Месть во благо
За окном бесновался ветер, раз за разом пытаясь ворваться в тёплое помещение. В тишине коридора был слышен стук голых веток о стёкла окон и дверей. — Прячешься? — раздался над ухом мягкий голос, застав Кёнсу выйти из оцепенения. — Нет, — улыбнулся парень и повернулся, встречаясь глазами с ласковым взглядом Исина. — Просто жду, пока все усядутся. И так много народа, не хочу там толкаться… — Иногда ты не умеешь врать, — усмехнулся омега. — Прячешься от Чонина? — Что? Нет! — поспешил заверить его Кёнсу. — Просто захотелось побыть одному. — Понимаю, — улыбнулся Исин. — Дату свадьбы уже выбрали? — Нет, — ответил омега. — Мы пока об этом не думали. Знаешь, всё так закрутилось, завертелось… Ещё и экзамены, не до свадьбы как-то. — Ох, как я тебя понимаю! — усмехнулся старший. — Сухён донимает — хочет банкет устроить, а мне бы расписаться по-тихому и не заморачиваться со всем этим… За их спинами раздались гулкие шаги и обоих окутал аромат терпкого парфюма. — Все уже почти собрались, — сказал подошедший Чонин, запуская руки в карманы. — Исин, тебя там дядя ищет. — Только вспоминали, — усмехнулся омега. — Ладно, мальчики, я побежал! И он поспешно удалился, оставив пару наедине в пустом коридоре академии. — Прекрасно выглядишь, — сказал альфа и подарил своему жениху мягкую улыбку. — Спасибо, — отозвался Кёнсу, — а ты как всегда неотразим. — Ну, скажешь тоже! — усмехнулся парень. — Пошли? — Подожди, — ответил Кай и взял омегу за руки. — Я хотел тебе кое-что предложить… — О чём ты? — удивился Кёнсу. — По-моему, ты уже предложил мне всё, что мог… — Видимо, не всё, — вздохнул альфа и улыбнулся. — Кёнсу… давай жить вместе? — В твоём доме? — уточнил парень. — В нашем, — исправил его Чонин. — А разве это не плохая примета? — спохватился омега. — Я думал, мы заедем туда уже после свадьбы… — Ради Бога, Кёнсу! — рассмеялся альфа. — С каких это пор ты веришь в приметы? — С тех самых, как встретил свою истинную пару, — съязвил Кёнсу. — Это ерунда! — выдохнул Кай и улыбнулся. — Черновые работы в доме уже закончены и теперь мы можем обставить его, как только захотим… — Не знаю, — вздохнул омега. — Дай мне время подумать. Хорошо? — Ладно, — согласился Чонин. — Можешь думать до конца банкета… — Ты не оставляешь мне выбора! — Да! — беззастенчиво улыбнулся альфа. — А теперь нам пора! Идём, церемония вот-вот начнётся! Он развернулся и направился в сторону больших дверей, за которыми скрывался актовый зал академии. Кёнсу рассмеялся и послушно пошёл за ним. Они миновали пустынный коридор и нырнули в толпу. Если тогда омега ещё сомневался, то к концу вечера он согласился. А что ему терять?***
Огромное помещение актового зала заполнили выпускники, их родители, семьи, друзья, преподаватели и просто гости. Сегодня всё вокруг сияло праздничным блеском, а с лиц присутствующих не сходили счастливые улыбки. Этот день должен будет стать шагом в новую жизнь для всех выпускников Академии Роз. — Волнуешься? — с улыбкой шепнул Ифань и незаметно сжал пальцы своего омеги. — Есть немного, — ответил Чунмён и улыбнулся, — но это приятное волнение. А ты? — Также, — отозвался альфа; он пробежался взглядом по другим выпускникам и добавил: — А вот кто-то, похоже, сейчас разрыдается… Он кивнул на сидящего за несколько рядов от них Лу Ханя. Тот уставился прямо перед собой ничего не видящим взглядом, а в уголках красивых глаз уже собирались прозрачные капли. — В какой-то степени, это трогательно, — заметил Сухо. — Он так расстраивается, будто они с Сехуном никогда больше не увидятся. — Мне кажется, Хань просто подумал о том, что скоро придётся искать работу… — Дурак! — рассмеялся Чунмён. — Да ладно! — улыбнулся альфа. — Я думаю, всё у них будет замечательно… Кстати, я заметил, что ты сегодня самый красивый. — Не думаю, — усмехнулся омега. — Самый красивый сегодня — это ты. Как только ты вошёл в зал, тебя начали пожирать глазами все, кому не лень. Даже мамочки и папочки на тебя заглядываются! — Какой кошмар! — притворно испугался Ифань. — Как жаль, что моё сердце уже отдано одному омеге! — Это кому же? — с лукавым прищуром спросил Чунмён. Альфа заговорщически улыбнулся, поманил его пальцем, а когда парень наклонился, прошептал на ухо: — Тебе.***
