It's Okay, It's Fluff
С первыми деньками сентября жизнь вернулась в прежний ритм. Стены «Академии Роз» вновь наполнились шумной толпой студентов, а их мысли — новыми идеями. Позади были каникулы и приходилось обратно входить в колею. Как бы ни хотелось Чонину оттянуть этот момент подольше, но выбора у него не было. На перерыве в аудитории распахнули настежь окна, впустив в помещение прохладный ветер. Он смешал в воздухе ароматы альф и омег, что находились в комнате, и запутал обоняние. Погружённый в свои мысли, Кай отмер лишь тогда, когда на его колени опустился Бэкхён. Друг беззастенчиво обнял его за шею и растянул губы в кокетливой улыбке. — Привет. — Ты чего? — улыбнулся в ответ альфа и одной рукой обхватил его талию. — Просто соскучился, — пожал плечами омега и бросил быстрый взгляд на Чанёля; тот напрягся, но выдавил из себя улыбку. — Я вам не помешаю? — Ну что ты! — протянул Бэкхён и соблазнительно облизнул губы. — Можешь быть третьим. В следующее мгновение их взгляды встретились, и парня окатило волной воспоминаний о том, как закончилось это лето. Тогда, в больнице, Бэкхён был жутко зол и подавлен. Через час приёма он вышел из кабинета с рецептом на некоторые препараты и расписанием своей лечебной терапии. Оказалось, что его состояние было вызвано нервным срывом. Чтобы выйти из депрессии, ему действительно требовалась помощь специалиста. В голове роились вопросы о том, как же Чанёль догадался раньше, чем он сам, но спрашивать омега не стал. В какой-то момент ему стало безразлично на мотивы альфы и захотелось только одного — чтобы весь этот кошмар поскорее кончился. Так прошли оставшиеся две недели каникул: каждый день Бэкхён посещал психиатра, к которому его сопровождал Пак. Всякий раз Чанёль пытался завести разговор, развеселить строптивого омегу и в конце концов ему это удалось. Бэкхён смеялся от души, дёргал альфу за уши и щекотал. Они веселились дни напролёт, задвинув подальше условности и оставив причины и следствия под пологом недосказанности. Пак не выпускал его руки из своей, покупал любимое мороженое и каждый вечер целовал на прощание. Бэкхёну казалось, он попал в свою мечту. В самом начале своего лечения омега поинтересовался, сколько ему это будет стоить. Врач заверил парня, что всё совершенно бесплатно. Конечно же, тот не поверил — он своими глазами видел прейскурант цен. Вывод напрашивался сам собой: за него заплатил Чанёль. Зачем ему это нужно? Омега долго ломал над этим голову, и, так и не придя к какому-либо заключению, плюнул на всё это дело. В конце концов, что плохого? Ему оплачивает лечение в дорогой клинике его альфа, а значит можно потешить себя надеждами, что тому не всё равно. Вчера у Бэкхёна был последний сеанс у психиатра, который похвалил парня за хорошую работу. В дальнейшем ему предстояло ещё пару раз посетить врача в течение месяца, чтобы тот мог наблюдать, не случился ли рецидив. В этот раз Чанёль не пошёл с омегой, за что тот был ему благодарен. Вчера доктор спрашивал его о наличие альфы и сексуальной жизни, а уж этого разговора Паку лучше было не слышать. — Что это с тобой? — вырвал его из воспоминаний Чонин. — Попа, наверное, на солнышке перегрелась, — усмехнулся Пак, по взгляду омеги прочитав его мысли. — А ты всё о моей попе и думаешь, — парировал Бэкхён и уткнулся носом в шею альфы, на коленях которого сидел. – Кай, чем это от тебя пахнет? Странно… — Новый парфюм? — поиграл бровями Чанёль. — Нет, — задумчиво сказал омега. — Чанёль, понюхай. — Не, ребята, — напряжённо