбнулся. ― Не знаю. ― Сказать, как видит эту ситуацию Сюмин? Да и многие другие, если уж на то пошло... Ты просто влюбился в мальчишку и потерял голову. Делаешь глупости, но это временно. ― Временно... Поэтому в течение этого месяца меня следует держать подальше от всех крупных операций? ― О чём ты? В этом месяце приказали свернуть все операции. Вообще все. Лэй, ведь так? ― Да, ― рассеянно подтвердил из угла Лэй, страдавший над схемой вентиляционных путей в старой части замка. Хань медленно сделал глоток кофе и прикрыл глаза. Он неторопливо накладывал новую информацию на ранее смоделированную задачу. Итак, ему полагалось держаться подальше от происходящего и заниматься только Чонином, в то время как все крупные операции свернули и отменили. На целый месяц. И что это могло означать? Только одно: полную реорганизацию проекта, пока "все яйца в одной корзине". Но Хань ни разу не предлагал вносить изменения, не работал над этим и... Да. Но он всё ещё нужен, и этим следовало воспользоваться. ― Так что с ошейником? ― Ничего. Не волнуйся, снять его могу только я, ― "порадовал" Ханя Чен, улыбнулся и вернулся к чертежам. ― Что? ― Ты туго соображаешь сегодня. Лэй, давай ещё по кофе? Для остроты разума, а? Хань, мне не давали ключ, если ты об этом. Но я могу просто спалить микросхемы. Хотя риск остаётся, конечно. ― Какой риск? ― Хань ошарашенно моргал и пытался усвоить выданную Ченом информацию. ― Сам подумай. В ошейнике есть два сильных импульса разнонаправленного действия. Если спалить микросхемы, то ошейник может как свалиться, так и сложиться. Улавливаешь? Либо свобода, либо жить придётся без головы. ― И как угадать нужный результат? ― позабыв об осторожности, пробормотал Хань. ― Никак. Можно использовать другой дар в связке. Твой, например. Хань не стал просить пояснений, сам сообразил, что имел в виду Чен. Если спалить микросхемы даром Чена, и Хань одновременно задаст нужный вектор, то ошейник расстегнётся и свалится. А вот если допустить ошибку с вектором или использовать только дар Чена, то ошейник может сложиться, задушив в процессе Чонина, а после... Мрачная картина. Скорее всего, без Ханя ошейник именно сложится. Безупречная защита. Один человек может быть ненадёжным, но двое ― уже вряд ли. ― Надеюсь, ты не собираешься просить меня сделать это? ― Чен не смотрел на Ханя. ― Не то чтобы мне это не по душе, просто я пока не спешу на тот свет, уж прости. Придумай что-нибудь другое. "Но что?!" Хань сжал губы и отставил пустую чашку. Одно дело ― управляемый дар, другое дело ― попытаться долбануть Чонина обычным электричеством. Последствия же будут отличаться. Фатально так будут отличаться. Хань понуро поплёлся к себе, распахнул дверь и едва не получил палкой по голове. В последний миг успел включить дар ― другая палка прыгнула ему в руку, и он защитился. ― С ума сошёл? ― рыкнул он на Чонина. ― Неа, продолжаю урок, ― сверкнул улыбкой тот и вознамерился огреть Ханя палкой по заднице. Пришлось удирать. Палки притащил сам Хань, когда Чонин окончательно задурил ему голову фехтованием и французским языком. Время от времени они пытались фехтовать. То есть, Хань пытался, а Чонин фехтовал вполне успешно и смеялся над попытками Ханя. И не надоедало же ему... Хань развернулся и угрожающе взвесил палку в руке. Чонин хмыкнул и поманил его лёгким движением своей палки. ― Алле! Скотина такая. Дальше ― больше. Чонин внезапно сделал быстрый шаг вперёд. Кончик палки промелькнул у Ханя почти перед самыми глазами, из-за чего он машинально отмахнулся, но тут же получил укол в бок. ― Убит, ― подмигнул ему Чонин. ― Какого чёрта? ― Попался на аппель. ― На что? ― Аппель. Провокация. Чтобы противник сделал рефлекторное движение, отвлёкся и пропустил удар. ― Провокация на грани выпендрёжа, тоже мне... ― Хань попробовал просто