Торжественная церемония вручения дипломов была в самом разгаре. Каждого выпускника, которого вызывали на сцену, встречали громкими аплодисментами. Но два последних имени, которые по традиции озвучили вместе, удостоились взрыва оглушительных оваций. — Ким Чунмён и Ву Ифань! Сияя счастливыми улыбками, парни поднялись на сцену. Это была традиция академии: Президент и Вице-президент студенческого совета всегда замыкали вереницу выпускников. Кто бы знал, насколько в этом выпуске обычай оказался символичен. Чунмён чувствовал себя самым счастливым в этот момент, принимая документ о высшем образовании из рук любимого отца; Крису аттестат вручил проректор. Даже Сухён в этот миг не смог сдержать счастливой улыбки — он с трудом верил в то, что его сын так быстро повзрослел. — А сейчас, — произнёс ректор, когда зал поутих, — время для прощальной речи Президента студенческого совета! — Спасибо, — отозвался Сухо, приняв микрофон из рук отца. — Добрый вечер, дорогие выпускники и гости! — на губах парня сияла счастливая улыбка. — Я хочу поблагодарить всех за этот прекрасный вечер и за возможность мне сейчас стоять на этой сцене. Тем не менее, я думаю, что здесь найдётся человек, которому есть что сказать больше, чем мне. Все присутствующие одарили омегу удивлёнными взглядами. В истории академии ещё ни разу не случалось такого, чтобы Президент студенческого совета отдавал кому-то свою прощальную речь. — Я бы хотел пригласить на сцену моего очень хорошего друга, закончившего этот нелёгкий путь студенчества с отличием — Лу Ханя! Пожалуйста, поприветствуйте его громкими овациями! Чунмён отстранил от себя микрофон, а Лу Хань встрепенулся. Для него самого это стало большой неожиданностью и было заметно, как он занервничал. — Ты молодец, — с улыбкой шепнул Ифань, пока парень поднимался на сцену. — Спасибо, — отозвался Чунмён и принялся аплодировать вместе со всеми. Когда Лу Хань оказался рядом с ними, он передал ему микрофон, и они с Крисом удалились на свои места. — Добрый вечер, — поздоровался омега, неловко улыбаясь. — На самом деле, это всё так неожиданно… Даже не знаю, что и сказать… Он судорожно вздохнул, а зал принялся аплодировать, поддерживая его. — Спасибо большое… Итак, сейчас я должен сказать что-нибудь воодушевляющее, — на этих словах все рассмеялись, — но я хочу сказать кое-что другое… — Лу Хань отыскал глазами Сехуна; тот ободряюще улыбался, что придавало уверенности. — Я хочу вспомнить эти лихие четыре года студенчества… Несомненно, они были незабываемыми! Впервые переступая порог академии, никто из нас не мог представить, что же ждало его в этих стенах. Четыре года пролетели как один день, и сейчас, держа в руках дипломы, мы невольно вспоминаем всё, что случилось за это время. Понимаем, что повзрослели, стали умнее и опытнее. Познакомились с прекрасными людьми, обзавелись замечательными друзьями, а кто-то встретил свою любовь… На этих словах он сглотнул, а в глазах заблестели слёзы. — Мне хотелось бы думать, что каждый из нас сохранит в своей памяти то время, когда мы были одной большой семьей. Пусть запомнятся только победы и позабудутся поражения. Пусть с нами останутся только самые счастливые моменты из этих четырёх минувших лет. Я хочу надеяться, что, переступив порог академии сегодня, мы никогда не забудем друг друга. Мы навсегда останемся детьми «Академии Роз», навсегда останемся однокашниками и верными друзьями. Что через много лет мы будем рассказывать своим детям о том, как учились здесь, с гордостью. И пускай это время больше не повторится, но оно обязательно останется в наших сердцах как хорошее воспоминание. У меня всё. Спасибо за внимание! Все, как один, поднялись со своих мест, а зал наполнился шквалом аплодисментов. Омега склонился в почтительном поклоне и быстро покинул сцену, стараясь спрятать непрошеные слёзы. На последней ступеньке его поймал Сехун и заключил в объятия. — Ты молодец, — шепнул альфа и поцеловал Лу Ханя в висок. — Ты большой молодец, малыш. Не плачь, это же не конец…***