сказал альфа, — я в ваши игры не играю. — Да блин, реально понюхай! С ним что-то не то! Чонин удивлённо хлопал глазами, удивлённый больше их непринуждённым разговором, чем собственным запахом. Тем временем Пак наклонился к нему и втянул носом воздух. — Хм, и правда, — хмыкнул он. — Чувак, твой запах действительно изменился. Ты у нас не беременный? — У нас тут беременный альфа! — завопил Бэкхён, на что получил щелчок по колену. – Ай! Ну больно же, придурок! — Ведёшь себя, как маленький, — укорил его Чанёль. — Так, потом разберётесь! — прервал их Кай. — Что не так с моим запахом? — Он стал… вкусней, — задумчиво протянул Бэкхён. — Противней, — отозвался второй альфа, и они недоуменно посмотрели друг на друга. Почему у обоих такая разная реакция? — Что за ерунда? — нервно усмехнулся Чонин. Он же не омега, в конце-то концов, чтобы запах менять… — Может ты у нас скрытый омега, а? — сделал предположение Пак. — Честно говоря, иногда ты ведёшь себя по-омежьи… — Ой, кто бы говорил вообще! — фыркнул Бэкхён. — Не понял! — изобразил удивление Чанёль. — Когда это я вёл себя, как омега? — Да постоянно! — Доказательства в студию, пожалуйста! Пример приведи… Пока эти двое препирались, Кай поймал на себе взгляд Кёнсу. Тот коротко кивнул в сторону двери, призывая идти за ним, и покинул кабинет. — Ребят, мне надо отойти, — сказал альфа. — Бэкхён, встань пожалуйста. Тот послушно поднялся, а когда парень встал, плюхнулся на его стул. — Ты куда? — спросил Пак. — Я сейчас. Не шалите тут! Чонин махнул им рукой и торопливо вышел из кабинета, оставив друзей задумчиво смотреть ему вслед. — Кёнсу ведь тоже вышел, я прав? — полушёпотом спросил омега. — Ага, — кивнул Чанёль и цокнул языком. — Всё чудесатее и чудесатее.***
— Что за хрень? — рыкнул Кёнсу, вжав альфу в дверь знаменитой кладовки. — Ты о чём? — удивился парень. — Почему от тебя воняет за километр? — Ты тоже это заметил? — встрепенулся Чонин. — Что происходит? — А то, что от тебя разит, как будто ты искупался в феромонах, — перевёл дыхание омега и отпустил его пиджак. — Я ничего такого не делал. На несколько мгновений в помещении повисло молчание: каждый из них обдумывал ситуацию и пытался понять. — Чёрт! — сквозь зубы процедил Кёнсу и принялся развязывать галстук альфы. — Неужели я и правда это сделал? — Что ты делаешь? — спросил Кай, но останавливать его не стал. — Помолчи! — рыкнул Кёнсу. Тонкие пальцы расстегнули пуговицы на рубашке, распахнули створки воротника и обнажили широкие плечи. На одном из них красовался белоснежный след. — Черт, я реально это сделал! — Это всё из-за твоей метки, да? — усмехнулся Чонин и стукнулся затылком об дверь. — И почему от меня так пахнет? — Так работает одиночная метка омеги, — ответил Кёнсу. — Ты теперь помечен как образцовый самец и на твой запах будут вестись все немеченые. Вот почему омеги стараются не ставить метки. — А метка альфы отпугивает других альф, — догадался Кай. – Мол, территория уже занята и зариться не стоит. — Да, — вздохнул омега. — И как теперь от этого избавиться? — Ты должен пометить меня. — Чёрт возьми, Кёнсу, чем ты думал, когда ставил её?! — взорвался парень. — Да я даже не заметил! — У тебя мозги вообще есть?! — А ты во время оргазма таблицу умножения можешь вспомнить?! Парни тяжело дышали, неотрывно глядя друг другу в глаза; на дне зрачков отражались взаимное раздражение и нелепый азарт. Происходящее казалось необычным и интересным, что даже последствия не