Я люблю тебя
Прохладный ветер играл в волосах и забрасывал на глаза чёлку. Бэкхён фыркнул и принялся отплёвываться. Он сидел на парапете крыши, свесив ноги с самого края, а внизу простирался двор академического кампуса. — Рапунцель, сбрось свои волосы! — завопил ему на ухо Чонин. От неожиданности омега вскрикнул и схватился пальцами за бортик. Альфа заливисто рассмеялся и повис у него на шее, не давая покачнуться и полететь вниз. — Идиот! — крикнул Бэкхён и шлёпнул парня по бедру. Продолжая противно хихикать, Кай чмокнул его в щёку и присел рядом. — И тебе привет. — Дурак! — беззлобно бросил омега и, наконец, улыбнулся другу. — А вот если бы я реально грохнулся? — Я бы не позволил, — заверил парня Чонин и пальцем разгладил морщинку у него на лбу. — Тем более тогда бы Чанёль оторвал мне особо важные для альфы части тела… — Руки? — предположил Бэкхён, и они оба разразились хохотом. — Да, именно! Отсмеявшись, альфа перекинул ноги через парапет и устроился рядом с другом. Ладонь нащупала на холодном бетоне пачку сигарет, обмотанную полиэтиленом. — Подожди, — удивлённо произнёс Чонин и прищурился, разглядывая упаковку. — Это ведь те, что я покупал ещё неделю назад! — Ага, — пожал плечами Бэкхён. — Типо курить бросаю. — Чего это? — насмешливо спросил альфа и запустил сигареты в дальний угол крыши. — Ну, я же, вроде как, омега… — С каких пор тебя это стало волновать? — Совсем стыд потерял?! — воскликнул парень и замахнулся на гадко посмеивающегося Кая. — Да ладно тебе, я же шучу! — Шутник чёртов! — цокнул языком омега и взъерошил пальцами его волосы. — Просто не хочу, чтобы Чанёль дышал дымом. Ему нельзя, у него соревнования на носу… На какое-то время они замолчали: Чонин поправлял испорченную причёску, а Бэкхён щурился от яркого солнца и наблюдал за проплывающими по небу облаками. Альфа мимоходом подумал, что счастлив иметь такого друга и безумно благодарен Кёнсу за знакомство с ним. — Ты слишком громко думаешь, — заметил омега. — Выкладывай. — Я просто хотел спросить, — отозвался Кай, — вы с Чанёлем теперь… вместе? — Наверное, — вздохнул Бэкхён и смахнул чёлку с глаз. — Не знаю, мы с ним неделю уже не разговаривали. — А как же тогда…? — Истинность, — усмехнулся омега. — Поверь, ты не хочешь этого знать. — Ты избегаешь его, — заметил альфа. — Вы обедаете в разное время. — У Чанёля тренировки, не хочу его кантовать. Ему сейчас нужно спокойствие и хороший сон, а не мои истерики по поводу и без. Это дерьмо рано или поздно закончится… — Я так и не понял, что случилось в ту ночь, — сказал Чонин. — Чанёль пришёл замученный, а потом мне позвонил Кёнсу с претензиями, что Пак с тобой сделал. Что тогда случилось, Бэкхён? — Мы поговорили, — усмехнулся омега. — Мы много говорили, обо всём… Знаешь, когда на тебя таким потоком выливается правда, то это сбивает с ног. Мы решили, что нам нужно какое-то время побыть вдалеке друг от друга. Мне нужно примириться… — С чем? — С правдой. Бэкхён повернулся к другу и тот заметил на его лице отпечаток усталости. Очевидно, парня изрядно замучили собственные мысли и ему хотелось выплеснуть их наружу. — Знаешь, всё это время я считал Чанёля дерьмом и мне было легко его оправдывать. Ну вот такой у меня херовый альфа, что ж его теперь, не любить?! Но на деле-то оказалось, что я сам тот ещё подарочек. Вот самого себя оправдать не получается! — Я всё ещё не понимаю… — Он знал обо всём! — всплеснул руками Бэкхён. — Знал, кем я ему прихожусь, ещё с той самой ночи, но между нами случилось недопонимание… Чертовски глупое недопонимание! Оно попортило кровь не только нам с Чанёлем, но и Лу Ханю, вам с Кёнсу… — Ну