Катастрофа
Чонин лениво выводил каракули на уголке тетрадного листа. В пол уха он слушал лектора, но мыслями пребывал во вчерашнем дне. Вернувшись в свою комнату, он крепко задумался над сложившейся ситуацией. Разговор с Кёнсу всё прояснил: парень не требовал ничего невозможного или противозаконного. Было одно «но» — омега Каю не нравился. Может быть, как человек он и казался в чём-то интересен, но в сексуальном плане совершенно не привлекал. Это становилось большой проблемой: Чонин начинал бояться, что действительно не сможет возбудиться и тем самым нанесёт ощутимый удар по самолюбию обоих. Оставалось только надеяться, что Кёнсу удастся повернуть ситуацию в свою пользу. Кай оторвал глаза от изрисованного листа и осмотрелся: первым под наблюдение попал лучший друг. Чанёль корпел над лекцией, ссутулившись и едва не утыкаясь носом в стол. Далее взгляд альфы пал на Кёнсу: сегодня тот выглядел значительно опрятнее, чем вчера. Замусоленные кеды сменили новые стильные кроссовки, принадлежащие явно другому человеку — такая обувь определённо была не в его стиле. Прическа, хоть и продолжала быть странной, но имела уже более или менее приличный вид. Однозначно, ему не мешало бы подстричься. Омега сидел, чуть сгорбившись, и выводил кончиком карандаша какие-то узоры на тетрадном листе. Альфа усмехнулся и вынул из кармана смартфон. «kai: Я позабочусь о презервативах, но смазка с тебя. И спрей от запаха! И вообще, постарайся, чтобы Папочке понравилось~». Кай сам поразился своей наглости. Ответ от Кёнсу пришёл незамедлительно. «D.O: Я смотрю, твоё самолюбие не знает границ. Наслаждайся, пока можешь. p.s. Умоляю, прекращай пялиться на меня, это раздражает». Альфа не смог удержаться от ответного сообщения: «kai: Я ещё ничего не сделал, а ты меня уже умоляешь. Не думал, что настолько хорош». «D.O: Пошёл к черту!». На этом их разговор был окончен. На перерыве Кёнсу снова его игнорировал, как будто ничего не происходило. Это было к лучшему: никому не придётся объяснять. Но Чонина всё равно не отпускала мысль о том, что его использовали. Пусть и таким приятным способом.***
— Значит так, товарищи студенты! — начал преподаватель. — На следующую пару вы должны будете сдать проект. Времени у вас на это целая неделя, поэтому никакие отговорки вроде «не успел» или «меня не было» не принимаются. Работать будете в парах. Задание разбито на части для каждого, поэтому от вашего индивидуального вклада будет зависеть общая оценка. Сейчас я разобью вас на пары, а потом раздам задания. Распределяю на своё усмотрение, поэтому свои личные предпочтения прошу оставить при себе. Преподаватель открыл журнал и ознакомился со списком группы. Все насторожились, по кабинету побежали едва слышимые шёпотки. В головах у большинства так и стучало: только бы не с… — Бён Бэкхён. Твоей парой станет Пак Чанёль. Собирай вещи и пересаживайся к нему. Да, кстати, забыл сказать: частью вашего проекта является совместное пребывание на занятиях. Староста проследит, а потом мне доложит. — Но профессор! — Бэкхён вскочил со своего места. Он случайно задел рукой книгу, от чего та с громким шлепком упала прямо к его ногам. — Протестую! Почему я должен быть в паре именно с ним? Парень через плечо бросил гневный взгляд на Чанёля. Кай старался скрыть улыбку, предвкушая большое веселье. Только что, сам того не подозревая, профессор Ли столкнул лбами два урагана. Похоже, академии теперь грозит большая катастрофа. — Я, кажется, уже говорил, что свои пожелания вы можете оставить при себе. — Я тоже не согласен, — подал голос Пак. Альфа поднялся со своего места; группа тут же оживилась, с интересом наблюдая за разворачивающейся драмой. — Мы с ним не сработаемся. — Бунт на корабле, я так понимаю? — преподаватель прищурился, смиряя студентов рассерженным взглядом. — Что ж, тогда я могу сразу засчитать вашу работу невыполненной и выставить вам обоим по нулю баллов. Такой расклад вас устроит? Оба бунтовщика сразу сникли и синхронно замотали