пугали. — Ладно, — вздохнул Чонин. — И ты готов пойти на это? — А у меня есть выбор? — усмехнулся омега. — Конечно! Можешь оставить всё как есть. Что с того, если на меня теперь ещё больше будут вешаться омеги? — развёл руками альфа. — На меня это тоже действует, — зашипел Кёнсу, — притом в десять раз сильней. Я все пары сходил с ума от желания, чтобы ты меня трахнул, но всё никак не мог понять, в чём же дело… И даже сейчас я с трудом себя сдерживаю, чтобы не наброситься на тебя, чёртов ты кретин… Кай подавился воздухом от такого откровения. — Похоже, выбора действительно нет… Постой, а как же твой парень?! — Господи, ты как маленький! У нас с Чанёлем не любовь до гроба, рано или поздно мы всё равно расстанемся. Тем более, он ничего не заметит. — Не заметит на своём парне чужую метку? — усмехнулся альфа. — После нашей последней ночи Чанёль даже твой запах на мне не почувствовал, — нехотя ответил омега. — И на мне, — озадачено произнёс Чонин. — А если заметил, но не сказал? — Да какая разница?! — Ладно, допустим, я согласен. Как ты потом будешь отношения строить? — Слушай, это твои проблемы?! — взорвался Кёнсу. — Думаешь, не найдётся альфы, готового встречаться с меченым омегой? Да полно! — Не факт, что такой замуж возьмёт… — Чонин! — зашипел омега. — Кончай уже с этим! Мне ещё полтора года ходить с тобой по одним коридорам, и я не хочу всё это время подыхать от желания… Ещё неизвестно, как это в дальнейшем отразится на тебе самом. — Хорошо, — раздражённо выдохнул альфа. — Раздевайся! Пока пальцы Кёнсу скользили по ряду пуговиц, расстёгивая воротник, Кай пожирал его взглядом. Сердце сдавливало тисками от волнения и тоски. Вот он, его омега — стоит перед ним, такой хрупкий и беззащитный, но с характером дикой кошки. Измученный жизнью, раненный в самое сердце, но старающийся изо всех сил держаться на плаву. «Смогу ли я однажды стать той рукой, что протянется тебе на помощь, когда ты упадёшь? Если да, то я тебя никогда не отпущу». — А это точно поможет? — спросил Чонин, желая отвлечься от назойливых мыслей. Он приблизился к парню: одной рукой обнял за талию, а пальцами второй обвил тонкую шею. — Точно, — томно выдохнул Кёнсу. Приняв его слова за сигнал, альфа подался вперёд, но был остановлен тихим голосом. — Стой, подожди… Кёнсу уткнулся носом в его волосы и прикрыл глаза, вдыхая восхитительный аромат роз. — Как же умопомрачительно ты пахнешь… — Ты тоже, — прошептал Кай и провёл кончиком носа по мягкой коже. — Ладно, — усмехнулся омега. — Прощай свобода… Давай! Альфа грустно улыбнулся и, наконец, припал губами к молочному плечу. — Ах! — сорвался сладкий стон с карамельных губ. Пальцы с силой сжались в белоснежных волосах альфы, намотав их на кулак. Чонина прошибло неистовой, животной дрожью: он прижал хрупкое тело к себе, словно желал с ним срастись. Во рту парень почувствовал металлический привкус крови и, не сдержавшись, прошёлся языком по ране. — Ты хотя бы понимаешь, что теперь принадлежишь мне? — прошептал он в губы Кёнсу, когда отстранился. Их взгляды встретились и обоих захлестнул океан. — Понимаю, — томно выдохнул омега, касаясь кончиками пальцев своей метки на плече альфы. Неизвестно, кто первым сократил расстояние между их лицами. Губы встретились в страстном поцелуе, а руки сомкнулись в горячих объятиях. Влажный язык Чонина проник в жаркий рот Кёнсу, сплетаясь с его языком. Последний застонал от прикосновения сильных пальцев к своим ягодицам и с силой потянул альфу за волосы. Кай тихо рыкнул