Широ Окойо, эмиссар горностаев и королевский паладин

Прежде чем рассказывать свою историю дальше, Широ Окойо задал вопрос одному из посетителей трактира. - Скажите, а есть ли среди вас те, кто воевал с хорьками? Если ли ветераны? На этот вопрос никто не ответил. Никто, кроме одного горностая-старика, который был еще и инвалидом – у него не было правой руки. Он ответил, что было дело, был на этой войне, сражался за королеву Эльзу. И как он потерял свою правую руку, он тоже рассказал: - «Все это было так! Я был отправлен на службу к королеве Эльзе. Была холодная морозная зима, всю землю замело снегом. Все птицы улетели в теплые края, насекомые попрятались кто куда. Простые жители уже заканчивали затапливать свои жилища. А мы отправились воевать. Мы расположили лагерь у восточного берега Стремительной реки, что разделяла Хорьковое и Кунье королевства. Мы сооружали палатки неподалеку от этой реки. Мы одевались в белые куртки и штаны, чтобы нас не замечали, потому что ее Величество, ныне покойная Королева Эльза, хотела, чтобы нас не спалили. И без ее команды не атаковать. Просто Королева Эльза сперва должна была поговорить с королем хорьков. Мы ждали. Я следил за этим. В это время на другом берегу Стремительной реки явился сам хорьковый король. Он был одет в белый плащ с фиолетовой мантией, у него были длинные волосы, которые торчали аж над короной так, что корону невозможно было увидеть через эти волосы – не думал, что хорьковые правители делают себе такую пафосную прическу. Даже наши королевы так не поступали и не поступают. Но чтобы я видел еще, так это то, что у короля были синие глаза, горевшие синим светом, словно перед нами был демон, перевоплощенный в короля хорьков. Он, сложа руки, смотрел на королеву Эльзу. А королева Эльза смотрела на него с подозрением. - Ну, здравствуй, королева Эльза! – говорит король Трот. - Здравствуй, король Трот! - отвечает королева Эльза, - Ну что, заключим перемирие? Перестанем воевать друг с другом? Али нет? - Заключим, заключим… – отвечает он, и тут неожиданно, - как только я убью тебя. И в это время ниоткуда появились хорьки, одетые в тот же белый камуфляж, что и мы. Но Королева Эльза не растерялась. Тут же по команде она велела всем нам выйти с укрытия и на бой. Стремительная река, кстати, хорошо замерзла. - Что, слаба? – усмехается Трот, - Мой народ победит вас за один счет. - И не напрашивайся, маньяк! – крикнула от злости королева Эльза, - Лучше скажи мне, почему твой народ воюет с нами, куньими? Ведь хорьки – те же куньи. Почему они так не по-братски относятся к нам? - Братья? Да никогда! Никогда не будем мы братьями. Ни по отцу и ни по матери. Вы огромные, а мы свободные. Вы большие, а мы великие. - Великие, говоришь? – говорит королева Эльза, - Почему тогда не поборолись с волками? Почему вы, опасаясь за свою жизнь, присоединились к врагу? Трот, ты предал своих! Ты предал свой народ! Тебе нет прощения. Кровь за кровь! – и после чего обращалась к нам и дала команду, - В бой! Вот и началась борьба. Страшная, братоубийственная. Хорьки атаковали нас своими топорами из холодной стали. Мы сопротивлялись мечами. Хорьки метали в нас своими стальными топорами и ядовитыми стрелами, а мы атаковали копьями. С криками и воплями мы бились и дрались не на жизнь, а насмерть. Нас лечили в лазаретах, построенных недалеко от берега замершей Стремительной реки, дабы не атаковать ее. В это время король Трот куда-то скрылся, видимо, не хотел попасть под стрелы или мечи. Только королева Эльза не бросала нас одних в бою, поданные старались защитить ее от мгновенной смерти. Ах да, как я потерял свою правую руку? Все просто, во время битвы, когда я защищал своих и ударял своим мечом по неприятелям, в меня попал топор. Он не убил меня, но ранил мне правую руку. Меня отправили в госпиталь, ампутировали. Я не мог дальше идти в бой, поэтому мне оставалось только надеяться, что рано или поздно война прекратиться, и хорьки перестанут воевать с куньими. И это произошло… впрочем, не буду дальше выдвигать событие. Пусть Широ Окойо докончит. А я пойду на свое место!» - и после этого старик вернулся к столу. Широ Окойо продолжил свой рассказ, вытирая очку. Перед этим он, заплатив за три порции эля, попросил у бармена Леопольда еще одну кружку. - Вы не опьянеете, Широ? – удивляется Леопольд тому, что Широ Окойо, выпив