огреть Чонина палкой ― больно уж удобная у него была позиция, а Чонину отступать некуда из угла. Ну да, как же... Чонин и не стал отступать, а шагнул к Ханю почти вплотную, выскользнув из-под удара и лишив Ханя маневренности. Заодно проскочить умудрился между рукой и боком, оказавшись за спиной Ханя. ― Вольт. ― Что? ― Хань блаженно прикрыл глаза, ощутив тёплое дыхание на шее и щеке, ещё и спиной привалился к груди Чонина. ― Вольт. Защита от удара одним лишь движением. Уход, ― пробормотал ему в шею Чонин. ― Угу, вольт... В фехтовании все приёмы такие сексуальные и соблазнительные? Или дело в тебе? ― Хань зашипел, когда палка вновь знакомо ткнулась ему в бок. ― Рипост. Ответный удар после вольта или парирования. Тебе это всё еще кажется соблазнительным? ― Скажем, я бы предпочёл ответный укол не палкой и не в бок, ― развеселился Хань. ― Какой ты испорченный... ― Я бы сказал ― искренний. ― Ясно. Тут есть вообще помещения для тренировок? Тренировочные шпаги, защита, много места... Может, кто-то ещё увлекается фехтованием? ― Есть, но не для тебя. ― Почему? ― Потому что ты ― предположительно ― забираешь чужие дары. Никто не рискнёт иметь с тобой дело. ― А ты? ― Я не в счёт. Да и мои дары мало что тебе дадут. ― А если я пообещаю вести себя хорошо? ― Ты думаешь, кто-то тебе поверит? ― Да. Ты. Я ведь говорил, что не собираюсь никого убивать. Пока что. ― Как мило... Особенно часть с "пока что". ― Самозащиту никто не отменял. Я в этом смысле. Ну так как? Хань обернулся и смерил Чонина внимательным взглядом. Тот казался спокойным и безмятежным. Волнение выдавали лишь пальцы, слегка подрагивающие на палке, что он держал в руке. ― Ты ведь не просто так заговорил об этом? Что у тебя на уме? ― Ничего. Я всего лишь хочу нормально размяться. В конце концов, я больше полугода сижу на цепи в тесных помещениях. Тебе не кажется, что такое желание для меня вполне естественное? И пока на мне эта дрянь, ― Чонин тронул левой рукой ошейник, ― куда я денусь отсюда? На тот свет разве только. ― Пожалуй... ― неуверенно отозвался Хань, мысленно прикинув, что если уж и отвести Чонина в тренировочный зал, то только в тот, где бывали Лэй и Чен. Эти двое всегда спокойные и не станут провоцировать Чонина, скорее уж, отнесутся ко многим его выходкам с равнодушием или пониманием. С Тао и Крисом так не выйдет. Особенно с Тао и Крисом. Особенно... Хань сжал палку обеими руками, осознав вдруг, что ему больше не больно. Ему всё равно. Словно прошлое перестало иметь значение, утратило свою власть над ним. Даже воспоминания теперь казались выцветшими, словно старые фотографии. Или нет, он лгал себе. Было больно, только по-другому, по иной причине. Было больно потому, что всё меньше дней оставалось до назначенного срока. Срока, отпущенного Чонину. И надежды почти не осталось, ведь Чен сказал... Проклятый ошейник. Хань хотел, чтобы Чонин сбежал, но понимал ― это невозможно. Без Чена ― никак. ― Так ты отведёшь меня в зал? ― немного странным голосом уточнил Чонин. Хань вскинул голову и удивлённо посмотрел на него. Волнение никуда не делось, только добавилось напряжение во взгляде. И Чонин выглядел так, словно пытался в чём-то разобраться либо же прислушивался к чему-то. ― Отведу. Подожди немного, нужно отцепить тебя. ― Хань указал на цепь. ― Поведёшь на поводке? ― На чётко очерченных губах заиграла мрачная полуулыбка. ― Нет, за ручку, ― огрызнулся он, хоть и понимал, как это глупо ― злиться только потому, что Чонин напоминал о том, о чём и при желании не забыть. От цепи Чонина избавили спустя десять минут. Кажется, он даже вздохнул свободнее, перестав ощущать уже привычную тяжесть металла. Хань с сочувствием проследил, как Чонин тронул пальцами ошейник, чтобы убедиться, что цепи действительно больше нет. В зале, по счастью, никого не оказалось, и