ему в губы и теснее прижался, заставив почувствовать через плотную ткань формы своё нарастающее возбуждение. — Нет, подожди, — прошептал омега, разорвав жаркий поцелуй. — Ты сам говорил, что у меня есть парень… — Там, на пляже, ты не был против, — перебил его Кай и прошёлся влажными губами по подбородку. — Это другое… — Ещё немного, Кёнсу, — вымученно прошептал Чонин и уткнулся носом в метку на его плече. — Побудь со мной ещё немного… — Хорошо, — сдался Кёнсу. Дальше он не мог сопротивляться: волна жара хлынула через дамбу его самообладания и похоронила обоих под собой. Влажные, страстные поцелуи сменялись сладкими и тягучими, превращали губы в алые лепестки. Альфа перетянул одеяло на себя и прижал омегу спиной к двери, а его ладони пригвоздил над головой. Их пальцы переплелись вместе, словно сцепились узлом, а дыхание смешалось на губах. — Чонин! — простонал Кёнсу и запрокинул голову назад, открыв доступ к молочной шее. Чонин осыпал её короткими поцелуями, прикусил мочку уха и отстранился, пока ещё мог сдерживаться. Взгляд Кая был затуманен, и он сквозь пелену наблюдал за омегой. Тот безвольно уронил руки вдоль тела и хватал ртом спёртый воздух кладовки. Казалось, словно комнату доверху засыпало цветами — их аромат заполнил здесь каждый кубометр воздуха, забрался в щели и под кожу. Щёки обоих горели, словно в лихорадке, и каждый всем телом чувствовал отголоски минувшей неделю назад течки. — Что-нибудь изменилось? — попытался разрядить обстановку альфа. Он отвёл взгляд от взъерошенного парня и принялся застёгивать рубашку. — Да, — кивнул Кёнсу. — От тебя разит уже не так сильно, скоро вообще перестанет. Омега тряхнул головой, прогоняя пелену, и тоже принялся поправлять одежду. — Вот и славно! — деланно бодро сказал Чонин и приблизился к парню, чтобы помочь. Их пальцы встретились, но Кёнсу уже вернул себе трезвость мыслей. Он не стал мешать альфе и позволил застегнуть воротник на рубашке. Кай невольно засмотрелся на его задумчивое лицо и заметил на скуле синяк, старательно замазанный тональником. — Что это? — обеспокоенно спросил альфа и сомкнул пальцы на подбородке омеги. — Ничего, — уклончиво ответил парень и отнял руку от своего лица. — Тебя ударили? — Никто меня не бил! — А что это тогда? — спросил Чонин и скрестил руки на груди. — Это случайность. — Не ври мне! — Упал я! — взорвался Кёнсу. — Доволен? — Я тебе не верю… — Мне плевать, — отмахнулся от него омега и открыл дверь. Он хотел уже было выйти, но неожиданно остановился. — Кстати, — усмехнулся Кёнсу. Он запустил руку в карман и вынул продолговатый кожаный футляр. — Это тебе. — Что это? — недоуменно спросил Кай. — Прощальный подарок.***
— Знаешь, меня преследует стойкое ощущение, будто я смотрю сериал, — сказал Исин, присаживаясь на краешек своего стола. — В каком смысле? — поинтересовался Кай. Занятия кончились, и друзья закрылись в кабинете старшего. — Ну весёленькая получается история: ты в один присест вляпываешься в то, от чего бегал несколько лет. — Ирония судьбы, не иначе… — Чонин, — с мягкой улыбкой произнёс омега. — Мне кажется, ты чего-то не договариваешь… — Не понимаю тебя, — попытался уйти от ответа альфа. — Ты обменялся с ним метками, Чонин! — воскликнул Исин. — Не мне тебе рассказывать, что обмен метками юридически равносилен свадьбе! — Да, я помню эту сказку про метки… — Это не сказка! Чондэ и Минсок так поженились! Исин закусил губу и с жалостью посмотрел на Кая. Тот забился в угол дивана и зажал голову