перестань! — протянул Кай. — Вы здесь не причём! — Если бы не я, они бы не устроили всё это представление… — Дело ведь не в тебе, — перебил его Чонин, — а в Кёнсу. Ты же знаешь, что в его голове творится невообразимое… месиво. Вот хоть убей, я его не понимаю! Бэкхён неожиданно улыбнулся и протянул руку, чтобы убрать с глаз альфы мешающую ему чёлку. — Кажется я наконец понял, почему он в тебя влюбился, — сказал омега и притянул к себе ноги. — И почему же? — недоверчиво поинтересовался Кай, наблюдая, как друг растягивается на холодном бетоне и кладёт голову на его колени. — Ты доверчивый, — ответил Бэкхён и приставил ладонь козырьком к глазам. — Ты доверился ему, понял, принял… Это подкупает. — Не думаю, что дело именно в этом, — усмехнулся Чонин. — Если всё на самом деле так, как ты говоришь, то я — настоящий болван. Они снова замолчали, желая привести в порядок мысли. Омега прикрыл глаза и сложил сцепленные ладони на животе. Альфа опёрся на руки позади себя и смотрел на небо, которое сегодня было удивительно светлым. — Я знаю его уже очень давно, — наконец произнёс Бэкхён. — Мы подружились ещё в первом классе младшей школы. Кёнсу тогда не был таким: это был обычный ребёнок, который любил мультики, роботов и собак. Мы сразу подружились, сидели за соседними партами и ездили домой на одном автобусе. Мы были из тех детей, у кого родители всё время работали и нас никто не забирал из школы. Я частенько бывал у Кёнсу дома и, знаешь, никогда не видел его отца. Кёнсу не говорил о нём, и я только несколько лет назад узнал, что он работал… — Частным сыщиком, — продолжил за него Чонин. — Именно, — хмыкнул омега. — Отсюда у Кёнсу замашки скрытности и эта техника в подвале. — Вы, наверное, всё детство играли в шпионов? — с улыбкой спросил альфа. — Да! — рассмеялся Бэкхён, но спустя мгновение уголки его губ опустились. — Я не знаю, что тогда произошло… Однажды Кёнсу пропал на целый месяц, не сказав ни слова. Учителя говорили, что он болеет и его лучше не беспокоить. Я ходил к нему домой, звонил в дверь, кидал камни в окна, но никто так и не вышел. Потом он вернулся, но это был уже не мой Кёнсу. Это был худой, болезненный мальчишка, с дикими глазами, потрескавшимися губами и подстриженный под нолик. Альфа тяжело вздохнул и погладил его по щеке, успокаивая. — Почему мне кажется, что ты знаешь причину? — тихо спросил омега. — Потому что тебе не кажется. Они просидели ещё немного в тишине: Кай перебирал пальцами мягкие локоны, а Бэкхён считал полоски на его свободной ладони. Когда ветер усилился, им пришлось спуститься с холодного парапета и поспешить вернуться под крышу. — Позаботься о нём, — неожиданно сказал омега. Они остановились в дверях, а по металлической обшивке козырька забарабанили капли дождя. — А как иначе? — улыбнулся в ответ Чонин. — То, что случилось с Кёнсу, наверняка очень страшно, — продолжал Бэкхён. — Попроси его однажды рассказать мне обо всём. Я пойму. — Иногда тайне лучше оставаться тайной, — усмехнулся альфа и подтолкнул его под спину в сторону лифта. — Пошли, а то нас заподозрят в тайном свидании. — Чонин, — неожиданно позвал омега, когда за ними закрылись металлические створки. — Кёнсу? — с усмешкой спросил Кай и поправил галстук. — Чанёль. — Я убью его, — рассмеялся парень и протянул другу руку. — Приятно познакомиться. Бэкхён улыбнулся и крепко пожал её. — Взаимно.***