три порции эля, просит еще. - Не опьянею! – самонадеянно говорит Широ, - Я в свои годы немало пьянствовал во время торжеств. И, как ни странно, не умер. Я эль пью только чтобы восстановить свою память. Так что, Леопольд, наливай. Леопольд налил ему кружку эля. Широ Окойо, начав пить, продолжил дальше рассказывать, как было дело: - «Итак, по велению королевы Эльзы мы с Гаури отправились на разведку в лагерь нашего врага! Мы шли на север, одни, без еды и воды. Идя на север, погода становилась холоднее и холоднее, еще чуть-чуть, и мы были стали замороженными. Но этого не случилось. Не настолько была холодной погода, чтобы мы превратились в лед. Мы не жаловались, мы уже привыкли к холодам, потому что Гаури жил на севере, а я на Белой Горе на востоке, где климат был таким же холодным. Но привыкнем ли мы к очень холодной погоде, когда попадем в логово хорьков? Землю сильно замело снегом, повсюду сугробы, кое-как выбрались из них. - Мда, - говорю я себе, - зимой чего только не испытаешь. Брр, - я плясал, что хоть как-то согреться, - еще чуть-чуть и я уже отморозок. - Перестань, Широ! – говорит мне Гаури, сам притом, он прыгал, сложа руки, - Мы найдем ночлег! - Ночлег? – удивляюсь я, - Но мы ведь должны идти на разведку в лагерь хорьков. - Да, должны. Но ведь мы не должны идти на разведку, не одевшись теплее и не попив горячего чая, чтобы мы не дрожали от морозов. - А куда идем-то? - Как куда? К моей маме, Хельге. Я должен предупредить ее, что иду в лагерь хорьков. И знаете, он был прав. Да, я уж так сильно замерз, что зуб на зуб не попадает. Почему королева Эльза не дала нам утепляющую одежду? Почему Сакура Ока не приготовила нам зелье, благодаря которому мы можем быть более устойчивыми к суровому климату? Почему… ой, не буду я дальше вопросы задавать. Мы снова пришли в деревню росомах и ласок. Она была немного восстановлена, но при этом, сами жители были несчастные. Дети мерзли, собирали хворост и дрова. Измученные этим кошмаром, что произошел два месяца назад, ходили друг к другу, выпрашивая хлеб и теплую воду. Кто бы мог подумать, что хорьки смогли так довести соседей, что тем пришлось жить трудно?! Какой кошмар. Богатые росомахи и ласки раздавали бедным буханки хлеба, воду в бочках и прочее для того, чтобы удовлетворить нужду у нищих и разоренных крестьян. Да и сами некоторые богачи были разворованы. Какой ужас. Были и бездомные, что просили у добрых росомах и ласок временные ночлеги, пока зима не закончится, а крестьяне не начнут строить новые дома. Мне было жалко их. Гаури не мог смотреть на то, что сделали с его сородичами. - Негодяи! – ругался он втихаря, злясь на хорьков, - Как они посмели так подло довести моих сородичей? По крайней мере, дом его матери, Хельги, оставался в целости и сохранности. Когда мы зашли в него, Хельга лежала на кровати и смотрела на потолок. Увидев, что пришел Гаури, она начала бежать к нему - Мама! – испугался Гаури. - Сынок, - говорила Хельга, - как я рада, что ты вернулся! – и вдруг она упала, не добежав до него. - Мама, что с тобой? Тебе плохо? Хельга делала вид, что с ней все в порядке, просто поскользнулась. Но Гаури казалось, что маме плохо, ей нужна помощь. - Мама, я все ради тебя сделаю. Только прошу тебя, не умирай. Хельга спокойным голосом ответила. - Сынок, мне не нужна помощь. Я умираю, но это так и должно быть. Я уже старая, я очень стара. Мне… мне… мне пора на поко… - дальше Хельга ничего не сказала. Тут мы поняли, что она умерла. Гаури начал плакать, плакать, соболезновать тому, что его мать умерла. - Я понимаю, - говорю я Гаури, пытаясь успокоить его, - мой тоже также умирал. Для меня это тоже было серьезной травмой. Я очень любил отца, он был хорошим родителем! – тут я почувствовал, что я тоже начинаю плакать. Я не сдержался, тоже заплакала. Мы с Гаури плакали вместе. Но это было недолго. Все-таки потом мы успокоились. Ведь мы мужчины, а мужчины не плачут. Мы вспомнили, что нам надо идти на задание. Сперва мы выпили горячего чаю, чтобы привыкнуть к суровому холоду, плюс мы надели теплые куртки, что лежали в мамином сундуке. Мы были уже готовы идти дальше. Перед уходом Гаури уложил свою покойную мать на кровать и сказал такую речь. - Мама, я не забуду тебя никогда. Я постараюсь не опозорить тебя, я постараюсь сделать так, чтобы ты гордилась мной. Я буду твоим верным