головой в знак отрицания. — Вот и отлично. Тогда скорее бери свои вещи, Бэкхён, и пересаживайся к Чанёлю. — Да, профессор, — холодно ответил омега. Судорожными движениями он принялся хватать со стола свои вещи и запихивать их в рюкзак. Кёнсу поднял с пола книгу и помог сложить, успокаивающе поглаживая по спине. На это парень слабо улыбнулся. Закинув лямку рюкзака на плечо, он потопал в сторону ненавистной парты. Пак тем временем сгрёб свои пожитки в кучу и подвинулся ближе к стене, желая никоим образом не контактировать с омегой. Бэкхён с шумом опустил рюкзак прямо на стол, со скрипом отодвинул стул и, наконец, сел, гордо задрав подбородок. За этой картиной наблюдали все без исключения, и даже преподаватель не смог отказать себе в таком удовольствии. Чанёль фыркнул, но ничего не сказал. «Ещё не вечер», — пронеслось в голове Чонина, который уже начал ощущать скапливающееся между ними напряжение. — Замечательно. Надеюсь, остальные теперь уяснили, что им остаётся смиренно принять свою участь. В противном случае я с большим удовольствием разукрашу этот прекрасный журнал не менее прекрасными нулями. Все мгновенно притихли на своих местах. — Следующая пара: Кай и До Кёнсу. Альфа было подумал, что ему послышалось, но выжидающий взгляд преподавателя говорил об обратном. — Собирай вещи и пересаживайся к Кёнсу. И давайте побыстрее все, пара не резиновая. Кай собрал свои вещи и переместился на вторую парту среднего ряда. Он не понимал, почему должен был пересаживаться — его стол и так был свободен. Кёнсу мог сам к нему пересесть. — Надеюсь, это не твоих рук дело? — шепнул он новоиспечённому соседу по парте. — Я не настолько всемогущ, как хотелось бы, — усмехнулся парень. — Тем более, я не самоубийца: сажать Бэка вместе с этим рыжим определённо не самая лучшая идея. — Между прочим, этот, как ты выразился, рыжий — мой друг! — Между прочим, мне плевать, — парировал Кёнсу. — Если он сделает что-нибудь Бэкхёну — ему не жить. — Думаю, тебе не стоит об этом волноваться. Чонин обернулся на этих двоих: они сидели по разным концам стола, отгородившись друг от друга рюкзаком Бэкхёна. — Они поубивают друг друга раньше, чем ты успеешь глазом моргнуть. На их парту с шумом опустилась тяжелая указка, заставив обоих парней вздрогнуть и поднять глаза на преподавателя. — Свои проблемы обсудите позже, молодые люди. А теперь, с вашего позволения, мы начнём.***
За обедом Чанёль осыпал проклятиями новоиспечённого соседа по парте. — Этот паршивец! Он что, решил мне кровь попортить? — негодовал альфа. Он бросил поднос с едой на стол и плюхнулся на скамейку. — Угомонись, — Кай присел рядом. — Это просто стечение обстоятельств. Бэкхён тут уж точно не при чём. — Меня один его вид бесит! — Да что он тебе сделал-то? — удивился Чонин. — Ничего, он просто меня бесит. Поворчав ещё немного, Пак отвлекся и принялся измерять размер собственного спермотоксикоза. — У меня уже неделю никого не было, представляешь?! Погода снова радовала, поэтому друзья выбрались на улицу. Они устроились за дальним столиком, подальше от чужих глаз и ушей. — Так в чем проблема? — Кай вопросительно выгнул бровь. — Найди кого-нибудь. — Кого? — Чанёль трагично вздохнул. — Да кого угодно! Того же самого Лу Ханя. Думаю, если найти к нему правильный подход, то можно заполучить эту милашку без особых проблем. — Это слишком напряжно. Тем более, — усмехнулся Пак, — не очень-то по кайфу, когда во время секса твой партнёр зовёт тебя именем своего возлюбленного. — Это чьим? — спросил Сехун. Альфа как всегда незаметно подошёл к друзьям, но те уже давно привыкли к его бесшумному появлению. Они даже не вздрогнули, продолжая спокойно есть. — Твоим. — Это ты о ком? — О Лу Хане, — отозвался Чонин. — Кстати, дружище. Я тебя совершенно не понимаю: такой омега буквально виснет на тебе, а ты нос воротишь. Ты должен радоваться, что он бегает за тобой не из-за денег или статуса, а потому что действительно любит. — Это слишком напряжно, — раздражённо сказал