Омерта для любви

Дело было не хитрое: от партнеров поступила информация о готовящемся покушении на босса во время завтрашнего праздника по случаю юбилея основания Семьи, так что фантазии негде развернуться – зачистить логово врага и всё. Отправляясь на задание, Кристиано Росси взял с собой еще троих людей. Он привык полагаться только на себя, а большая группа редко отличается идеальной дисциплиной. Однако, чтобы зачистить целую виллу в одиночку, ему просто не хватит рук. Операция началась в 23:00, когда по расчетам последние члены вражеской группировки должны были отойти ко сну. Охраны оставили немного – вилла была небольшой и не слишком важной. Кристиано, хорошо видящий в темноте, поднялся по парадной лестнице – он всегда заходил с главного входа. Остальные люди Андолини следовали за ним, их тени сливались в одно пятно с чудовищными очертаниями. Переходя из комнаты в комнату, аккуратно открывая двери – не так как это делается в кино, чтобы треск срываемых петель и замков был слышен во всем доме – группа обшаривала каждый угол, шкаф, жертв погружали в сон единственным точным выстрелом в голову. Никому не нужно было, чтоб они орали на всю округу, хотя на их агонию от многочисленных, но не слишком смертельных ран Кристиано посмотрел бы с радостью. В одной из комнат их, впрочем, ждал неприятный сюрприз. Идя по коридору, Громила Луи заметил затворяющуюся дверь, группа поспешила туда. Кристиано и Красавчик с двух ног вынесли дверь, так что она, пролетев около метра, придавила одного из поджидавших врагов. Некоторые из обитателей комнаты уже успели взять оружие, но спросонок в темноте не могли нормально прицелиться. Лишь одна пуля царапнула Вепря и с лихим вжжжжик! застряла в стене. Уложив двоих, ассасин заметил в углу мальчишку лет тринадцати: кудрявые волосы липли к вспотевшему лбу и лезли в глаза, пока он судорожно пытался зарядить тяжелый Браунинг HP. Ему тяжело это удавалось, ведь в тощей ручонке он сжимал мобильный телефон. Кристиано было двинулся к нему, как неожиданно мимо просвистела пуля, угодив вражескому щенку в грудь, чуть правее сердца. Худенькое тельце сотрясла судорога, и оно завалилось вперед, придясь лицом прямо на дуло пистолета. Пальцы непроизвольно сжали спусковой крючок. Кристиано Росси не раз видел, как нелицеприятно разлетается в пространстве содержимое чужого черепа, но сегодняшнее зрелище вызвало в нем волну тошноты и отвращения. Он покинул комнату, остальная троица уже подчищала оставшиеся. Через десять минут они отъезжали от виллы по дороге, освещаемой жаркими языками пламени. Вернувшись домой, Кристиано как следует отмылся и, несмотря на голод, немедленно уснул. Тяжело было понять, сколько продлился его сон, но вот Кристиано уже будили. Открыв глаза, он увидел перед собой встревожено лицо Бьянки. Одна смоляная прядь, выгоревшая на концах до темно-русого оттенка, выбилась из аккуратного низкого пучка, если присмотреться, можно было заметить, что когда-то в прошлом девушка ломала нос, на переносице и веках проступали капилляры, расположенные слишком близко к поверхности кожи. Однако эти недостатки бросались в глаза лишь при первой встрече. И сейчас единственным, что заметил ассасин, был лиловый синяк на левой скуле, грозящийся перейти в гематому. - Боги, наконец ты проснулся, сурок! Бьянка дернула его за руку, приводя в сидячее положение, и тут же подала одежду. Он даже не потрудился хоть чем-то прикрыться после душа. Впрочем, девушку это ничуть не смущало. Работая на Вилле де Гранде, она изредка видела изуродованные трупы и своих, и чужих, и нагой мужчина не был для нее чем-то из ряда вон. Хотя мужчины Семьи поговаривали, будто она была девственницей, и даже за глаза называли Железной Девой, Бьянке Мариани были не чужды плотские утехи, и мужскую анатомию она знала не только из книг. Загвоздка была в том, что она не была в Семье, поэтому большинство лиц противоположного пола не считало нужным проявлять уважение к молодой женщине. Однако на сей раз ей не удалось выдержать битву без потерь. - Кто этот выродок, Бьянка? Ответь! – кончики пальцев скользнули по щеке. - Забудь. Лучше о себе побеспокойся! Собрание сейчас начнется, Отец недоволен, - отодвинув чужую руку от лица, девушка болезненно поморщилась и строго посмотрела на друга. – Поторопись. Они в главном холле. Они спускались по парадной лестнице: Бьянка чуть впереди старалась не стучать каблучками. На середине Кристиано заметил, что все перевели взгляд на них, лишь Отец оставался спиной. Общие собрания всегда смотрелись впечатляюще: все, кто находился на Вилле, приходили в холл, выстраивались вдоль колонн по бокам от лестницы, в первых рядах