это обстоятельство весьма Ханя обрадовало. Сейчас он меньше всего хотел видеть, как кто-нибудь шарахнулся бы от Чонина. Шпаги они нашли ― с защитными колпачками, а вот от прочего инвентаря отказались. Хань просто не хотел выглядеть по-дурацки в шлеме с дырочками и прочих пластиковых штуках, а Чонин не желал терять маневренность и вообще самонадеянно считал, что Хань не в состоянии по нему попасть даже из гаубицы. ― Не такой уж ты и быстрый, ― ворчал Хань, задетый за живое подобным пренебрежительным отношением. ― Вот как пну сейчас... ― Быстрый. Просто в скорости нет нужды, ты же толком ещё ничего не умеешь. ― Чушь! Вряд ли ты способен двигаться быстрее, чем... ― Показать, как это выглядит по-настоящему? ― Ну давай, ― с сомнением согласился Хань. Чонин осмотрелся, отметил расположение ламп и отошёл к стене, затем указал кончиком шпаги на собственную тень. ― Смотри вот сюда. ― Бой с тенью? ― блеснул эрудицией Хань. Об этом он был наслышан. От Тао. Но даже Тао считал, что это очень сложно. Неужели Чонин полагал, что сможет... Именно. Хань едва не выронил из рук выбранную ему по руке шпагу. Он молча уставился на Чонина, фехтовавшего с собственной тенью. Больше всего это напоминало танец, стремительный и опасный. И тишину в зале нарушали лишь свист клинка, рассекающего воздух, и шорох одежды при быстрых поворотах, уклонах и резких выпадах. Дышал Чонин бесшумно и не так, как в обычном состоянии, он словно бы чрезвычайно экономно расходовал запас воздуха в лёгких. Тень на стене танцевала вместе с ним. Хань затруднялся сказать, кто быстрее: тень или Чонин. Более того, он даже толком не мог разглядеть две трети того, что Чонин делал шпагой. И это меньше всего походило на классический стиль фехтования, о котором рассказывал ему Чонин прежде. ― Здорово, ― подытожил он, когда Чонин закончил. Теперь он пускай и смутно, но начинал понимать, как именно Чонин "танцевал", имея дело с лазерными сетками. ― Кто победил? ― У нас ничья. ― Чонин слегка закусил нижнюю губу, чтобы не улыбнуться. Это он зря... Хань немедленно начал думать в другую сторону. Чуть влажная от пота рубашка, прилипшая к телу, только поспособствовала разнузданной игре воображения. Наткнувшись взглядом на злосчастный ошейник, Хань немного остыл и принялся вновь искать выход, которого не видел. Впрочем, выхода не существовало вовсе ― идеальная защита. Чонина поймали в ловушку и связали так качественно, что побег превратился в нечто немыслимое и нереальное. Хань сосредоточился и ещё разок прикинул варианты. Ничто не могло спасти Чонина. Даже если бы он притворился, что готов стать одним из обитателей "Дворца", всё равно провалил бы проверку. Срок всё меньше, тик-так. И всё это могло завершиться лишь его смертью. Если он не сбежит. А он не сбежит, потому что побег невозможен. Без Чена. И Чен отказался помогать. Всё. Точка. Вариантов больше нет и быть не может. Насколько Чонин опасен для "Дворца"? Хань не представлял, но это не мешало ему думать о побеге Чонина как о чём-то необходимом и естественном. И он не испытывал угрызений совести, не чувствовал себя предателем и даже готов был помочь, если бы его помощь имела смысл. Как быстро иногда всё меняется... ― Ан гард! Хань тихо выругался, удирая с линии. Чонин, как всегда, выбрал лучший момент для атаки. Он вообще в состоянии хоть пять минут спокойно посидеть на месте или постоять? А то ведь постоянно гремит цепью, потому что вертится, как волчок. Даже во сне гремит и раскидывает конечности по всей кровати, постоянно почему-то попадая по Ханю. Вроде не особо крупный, а места занимает... всё место занимает. Хань несколько раз выпинывал его, но толку... Закусив губу точно так же, как недавно Чонин, Хань постарался отразить удары. Что-то получилось, вроде бы и неплохо получилось, но когда Хань