коленями, словно желал спрятаться от всего мира. Омеге захотелось обнять его, погладить по голове и утешить, но тогда Чонин бы дал себе слабину. Этого нельзя было позволить, поэтому Исин задушил свой порыв в зародыше. — Если в будущем Кёнсу захочет выйти замуж, вам придётся заморочиться с разводом, — продолжил он. — Чонин, зачем ты это сделал? Зачем ты согласился? — Кёнсу сказал… — протянул альфа из своего укрытия. — Он тебе соврал, — пояснил Исин. — По правде говоря, он тогда и сам не знал… Эффект от метки омеги проходит через несколько месяцев. — Подожди, — встрепенулся Кай и поднял голову. — Ты что, говорил с ним? — Да. — Когда? — Сегодня, — вздохнул Исин. — Он спросил, что вам теперь делать. Кажется, Кёнсу растерян не меньше тебя. Он искренне удивился тому, что метки всё ещё используют подобным образом. — Получается, мы оба вляпались не по-детски, — усмехнулся Чонин и закусил ноготь на большом пальце. — Милый, ответь вот на какой вопрос, — задумчиво протянул омега. — Почему ты согласился? Не важно, знал ты о юридических последствиях или нет, но метка — это же так серьёзно! Ни за что не поверю, чтобы ты сделал это по глупости… — Он мой, — перебил его альфа. — Кёнсу — мой омега. — Ах, вот оно что… На какое-то время они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Кай сидел нахохлившись, словно воробей, и задумчиво кусал губы. Исину подумалось, что они с Кёнсу ужасно похожи, но тем не менее, безумно разные. В том и есть секрет истинности — в притяжении противоположностей, когда две стороны сливаются в одну медаль. — Тебя это пугает? — наконец спросил омега. — Ты о чём? — То, что твоя пара — Кёнсу. Ты боишься этого? — Я боюсь, но не этого, — уклончиво ответил Чонин. Помолчав какое-то время, он продолжил, — Если ты о том, что Кёнсу может оказаться болен — мне не страшно. Даже если я не смогу ему помочь, то буду рядом. Больше меня страшит то, что его упрямство не позволит мне этого сделать. Я боюсь, что Кёнсу достроит эту стену между нами и я окажусь ему не нужен… — Это не так, — сказал Исин. — Ты нужен ему и знали бы вы оба, насколько… Послушай меня, Чонин, — омега присел с ним рядом на диван и взял за руку. — После твоего финта на Чёджу Кёнсу ходил за мной по пятам и выспрашивал про твою травму, про то, как её лечить, что за клиника в Германии и ещё много-много мелких подробностей. Он даже не пытался скрыть волнение и страх; кажется, уже тогда его стена дала трещину. — Это всё иллюзия, хён, — обречённо прошептал Чонин. — Кёнсу превосходный актёр… — Неправда, — улыбнулся старший. — Он может врать кому угодно, но не тебе. С тобой Кёнсу лишь пытается уходить от ответов, потому что понимает — соврать не сможет. Ты слишком сильно его трогаешь. — Как бы мне хотелось в это верить, хён. — Иди сюда. Исин потянул парня за руку и заставил лечь, положив голову себе на колени. Рука омеги опустилась на взъерошенную макушку и принялась гладить альфу по голове. Как в детстве, тот свернулся в клубочек и прикрыл глаза, погружаясь в пучину спокойствия. — Ты знаешь, что вы пахнете одинаково? — неожиданно произнёс Исин. — Знаю, — ответил Кай, — мы же парные. — Не в этом дело… Я только сейчас, наконец, понял, что вы с Кёнсу особенная пара. В нашем мире есть такое явление, как эффект близнецов. Его открыли каких-то лет двести назад. Суть заключается в том, что рождаются парные альфа и омега с абсолютно идентичными ароматами. Как и у физических близнецов, их запахи звучат одинаково, но различий между ними нет