About us

На стенах клуба мелькали разноцветные огни от множества прожекторов; они падали на стройные и не очень, движущиеся в быстром танце тела, на кожаную мебель и, казалось, на бесконечное количество бутылок спиртного. Я не вглядывался во все это — просто знал. Я знал, что музыка здесь разрывает колонки, и даже если бы я орал кому-нибудь в ухо, вряд ли бы он меня услышал. Но при всех этих знаниях голос Рианны казался мне слишком тихим, так же, как и заглушаемая басами музыка — все это просто проходило мимо. Не спеша проскальзываю между людьми, которые даже не замечают меня. Никто не кричит «Дэнни, Дэнни! Дэнни Уорсноп!», может, поэтому мне кажется, что слишком тихо. Нет, вряд ли. Барная стойка пуста. Где-то внутри, где глубоко-глубоко прячется мое хорошее настроение, я радуюсь этому, садясь на высокий стул. Бармена тоже нет, и, опять же, я в какой-то степени этому рад, сам не знаю почему. Потерев глаза, я устало вздыхаю и зачем-то оглядываюсь в поисках бармена, который мне и нахрен не нужен сейчас. Или наоборот: который сейчас нужен мне больше всего на свете. Я не знаю, не знаю. И это не может не бесить. Усталость смягчает порывы злости и раздражения, наверное, поэтому я до сих пор не сорвался на каком-нибудь прохожем. Складываю руки на барной стойке и устраиваюсь на них подбородком. Осматриваю полки, заставленные спиртным на любой вкус, и глаза останавливаются на уже практически родной бутылке Джека, которая стала слишком красивого синего цвета от прожектора, направленного прямо в ее сторону. Наебениться в слюни было бы самым простым и логичным окончанием этого вечера, но что-то упорно не давало мне это сделать. Это не отсутствие бармена или, тем более, денег — что-то другое, находящееся внутри. Обещание не пить, которое я сдерживаю уже почти три месяца, — вот она причина. И я серьезно не понимаю, почему сейчас оно сдерживает меня. Хотя… Почему я называю банальный спор обещанием? Наверное, «обещание» звучит круче. Да и посолиднее как-то будет. А если вдруг мне надоест держать обещание, я свалю все на спор, мол, надоело. Ох, и скотина же вы, Уорсноп. А звучит-то как – «ОБЕЩАНИЕ не пить». Блять, мне девятнадцать не так давно исполнилось, а с меня требуют какие-то паршивые обещания. Аж смешно. Было бы. Если бы это был не спор. Я снова поднял глаза на единственную в данный момент отраду моих глаз — витрину, у которой средний градус около пятидесяти. Ну что случится от бутылки виски? Никто не пострадает, разве что мое самолюбие. Я привстал, выглянул из-за барной стойки, ища дурацкого бармена. Нет, нигде нет. Здесь вообще кто-нибудь работает? Или это кара небесная? Типа обидел Брюса — сиди теперь со своими выебонами, жди, пока карма очистится. А по ее очищению и сухой закон будет отменен. Ни с чем я опускаюсь на свой стул и убираю с глаз челку. Пальцы левой руки медленно постукивают по деревянной поверхности, и я уже чувствую, что становится скучно. Да, Дэнни, рановато ты разучился веселиться без бухла. Снова повернул голову вправо и вытянул шею: может быть, парниша не в себе и не может найти примерный ориентир своего рабочего места, так я бы рукой помахал, что ли. Сейчас я бы чем угодно помахал, лишь бы он быстрее притащил сюда свою задницу. Нет. Хоть ты убейся или умри тут от жажды — пацан не собирается возвращаться к работе. Нервно выдохнув, я принимаю прежнюю позу. Нет, говнюк, я тебя дождусь. И если от проекта Бена все-таки будет какой-то толк, то я нагребу бабла и попрут тебя отсюда с немыслимой скоростью. Хм… Потерять работу бармена… Я садист просто. Надеюсь, он не покончит с собой. — Эй, — услышал я рядом. Повернувшись, я увидел смазливого паренька, довольно ярко одетого, подвигающего свой стул ближе ко мне. И почему-то сейчас я не совсем понимал, что он хочет, ибо чувствовал, как мои брови как-то самостоятельно сдвинулись навстречу друг другу. — Я присяду? — А… — начал было я свою речь, желая сказать: «Ты че? Конечно, не присядешь. Пиздуй отсюда, петух», но слова категорически отказывались лезть из моего горла. — Что-то не так? — снова перебил он. — С чего такой вывод? — мой голос вернулся, но, наверное, для парня это не совсем хорошо. — Ну, просто у тебя так сурово были сдвинуты брови, — блондинчик хохотнул и сделал глупое лицо, якобы передающее мою «суровость». Я в упор смотрел на него, но пока не понимал, к чему этот цирк. — Нормально все, — ответил я и повернул голову в сторону витрины. — Я наблюдаю