Яблоко от яблони

— Дэ-э-эни, — пальцы омеги, ещё секунду назад быстро строчившие ответ на сообщение, замерли. В сердце ощутимо похолодело: только не это! Дверь в комнату распахнулась, припечатывая стену с осыпающейся крошкой штукатурки и разбивая надежды парня вдребезги. Кажется, папа взялся за старое. — Что-нибудь случилось? — не подавая виду, поинтересовался Дэниел, шаря взглядом по пространству вокруг себя и уже заранее просчитывая возможные варианты побега от личного свахи. — Конечно, наконец и на нашей улице будет праздник! — Уолтер чуть не приплясывал в паре с кухонным полотенцем, по всей видимости только недавно оторвавшись от приготовления ужина. — Разве? — омега мельком просмотрел календарь. — Но до четвертого июля ещё целая неде... — Ах, вздорный юноша, — перебил его папа, — я организовал званый ужин и на нем будут многие представительные альфы нашего города. — О боже, пап, опять ты за свое, — известие об очередном маскараде, устроенным заботливым папой-омегой, навалилось на плечи тяжелой ношей, заставив сгорбиться, буквально съехав вниз по креслу. Уже в который раз Уолтер пытался свести своего непутевого сына с кем-нибудь ну очень представительным. Идея удачного брака для единственного отпрыска семьи Стоквард стала навязчивой, и начиная с момента, когда мальчишке исполнилось шестнадцать лет, а также после первой течки, папа не упускал шанса найти для него любовь всей жизни. Вначале планка была уж слишком высока: требовался жених королевских кровей. Чуть погодя, после многочисленных споров и гримас Дэниела в сторону напыщенных павлинов, Уолтер настаивал хотя бы на аристократе, а по прошествии ещё нескольких лет кандидатом мог стать кто угодно, вытерпевший сутки общения с Дэниелом. И не то, чтобы омега сильно давил на кавалеров или требовал к ногам весь мир, просто он был откровенен, не лебезил при виде статуса или дорогой вещи, да и в ноги не кидался. Альф выводило такое его поведение: привыкшие к вседозволенности и часто недалекому умишке представителей омежьего пола, они никак не могли подобрать пути к соблазнению так, чтобы это не выдало их истинную натуру. Однако Уолтер не сдавался, год за годом он устраивал несколько встреч в тесном кругу, помимо старых знакомых приплетая туда с десяток альфа-самцов. Дэни сопротивлялся, уходил в учебу с головой, грозился переехать на Аляску, но терпел, а потом и вовсе стал относиться к вечеру в компании оценивающе рассматривающих его альф с легким пренебрежением, к тому же, в случае чего, у него был свой путь отступления, дабы покинуть отчий дом. Он прекрасно понимал, что папа лишь заботился о его будущем, о будущем семейного бизнеса и общем здоровье своего ребенка, которому не рекомендовалось принимать подавляющие таблетки каждую течку, но... Не хотелось без любви и все тут.

***

Легкая ненавязчивая музыка фоном кружила вокруг присутствующих лиц, стирая неловкие паузы, но не заглушая непринужденных бесед. Спускаясь по приятно поскрипывающей под ногами деревянной лестнице, Дэниел поправлял бабочку и мысленно репетировал дежурные фразы вместе с фальшиво-радостной улыбкой. Все-таки этикет требовал. Все мужчины как один повернулись к юноше, пока папа-омега подхватил свою гордость под локоть, по очереди подводя к каждому желающему познакомиться. А желающих было не мало. Бизнесмен, какая-то политическая шишка, с первых минут превратившаяся в занозу, торговый представитель... Черты лиц, запахи и должности смешались, вызывая легкую дурноту. Пришел в себя Дэниел, подпирая стену спиной с заботливо врученным в руки бокалом мартини, который по сценарию должен был расслабить его, заставив забыть о бдительности. Но с таким папой, как Уолтер, внимательность стояла на первом месте. Под ухом что-то настойчиво жужжало, и, лишь повернув голову чуть левее, омега заметил, что это один из гостей: — А луна, она так чудесно освещает кроны моих сосновых рощ... Цикады поют, словно по заказу, а в воздухе витает божественный аромат!.. — альфа под тридцать с лишним полностью погрузился в собственный рассказ, глядя на парня чуть расфокусированным взглядом. — Скажите, — оборвал поток романтики Дэни, — а где можно достать траву? — Траву? — собеседник будто очнулся, встрепенувшись. — Какую траву? — Ту, что вы, судя по всему, курнули перед визитом сюда, — хохотнул Дэниел, залпом выпивая содержимое своего бокала. — Да что вы говорите, молодой человек! — искренне возмутился альфа, выпячивая грудь в защиту расхваленных сосновых рощ. Дэниел заметил, как папа вяло болтает с кем-то, во все глаза наблюдая за поведением сына, и еле шевелит губами. — Шесть, семь... — стиснув хрупкую ножку своего бокала так, что та рисковала переломиться, Уолтер хмурился, считая. Наскоро попрощавшись с неудавшимся писателем второсортных романов, Дэниел зашагал в сторону уборной, по пути отказываясь от предложенных официантами закусок. — Черт! Было почти десять, почти, — говоря мысли в слух, омега как-то маниакально подошел к фаршированным яйцам под обалдевший взор того, с кем он ещё минуту назад вполне адекватно болтал о живописи, пока не превратился в сталкера во плоти. Свежий воздух приятно холодил пылающее от бродившего в теле алкоголя лицо, пока Дэниел уверенно становился двумя ногами на ставший уже практически родным подоконник. Сколько же побегов омеги он перетерпел — не счесть! Сгруппировавшись, Дэниел решительно сиганул вниз, благо, что первый этаж позволял приземлиться без последствий. Но не на этот раз. Земля, вместо того, чтобы мягко принять на себя тяжесть омежьего тела, почему то пошатнулась, схватившись за вполне себе человеческую голову и матерясь тоже очень по-человечески, с душой. — Да еб твою мать! Что за птица весом в семьдесят килограмм? — шатаясь, не литературно взывал к небесам мужчина, стоя к Дэниелу спиной. — Простите, пожалуйста, обычно отсюда прыгаю, и никто меня раньше не ловил, тем более головой, — быстро пролепетал объяснения омега, пятясь в темноту ночи, — и не нужно мою мать, то есть папу, поберегите нервы! Не мешкая ни секунды, чтобы не нарваться на пришедшего в себя разъяренного альфу, судя по терпкому пьянящему аромату, Дэниел решил вернуться в дом цивилизованным путем. Мало ли, жертва его прыжка пойдет в ночи искать виновника головной боли. Он развернулся и скрылся, не заметив, как жертва резко смолкла на полумате, а тонкие ноздри расширились, жадно вдыхая свежий фиалковый запах омеги в расцвете сил и общей притягательности.