стояли капо, по правую сторону можно было увидеть трех консильери, а в центре у подножия лестницы лицом к Семье одиноко высился Крестный Отец и его Тень за левым плечом. Когда они спустились, дон Андолини встал в пол оборота, платье Бьянки отшелестело двойной юбкой и замерло вместе с хозяйкой в поклоне. Данте бросил взгляд на прибывших, протянул девушке руку и негромко – он вообще редко повышал голос, тишина разливалась вокруг него сама собой – произнес: - Спасибо, Бьянка. И пока ты, девочка моя, не ушла, выйди вперед и покажи личико, - с этими словами он осторожно взял лицо служанки за подбородок, повернув к свету. Даже слепой, как крот, капитан Руж увидел на нежной, загорелой коже багровое пятно. - Так вот: если я еще хоть раз увижу, узнаю или просто заподозрю, что в моей Семье так обращаются с женщинами, я лично сделаю так, что домогаться до них станет бессмысленно. Я ясно выражаюсь? - Да, Отец, - стройно разнеслось по залу. - Можешь идти, милая, - поцеловав руку хозяина, Бьянка удалилась. – А теперь пора перейти к вопросу, из-за чего мы здесь. Кристиано, выйди вперед! Киллер мгновенно оказался перед доном, приклонив одно колено. Он подозревал, о чем будет говорить босс, и желал тот час умереть. Он надеялся, что Семья воспротивится их браку, не вполне законному к тому же, и дону Андолини не останется ничего иного, как расторгнуть его. Когда Отец начал говорить, голос его был холоден. - Кристиано Росси, ты обвиняешься в преступной халатности по отношению к своим обязанностям перед Семьей, которая чуть не подставила под удар само её, Семьи, существование. В связи с предъявленным обвинением ты на неопределенный срок смещаешься с поста капо, а также понесешь телесное наказание, которое будет немедленно приведено в исполнение. Марко, ко мне! - Минутку, мой дон! – прорезал молчание голос Санти. – Даже если мы согласимся с выбранными мерами пресечения, исполнить их мы не в силах. - О чем ты толкуешь, консильери? – Данте прищурился и напряженно свел брови. По лицу Карло скользнула ухмылочка. - Я говорю о Вашем супруге, мой дон. О Вашей донне, - последнее слово мерзавец буквально пропел, сверкая хищными глазами. – По закону никто не может и пальцем коснуться ее. Кроме Вас, конечно же. Теперь каждому стало понятно, к чему клонит Санти. По залу пронесся одобрительный шепоток, не решаясь перерасти в галдеж. «Это его месть!» - мысль эту будто выжгли у Кристиано на подкорках. Подонок решил, что босс влюблен в киллера, а потому не сможет его наказать. Его ждет разочарование. Единственное, что оставалось неясным для мужчины, в чем его обвиняют. Какая к черту «преступная халатность»? За что терпеть унижение? Ответа не было. Росси поднял глаза на Крестного Отца, встретился со взглядом его темно-карих с янтарными прожилками глаз и вдруг понял, что возможно мужлан Санти прав, и дон Андолини действительно не сможет поднять на него руку. От этих мыслей в груди будто резанули выщербленным лезвием, и металлические занозы засели в ране. Тот на секунду прикрыл глаза, а когда открыл вновь, в них опять кружила колкая вьюга. Возвышаясь над коленопреклоненным Кристиано, он держал сцепленные в замок руки за спиной и, глядя прямо в глаза чистильщику, произнес: - Принесите мне всё, что нужно. В задних рядах пошло движение, через минуту Марко принес длинную деревянную шкатулку. Отец выбрал плеть потоньше с плотным кожаным наконечником, повертел в руках, кивнул Марко, чтобы тот привязал провинившегося к центральной с правой стороны зала колонне, и поднял глаза на Семью. - Закон – это цемент, который скрепляет нашу Семью. А чем крепче Семья, тем она сильней. Если Отец не соблюдает порядок, как можно требовать того же от его детей. И сегодня, дабы следовать букве закона, я выступлю в роли палача, а вы будете судьями. В вашей воле решать, когда мне остановиться. Решительно сократив расстояние между собой и киллером, дон Андолини щелкнул плетью по воздуху, примеряясь к ней. Затем он бросил взгляд на обнаженную бледную спину (загар решительно не хотел прилипать к этому телу), где напряженные мышцы перекатывались под кожей. Вшшу! – плеть просвистела, оставив после себя красную полосу. Вшшу, вшшу, вшшу! – появилась первая кровь там, где плеть, чиркнув самым кончиком, содрала кожу. Удары сыпались нескончаемым потоком на плечи, бока и саму спину, теплые струйки уже ощущались на коже. Кристиано беззвучно терпел, сжав челюсти так, что рисковал раскрошить все зубы. Тело горело, плеть нещадно жгла, особенно, проходясь по уже нанесенным ранам. Мужчина уже потерял счет ударам, глаза начал застилать туман, ноги задрожали так, что он упал на колени. Все поглотила чернота.