По следам нашего счастья
Тёплый ветер ласкал бледную кожу и ерошил и без того растрёпанные волосы. — Тебе не холодно? — с улыбкой спросил Кёнсу и вытащил из волос своего супруга зелёный листочек. — Нет, — ответил Чонин и перехватил его руку, чтобы коротко поцеловать в ладошку. — Погода сегодня замечательная… — Согласен, — хмыкнул омега. — Вы До Кёнсу? — донёсся сбоку взволнованный голос, вопрошающий на ломанном корейском. — Да, — ответил Кёнсу и обернулся, встречаясь взглядом с удивлёнными карими глазами. — О Господи! — шокировано выдохнул незнакомец. — Как же ты на него похож… — Вы, собственно говоря, кто? — спросил омега по-английски. Человек, стоящий сейчас перед ним, казался очень знакомым. Он был так похож на Чонина… — Прошу прощения, я не представился! — сказал мужчина. — Меня зовут Пак Кёншик, меня пригласил ваш муж. — Это я! — подал голос Кай. Он улыбнулся, когда заметил удивлённый взгляд гостя, прикованный к его инвалидной коляске. — Не волнуйтесь, я могу ходить! Просто сейчас у меня послеоперационная реабилитация, мне нельзя вставать… — Да нет, ничего такого! — заверил его Кёншик. — Я совершенно не хотел вас смущать… — Вы меня и не смутили, — возразил альфа. — Кстати, Кёнсу, это… — Я знаю, кто это, — отозвался омега. — Вы альфа моего папы, До Мёнсу. — Да, — грустно улыбнулся мужчина. — Честно говоря, для меня всё это — большая неожиданность… Когда ваш супруг позвонил мне, то я ему не поверил. Потом он прислал мне вашу фотографию и пригласил прилететь сюда и встретиться с вами, чтобы лично во всём убедиться. И теперь я вижу, что похоже, это правда… — Что ж, очень рад встрече! — улыбнулся Чонин. — Как бы ни хотелось мне с вами побеседовать, но меня ждут процедуры. Поэтому, пожалуй, оставлю вас одних… Он ободряюще сжал ладонь Кёнсу в своей и невесомо коснулся губами нежной кожи. — Не волнуйся, милый. Всё будет хорошо. Ещё раз улыбнувшись гостю, альфа развернул коляску и направился назад в здание. Когда за ним закрылись автоматические двери, Кёнсу и Кёншик остались наедине. — Что ж, — начал парень. — Могу я расспросить вас о папе? — Конечно.***
— Ты так и норовишь простудиться! — проворчал Кёнсу, накрывая плечи своего супруга тёплым пледом. — Спасибо, — улыбнулся Чонин и потянул его за руку. — Иди ко мне… Он заставил парня опуститься на свои колени. — Тебе нельзя напрягать ноги, — напомнил омега и ухватился рукой за перила террасы. — А мы осторожно… — заверил его альфа и обнял за талию. — Как всё прошло? — Ты знаешь… — задумчиво протянул Кёнсу. — Это было очень… Странно. Так необычно встретить человека, которого никогда не надеялся увидеть… — Тебе это было нужно, — сказал Чонин. — Я видел, как ты мучаешься… Теперь-то стало легче? — Да, — вздохнул Кёнсу. — Спасибо тебе… — Расскажи, что ты узнал о нём. — Да много чего, — пожал плечами омега. — Знаешь, мы с ним совершенно не похожи… Характеры очень разные. Мёнсу был нежным и ласковым, почти ни с кем не ссорился и не плёл интриг. Если верить словам Кёншика, это был замечательный человек… Мне искренне жаль, что так и не довелось узнать его… В глазах Кёнсу уже стояли слёзы и Чонин погладил его по щеке. — Не плачь… — Стараюсь, — судорожно вздохнул омега. — Мне кажется, сегодня я полюбил его по-настоящему. Я наконец-то осознал, кем он был для меня, и это принесло боль… Больно любить человека, которому ты никогда не сможешь сказать об этом. — Он слышит тебя, — прошептал альфа. — Я уверен, он слышит каждое твоё слово и чувствует твою любовь. — Надеюсь… — Что это? — спросил Чонин, решив отвлечь мужа. Он кивнул на свёрток в его руках. — Это папины вещи, — ответил Кёнсу. – Всё, что Кёншику удалось сохранить. Часть из этого он забрал у его брата, когда папу объявили умершим. — А это? — спросил альфа, заметив в глубине пакета блеск металла. — Папин медальон, — ответил омега и вытащил вещь наружу. — Он отдал его Кёншику, когда тот сдавал какой-то экзамен, а потом так и не забрал. Кёншик улетал с ним в Америку и все эти годы хранил его… Представляешь? — Зачем же он тогда отдал его тебе? — поинтересовался Чонин, рассматривая красивую розу, оттиснённую на слое золота. — Он захотел, чтобы со мной было хоть что-то от папы, — ответил Кёнсу. Он нажал на маленькую кнопочку сбоку и тонкие створки раскрылись. Внутри с одной стороны была фотография улыбающегося Мёнсу, но вторая часть оставалась пустой. — Я хочу сделать эту вещь нашей семейной реликвией. — Думаю, это было бы замечательно, — улыбнулся альфа и забрал у него украшение. — Давай помогу надеть… Прохладный металл коснулся нежной кожи. Кай ласково коснулся губами родинки, которая примостилась рядом с тонкой золотой цепочкой. — Хочешь чаю? — спросил Кёнсу, словно сбросив с себя наваждение. — Хочу, — ответил Чонин и поцеловал его в губы. — Только давай посидим так ещё немного…***
