Приоритеты
Чунмён подпёр щеку рукой и не сводил задумчивого взгляда со своего телефона. С дисплея на него смотрел он сам в компании взрослого русоволосого омеги. Они улыбались и были счастливы на этой фотографии. Парень вздохнул, вспоминая, как долго папа отказывался фотографироваться. — Ты уже пятнадцать минут вздыхаешь над телефоном, — сказал Ифань. — Что-то случилось? — Да. Омега снова вздохнул и посмотрел на Криса. — Папа звонил. Ему назначили дату родов. — Это же замечательно! — улыбнулся альфа и поднялся с дивана. — Что тебя беспокоит? — Я волнуюсь, что могут быть осложнения. Всё-таки ему не двадцать и даже не тридцать. Поздняя беременность — это всегда большой риск. Сухо тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. Ифань пересёк комнату и встал позади него, опуская ладони на хрупкие плечи. — Не переживай, всё будет хорошо. Он принялся разминать плечи парня, а тот прикрыл глаза от удовольствия. — У моего брата тоже скоро должен родиться ребёнок. Может быть, хотя бы после этого он представит нам своего омегу. — Ты хочешь сказать, вы его ещё не видели? — Я тебе больше скажу, — усмехнулся Крис; он расстегнул две верхние пуговицы на рубашке омеги. — Мы не видели его на протяжении тринадцати лет. Ни разу. Чунмён удивлённо распахнул глаза, но тут же блаженно их закрыл, когда сильные пальцы принялись разминать его затёкшую шею. — Как так получилось? — Это очень странная история. Мне было пять лет, когда брат встретил своего омегу. Не знаю, по какой причине, но он с самого начала прятал его ото всех. Родители тогда хотели насильно женить его на какой-то девушке из очень богатой семьи, но Цзытао отказался. Со своим омегой они тайно поженились и уехали в Гонконг. Родители тогда пришли в бешенство. Я до сих пор помню скандалы, которые закатывал папа. Сейчас конечно всё более или менее наладилось, но гэгэ продолжает прятать своего мужа. Я надеюсь, что, когда родится ребёнок, он нас познакомит. — Ты никогда не рассказывал мне о брате, — сказал Чунмён. Импровизированный сеанс массажа кончился, и омега развернулся к альфе лицом. — Ты тоже не особо распространяешься о своём папе. Крис отстранился и прислонился спиной к подоконнику. — Ты же знаешь, что я не люблю об этом говорить. — Я тоже не очень люблю эту тему. — Но я тебе хотя бы фотографию показывал! — возмущенно воскликнул Сухо. Его парень заулыбался, как влюблённый идиот. Хотя влюблённым он как раз и был: альфа безумно обожал сердитые мордочки своего омеги. Продолжая улыбаться, он засунул руку в карман, достал телефон и протянул его Чунмёну. — Вот. Это мы на последнем папином дне рождения, в ресторане. На фотографии рядом с Ифанем сидел альфа лет тридцати пяти. Он был красивым и статным, в дорогом костюме и с бокалом в руках. Кожа мужчины была смуглой, что делало его абсолютно не похожим со своим младшим братом. Сухо с минуту смотрел на фотографию, и его лицо вытягивалось от удивления. Пару раз моргнув, парень снова взглянул на экран телефона и залился смехом. Крис удивлённо посмотрел на своего парня. — Ты чего? — Господи! — выдохнул Чунмён, пытаясь перестать смеяться. — Земля и правда круглая. Омега твоего брата — мой папа! Альфа замер в ступоре: он непонимающе смотрел на парня и пытался переварить услышанное. Сухо тем временем вытащил на свет свой телефон и принялся в нём копаться. Отыскав фотографию, он показал её Крису. Ифань узнал Чунмёна и его папу, а также своего брата. Ещё там было неповторимое трио Кай-Сехун-Чанёль, но взгляд не отрывался от первых трёх человек. — Вот это да! — поразился альфа, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Так это получается, что твоя сестрёнка — это моя племянница? — Совершенно верно! То есть подожди: сколько лет было твоему брату, когда он встретил своего омегу? — Семнадцать. — Вот это да! — рассмеялся