сыном… Примерно такое же я говорил своему отцу, Леонарду, перед его смертью: «Отец Леонард, я буду всегда вспоминать тебя. Пусть земля будет тебе пухом. Пусть я буду твоим единственным верным сыном. Я хочу, чтобы ты гордился мной. Гордился, что у тебя есть такой хороший сын, как я, Широ. Царство тебе небесное» - Пусть земля тебе будет пухом. А я буду всегда вспоминать тебя! – продолжал Гаури, после чего посмотрел на гобелен своего отца, Тригана, что висел на стене рядом с кроватью, и произнес, - Отец Триган, ты был хорошим для меня отцом. Я помню, как ты мне рассказывал, как ты боролся с волками, как защищал свой народ и свою землю от тиранов из степей. Помню, как ты был готов пролить кровь за то, чтобы ласки были свободны от насильников, мучителей и грабителей. Они вернулись, теперь это уже не волки, а хорьки. Теперь моя очередь защищать моих сородичей, ласок, от резни. Я клянусь, что я буду верен тебе, я не подведу тебя, я буду защищать своих сородичей до конца своей жизни. Хвала тебе, Отец Триган! После этой молитвы мы вышли из дому и пошли дальше, в путь. По пути мы встречали несколько несчастных полуголых крестьян, разорившихся, покалеченных. Они смотрели на нас с печалью и тоской. Солнце спряталось за тучи, стало мрачно и темно, хотя ночь еще не наступила. Но ведь должно ли светить яркое солнце, когда повсюду уничтоженные и разрушенные врагами дома, бараки и форпосты? - Будь осторожен, Гаури! – мы слышали голоса несчастных росомах и ласок. Они твердили нам. - Не ходи к хорькам, Гаури, они убьют тебя. Не ходи. Не надо. - Не слушай, что они говорят! – говорит мне Гаури, хотя голоса обращались к нему, - Я не должен позволить себе, что хорьки продолжали издеваться. Не позволю никогда. - Слушай, а как мы доберемся до логова хорьков? – спрашиваю я, - У нас лодки то нет, а Хорьковое Королевство расположено на большом острове, разделенном с Куньим Королевством Стремительной рекой. К тому же мы идем не прямо в Хорьковое Королевство, а в один из островов, что на открытом море… И в это время перед нами стояла гавань. Маленькая гавань с одной лоханкой и с одним росомахой-паромщиком. Он стоял и держал в руке бутыль, видимо, с вином, чтобы не замерзнуть. Мы подошли к нему. - Здравствуй, Альф, - говорит радостно Гаури. - О, Гаури, здорово! – хриплым голосом говорит Альф, обнимаясь по-братски с лаской-паладином, - Сколько лет? Сколько зим? - Да вот, служу я у королевы Эльзы усердно и исправно. Она иногда мне дает отпуск, если я хорошо выполнил ее задание. Сейчас мне дана такая миссия: я должен добраться к одному из островов хорьков. Сам знаешь, что хорьки сделали с нами. - О, и не говори, слушай. – Запивая вином, отвечает Альф, - Эти воришки мало того, что украли у меня пару моих лоханок, не заплатив при этом, так еще и ограбили мой дом. Своровали много чего, - он начал мотать головой, - мою жену, Тальку, и моих двух дочерей, Осву и Луизу. - Да уж. Что же с ними делать то? Как их заставить стать мирным народом? Тут Альф обратил на меня свой взор. - Эй, Гаури, а кто это с тобой? Что это за ласка? - Это мой компаньон, горностай Широ. Он из Горностаевой Долины, что находится на Белой Горе. Пришел к королеве Эльзе, чтобы стать паладином и верно служить ей. Вот решил взять его. - Здравствуйте, - неуверенно сказал я Альфу. - Что ж, - говорит Альф, почесывая свой подбородок, - этот парень может стать неплохим паладином. Никогда не встречал горностаев, только хорьки попадались. Мы продолжили говорить по поводу хорьков. - Так вы отправляетесь на остров хорьков? – поинтересовался Альф. - Да, - отвечаю я, - нам нужно попасть туда, чтобы проследить за тем, что собирается сделать с нами эта шайка. - Эти пираты нам никогда не дадут покоя! – жалуется Гаури. - Ну что же, я отведу вас на один из островов, - говорит Альф, - только сначала вы должны заплатить мне. - А сколько стоит проезд? – спрашиваю я. - О! Очень дорого. С тех пор, как хорьки украли у меня несколько лоханок, оставив только одну, я повысил цену. - Сколько монет? – спрашивает Гаури. - Сорок монет. Ого, вот это цена. У Гаури столько монет не было, а у меня вообще не было с собой денег – оставил дома. Чем же платить то? За деньгами возвращаться домой нельзя, тем более, мне, обратно в Горностаевую Долину, к своим братьям. Ведь если братья узнают, что я отправился воевать, то они запрут