решил провести контратаку, запнулся о собственную левую пятку правой ногой и едва не загремел на пол. Не загремел, потому что Чонин удержал его от падения, обхватив левой рукой за пояс. Долго смотрел сверху вниз, а после наклонился и прикоснулся губами к шее. Хань медленно повернул голову, чтобы встретить губы Чонина собственными и немного помучить игрой "десять поцелуев в одном". Название он сам придумал, когда решил, что их состязание с постоянным перехватом инициативы кажется каким-то глупым и детским. Правда, это совершенно не мешало Ханю до сих пор с удовольствием играть в эту игру. Вот и сейчас он отчаянно пытался ускользнуть от Чонина, чтобы поймать самому горячие губы, завладеть ими и... Получилось, но лишь на несколько секунд, после чего ход перешёл к Чонину. И тоже ― лишь на пару секунд. От этой немного сумасшедшей игры губы горели, только почему-то это доставляло удовольствие. На седьмом поцелуе, который выиграл Чонин, где-то слева громко кашлянули. ― А чем это вы тут занимаетесь? Чонин и ухом не повёл ― продолжил поцелуй, напоследок чуть прикусил нижнюю губу Ханя, отпустил и тогда лишь посмотрел налево. Хань последовал его примеру и полюбовался на Лэя и Чена. Те делали вид, что вышли на вечерний моцион и ничего не видели. Совсем. Вот вообще. ― Э... Мы фехтуем, ― быстро сориентировался Хань и брякнул первое, что пришло на ум. ― Боюсь спросить, каким оружием, ― пробормотал Чен, внимательно изучая баскетбольные мячи у стены. Лэй покосился на него, после чего благополучно уткнулся взглядом в пол. ― Какой счёт? ― Семь ― шесть. ― По губам Чонина, заметно припухшим от поцелуев, скользнула быстрая улыбка. И Ханю совершенно не хотелось думать, как сейчас выглядят его собственные губы. ― Семь ― семь, ― мрачно поправил он, слегка ткнул Чонина в бок кулаком, заставив отступить на шаг, и выпрямился. ― У вас ничья? ― Вроде того. Чен, ты фехтовать умеешь? Чонин резко повернул голову и смерил Чена внимательным взглядом. Хань озадаченно наблюдал за обоими и пытался понять, что происходит. Обычно Чонин не проявлял интереса ни к кому, хотя Хань не испытывал в этом уверенности ― Чонин ведь сидел всё время под замком и видел лишь тех, кто с ним занимался. ― Я бы не стал бросаться такими громкими словами, ― Чен едва заметно улыбнулся, ― я бы сказал, что "имею некоторое представление". ― Это уже неплохо. Прошу, ― Чонин приглашающе повёл рукой, отобрал у Ханя шпагу и протянул Чену. Посмотрел на собственную кисть, отчётливо хмыкнул и подбросил шпагу в руке, чтобы перехватить за клинок и протянуть оружие Чену рукояткой вперёд. Как галантно, чёрт бы его побрал. Чен с минуту разглядывал шпагу, важно кивнул и осторожно принял. Чонин продолжал смотреть на него пристально и очень внимательно. Под взглядом Чонина любому человеку становилось не по себе, и Хань даже думать не хотел о том, каково сейчас Чену. Впрочем, Чен ко многим вещам относился гораздо проще, чем большинство людей, быть может, не так уж его и выбивал из колеи такой взгляд. Хань остановился рядом с Лэем, и они вместе принялись следить за тренировочным поединком. Если Лэй немного беспокоился, то Хань сохранял спокойствие. Чонин был прав, когда сказал, что Хань поверит ему. Хань верил, что Чонин никого не станет убивать и делать глупости. Поединок начался медленно и осторожно, и всё с тех же взглядов. Чонин и Чен оценивали друг друга, присматривались и готовили удары. Пару раз звякнули шпаги, встретившись в слабой части. Хань отметил, что движения Чена более размашистые и медленные, у Чонина осталась его прежняя манера ― скупо, точно, быстро и грациозно. Хотя всё равно немного медленнее, чем всегда. Спустя ещё минуту клинки уже звенели почти непрерывно. Чен тоже ускорился, но Хань различал все приёмы ― пока что. И, несмотря на увеличившуюся скорость, Чен