Актовый зал заполняли сладостные звуки музыки и мелодичный голос. На высоком стуле у самого края сцены сидела девушка и сжимала в изящных пальцах микрофон. Все присутствующие замерли в предвкушении, наблюдая за тем, как Ифань и Чунмён вышли на середину зала. Альфа поклонился омеге и тот склонил голову в ответном жесте. Первый подал второму руку и тот благосклонно принял её, пряча в уголках губ счастливую улыбку. Прощальный танец. В этом году именно им выпала честь открывать бал. В ритме чувственного вальса пара заскользила по паркету, вскоре позабыв обо всех вокруг. Чунмён неотрывно смотрел Ифаню в глаза, чувствуя себя в этот миг безумно счастливым. Альфа разделял его чувства, о чём говорил его сияющий взгляд. В этот вечер они позволили себе думать, что будут рядом всегда. Постепенно на танцполе появились и другие пары. Исин постарался на славу: танец выпускников вышел красивым и слаженным. Родители Лу Ханя, прилетевшие на выпускной сына из Китая, не сводили слезящихся от счастья глаз с омеги и его альфы. Парню позволили станцевать свой прощальный танец вместе с Сехуном, ведь этот день должен был стать незабываемым для всех. Звуки вальса сменили аккорды страстного танго, а голос поющей приобрёл игривые нотки. Сменилось и настроение танцующих — они скинули с себя мантии выпускников и дружно подбросили вверх шапочки. Зал взорвался аплодисментами. — Я всё больше убеждаюсь в том, что у тебя нет совести, — раздался над ухом Сухёна насмешливый голос. Альфа вздрогнул и обернулся — рядом с ним стоял Минхёк. — Что ты имеешь ввиду? — холодно бросил мужчина и вернул взгляд танцующим. — Какой же надо быть сволочью, чтобы назначить эту злосчастную помолвку на завтра? — Дату помолвки, как и свадьбы, выбирал не я. Их назначила вторая сторона. — А у тебя своего ума нет? — ощетинился омега. — Хотя, я всегда это знал… Ты никогда не умел сам принимать важные решения. — Ты пришёл сюда, чтобы меня оскорблять? — спросил Сухён, разворачиваясь к нему лицом. — Да! — воскликнул омега. – Да, дорогой! Я пришёл сюда тебя оскорблять! — Где же твой муженёк? — усмехнулся альфа. — А ты за него не беспокойся! — Чего ты хочешь? — спросил мужчина, вернув себе самообладание. — Поговорить, — усмехнулся Минхёк. — О чём? — О нашем сыне. — Я не собираюсь с тобой об этом говорить, — отозвался Сухён. — Тебя это не касается. — Кажется, ты кое о чём забыл! — зашипел омега и подошёл к нему вплотную. — Я его папа. Человек, который выносил Чунмёна и родил. У меня прав на него больше, и ты это знаешь. Если бы не твои жополизы-адвокаты, которые подмаслили тогда судью, Чунмён бы остался со мной. А я ведь мог вернуть себе права на него спустя несколько лет… Но я не стал этого делать, потому что, в отличие от тебя, интересуюсь мнением нашего сына. И я никогда не буду делать что-либо против его воли! Чунмён уже давно не ребёнок и он сам вправе решать, как ему жить. А вот ты, Сухён, ведёшь себя словно мальчишка, у которого отобрали конфету! Ты обижаешься на меня за то, в чём сам, по сути, виноват! Почему наш сын должен страдать из-за твоей неспособности прощать старые обиды?! — Почему ты считаешь, что поступил правильно? — не выдержал альфа. — Ты сбежал, бросил нас с Чунмёном на произвол судьбы… — Прекрати отождествлять себя с сыном! — перебил его Минхёк. — Я сбежал от тебя, а не от него. И именно поэтому ты до сих пор бесишься! И Чунмён здесь не причём! — Да, чёрт возьми! — зашипел Сухён. – Да, я зол на тебя именно за это! Потому что ты бросил меня, Минхёк. Ты бросил меня, и этим сделал безумно больно. А ведь я влюбился в тебя, по-настоящему! Думал, что теперь-то у нас всё наладится, и мы станем нормальной, счастливой семьёй, но куда уж там! — Не вини в этом меня, — отозвался Минхёк. — Я ничего не знал о твоих чувствах, и ты даже не потрудился мне о них рассказать. — А это бы что-то изменило? — усмехнулся мужчина. — Ты бы всё равно сбежал со своим пацаном… — Да, но мы могли бы решить это дело миром. Если бы ты только попытался меня понять… — Какой смысл сейчас об этом говорить? — вздохнул альфа. — Прошло уже столько лет… Назад времени не воротишь, да и не думаю, что стоит. У нас обоих своя жизнь, и связывает нас