Чунмён. — Мой папа сбежал от отца к семнадцатилетнему пацану! Уму непостижимо! — Что делает с людьми любовь. Крис улыбнулся и опустился на колени перед своим парнем. Он взял его за руку и посмотрел в глаза, нежно перебирая тонкие пальчики. — Мне кажется, мы должны им рассказать. — Папа приглашал меня на каникулах приехать, когда родится маленькая. Мы могли бы сделать это вместе. На бледных губах засияла ответная улыбка. Но в душе Сухо рыдал, потому что понимал — это конец. Теперь их с Ифанем связывало нечто большее, чем взаимные чувства. Когда он выйдет замуж, собственная сестра будет напоминанием о нём. «Ты сильный, Чунмён. Ты выдержишь». — Это было бы просто замечательно. Альфа невесомо поцеловал изящную ладонь. Омега протянул к нему руки и наклонился, попадая в ласковые объятия. Крис встал и прижал парня к себе, мягко поглаживая его по голове и целуя в висок. Они простояли так очень долго. Просто находиться в объятиях друг друга, вдыхая дурманящий аромат своей второй половинки — им больше ничего и не надо было для счастья.***
Лу Хань ёрзал на стуле и оглядывался, пытаясь высмотреть в толпе студентов Сехуна. «Подойдёт или не подойдёт?» — думал парень, задумчиво кусая нижнюю губу. — «А что, если он вчера согласился просто из вежливости, а теперь побоится сесть со мной? Это ведь сильно ударит по его репутации…». Омега бы и дальше продолжал терзать себя столь не радужными мыслями, как стул возле его стола снова заскрипел. — Привет, — мягко улыбнулся Сехун. Он опустил на стол поднос со своим обедом и присел. — Привет. Старший и не смог сдержать ответной улыбки. — Прости, что так долго, Чанёль никак не хотел меня отпускать, — усмехнулся парень и кивнул на стол, где сидели его друзья. — Он что-то там рассказывал, но я как всегда не слушал. Мы с Каем редко его слушаем, потому что он всегда несёт такую чушь… Пока альфа говорил, Лу Хань не сводил с него внимательного взгляда. Он старался запомнить каждую чёрточку, каждую эмоцию, каждую морщинку на любимом лице. — Должно быть, это очень весело — обедать с друзьями? — с улыбкой спросил омега, слегка склонив голову на бок. Младшему очень понравился этот жест. — Да. Хочешь, я тебя с ними познакомлю? — В другой раз. — Хорошо. Кстати! Альфа порылся по карманам, пытаясь что-то найти. — Это тебе. Он положил на стол перед Лу Ханем чёрный бархатный мешочек. — Что это? — удивился старший и принялся развязывать тесёмки. — Подарок. Омега раскрыл мешочек и выложил содержимое на ладонь. Это был изящный браслет из искусственного белого жемчуга. Посредине располагалась чёрная металлическая пластина, на которой можно было разглядеть оттиск розы. — Это же… — поражённо выдохнул парень, перебирая пальцами украшение. — Да, это тот самый браслет. Я вчера видел, как ты на него заглядывался, поэтому решил, что ты захотел его себе. — Я, конечно хотел его… Но, Сехун, он же парный. — Я знаю, — ответил парень. Он протянул старшему свою руку и задрал рукав рубашки: на жилистом запястье красовался точно такой же браслет. Только у этого бусины были чёрными, а металлическая пластина — белой. — Парные браслеты носят пары, — произнёс Лу Хань; он чувствовал, как его щёки залились румянцем. Неужели это то, о чём он подумал? — Конечно, — альфа сглотнул, выдавая своё волнение. – Хён, я понимаю, что, наверное, очень тороплюсь…, но я не вижу смысла тянуть. Мы нравимся друг другу, и это серьёзно, так что… Ты станешь моим парнем? Старший замер, позабыв, как дышать. Он таращился во все глаза на Сехуна и никак не мог поверить в то, что сейчас произошло. Это не сон? Может, он всё ещё спал? Потому что не могло быть реальностью то, что вчера он ходил на свидание с парнем своей мечты, а сегодня тот предлагал ему стать его парой. Что за подарок с небес? — Это значит «нет»? — понуро спросил Сехун, по-своему