Из кабинета послышались тихие всхлипы; Чонин тяжело вздохнул и вошёл, предварительно постучав по двери. — Опять? — устало спросил альфа. — Кёнсу, ну сколько можно? Каждый год одно и то же… — Я не могу… — прошептал омега, сдерживая слёзы. — Не могу по-другому… Он сидел на диване в кабинете мужа и ронял слёзы на бумагу. В руках он держал письмо многолетней давности, и старую фотокарточку. Бумага той уже изрядно замусолилась, а кое-где проявились тёмные пятна, но картинка всё равно оставалось чёткой. С фотографии счастливо улыбался красивый беременный омега, бережно обнимающий тонкими руками большой живот. Его улыбка была невероятно красива и заразительна, а карие глаза искрились неподдельным счастьем. — Не перестаю тебе удивляться, — вздохнул Чонин и вошёл в комнату. Он осторожно забрал из рук мужа письмо и снимок. Также бережно он заложил их между страницами любимой книги и поставил ту на полку. Её место всегда было там, среди самых дорогих сердцу вещей и фотографий, на которых была изображена их семья — Чонин, Кёнсу и их пятилетняя дочь Сохён. — Прости, — вздохнул омега и смахнул непрошенные слёзы. — Веду себя, как ребёнок… — Всё в порядке, — заверил его альфа и присел рядом. Он взял мужа за руку и ласково заглянул в глаза. — Сегодня твой праздник и ты можешь делать всё, что пожелаешь… — Папа! — раздался звонкий голосок с порога. — Тебя кто-то обидел? — Нет, малышка, — улыбнулся Кёнсу и жестом подозвал дочь. — Никто меня не обижал… — Тогда почему папа плачет? — озадаченно спросила девочка и подошла к родителям. — Сохённи, иди сюда, — позвал её альфа и усадил дочь на свои колени. — Знаешь, милая, иногда случается, что люди плачут от счастья. — Правда? — с недоверием спросила девочка, переводя взгляд с одного родителя на другого. — Правда, — улыбнулся Кёнсу и погладил её по щеке. — Я счастлив, что у меня такая замечательная дочка, как ты… — Я тоже счастлива, папочка! — радостно воскликнула девочка и бросилась к нему на шею. — С днём рождения! — Вся в отца… — притворно вздохнул омега и получил в ответ поцелуй от любимого мужа. — С днём рождения, Ким Кёнсу.***
«Я знаю, что это глупо — писать письмо своему ещё не родившемуся ребёнку, но мне отчего-то захотелось черкнуть пару строк. Привет, малыш! Ты ещё даже не родился, но папочка тебя уже очень любит. Ты с каждым днём пинаешься всё сильнее и сильнее! Наверное, уже хочешь наружу? Ну потерпи немножко, маленький… Скоро мы с тобой встретимся. Знаешь, я уже придумал тебе имя… „Кёнсу“. Красивое, правда? Тебе оно обязательно должно понравиться. Твой папа думает, что ты будешь омегой. Ты ведь согласен? О, ты сейчас очень сильно пнул своей ножкой! Значит, точно согласен. Наверное, когда ты станешь совсем взрослым, то будешь смеяться над сентиментальностью своего папы. Думаю, мы посмеёмся над этим вместе, но пока ты ещё не родился, я могу позволить себе предаваться мечтам… Ведь все мы люди, верно? Я верю, что ты родишься красивым и здоровым. Что ты будешь радовать своего папу улыбками и смехом, а потом и топотом своих маленьких ножек. Наверное, я и не замечу, как ты станешь совсем большим, и не успею оглянуться, когда у тебя появятся свои дети. Но пока ты ещё совсем кроха, толкаешь у папы в животе и никак не хочешь становиться взрослым. Кёнсу-я, что бы ни случилось, знай, что папа очень тебя любит. Любит и ждёт, когда же мы наконец встретимся. Я купил замечательного плюшевого мишку, который тебе обязательно понравится! Ох, что-то ты разошёлся, так сильно толкаешься… Наверно, очень хочешь увидеть его. Тогда появляйся на свет скорее, маленький мой! Ну всё, пора заканчивать, а то ты прямо бунтуешь… Пока, моё сокровище. Сильно не смейся, когда будешь читать эти строки, а помни — я очень сильно люблю тебя».
10 января, 19** год. До Мёнсу.