альфа. — А что для тебя не напряжно? Книжки читать? — сделал выпад Чанёль. — Я даже не удивлюсь, узнав, что ты и дрочишь на них! Очнись, друг! Тебе уже двадцать лет, а ты ещё сама невинность. — Я просто не хочу, — заявил парень. Настырность друзей начинала раздражать: чего они вообще к нему пристали с этим? — Нет, ты хочешь, — Кай упрямо посмотрел ему в глаза. — Хочешь, но боишься облажаться, поэтому ничего и не делаешь. Но тут тебе даже напрягаться не надо: Лу Хань тебе даст, только пальцем помани! Он даже сделает тебе скидку на неопытность. — Да что вы пристали со своим Лу Ханем? — Сехун ударил кулаком по столу. — Не хочу я с ним спать и точка! Если вы не можете жить без того, чтобы засовывать свой член в чью-то текущую задницу или вагину, то это не значит, что все такие. Меня это не интересует, и хватит об этом! — Окей, — пожал плечами Пак. — Как хочешь. Но ты ещё локти кусать будешь, когда этого милашку оприходует кто-нибудь другой. Помяни моё слово, Сехун-а. — Почему вы говорите о нём, как о куске мяса? — взорвался альфа. — А что не так? — усмехнулся Чанёль. — Это же всего лишь какой-то омега… — …который влюблён в тебя по уши… — …и которого ты игноришь, ведь он тебе не нравится, и ты его не хочешь и… — Заткнитесь! — рявкнул Сехун. — Я вас понял!***
Лу Хань отчаянно старался вспомнить, как он сюда попал. Парень упрямо шёл вперёд, то и дело оглядываясь по сторонам. Он пытался понять, в нужном ли направлении движется, но взгляд натыкался лишь на бесчисленные стеллажи с книгами. И дёрнул же его чёрт вспомнить о нужных учебниках именно сейчас! Знал же, что заблудится. Прижимая книги к груди, омега петлял и петлял, кажется, ещё больше сбиваясь с пути. Свернув за очередную полку, он неожиданно уткнулся лицом кому-то в спину. Удивлению не было предела, когда в нос ударил до боли знакомый аромат ванильных вафель. Человек развернулся к нему лицом, подтверждая догадку. Перед ним стоял ни кто иной, как О Сехун. Тот самый Сехун… От стыда Лу Хань готов был сквозь землю провалиться. Перед этим парнем он всегда чувствовал себя неуклюжим и беспомощным, несмышленым мальчишкой, хоть и был на год старше. Осознав, что стоит к альфе непозволительно близко, омега сделал шаг назад. — Ты следишь за мной? Раздражённый голос Сехуна вырвал его из оцепенения. Лу Хань удивился, совершенно не понимая, чем заслужил такой тон. — С какой это стати? — возмутился омега. Он гордо вздёрнул подбородок, стараясь держаться смело. — Я же нравлюсь тебе, — нагло заявил альфа. Сехун засунул руки в карманы и выпрямил спину, от чего стал казаться ещё выше. Этим он словно хотел унизить маленького ростом омегу. По крайней мере, Лу Хань подумал именно об этом. — Ты всегда всем грубишь, или это я такой счастливчик? — на одном дыхании выпалил старший; он бросил грозный взгляд на альфу. Не дожидаясь ответа, омега обошёл его, задел плечом и зашагал прочь, совершенно не заботясь о том, правильная ли это дорога. Лу Хань подрабатывал в библиотеке во вторую смену. После занятий он спешил сюда сломя голову, мечтая поскорее окунуться в таинственный мир книг. Омега любил атмосферу этого места: тишину, тихий скрип стульев в читальном зале, шелест страниц и даже запах библиотечной пыли. Как и полагалось порядочному библиотекарю, он регистрировал выдачу и получение книг, попивал ароматный чай с жасмином и зачитывался очередным классическим романом. Сейчас он был зол, как никогда: этот напыщенный болван ему нагрубил! «Да что он вообще о себе возомнил?!» — негодовал Лу Хань, с шумом бросая учебники на стол. По столешнице прошла вибрация, задребезжала ложка в чашке с остывшим чаем. Конечно, омега был влюблён в этого парня, но, чтобы позволять так с собой обращаться… Ещё чего! Впервые он встретил Сехуна в прошлом году. В толпе студентов омега заметил компанию из трёх альф: улыбающегося кучерявого верзилу, сексуального смуглого красавчика и белокожего аристократа. Взгляд замер на последнем, сердце сладко сжалось в груди. Это