меня и не выпустят. Я задумался, как быть. И вдруг я вспомнил, что у меня в кармане было немного малахита. Мало его, конечно, но зато он такой красивый. Не спор, что росомаха-паромщик ничего о нем не знает. Я достал малахит из кармана и показал паромщику. Тот удивился, надо же, он никогда не видал такого красивого драгоценного камня, как малахит. Видимо, он никогда не видал подобного. - Сколько это цениться в монетах? – спрашиваю я. Альф, раскрыв широкие глаза, отвечает. - Да такая красота ценится в тысячах монетах. Ладно, я отправлю вас. Можете оставить деньги себе, а я вас отвезу так. Садитесь на борт. – Мы сели на лоханку вместе с паромщиком, тот отвязал лодку от причала. - Полный вперед! – крикнул Альф, и мы поплыли в открытое море. Море бушевало, шумело, словно нам казалось, что мы через эти бушующие волны слышали крики тех, кто страдал от мятежа, устроенного не только хорьками, но и даже волками. Гаури и я гребли веслами, а Альф смотрел вперед, чтобы увидеть, нет ли перед ними земли. Море бушевало сильнее и сильнее, я чувствовал, что крик несчастных рос и рос. Закрыв глаза, я представил себе, что мне слышится, как убивают, насилуют и грабят крестьян, как горят дома, как разбойники усмехаются над жертвами. Я не мог дальше представлять такую себе картину, и я открыл глаза. - Что с тобой? – спрашивает меня с удивлением Гаури, - Что-то мне нехорошо! – скромно отвечаю ему, дабы не сказать, что я чувствую, когда я слышу шум прибоя. - Его укачало! – вмешивается Альф, - Так бывает с теми, кто в первый отправляется в открытое море. Он был прав. Может, я никогда не бывал на море, никогда не плавал на нем, никогда не купался в море. Может, из-за этого мне и кажется странным шум моря. Гаури, в это время, достал из своего кармана карту и начал рассматривать ее, отмечая маршруты. В это время перед нами виделась земля. - Земля на носу! – кричит Альф. - Если я не ошибся, - утверждает Гаури, глядя одновременно и на карту, и на остров, - то это «Остров Иоганна IV», так называется на карте. Надо плыть к нему. - К берегам острова Иоганна Четвертого! – крикнул Альф. - Тише, от твоего крика нас смогут услышать, заметить и убить. Тихо, только тихо. - Хорошо, Гаури! – Альф повторил шепотом, - К берегам острова Иоганна Четвертого. Полный вперед. Мы начали быстрее и сильнее грести веслами, что приплыть к берегам одного из островов хорьков. В это время послышался треск. Мы посмотрел вниз – острый конец льда задел лоханку. Все вышли с борта и к берегу, перепрыгивая через ледышки. Лоханка утонула. - Эх, нет больше у меня работы! – грустно смотрел на это Альф, - Да и как мы теперь вернемся обратно? - Ничего! – говорит с высоким оптимизмом Гаури, - Погибать, так ради спасения нашей родины. Мы найдем выход, не горюй. Лед, кстати, был твердым. Поэтому когда мы очереди перепрыгивали по каждому льду, то остались целы и невредимы. Только вот нам отсюда не выбраться. Застряли. Зато мы будем следить за тем, чем занимаются хорьки. - Прячьтесь, кто-то идет! – сказал Гаури. Мы спрятались в дупло одного дерева, что стояло неподалеку от берега. Через него мы видели, как какая-то девушка-хорек таскала с собой ведро набирать воды, ее кожа была не черно-белой, как у остальных хорьков, а коричнево-белой. Ее глаза не были синими. Кажется, она была не такой уж и злой, судя по ее глазам. Мы последовали за ней, прячась за места, чтобы нас она не нашла. Она спокойно себе шла и ни на что не обращала внимания. - Куда она идет? – поинтересовался я. Мы долго следили за ее шагами, долго думали, куда идет, пока однажды не увидели перед собой маленькую деревушку с большим количеством хорьков. Все они занимались своими делами. Кто-то чистил двор от снега, кто-то собирался идти на рыбалку, кто-то за дровами (на этом острове было много деревьев, хоть остров был небольшим, судя по карте), ну а кто-то за другими делами. - Что они там замышляют? – говорил Гаури шепотом, чтобы никого не спугнуть. - Не знаю! – отвечаю я. - Что-то тут не так! – сказал Альф, почувствовав, что что-то тут сейчас не то произойдет, - Кажется, что кто-то и за нами следит. - Тебе так кажется! – говорит Гаури, - Ты слишком много пьешь вина! Но, к большому сожалению, росомаха-паромщик оказался прав. Перед нами показалась чья-то тень, мы развернулись… и увидели двоих хорьков с дубинами и топорами на руке»