Чанёль снова чувствовал себя зверем в клетке. С того момента, как он рассказал омеге правду, прошла неделя. Они вроде как обоюдно согласились какое-то время держаться подальше друг от друга, но… это решил Бэкхён, Чанёль не хотел ничего подобного! Ему хотелось расставить все точки над «и» и, наконец, сделать омегу своим раз и навсегда. Тот убегал от этого разговора и Пак в очередной раз отказывался его понимать. Чанёль старался не торопить парня и уходил с головой в тренировки. Бэкхён избегал его взглядов и общества в целом — они даже обедать стали в разное время дня. Альфа догадывался, что стало тому причиной: омега попросту старался скрыть от него свои эмоции и не дать узнать, что же происходило в его душе. Хотел он этого настолько сильно, что Чанёль действительно на какое-то время перестал чувствовать. Пак безумно боялся, что их история завернёт на второй круг недосказанности. Страшно было упустить момент и проворонить собственное счастье. В конце концов, ему это надоело. Если омега сам не идёт к альфе, то альфа придёт к омеге.***
У Бэкхёна чесалась шея. Чанёль чувствовал это так ярко, что сам потянулся рукой назад, но вовремя остановился. Взгляд красных от недосыпа глаз неотрывно следил за движением худых лопаток. Очевидно, Бэкхён снова рисовал: альфа понял это по его расслабленной позе и насмешливому взгляду Кёнсу, устремлённому в чужую тетрадь. Пак был весь как на иголках и поочерёдно дёргал ногами, чем нервировал Чонина. Он не спал всю ночь и залился с утра энергетиком, поэтому сейчас не мог сидеть спокойно. У Бэкхёна приближалась течка — альфа всегда чуял эту беду намного раньше самого омеги. Вечером накануне последний ходил в кино с Чонином, и одежда Кая буквально пропиталась его концентрированным запахом. Ночью Чанёль пялился в потолок и не мог закрыть глаза. Стоило ему это сделать, как мозг воскрешал полные голого Бэкхёна картины. Паку казалось, что его аромат заполнил собой комнату. Хотелось встать под ледяной душ и заработать насморк, чтобы не чувствовать его. В данный момент в нём боролись альфа и студент. Первый утверждал, что нечего ждать — надо идти и брать своё, пока не убежало. Второй же едва слышным шёпотом напоминал, что потом будут брать его самого, на экзамене и не самым приятным способом. Его судьбу определил случай — Чанёль раздражённо дёрнул рукой и смахнул со стола телефон. Тот громко шлёпнулся на пол и маркер в руках преподавателя замер, так и не коснувшись доски. — Студент Пак, — сказал преподаватель и все вмиг оторвали глаза от конспектов и экранов гаджетов. — Вы хотите сами выйти и нарисовать схему? — Да! — неожиданно, даже для самого себя, выпалил альфа. — Что ж, — усмехнулся преподаватель и положил маркер на стол. — Прошу вас. Под недоуменные взгляды сокурсников Чанёль поднялся с места и принялся выбираться в проход. Студенты нехотя вставали, чтобы пропустить его, а Чонин поднял с пола злосчастный телефон. Ни на кого не глядя, Пак подошёл к столу и схватил маркер. Боясь струсить в последний момент, он снял колпачок и принялся торопливо писать. «БЁН БЭКХЁН, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», — гласила огромная надпись поперёк доски. По аудитории прошла волна шёпота, а Чанёль приписал: «ПЕРЕСТАНЬ ОТ МЕНЯ УБЕГАТЬ». Пак отложил маркер, глубоко вдохнул и обернулся. Вмиг стало тихо: все, включая преподавателя, смотрели на первый ряд. Там, зардевшийся от смущения, сидел Бэкхён. Под всеобщую тишину он робко схватился пальцами за край стола и поднялся. Выровнявшись, он посмотрел Чанёлю прямо в глаза и раскраснелся ещё больше. Альфа смотрел на него излишне интимно, с мольбой и желанием во взгляде. Переборов в себе животный страх, он шагнул навстречу и в два счёта сократил разделявшее их расстояние. Казалось, дыхание задержал даже Кёнсу; сотня пар глаз жадно следила за тем, как Чанёль запустил руку в карман пиджака. Бэкхён недоуменно