расценивая затянувшееся молчание. От волнения у него вспотели ладони, участившийся пульс отдавался в висках; видимо, он поторопился. — Нет! То есть да! Да, я согласен! — затараторил омега. — Спасибо, — облегчённо вздохнул альфа; с плеч словно груз свалился. Как же он боялся отказа! — Можно я надену? — парень кивнул на браслет. — Конечно. Младший взял в руку украшение и медленно надел на тонкое запястье. Белоснежный жемчуг мягко лёг на нежную кожу, как будто всегда там и был. — Красиво, — выдохнул омега. — Да, — ответил альфа, но имел в виду он вовсе не свой подарок. Взгляд Сехуна был прикован к соблазнительным алым щекам и пухлым губам теперь уже своего парня. Лу Хань поднял глаза и встретился с ним взглядом. Альфа смотрел на него с невообразимой нежностью, заставляя сердце в груди трепетать. Омега накрыл рукой ладонь парня, на которой был надет второй браслет. Младший перевернул руку и переплёл их пальцы вместе. Они продолжали смотреть друг другу в глаза, а в воздухе витал аромат апельсинов и ванильных вафель. Определённо, это будет очень вкусный десерт.***
В разгаре был перерыв перед последней парой, студенты факультета управления и предпринимательства уже буквально сходили с ума. У половины потом были намечены дополнительные занятия или тренировки, всем хотелось побыстрее досидеть последнее занятие и сбежать. Чанёль развалился на столе и всеми силами изображал труп. — Сехун тебе сказал, что предложил Лу Ханю встречаться? — Да, — ответил Кай. — Я за них очень рад, они идеально друг другу подходят. — Точно! — ехидно усмехнулся Пак. — Как думаешь, стоит рассказать нашему наивному другу известные нам факты о его парне? — Это не наше дело, Чанёль. Я не стану в это лезть и тебе не советую. Надеюсь, у тебя хватит совести этого не делать. — Я смотрю, ты меня вообще за человека считать перестал! — Нет, это ты себя так ведёшь, — Чонин серьёзно посмотрел на друга. — Вот что тебе сделал Бэкхён? — Боже, опять! — альфа закатил глаза. — Зачем ты снова начинаешь? Я же сказал — он просто меня бесит. — Не может быть, чтобы он просто так тебя бесил. Должна быть причина. — Он мне противен, разве этого недостаточно? — Я тебе не верю, — Кай скрестил руки на груди. — Раньше ты был другого мнения о нём, что же тогда изменилось? Или я чего-то не знаю о ваших взаимоотношениях? — Слушай, дядюшка Фрейд, тебе сегодня горит?! — раздражённо выпалил Чанёль. — Пойди лучше устрой сеанс психотерапии Сехуну — ему точно нужна помощь. Тоже дебил — встречаться со своим сталкером. — Завидуй молча, — усмехнулся Чонин. Ему на глаза попался Бэкхён, который сидел за соседним столиком вместе со своим другом. — У тебя никого нет, вот ты и кидаешься на всех. Вон, даже у Бэкхена, кажется, кто-то появился. — С чего ты взял? — удивился Пак. Он приподнялся на локтях и бросил взгляд в сторону омеги. — Я видел у него засосы на шее и синяки на запястьях. Он их даже не скрывает — по-моему, всё очевидно. — При чём тут синяки? Альфа выхватил взглядом чужие запястья: из-под рукавов белой рубашки действительно виднелись фиолетовые отметины. — О да, Пак Чанёль — сама невинность! А то ты не знаешь, от чего остаются такие следы. — С чего ты взял, что он с кем-то встречается? Может так, просто перепихнуться. — Вот объясни мне, почему тебе так хочется считать его шлюхой? — Потому что он и есть шлюха! — усмехнулся парень. Он оторвал глаза от рук Бэкхёна и посмотрел на другого омегу. Кёнсу сидел рядом с другом и писал. — Вот у его дружка похоже точно кто-то появился. — Откуда такие умозаключения? — фыркнул Кай. Перед глазами всплыли моменты из вчерашнего свидания. Альфа до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке из-за произошедшего; что было странно, отчего-то ощущал вину. — Он проколол ухо. Ещё вчера я встретил его в коридоре, всего расфуфыренного, с таким дерзким крестом-серьгой. Очевидно, он не сам его выбирал. Сейчас посмотри — серьга другая. Сразу видно, дорогая; судя по всему, тоже выбранная кем-то другим. Это не в стиле Кёнсу, сам бы он себе такое не купил. Значит, подарили. Кто будет дарить дорогие побрякушки? Определенно ухажёр! — Удивительно, Шерлок! Как вам это удалось? — усмехнулся Кай. — Да может ему эту серьгу родители подарили! — А ты спроси у него, знают ли они, что их сын ухо проколол. Чонин напрягся, сам не зная, почему. Поведение Кёнсу буквально кричало о том, что его родители вообще не в курсе происходящего в жизни их ребёнка. — Мне прямо сейчас подойти и спросить? — Если рискнёшь! — усмехнулся Пак. Он пробежался взглядом по хрупкой фигуре омеги. — И когда это он успел стать такой конфеткой? — Пока ты ушами хлопал. А что, нравится? Каю откровенно не понравился голодный взгляд друга, направленный на Кёнсу. — Вполне себе, — Чанёль пожал плечами. — Я бы его завалил. — Он тебе не даст, — заявил Чонин, но в душе сильно сомневался в своих словах. — Ты во мне сомневаешься? — Да. Потому что Кёнсу, каким бы тихим ни казался — та ещё штучка. Тебе придётся таскать его на свидания и делать подарки: в общем, ухаживать по полной программе. И тогда, может быть, если звёздам будет угодно, он тебе даст. Поцеловать себя. Не больше. — Ты меня сейчас на понт берёшь? — на губах Чанёля расцветала плотоядная ухмылка. Он не сводил взгляда с предполагаемой жертвы и уже продумывал в голове план предстоящей охоты. «Как же взбесится Бэкхён». — Какой тебе резон? Ты же сам сказал, что у него кто-то есть. — Можно подумать, это проблема, — фыркнул альфа. — Ну что, пари? — Нет, — отрезал Кай. — Если хочешь с ним переспать, ты просто предложи ему встречаться. — С какой это стати?! — Перестань строить из себя идиота, Чанёль, — серьёзно сказал Чонин. — Ты не такой, как я, и мы оба это знаем. Возьми, наконец, волю в кулак и начни отношения с тем, кто тебе действительно нравится. Без всяких споров и уловок. Пора уже взрослеть и играть по взрослым правилам. Выражение лица Чанёля сделалось озабоченным — очевидно, он о чём-то крепко задумался. — Не всё так просто, — наконец выдал парень. — Взаимность — вот в чём проблема.***
Лу Хань спешил на тренировку по футболу. Парень обожал этот вид спорта: вот уже почти десять лет он им занимался. Для омеги подобное увлечение было странным, но парня это не волновало. Природная юркость и меткость помогли ему забить не один гол, за что он удостоился звания «Лучшего бомбардира» в прошлом году. Лу Хань был прирождённым нападающим; если бы не являлся омегой, парень мог бы пойти в профессиональный спорт, но ему самому хватало и футбольной команды академии. Он вывернул из-за угла учебного корпуса в сторону спортивного комплекса. На плече болталась сумка с формой, а сам омега то и дело поглядывал на браслет, который поблёскивал на запястье. С губ не сходила сияющая улыбка, щёки раскраснелись от смущающих воспоминаний о том, как они с Сехуном целовались после занятий под лестницей. До поцелуев с языком ещё не дошло — альфа готов был не торопиться. В конце концов, они только начали встречаться. И Лу Хань был ему благодарен: омеге нужно было время, чтобы примириться со своей совестью; тогда можно будет идти дальше. Парень почти ступил на одну из дорожек, ведущую в сторону спортивного комплекса, как его кто-то больно схватил за руку и дёрнул назад. Он отлетел на пару метров, споткнулся о камень и плюхнулся на землю, выпачкав форменные брюки. Не понимая, что происходит, Лу Хань задрал голову вверх. Перед ним стояла компания омег: две девушки и три парня. Взгляды, которыми они его одаривали, не показались добрыми. — Что вам надо? — как можно спокойное спросил парень. Он попытался подняться, но ему не дали этого сделать: один из омег толкнул его ногой в плечо, заставив упасть обратно. На белоснежной куртке отпечатался грязный след от подошвы ботинка. — Снова ты ошиваешься возле Сехуна, маленькая дрянь! — выплюнула одна из девушек. — Или хочешь сказать, ты не знаешь, что к нему запрещено подходить? — С какой это стати? — ощетинился Лу Хань и снова попытался встать. На этот раз ему удалось: он сделал пару шагов назад и наткнулся спиной на кирпичную стену. Неужели эти детишки думают, что смогут его напугать? — Потому что он не должен никому принадлежать! — подала голос вторая девчонка. — А мнение Сехуна вас не интересует? — Заткнись, тварь! — завопила первая. Один из парней подался вперёд — он попытался залепить Лу Ханю пощёчину, но тот успешно схватил его за руку, стараясь выкрутить запястье. — Держите его! Осуществить задуманное омеге не удалось: двое других парней схватили его с обеих сторон, а третий ударил под дых освободившейся рукой, сжатой в кулак. У Лу Ханя брызнули слёзы из глаз, он закашлялся. — Предупреждаю тебя последний раз, — сказала одна из девушек; она схватила парня за волосы и подняла его голову, заставив посмотреть на себя. — Отстань от него. Иначе тебе не поздоровится. — Нет! — выплюнул ей в лицо омега. — Я ни за что от него не отступлюсь! Вам всем всё равно его не видать! «Пусть меня изобьют», — подумал он, переводя дыхание, — «но я, ни за что от него не откажусь». — Посмотрим, как ты запоёшь после этого, — усмехнулся парень-омега; Лу Хань почувствовал, как чужое колено встретилось с его животом. Из горла вырвался хрип, омега согнулся пополам от боли. — Я сказал нет! — крикнул парень и попытался вырваться. Ему тут же выкрутили оба запястья, заставив застонать от боли и опуститься перед своими мучителями на колени. — Я смотрю, по-хорошему ты не понимаешь. Омега почувствовал ещё один удар в солнечное сплетение. — Значит, будет по-плохому. Дальше его били молча. Первые пару минут Лу Хань пытался вырываться и спасти хотя бы лицо, но потом бросил это затею и просто терпел. Он кусал губы и старался не прикусить язык, когда ему в очередной раз прилетало в подбородок. Ему попало по почкам и печени, а также голеням, коленям и бёдрам. Омеги старались бить по тем местам, которые можно было прикрыть одеждой. Исключением стало лицо: разбитые бровь и губа кровоточили, а под глазом уже начинал расцветать фиолетовый кровоподтёк. Сильнее и яростнее всего били девушки. Сколько же злости и силы в этих хрупких телах? В воздухе витал металлический запах крови; Лу Ханю казалось, что он скоро потеряет сознание от невообразимой боли, которая пронзала всё тело мелкими острыми иглами. — А что это тут у нас? — произнёс один из парней, кивая на чужое запястье. Омега в его руках встрепенулся и снова попытался вырваться, на что опять был скручен с двух сторон. — О, так это же тот браслет, что Сехун ему подарил! — воскликнула одна из девушек; в руках третьего из парней сверкнул нож. — Не надо! — завопил Лу Хань. Превозмогая адскую боль, он снова попытался освободиться. «Только не подарок Сехуна!». Холодное лезвие прижалось к нежной коже, уха коснулся треск лески. Бусины дождём осыпались на землю — омеге показалось, что у него сердце остановилось. Его отпустили, и он рухнул прямо в грязь, пачкая свою куртку дальше некуда. Парень почувствовал, как запекло на затылке. Он приложил руку к голове: грязные пальцы окрасились кровью; Лу Хань и не заметил, что его били и там. Он повернул голову, и прямо перед его глазами металлическую табличку с изображением розы втоптала в грязь чья-то нога. — Ещё раз увижу тебя рядом с ним, и я обещаю: ты больше не сможешь играть в свой футбол, — раздался холодный голос над головой. — Ты вообще ходить не сможешь, дрянь. Сомневаюсь, что Сехуну нужен будет инвалид, — и парню в лицо прилетела пыльная сумка с его вещами.