мало двигался по полу, зато Чонин перемещался охотно и стремительно, будто бы навязывая свой темп противнику. Скорее всего, так оно и было, потому что именно Чонин вёл бой: нападал, пугал финтами, заставлял Чена реагировать. Чен старался удержаться в глухой защите и явно не думал о перехвате инициативы или ответном нападении. Или же успешно делал вид, что жаждет сидеть только в защите. ― Быстро, ― пробормотал Лэй. ― Мурашки по коже. Хань сначала не понял, сообразил позднее, что именно казалось Лэю пугающим. Лицо Чонина. Резкие черты, сосредоточенность, лёгкий азарт, при котором разум остаётся холодным, целеустремлённость и непроницаемость. Лицо Чонина напоминало маску ― опасную и красивую одновременно. В груди действительно всё сжималось от дурного предчувствия при виде этой маски. Хань на миг усомнился, что Чонин сдержит слово. После вспомнил о защитном колпачке на оружии и устыдился. Чонину нравилось фехтовать, поэтому азарт и стремление к победе вполне естественны. Чен держался в защите и пятился назад, и споткнулся он почти так же, как недавно Хань. Чонин вытянул левую руку, чтобы поймать запястье Чена и удержать от падения, но почему-то его ладонь сжалась в кулак чуть раньше, схватив воздух. И Чен всё-таки шлёпнулся на пол. Хань отметил настороженность Чена и сообразил, почему Чонин не стал к нему прикасаться. Потому что Чен едва не воспользовался даром, когда понял, что Чонин хочет дотронуться до него. Вряд ли Чонин собирался убивать, просто помочь, но обвинить Чена в недоверчивости было сложно, ведь Сюмин предполагал, что именно с помощью прикосновения Чонин может и дар отобрать, и убить. Чонин после поединка как будто бы потерял к Чену интерес и стал отстранённым. Со стороны могло показаться, что он в уме пытается поделить пять тысяч триста двадцать два на триста сорок восемь. ― Сыграем в баскетбол? ― предложил Лэй, подхватив с пола мяч и подбросив в руках. Чен посмотрел на него с сомнением. Хань обречённо вздохнул, отобрал мяч у Лэя и пошёл показывать пример, то есть, контактировать с Чонином. Чтобы все убедились ― Чонин не собирается никого убивать прикосновением. В итоге минут через семь играли все. Разбились на пары и атаковали одно кольцо, считая баллы. У кого больше, тот и победит. Лэй быстро привык к Чонину и играл без опаски, а вот Чен старался близко не подходить и пару раз щупал пальцами рукоять пистолета в кобуре на поясе. После того, как они с Чонином всё же столкнулись, и ничего страшного не произошло, Чен успокоился окончательно. Зато Хань начал волноваться, отметив, как Чонин смотрел на пистолет Чена. С одной стороны, Хань искренне хотел, чтобы Чонин сбежал, с другой стороны, он не хотел, чтобы при этом кто-то пострадал, особенно кто-то из его друзей. К тому же, пистолет ничем не помог бы Чонину. Проблема, как и прежде, была в ошейнике. Через полчаса Лэя вызвали в отдел, Чена тоже отвлекли для устранения мелких неполадок, поэтому Хань решил не рисковать и отвести Чонина обратно. Не то чтобы он опасался скандала, но сейчас в любой момент могли появиться Тао или Крис. Или Сюмин. Оспорить решение Ханя им не удалось бы, но скандал устроить ничто не мешало. Скандалы Хань не любил, более того, он понятия не имел, как на это отреагирует Чонин. Зато очень хорошо представлял реакцию ошейника, если Чонин по неосторожности что-то отмочит. Заперев внешнюю дверь, Хань повернулся к Чонину и требовательно всмотрелся в резкие черты лица. Хотел спросить о пистолете и странных взглядах, но забыл об этом, вспомнив вдруг бой с тенью, потом просто положил ладони на широкие плечи и чуть приподнялся на носочках. По губам скользнул кончик языка, горячие руки сомкнулись на поясе в кольцо, притянув ближе... Влажная рубашка, гулкий стук сердца, "десять поцелуев в одном", впившиеся в плечи