нахмурился, а затем шокировано вытаращился на альфу — перед ним предстала раскрытая ладонь с парой серебристых колец. — Ты будешь со мной? — тихо спросил Чанёль; его голос хрипел и дрожал от волнения. Он знал, что омега не откажется, но, если вдруг… — Клоун! — усмехнулся Бэкхён и схватил кольцо, безошибочно угадав своё. — Я готов ему носки стирать и сопли вытирать, а он ещё спрашивает… Пальцы дрожали, когда парень пытался надеть кольцо, но руки альфы помогли. Бэкхён продолжал причитать себе под нос и через мгновение оказался заткнут поцелуем. Чанёль притянул его к себе за локти и заглянул в глаза. Омеге не оставалось ничего другого, кроме как послушно раскрыть губы и ответить. Можно думать, он был против… Аудитория взорвалась аплодисментами, и даже преподаватель позволил себе улыбку. У Кёнсу завибрировал телефон, и он взглянул на пришедшее сообщение: «kai: Ты проспорил и торчишь мне поцелуй~» Бэкхён тихо охнул и отстранился, а Чанёль прижался лбом к его лбу. — Я люблю тебя, — прошептал альфа с улыбкой. — Я знаю, — отозвался Бэкхён и нащупал его ладонь. — А ты меня? — Больше жизни, — прошептал омега и переплёл их пальцы вместе. — Никогда меня не отпускай. Пак рассмеялся и поцеловал парня в лоб, стиснув в крепких объятиях. Постепенно аудитория успокоилась, и Чанёлю пришлось вернуться на место, где Чонин похлопал его по плечу. — Пак Бэкхён, — позвал преподаватель и студенты разразились громким смехом. — Не хотите нарисовать схему вместо вашего нерадивого парня?***
В баре, устроенном по типу английского паба, играла спокойная музыка. Бэкхён улыбнулся, почувствовав широкую ладонь на своей талии, и сделал глоток пива из большой кружки. — Не хочешь потанцевать? — спросил Чанёль. — Неа, — покачал головой омега. — Пусть лучше эти танцуют… В бар они выбрались всей честной компанией, прихватив с собой Минсока и парочку ребят из совета и баскетбольной команды. Чета Ким отлучилась в уборную, Лу Хань и Сехун ускакали на танцпол, Ифань под шумок пригласил на танец Чунмёна, и даже Кёнсу не нашёл слов, чтобы отказать Каю. Чанёль и Бэкхён впервые за вечер остались наедине и теперь омега млел в его тёплых объятиях, слегла захмелев после кружки эля. — Сколько мы знакомы, но ещё ни разу никуда вот так не выбирались вместе, — заметил альфа и отпил из своей бутылки. — Ты про нас или вообще? — Про нас, — ответил Пак. — Мы ведь даже на свидания ни разу не ходили… — Чей косяк? — с хитрым прищуром спросил Бэкхён, за то получил тычок в бок. — Ты чего дерёшься?! — Прост. Омега усмехнулся и склонил голову к его плечу, наблюдая затуманенным взглядом за танцующими. Кёнсу о чём-то спорил с Чонином, на что альфа только улыбался. — Он так смотрит на него, — заметил Чанёль и накрыл ладонь Бэкхёна своей. — Как? — Как на чудо, — улыбнулся альфа. — Будто для него Кёнсу — сбывшаяся детская мечта. — В кого ты у меня такой романтик? — рассмеялся омега. — В отца! — Ни за что бы не подумал… Какое-то время они молчали, наслаждаясь уютом и приятной музыкой. Бэкхёну казалось, словно он спит: его альфа рядом, это не может быть взаправду. Чанёль же упивался его спокойствием и гладил кольцо на безымянном пальце. — Ты злишься на меня? — тихо спросил он. — Из-за чего? — Из-за Кёнсу. — Перестань, — прошептал Бэкхён и сжал его ладонь в своей. — Я не злюсь на тебя, правда… — А на него? — серьёзно спросил альфа. — И на него. — Почему? — Так не честно, — вздохнул омега и повернулся к парню лицом. — У меня был Лу Хань, у тебя — Кёнсу. Мы оба виноваты, но зачем тащить это за собой? Бэкхён поднёс ладонь Пака к своему лицу и прижался к ней щекой. — Давай просто забудем, ладно? Забудем всё плохое, что случилось с нами до этого момента, все обиды и скандалы, все злые слова, что мы сказали друг другу… — Бэкхён… — Подожди, не перебивай, — улыбнулся омега, прижав пальцы к чужим губам. — За последние два года в моей жизни было мало хорошего, и я не хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Давай сегодня мы выпьем ещё немного пива, поболтаем с друзьями, ты проводишь меня до дома и, возможно, я приглашу тебя на чай…***