вообще, никаких. Когда вы вместе, вам кажется, что вы чувствуете только свой запах. Это не так, потому что вы слышите ароматы друг друга. Я понял, что у вас с Кёнсу именно этот случай, когда вы танцевали. Поначалу я не замечал, но постепенно начал осознавать, что чувствую только один аромат. Находясь рядом, вы создаёте эффект присутствия одного человека. Вот почему ни Чанёль, ни Бэкхён ничего не заподозрили. Посторонние не видят различия между вами и инстинктивно не обращают на это внимания. — Кёнсу знает об этом? — Возможно, — пожал плечами омега. — Не исключено, что свою пару в тебе он тоже распознал. — Что мне теперь делать, хён? — обречённо прошептал Чонин и уткнулся лицом в его живот. — Я так боюсь снова оказаться в ловушке собственных чувств. — Ты сравниваешь их? — неожиданно спросил Исин. — Кёнсу и Чонсока? Никогда. Они и не похожи совсем… Чонсок был воплощением моей мечты, идеалом, а Кёнсу… Кёнсу просто мой. — Так всё дело в истинности? — продолжал пытать его старший. — Нет, — прохрипел Кай. — В Чонсока я был влюблён, но Кёнсу я люблю. Хён, я так сильно люблю его, что от одной мысли о нём задыхаюсь… — Не мучай себя, Чонин. — Я хочу сказать, — настаивал альфа, а Исин почувствовал, как напиталась влагой его рубашка. — Никогда не думал, что скажу так о ком-то, но я не могу без него. Вот никак, понимаешь?! Это словно помутнение какое-то, словно болезнь… рак. Кёнсу в моей голове днём и ночью, я слышу его голос в своих мыслях, мой телефон забит его фотографиями. Господи, я дошёл до того, что примеряю на него свою фамилию на обложках тетрадей… — Чонин усмехнулся и шмыгнул носом. — Я никогда не сравнивал их, потому Чонсок был другим человеком, а Кёнсу — часть меня. От его откровенности Исина пробрало до дрожи, по рукам побежали мурашки. Никогда ещё его подопечный не говорил о ком-то с таким коктейлем чувств в голосе. — Чунмён сказал, что вы с дядей поругались, — решил сменить тему альфа. — Да, — вздохнул омега. — Прибегал вон, сегодня, извиняться, — он кивнул на роскошный букет жёлтых роз, которые стояли в вазе на полу. — Кстати, зачем ты ему рассказал про мои любимые цветы? — Ну мы же семья, как-никак, — усмехнулся Кай, — а родственники должны помогать друг другу. — Ты не настолько хорошо с ним общаешься, — фыркнул старший. — Я просто хотел, чтобы у тебя всё было хорошо. Я же знаю, что ты влюблён в Сухёна. — Чонин… — Не отрицай, — перебил его альфа. Вздохнув, он поднялся с колен омеги и стёр тыльной стороной ладони влажные дорожки с щёк. — Я знаю, какая дядя истеричка, но тебе под силу его укротить. — Кто знает… — вздохнул Исин. Его взгляд скользнул по фигуре младшего и замер на запястье. — У тебя новые часы? — Ах, это, — усмехнулся альфа, покосившись на сияющий циферблат. — Прощальный подарок от Кёнсу. — Почему же прощальный? — удивился омега. — Потому что часы дарят к расставанию. Исин улыбнулся и взял его за руку, желая получше рассмотреть. — Они парные, — заметил старший. — Кёнсу не носит часов, — возразил Чонин. — Не к часам, — улыбнулся омега. — Это своеобразная пара к твоему подарку. В серьге Кёнсу, как и здесь, есть белое золото и гранат. Уголок губ альфы дёрнулся в болезненной улыбке, а взгляд приклеился к циферблату. Пальцы нежно огладили стекло и пробежали по ремешку — Кай с любовью баюкал их, как дитя. — Символично, — наконец вздохнул парень. — Теперь эти часы будут отмерять оставшееся нам с Кёнсу время. — Возможно, — с улыбкой сказал Исин, — или отведённую вам двоим вечность.