только Чунмён. — Ты не дал мне возможности быть с ним, — горько произнёс омега. — Я не смог наблюдать за тем, как мой малыш взрослеет, идёт в школу, учится чему-то новому. Я не видел его первой хорошей оценки, не знал о его первой симпатии, не смог рассказать, как нужно вести себя с альфами. Ты лишил и меня и Чунмёна очень многого, Сухён. Этого ни он, ни я никогда тебе не простим. И ведь у тебя была возможность всё исправить, но ты и тогда напортачил! И что, ты теперь доволен? — Прошу, перестань… — Я не понимаю… — не унимался Минхёк. — Не понимаю, как ты мог так поступить с нашим сыном! Собственный опыт тебя совсем ничему не научил? — Я сделал это ради его же блага! — Сухён, ты в своём уме? — прошептал мужчина. — Да ты знаешь, через что прошёл наш сын? Это были два года кромешного ада! Каждую ночь, засыпая, он боялся проснуться и понять, что эта злосчастная свадьба уже завтра. Ты лишил его возможности влюбиться, построить нормальные отношения и провести свои лучшие годы жизни счастливо. И после этого ты все ещё считаешь, что делаешь это ради его же блага? Чёрта с два! Ты делаешь это исключительно ради себя, Сухён! Только ради себя. На пару мгновений между ними повисло молчание. Официальная часть давно кончилась и начался праздничный банкет. Два бывших супруга стояли чуть поодаль от основной толпы. Чунмён оглядывался по сторонам, и был крайне удивлён, увидев своих родителей стоящими рядом друг с другом. На мгновение в его голове всплыла картинка из детства: они всей семьёй ездили на море. Маленький Чунмён убежал далеко вперёд, оставляя на мокром песке следы босых ног. Его родители неспешно шли следом, о чём-то увлечённо беседуя. Когда мальчик обернулся, чтобы позвать их, то замер, залюбовавшись этой картиной. Тогда омега думал, что так будет всегда… Жизнь сложилась иначе и сейчас, стоя посреди переполненного выпускниками зала, Чунмён с трудом сдерживал слёзы горечи. В глубине души он хотел, чтобы его родители снова были вместе, но понимал, что эта мечта стоила бы счастья многих людей. Исин, Лингфэн, Тао, и сами Минхёк и Сухён… Омега это понимал, но ничего не мог с собой поделать. В конце концов, он всего лишь ребёнок, когда-то лишённый счастья полной, любящей семьи. В этот момент он поклялся себе, что ни за что на свете не позволит своим детям пережить подобное. — Мой муж придёт завтра на помолвку, — наконец подал голос Минхёк. — Я сейчас не собираюсь спрашивать у тебя разрешения, а ставлю тебя перед фактом. — Это желание Чунмёна, я не могу ему отказать, — отозвался мужчина. — Как раз все будут в сборе, когда я сообщу, что хочу разорвать эту помолвку. — Что?! — шокировано воскликнул омега. — Не смей этого делать! — Прости? — теперь пришла очередь Сухёна удивляться. — Ты же только что мне говорил… — Это всё верно, — перебил его Минхёк, — но помолвка должна состояться! — Я тебя не понимаю… — Потом всё поймёшь, — заверил его омега. Альфа смотрел на него с недоверием, но отчего-то решил сделать так, как он хочет. — Хорошо, — кивнул мужчина, — но тогда ты будешь виноват, если Чунмён окажется несчастлив… — Без проблем! — усмехнулся Минхёк. — Кстати, а почему родители нашего жениха не появились на его выпускном? — Что?!***
— Где Чунмён? — спросил Сухён племянника, за локоть вытащив его из толпы друзей. — Что? — недоуменно похлопал глазами парень. — Ааа… Так он уехал! — Куда? — Как куда? — усмехнулся Чонин. — В клуб! — Какой клуб?! — шокировано воскликнул альфа. — Почему он мне ничего не сказал? — Ты бы его всё равно никуда не отпустил, — раздался сбоку насмешливый голос. — Но, Исин, — растеряно протянул Сухён, — он же там напьётся… — И правильно сделает, — усмехнулся омега и обнял мужчину за руку. — Я прошу тебя, успокойся. Чунмён уже взрослый, и ко всему прочему, умный мальчик. С ним ничего не случится. — Не мешай ему отдыхать, — сказал Кай. — Пусть хотя бы сегодня у него появится возможность побыть таким, как все. Если ты попытаешься вмешаться — я расскажу всё дяде. — Ты вообще на чьей стороне, засранец?! — возмутился мужчина. — На стороне Чунмёна, — ответил парень, — но на Минхёка тоже нарываться не хочу. И тебе не советую.