— Тебе нельзя танцевать, — не унимался Кёнсу, невольно подстраиваясь под темп шагов альфы. — А тебе нельзя хмуриться, — улыбнулся Чонин. — Морщинки появятся. — Я всё расскажу Исину. — Тебя разве не учили, что ябедничать нехорошо? Омега недовольно свёл брови к переносице. Кай рассмеялся и потянул его за руку, заставив повернуться в танце. — Ты чудесно танцуешь, — заметил альфа и вовремя прижал парня к своей груди, пока тот не удрал. Руки Кёнсу оказались на плечах Чонина, а глаза встретились с чужими задорными глазами. — Тебе весело? — спросил омега, на что Кай кивнул. — А мне нет! Он захотел вырваться, но не вышло — руки альфы держали его надёжно и крепко. В отместку Кёнсу запустил пальцы в волосы Чонина и несильно потянул назад. Тот и ухом не повёл, продолжая всё также лучезарно улыбаться. — Это уже не смешно! — захныкал омега и сдался. — Я смеюсь не над тобой, — сказал Кай и опустил руки на его талию. — Я хочу смеяться вместе с тобой. Кёнсу хотел что-то сказать, но не успел — Чонин подхватил его подмышками, потом взял одну руку в свою и сделал шаг вперёд. Музыка была не совсем подходящей, но альфа увлек его в ритм вальса. Омега не заметил, как подстроился под его мягкие шаги, как выпрямил спину и невольно улыбнулся. Стоило лишь поймать смеющийся взгляд Кая, и окружающий мир стёрся: парень не видел, как остальные танцующие отступили, освободив им место. Они кружились в собственном ритме и дощатый пол под ногами скрипел им в такт. В очередной раз заставив Кёнсу повернуться на месте, Чонин обнял его за плечи и прижал к своей груди. Они остановились посреди зала, как раз в тот момент, когда оборвалась мелодия. Следом началась другая и народ хлынул обратно на танцпол. — Я ужасно танцую, — выдохнул Кёнсу, не замечая собственной улыбки. — Неправда, — прошептал ему на ухо альфа. Омега перевёл дыхание и развернулся к нему лицом, всё также позволяя себя обнимать. — Ничего не болит? — серьёзно спросил он. — Только честно. — Честно? — с хитрой улыбкой протянул Кай. Он взял Кёнсу за руку и прижал ладонь к своей груди. — Вот здесь болит… Когда я смотрю на тебя — очень-очень больно… — Дурак, — прошептал омега и оттолкнул его. — Не шути так больше. — Прости, — рассмеялся Чонин и обнял насупившегося Кёнсу за талию. — Я не удержался… — Почему они на нас так смотрят? — спросил парень и кивнул на Чанёля с Бэкхёном. — Любуются, наверное, — пожал плечами альфа. — Мы с тобой очень красивая пара, тебе так не кажется? — Я когда-нибудь тебя убью, — усмехнулся омега, а его щёки залил румянец. — Ты покраснел, — заметил Чонин. — Душно здесь! — Тогда идём, подышим свежим воздухом… Кай взял его за руку и потянул за собой через толпу. Кёнсу не успел вымолвить и слова протеста: широкими шагами альфа преодолел расстояние до вешалки у выхода, накинул на плечи омеги свою кожанку и вытащил его наружу. На улице пахло мокрым асфальтом и булочками. Не выпуская худой ладони из своей, Чонин повёл парня вверх по сияющему огнями бульвару. Под их ногами скрипели камешки, а ветер ловил ароматы и переплетал их вместе. От Кая пахло лосьоном после бритья, пивом и любимым парфюмом. На нём был надет тёплый белый свитер, который омеге так