за тобой уже минут пятнадцать. И за это время я понял, что ты ищешь бармена и у тебя какие-то проблемы. — По-моему, это у тебя проблемы, — дернув головой, я ухмыльнулся. — Почему? — он поднял светлые брови. — Потому что ты доебался до меня. — Как тебя зовут? — Какая разница? Ты справки на меня наводишь? — Ну вот зачем он приперся ко мне? Неужели не видно, что я не самый приятный собутыльник? — Я не из ФБР, не бойся, — опять улыбнулся он, — мне просто интересно, почему такой парень сидит один. Я… — судя по всему, он хотел назвать свое имя, но я не выдержал. — Слушай, мне плевать, кто ты, и даже не интересно, какого хрена ты ко мне прицепился, я просто прошу тебя сидеть молча, раз уж ты сюда сел, и не трогать меня. — Я чувствовал его сладкие духи, и от этого воротило. Буэ. Не хуже, конечно, того, чем душится Касселлс (потому что хуже ничего нет), но блевать тянет. — Я просто хочу тебе помочь… — его рука накрыла мою руку, лежащую на барной стойке. И вместе с этим жестом мои глаза приобрели неестественные размеры. — Ты охренел, что ли?! — скидывая его руку и одновременно толкая его, ору я, спрыгивая со стула. — Ты че делаешь, пидор?! Совсем крышу снесло? — я активно жестикулировал и орал от души. Покраснел от стыда и злости. Мать твою, он за кого меня принял?! — Отошел от меня! — как же это было мерзко, Господи. Если кара небесная продолжается, то это уже слишком! — Послушай, не ори, я просто… — он поднял руки, как бы говоря мне, что не представляет никакой опасности для меня, однако я все еще был готов схватит стул, на котором сидел, и отмахиваться от него, отмахиваться, отмахиваться. — Что ты просто? Пидорас конченный. Блять, развелось же вас! — Просто твои узкие джинсы, прическа, такое лицо… — Что прическа? Что джинсы? Я тебе сейчас дурку вызову. А лицо мое вообще не трогай! — фу, фу, фу. Стоп… — Подожди… — глубоко дыша и намного тише, произнес я. — Ты меня за голубого, что ли, принял? — Ну… да, — очень неуверенно в отличие от того, что я видел две минуты назад. Широко открыв глаза, я уставился на блондина и переваривал информацию. «Ну да»? «Ну да», блять?! — Ты ебанутый? — вопрос, конечно, риторический, но ответ на него услышать все равно хотелось бы. — Слушай, извини, я сделал вывод… Просто ты так выглядишь… — Уйди от меня, петух, — на повышенной интонации сказал я то, что, в принципе, хотел, и отошел на всякий случай еще на пару шагов назад. — Блин, ну прости, я же не думал… — Ты глухой, что ли? — возмущенно продолжал я. — Блять, чувак, ты в курсе, что в наше время есть гей-клубы, специально для таких, как ты? Двадцать первый век, блять — меня за руки лапают, — я снова подвинул свой стул и залез на него. — Хватит пялиться на меня, — боже, выгляжу, как баба. Осталось только расплакаться, — а то я из дома выходить не буду из-за таких, как ты. Давай, сварачивай свое шапито и вали отсюда, клоун. И запиши куда-нибудь про гей-клубы. — Так меня еще не унижали. Парень нехотя улыбнулся и пошел. Я долго смотрел ему вслед, старался не потерять в толпе, чтобы точно убедиться, что он вышел из здания. Однако сделать это не получилось, поэтому в течение дальнейшего времени мне придется оглядываться. Глядишь, так и в привычку войдет. Фу, нет. Хватит. В кармане завибрировал телефон. — Где же ты был минут 5 назад, Лидделл, когда меня недопацан совратить пытался… — тихо говорил я с мобильным. — Я вас слушаю, Кэмерон. — Наконец-то. Почему до тебя не дозвониться? — спросил парень. — Говори громче, я не слышу нихрена, — опять ору я. — Где ты есть, говорю? — В гей-клубе. — Что? — Кэм действительно удивился. — Да, а ты что думал? Мне вот сейчас жесткий анал предлагали. — Я снова оглянулся назад. Чувствую, эта привычка у меня теперь надолго. — Ты нажрался, что ли? — Могу дыхнуть, — хмыкнул я. — Дэнни, хватит, давай домой. — Кэмерон, ну что ты как мамка? Мне есть восемнадцать, я уже могу гулять, когда стемнело. — Музыка утихла, и у меня была целая минута, чтобы нормально поговорить. — Слушай, если бы мы знали, что у тебя есть мозг, мы бы не звонили. Вон, Бен, между прочим, волнуется. — На заднем плане я услышал недовольное «Что-о?» в исполнении Брюса. — Видишь, подтверждает. — Что, правда, волнуетесь? — Правда, волнуемся. — И ты волнуешься? — И я. — А ты меня любишь? — Дэнни, — я знал, что мой длинный друг улыбается, хоть интонация его не выдает. Разве что снисходительный выдох. — Да-да, — протянул я. — Иди в жопу. Все, мы тебя ждем. — