***
Глубоко в туманах Эфириума буйным цветом пылала размеренная жизнь. Королевство Уроборос славилось своим техническим прогрессом и подготовкой бравых рекрутов на освоение новых земель и завоевание желанных территорий для расширения своей власти, и продвижения перспективных идей. Мечтающих попасть в Королевскую Межзвёздную Академию было столько, что, куда ни глянь, да на каком-нибудь островке или астероиде всегда найдётся ребёнок, кто будет горланить во всеуслышание, что он или она однажды поступит туда и станет лучшим адмиралом. Не обошла эта манящая мысль и Монтрессор, планету, на которой ютились семьи не слишком благополучные. Кому-то везёт больше, кому-то меньше, и здесь тоже не обошлось без своих проблем. Они есть всегда и у всех, но волнует ли это подростков, для которых и космос по колено, стоит лишь выбраться из-под уютного родительского крыла? Юные Шанталь и Джеймс Хокинсы были именно такими, отчаянными на голову подростками, будущими себе на уме. И всё же честь и совесть в них преобладали. Небольшая гостиница «Адмирал Бенбоу» появилась на Монтрессоре не так давно, всего лишь четыре года, в отличие от того особняка, в котором расположилась, тот стоял долгие годы. Здесь покорно исполняла свой долг небольшая семья в качестве администратора и обслуживающего персонала для усталых путников, которым либо не хватало на гостиницу попрезентабельней, либо которые хотели бы отдохнуть в тиши и покое, один или с близкими. Семья была небольшая, главой клана Хокинсов являлась Сара, женщина, стоически выдержавшая уход мужа в Эфириум и больше никогда не вернувшегося к семье. Помогать матери в поддержании их небольшого бизнеса и единственного источника пропитания довелось старшему ребёнку семейства — Шанталь Хокинс, девушке 19-ти лет отроду. Шани ненавидела положение, в котором оказалась их семья, не менее сильно она ненавидела предателя-отца, что так легко бросил жену и своих детей. Более чувствительно к уходу отца отнёсся младший из Хокинсов, Джим, который видел в нём пример для подражания. После потери кормильца, Сара не дала загнать себя в пучину отчаяния, она собралась с духом и сделала всё возможное, чтобы её дети выросли достойными людьми. Гостиница «Бенбоу» начала свою работу почти сразу, как только семья привела в порядок комнаты, а сама переехала на просторный чердак, где хватило места всему семейству, хоть и с некоторыми неудобствами в виде протекающей крыши и полнейшей шумопроводимости. И всё же они были все вместе живые и здоровые, а некоторые неудобства можно было и потерпеть. Но как бы то ни было, не всех устраивала такая жизнь. Точнее сказать, никого это не устраивало, и у каждого были свои виды на жизнь, хотя они разительно отличались от имеющихся возможностей. В детстве Джим приходил в восторг от того, что его отец — матрос презентабельного судна, а потому мальчик с ранних лет мечтал бороздить просторы Эфириума, но не в качестве матроса, нет, он желал себе ранг намного выше, и для того, чтобы попасть в Королевский Флот и, что самое главное, быть капитаном, необходимо пройти подготовку в Королевской Межзвёздной Академии. Но чтобы добиться такой заоблачной мечты, необходимо было выложить кругленькую сумму, а на этом вопрос закрывался сам собой. Шани тоже грезила кораблями, но не так масштабно, как Джим. Ей просто хотелось уловить на лице ветер, почувствовать качку, услышать скрип палубы. Всё то, что описывалось в приключенческих романах с завидной красочностью. И даже будучи более серьёзной и собранной, чем её сверстницы, Шани иной раз украдкой прикрывала глаза и представляла себя стоящей на каком-нибудь фрегате… Гостиница была не такой известной и вместительной, чтобы до неё снисходили владельцы туго набитых кошельков. Зачастую в «Бенбоу» останавливались представители различных рас преклонного возраста и существа, похожие на джентльменов удачи, которым было бы неплохо затаиться на время, а потому от них никогда бы не дождались дебоша или ещё какого шума. Однажды один из контрабандистов, задолжавший пиратскому капитану, ненадолго скрылся с поля зрения на Монтрессоре. Он был неплохим механиком и, увидев, как хозяйский сынок возится с аэробордом, неожиданно решил помочь тому наладить балансировку. По итогу Джим наматывал круги над крышей дома и ликовал, ведь до этого ему со всем своим талантом удавалось мастерить борды, поднимающиеся всего лишь на метр-два. После этого мальчишка часто проводил время в компании с контрабандистом, пока через неделю вернувшийся со школы Джим не обнаружил его комнату пустой. Постоялец исчез, пока юный Хокинс был на занятиях, спешно оставив плату за ночлег. Больше его не видели, а листовки с его мордой постепенно исчезали со столбов. Не менее авантюрная Шанталь одним вечером также познакомилась с глаером, как позже выяснилось, джентльменом удачи. Его пребывание в «Бенбоу» было более коротким, потому как однажды он объявился поздним вечером на пороге с простреленным плечом, а ранним утром следующего дня он пропал, оставив все свои вещи. Миссис Хокинс держала их на чердаке нетронутыми около месяца, пока не стало ясно, что за ними никто не придёт. Посему Шани решила, что раз она знала его больше остальных, то и пожитки переходят в её пользование. Впрочем, девчонка выкинула почти всё, но чёрт дёрнул её заострить внимание на оловянной шкатулке с каким-то странным замочным механизмом. Она попросила Джима помочь ей открыть шкатулку, и спустя каких-то полчаса крышку удалось сдвинуть вверх, но в следующую секунду что-то шмыгнуло в рукав Шанталь, а потом она почувствовала страшную нестерпимую боль вдоль всего позвоночника. Брат с сестрой не могли молчать и поведали матери обо всём. Странные подвижные пластины цвета хрома более не ощущались, словно стали частью тела, и никаких неудобств не доставляли. Хороший друг Сары, доктор астрофизики Делберт Допплер, изучил металл и пришёл к выводу, что пластины были созданы из ядра метеорита, но при этом никакой радиации не было. Хороший знакомый Допплера врач пообещал молчать о происшедшем и осмотрел сам загадочный панцирь. При каждом движении девушки он неукоснительно двигался, словно врождённый, не доставляя неудобств. Впоследствии было решено его не удалять, так как присутствовали опасения, что это может навредить здоровью Шани.***
— Шани, поторопись, гости вот-вот проснутся! Голос матери вернул девушку из полудрёмы. Юная Хокинс встрепенулась и включила плиту, на ходу загружая ингредиенты в кастрюлю, а на разделочной доске со скоростью света нарезая только что вытащенный из печи хлеб. Сара в это время проводила Джима на занятия, а после ушла в общий зал накрывать на стол. — Ага, только если миссис Данвуди снова не станет рассказывать всем, как встречалась с самой Королевой. Прошло четыре года с появления в этом доме гостиницы, жизнь текла своим чередом. Джим постепенно перестал вовсе посещать занятия, зато всё чаще стал попадать в переделки, а однажды умудрился попасть под арест, из которого его вызволили мать с сестрой под залог. Эти деньги Сара копила на поступление сына в Академию, но события повернулись иначе, и мечты посыпались прахом. Шани видела, как младший братик стал ещё более закрытым от всех, количество друзей скатилось до нуля, а свободное время он занимал починкой или модификацией своего борда или рассеканием на нём в различной злачности местах по всему Монтрессору. Шани взялась за ум и стала меньше совать свой нос в чужие дела после событий, связанных с пиратом-глаером. Она всё своё время посвящала помощи матери в работе, зачастую целыми днями пропадая на кухне, где иной раз могла во время неспешной готовки прочитать книгу-другую. Вскоре девушка искусно готовила суп гамбо, параллельно перелистывая страницы перечитанных до дыр тех единственных книг, что были в их семье, и давя фрукты и пропуская через фильтр воду для свежевыжатых соков. Она привыкла к такой жизни, хотя, как и брат, мечтала совсем о другом. Вот и в этот раз она стояла на кухне, вспоминая о том, что пообещала матери прибраться сегодня на экстерьере после восьми вечера, как в общем зале послышалась какая-то возня, перекрывая привычный звук столовых приборов и жевания. Убедившись, что на пару минут она сможет отвлечься от своих обязанностей, Шани осторожно приоткрыла дверь, ведущую из кухни в общий зал, который также совмещал в себе прихожую и столовую, и, стараясь, чтобы её не заметили, тихонечко выглянула. Увиденное её очень не обрадовало. Дроиды-констебли снова привели Джима и высказывали матери его проступок. Из сказанного Шанталь поняла, что братик снова был замечен на территории одной из фабрик по добыче природных ресурсов, коих на Монтрессоре было предостаточно. Поначалу Сара пыталась как-то оправдать сына, но ей вновь напомнили о том злосчастном случае, когда Джима взяли под арест. Женщина на секунду замолчала, горько подавив эти воспоминания, и в этот момент Шанталь увидела, как доктор Допплер решительно поднялся со своего места, чтобы помочь своей подруге выкрутиться из этой щепетильной ситуации. Дальше девушке было не расслышать, поэтому она взяла графин с феолитиновым соком, чтобы разлить его по пустующим стаканам желающих, и заодно услышать, и увидеть, что будет дальше. Хокинс прохаживалась между столиками, украдкой поднимая глаза. Джим заметил сестру и отвёл взгляд, стараясь вообще не поднимать голову. Шани закусила губу, и тут вспомнила о готовящихся блюдах. Она стремглав помчалась обратно и выдохнула, когда оценила состояние блюд и подметила, что ничего спасать пока не требуется, однако девушка подоспела вовремя. — Больше не попадись, — отчётливо услышала гнусавый голос одного из констеблей Шани. — Покатили, — ответил ему второй, и дроиды удалились прочь. Девушка тяжко выдохнула, выключая конфорки и бросая грязную посуду в раковину. Снаружи послышался голос матери, упрекающей Джима. Опять. Он снова что-то ответит ей в несерьёзном тоне, словно бы для него это игра, а она вновь закатит глаза от того, что устала твердить одно и то же. — Джим, мне просто тяжело видеть, как всё твоё будущее летит псу под хвост, — раздался голос Сары в приоткрытую дверь. — Какое будущее? — пробормотал Джим скорее себе, чем маме, заходя на кухню с тазом грязной посуды в руках. — Привет, милый, — сестра постаралась ободряюще улыбнуться брату и приобняла его, пока парень ставил таз на свободную тумбу. — Ага, привет, — ответил брат отстранённо и ушёл на задний двор через чёрный ход. Скорей всего, он пойдёт чинить свой борд, если эти фараоны не конфисковали игрушку Джимми. Шанталь вновь закусила губу, потому как прекрасно знала, что сегодня он немало выслушает от матери, как это обычно бывает. И она отлично осознавала, что мама не знает, как подступиться к сыну, который практически отталкивает всех от себя эмоционально, не желая сближаться с кем-либо. Это было губительно, но пока Шани не имела понятия, что надо сделать, чтобы семья снова стала сплочённой. За работой вечер подкрался тихо и незаметно. На улице уже стемнело, а постояльцы, расплатившись, разъехались кто куда. Очередной сезон схлынул так же резко, как и начался. В общем зале за столиком у большого окна, попивая чай, сидели за беседой доктор Допплер, Сара и Шанталь. Девушка пинцетом вытаскивала шипы, которые успела собрать во время ухода за небольшой клумбой с цветами у входа в дом. Сара смогла позволить себе наконец-то присесть за весь этот день, женщина утёрла пот со лба и вытерла руки о передник. Чепец сиротливо лежал на столе, а немного взлохмаченные волосы были собраны в небрежный хвост. — И как вы со всем этим справляетесь, Сара? Чтобы содержать гостиницу и растить такого шало… шалу… Гм, шалуна, как Джим, — искренне полюбопытствовал доктор Допплер после продолжительной паузы. — Справляюсь? Да я на последнем издыхании. После того, как ушёл их отец, — Сара на миг прикусила язык и бросила взгляд на Шани, которая, справившись с колючками, постепенно убиралась в зале. Девушка пожала плечами и продолжила работу. — Джим так и не смог оправиться. — Мам, — встряла девушка, когда унесла последний поднос и плюхнулась на стул рядом с Сарой, утирая пот со лба фартуком. — Пойми, Джиму сейчас всего шестнадцать лет, он подросток. У него сейчас и так не лучший период в жизни, ему нужна наша поддержка, наше сочувствие. — Он парень, Шани, — напомнил зачем-то Допплер. — Спокойно обойдётся и без этого. — Доктор, при всём моём уважении, Вы не знаете, каково это растить ребёнка и что ему нужно в тот или иной период. — Шани! — возмутилась было Сара. — Нет, Сара, твоя дочь права, я понятия не имею, какого это. Но зато сам был ребёнком, и понимаю, что… — Ему нужна наша поддержка. Он ведь далеко не глупый. Да, согласна, в каких-то моментах он может переступить черту, но если ему взяться за голову, то он ещё покажет, чего стоит. И всего-то и требуется от нас — это понять его и поддержать, разве не так? Сара хотела было что-то возразить, но лишь сжала губы и снова начала вертеть в руках медальон, висевший на шее. Женщина делала так каждый раз, когда нервничала, оттого гравировка на крышке постепенно начала стираться. Она всё надеялась избавиться от этой привычки, но каждый раз, когда сердце за своих детей сжималось, руки непроизвольно касались металла. — Да, Джим у нас смышлёный. Помните, как он сделал свой первый солнечный борд? А ведь ему было всего восемь лет. — Улыбка матери исчезла, оставив место усталости, и Шанталь только сейчас осознала, насколько родительница устала морально. — И, несмотря на это, он плохо учится и всё время попадает в неприятности. Но когда я говорю с ним, он смотрит на меня, как чужой. Не знаю, — Сара провела рукой по своим тёмным волосам, прибрав непослушные пряди назад. — Я уже всё испробовала. Шани практически протянула руку к плечу матери, но не решилась дотронуться. Каждый такой раз заканчивался слезами, и девушке не хотелось повторять всё это из раза в раз. Ей было больно за мать, было больно за брата, она металась между ними, не в силах осознать то, как наладить между ними доверие и понимание. — Мам, — хриплым голосом позвала дочь, но Сара остановила её движением руки. — Не сейчас, Шани, — ответила она и спрятала лицо в ладонях. За окном заморосил дождь, который довольно быстро перешёл в настоящую бурю с громом и молниями. Пока доктор надевал своё пальто, чтобы потихоньку пойти домой после вечернего чаепития, Шанталь подошла к окну и регулятором закрыла вид за окном панелью с видом цветущего бескрайнего поля. Её всегда немного настораживал и притягивал этот вид. Девушка однажды слышала от престарелой делиранки, что когда-то такие поля были раскинуты по всему Эфириуму, на многих планетах, но со временем цветочные поляны и луга с сочной зелёной травой исчезли так же внезапно, как исчезает огонь под водой. — Всё как-нибудь образуется, вот увидите, — заверил Допплер, положив свою руку на плечо Саре и ободряюще ей улыбнувшись. На какую-то секунду Шанталь показалось, что он не особо горит желанием хоть как-то эмоционально помочь подруге. — Во всех моих снах я открываю дверь, а за ней стоит он, такой, каким он был: радостный мальчик, умоляющий оставить у себя нового зверька, которого он подобрал. Женщина нажала на кнопочку замка медальона, и крышка отворилась, проявляя на свет двигающуюся голограмму, где Джим в разных возрастах вовсю резвится и неизменно смотрит на мать милыми глазками, от которых всегда тает её сердце. Слабая улыбка озарила лицо миссис Хокинс. Едва Допплер открыл входную дверь, не успев сказать слова прощания, как проход ему перегородило что-то низкое, скрытое стеной ливня. Силуэт был скрыт полумраком, пока новая вспышка молнии не осветила его. Шани ахнула, прикрыв рот рукой. На пороге, как оказалось, стоял выдохшийся Джим, держащий в правой руке нечто, напоминающее небольшой сундук, а левой рукой поддерживающий огромную, старую, морщинистую саламандру в плаще и треуголке, которая уже едва ли не падала на дощатый пол. — Джеймс Плеядус Хокинс! — вскричала мама в ужасе от созерцания такого гостя, рефлекторно вскакивая со стула. — Он ранен, серьёзно, — коротко пояснил Джим, внося старика в дом. Допплер закрыл дверь, перед этим пытаясь рассмотреть кого-то в темноте улицы и непогоды, но его попытки не увенчались успехом, а потому учёный просто запер входную дверь изнутри, с неким интересом осматривая пришельца. — Джим, что это значит? — прошептала сестра, не имея представления, что могло случиться. — Мой сундук, парень, — внезапно просипел старик, протягивая лапу к своей ноше. Брат пододвинул его саламандре. — Скоро он будет здесь, — старик набрал код на сундуке и тот открылся с тихим пшиком. — Они не должны это найти. В лапах его появился круглый свёрток из холщовой ткани землянистого цвета, обмотанный бечёвкой. — Кто будет здесь? — спросил юнец, но саламандра схватил его за грудки и притянул к себе. — Киборг… Бойся киборга… — просипел Джиму в самое ухо старик и упал на пол. Все с минуту стояли в оцепенении, глядя на тело испустившего дух старика. Он явно походил на отчаянного просаленного пирата. Мурашки прошлись по всему телу юной Хокинс, заставив ту невольно задрожать в страхе. Джимми едва ли не брезгливо отошёл от тела, переводя взгляд то на мать, то на сестру, и в то же время боялся смотреть на них. Если до этого дела обстояли более-менее миролюбиво, то сейчас это перешло все границы, и каждый это остро осознавал. Но если бы они знали, что последует за этим «подарком» бури…