был первый раз, когда Лу Хань по-настоящему влюбился. Будучи уверенным в себе, омега решил попытать удачу и признаться. Не было предела разочарованию, когда альфа отверг его чувства в довольно жёсткой форме. Старший никак не мог понять, что же с ним не так. Хоть Сехун и отказал ему, в течение всего года омега не сдавался — слишком уж сильны оказались его чувства. Каждый раз альфа отвечал грубостью на признание парня. Старшему становилось невыносимо — с каждым месяцем его любовь крепчала, заставляя сердце разрываться от боли и отчаяния. По ночам он рыдал в подушку, а наутро пугал людей своей опухшей физиономией.***
— Опять ты! — раздался удивлённый возглас над ухом. Лу Хань оторвал взгляд от книги: в непосредственной близости от него снова находился Сехун. Сердце замерло, но омега старался не показывать своих эмоций. — Ты точно следишь за мной. — Вообще-то, я здесь работаю, — холодно ответил старший. Он заложил закладку в книжку и громко её захлопнул. — Ты хотел что-то взять? — Да. Альфа передал ему книгу в мягком переплёте и опёрся руками о столешницу. — Я тебя раньше здесь не видел. — Я недавно работаю. И даже не думай, что это из-за тебя. Просто я тоже люблю книги. — Будущим бизнесменам не хватает на карманные расходы? Омега промолчал; его пальцы резво забегали по клавиатуре, заполняя электронный библиотечный формуляр. Сехун хмыкнул и склонил голову на бок, принимаясь рассматривать парня перед собой. Что ни говори, а этот настырный старшекурсник был преступно красив. — Ты что, правда, меня любишь? Вопрос сам собой сорвался с губ: альфа и не думал ничего подобного спрашивать. Лу Хань покраснел сначала от смущения, а затем от возмущения. — Знаешь, что?! — воскликнул парень. — Забирай свою книгу и катись отсюда! Омега бросил на столешницу злосчастную книжку и сел обратно в кресло, стараясь успокоиться. Вот же наглость! Этот напыщенный индюк ещё смеет насмехаться над его чувствами! Сехун схватил книгу, намереваясь уйти, но неловко повернулся. Он задел локтем кружку, стоявшую на стойке: та с грохотом хлопнулась на пол и разбилась, рассыпаясь по полу множеством осколков. — Чёрт! — поражённо выдохнул альфа. Лу Хань сорвался с места и перегнулся через столешницу, рассматривая масштаб катастрофы. — Моя любимая кружка! Её же мне хён подарил… На лице омеги появилось печальное выражение; он говорил уже сам с собой, покинув свою обитель и опустившись на колени перед кучкой керамических осколков. Сехуну стало стыдно. Он сам не понимал, зачем дразнил Лу Ханя; разбить его любимую кружку он уж точно не хотел. Парень опустился рядом, чтобы помочь собрать с пола осколки. — Не трогай, а то порежешься, — сказал он старшему. Альфа боялся поднять на него взгляд: рассерженное лицо омеги, с красными от злости щеками, заставляли сердце сжиматься от чувства страха. Ему совсем не хотелось получить кулаком в челюсть. — Надо их выбросить, — деланно бодрым голосом сказал Лу Хань. «Держи себя в руках, ты же мужик», — как мантру повторял про себя омега, собирая оставшиеся осколки и выбрасывая их в ведро. «За убийство в тюрьму сажают». — Прости, я не хотел, — наконец выдавил из себя альфа; он старался смотреть куда угодно, только не на старшего. — Ничего страшного, ты же не специально. — Как я понимаю, это была твоя любимая кружка? Младший наконец встретился взглядом с Луханом. Тот заметил это и ободряюще улыбнулся, будто бы говоря, что всё нормально. — Я куплю тебе другую. — Что ты? Не надо! — встрепенулся омега, заливаясь румянцем. Злость схлынула, как будто её и не было; снова вернулись неловкость и смущение. — Я куплю, — твёрдо заявил Сехун. – Ну, я это, пойду. Он торопливо развернулся и зашагал прочь. — Ага, пока, — ответил Лу Хань его удаляющейся спине. Сердце больно сжалось в груди, заставив позабыть, как дышать. «Что ты делаешь со мной, сволочь?». Покидая здание библиотеки, альфа кутался в тонкий шарф. Он вдруг отчётливо осознал, что разбил не только любимую кружку омеги, но и его сердце.