пальцы, смешавшееся дыхание ― всё это не имело никакого значения, пусть и дальше путается и смешивается. Ханю просто не хватало Чонина, не хватало даже сейчас, когда он плотно прижимался к гибкому телу и дышал вместе с Чонином одним воздухом на двоих. Хань неохотно отстранился, облизнул губы и махнул рукой в сторону ванной. ― Сейчас вернусь, я быстро, ― едва слышно пробормотал он. Двинулся в нужном направлении, дошёл до двери, взявшись за ручку, вспомнил вновь о пистолете и обернулся. Поколебавшись немного, переступил с ноги на ногу и отступил назад, заглянул в комнату и замер. Чонин стоял у кровати, вытянув перед собой левую руку и плотно прикрыв глаза. Во всём его облике чувствовалось напряжение: на шее и руке отчётливо проступили мышцы, по виску скатилась крупная капля пота. Но гораздо хуже было то, что его ладонь окуталась тёмной дымкой, быстро рассеявшейся без следа. И на ладони Чонина теперь лежал пистолет Чена. Чонин сделал долгий выдох, открыл глаза, достал обойму из пистолета, проверил и отточенным движением вернул обойму на место. Растянувшись на полу, затолкал пистолет под кровать, потом приподнялся и начал поворачивать голову в сторону дверного проёма. Хань шагнул назад и прислонился спиной к стене. И он понятия не имел, о чём сейчас думал. Но ровно через миг оттолкнулся от стены и уверенно зашёл в комнату, наткнулся на вопросительный взгляд Чонина, слабо улыбнулся и забрал с кресла полотенце. Однако он не ушёл в ванную, как планировал, а приблизился к Чонину, чуть запрокинул голову и осмотрел такое знакомое уже лицо, изученное и глазами, и руками, и губами. Тот же взгляд, тот самый, что когда-то казался Ханю тяжёлым, обжигающим и придавливающим к полу, упрямый и властный одновременно. Хань медленно поднял руку и стиснул пальцами ткань на груди, потянул. ― Ты говорил, что чувствуешь что-то, но не знаешь, что именно. Если я сейчас скажу... люби меня, ты сделаешь это, потому что сам хочешь? Или потому что тебе это выгодно? ― Хань резко отпустил рубашку и накрыл губы Чонина ладонью, помешав ответить. ― Ответь мне честно, потому что результат от твоего ответа не изменится. Ты ведь знаешь, что я хочу тебя. И буду хотеть, что бы ты ни ответил. Просто мне необходимо знать правду. Так как? Почему ты... Чонин смахнул его ладонь и сжал её в ладони собственной, крепко. Потом немного опустил голову и посмотрел исподлобья. Кажется, взгляд стал ещё тяжелее и опаснее, и Ханю очень хотелось отступить, но он не двинулся с места. Смотрел и ждал. Чонин отпустил его руку, медленно коснулся подбородка и легонько провёл большим пальцем по нижней губе, задев шрам. Очень нежное и бережное прикосновение, чувственное и неповторимое ― так умел только Чонин. ― Ты слишком самонадеян и беспечен. Упрёк не был ответом. Ответом было прикосновение. ― Только с тобой. ― Мы враги. ― Я так не думаю. У нас просто есть расхождения в точках зрения. И их меньше, чем ты думаешь. ― Но не ты тут пленник. Вот эту карту Хань побить уже не мог. Нечем. ― Если я скажу... люби меня... ― Тебе не нужно говорить мне об этом. ― Да, ты это умеешь, ― слабо улыбнулся Хань, запустил пальцы в густые волосы и потянул. ― Умею, ― пробормотал Чонин, послушно склонив голову. ― И тебе это нужно. Чтобы тебя любили. Тогда твои глаза блестят так ярко... Продолжение растворилось в поцелуе. Полотенце упало на ковёр, и Хань уже обеими руками жадно проводил по плечам Чонина, перебирал волосы, гладил скулы. Ему хотелось смеяться от той лёгкости, что теперь переполняла его. Всего один вопрос и всего один ответ ― и мир казался проще, чем был прежде. И больше не хотелось думать о пистолете под кроватью и времени, утекающем сквозь пальцы, как вода или песок. Всё как всегда и, в то же время, намного ярче, чем обычно. А ведь он думал, что отвык от ярких красок.