нравилось сжимать между пальцев, и рваные джинсы. Кёнсу упустил тот момент, когда начал любоваться им и той сияющей улыбкой, что весь вечер не сходила с губ. От омеги пахло любимой вишней, выпечкой и самим Чонином. Парень грел его пальцы в своих и говорил первое, что приходило на ум. Так они перешли пару раз через пешеходный переход, миновали шумящий жизнью квартал и спустились по ступенькам в тихий, укромный парк. — Куда ты меня ведёшь? — отчего-то шёпотом спросил Кёнсу. — Тебе понравится, — пообещал Кай, и они продолжили путь. Спустя какое-то время включили фонари и парк засиял яркими красками. Парни поднялись на небольшое возвышение, откуда открывался чудесный вид на город. Омега обернулся на эту красоту и не смог сдержать восторженного вздоха. — Нравится? — спросил альфа. — Конечно… Это оно? — Нет, но мы почти пришли. Местом, куда они направлялись, оказалась укромная беседка. От самого основания до макушки крыши её увивали щупальца дикой розы. Кёнсу подумалось, что летом здесь должно быть чудесно, но даже сейчас, под конец сентября, это место не теряло своего очарования. — Красиво, — сказал омега, застыв посреди беседки. — Очень, — согласился альфа, остановившись напротив него. — Беседка. — Конечно. — Не я... По взгляду Чонина было понятно, что спорить с ним бесполезно. Кёнсу хотел закатить глаза, но не стал, боясь разрушить повисшее между ними приятное напряжение. Альфа сделал шаг навстречу и взял его вторую ладонь в свою руку. — Я тут подумал, — как ни в чём не бывало продолжил Кай, — что совсем не знаю твоих вкусов. Например, что ты выберешь: чай или кофе? — Чай, — ответил омега и сам сделал ещё шажок навстречу. — Яблоко или грушу? — Грушу. — Меня, — прошептал Чонин, наклонившись к его лицу, — или меня? — Сомнительная альтернатива, — улыбнулся Кёнсу. — Я могу подумать? — Не можешь. Улыбка омеги оказалось съедена чужими горячими губами. Парень вдохнул полной грудью и обнял альфу за шею, позволяя углубить поцелуй. Влажный язык осторожно коснулся его нижней губы и скользнул в рот, а вдоль позвоночника пробежали мурашки. Кёнсу зажмурился и прижался к Чонину тесней, желая наконец ощутить себя целым и полным. Пальцы альфы скользнули по его рукам, очертили плечи и сомкнулись на талии. Кожанка соскользнула к их ногам и звякнула заклёпками о дощатый пол. Омега всего на мгновение оторвался от губ Кая, чтобы сделать глоток воздуха, и уже сам поцеловал вновь. Обоим казалось, что это сон — шелест розовых кустов, терпкий запах и жаркие касания. Поцелуй из нежного плавно перетёк в страстный и голодный, почти собственнический. Они кусали друг друга за губы, сталкиваясь носами, и тяжело дышали в перерывах. Наконец Чонин оторвался от омеги и заглянул в глаза. — Я тебя… — начал было он. — Нет! — прошептал Кёнсу, вмиг зажав его рот ладонью. — Прошу тебя, не надо… Альфа мягко взял его за руку и отнял от своих губ. — Я люблю тебя, — уверенно сказал он. — Очень сильно люблю… — Не надо! — всхлипнул омега и попытался отстраниться. — Пожалуйста, не надо! — Кёнсу? — удивлённо позвал Кай, но парень его не слышал. Губы того задрожали от подступающей истерики, и он начал вырываться из объятий. — Не надо! — вскрикнул Кёнсу, когда альфа обнял его крепче. — Что с тобой?! — испуганно спросил Чонин. — Не надо… — теперь уже на грани слышимости прошептал омега. — Пожалуйста, папочка, не надо… Он продолжал повторять, словно в бреду, а глаза сделались стеклянными. Альфа держал его за руки и понимал, что вот оно – то, чего он так отчаянно боялся. То, что отнимает у него омегу без спроса… — Кёнсу, — громко позвал он парня. — Кёнсу, посмотри на меня! — Пожалуйста… — всхлипнул омега. — Это я! — крикнул Чонин и обхватил мокрое от стекающих по щекам слёз лицо. — Кёнсу, это я! Твой альфа! Ты слышишь меня? — сорвался на хрип Кай. — Это твой альфа, Кёнсу… Умоляю, посмотри на меня! — Чонин, — шумно выдохнул омега и его взгляд вмиг прояснился. — Чонин… Его губы задрожали ещё сильнее; Кёнсу бросился альфе на шею и спрятал лицо в сгибе плеча. Кай облегчённо выдохнул и прижал его к себе, успокаивающе целуя в макушку. — Всё в порядке, мой хороший, — шептал он, а у самого пальцы дрожали от страха. — Я с тобой… Я всегда с тобой. Чонин неловко наклонился, чтобы поднять свою куртку, и накинул на плечи омеги. Тот вцепился в неё руками, словно в спасательный круг, и поднял на Кая заплаканные глаза. Ничего не говоря, альфа усадил парня на скамейку, а сам опустился на колени у его ног. Бледные холодные ладони оказались зажаты в чужих, смуглых и тёплых. — Ну всё, — ласково прошептал Чонин и коснулся губами продрогших пальцев, — не плачь, я с тобой… — Я же просил тебя, — зло прошипел Кёнсу и сморгнул остатки слёз. — Чёрт возьми, Чонин, я же тебя просил… — Ты должен был рассказать мне правду! — укорил его альфа. — О чём? — ощетинился омега и шмыгнул носом. — О том, что на самые желанные в жизни каждого человека слова реагирую, как последний псих? — Ты не псих! — резко бросил Кай, но потом смягчился. — У тебя просто было тяжёлое детство… — Тяжёлое детство! — зло усмехнулся Кёнсу. — Да что б ты понимал вообще! — Так расскажи мне, — умоляюще прошептал альфа. — Прошу тебя, расскажи мне хоть что-нибудь! Позволь мне тебя понять… Мне это нужно. Нам это нужно… Чонин замолчал, а омега смотрел на него с недоверием и страхом в глазах. Он перестал дрожать, согревшись в объятиях куртки и родного запаха. Щекам вернулся румянец, и уже за это альфа хотел сказать всем богам спасибо. — Мне было шестнадцать, — неожиданно произнёс Кёнсу. — Отца, как обычно, не было дома, и я остался с папой один на один… Было видно, как тяжело ему давались эти слова. Кай чувствовал его боль как собственную и позволял коротким ногтями впиваться в ладонь. — Он сказал, что любит меня, и уже тогда я должен был насторожиться… Но я был всего лишь ребёнком, ты понимаешь? Ребёнком, который любил своего чокнутого папочку до потери пульса! А он воспользовался этим, даже не поверив до конца в то, что я его сын! — Что он сделал? — настороженно спросил альфа. — Чуть не изнасиловал меня, — ответил Кёнсу и уткнулся лбом в их сцепленные с Чонином ладони. — Я успел его оттолкнуть и убежать, но чёрт возьми, как же мне было больно… Как же я ненавижу его! Голос омеги отскочил от ветхих стен и ударил альфу в самое сердце. Тот вздрогнул, почувствовав на руках горячую влагу, и торопливо сгрёб омегу в свои объятия. Кёнсу неловко сполз к нему на колени и снова плакал, уткнувшись в полюбившейся свитер. — Что же я делаю? — шептал омега, обхватив Кая поперёк груди руками. — Я не должен был тебе этого говорить… Не должен был выливать своё дерьмо ещё и на тебя… — Перестань! — отозвался Чонин. — Я твой альфа и я должен знать… — Зачем тебе? — обречённо прошептал Кёнсу и поднял на него глаза. — Зачем тебе такой омега? Никчёмный, жалкий, порочный… — Замолчи! — зло выдохнул Кай. — Он нужен мне, потому что я… его… Пусть он знает, что дорог мне! Дорог, как никто никогда не был и не будет. Пусть он не хочет меня слушать, но я заставлю его услышать! Я заставлю его поверить в судьбу. — Ты! — усмехнулся омега и покачал головой. На его ресницах застыли капли, а над губой собралась влага. — Хочешь, открою маленькую тайну? Чонин застыл на мгновение, а после кивнул. — Он уже верит.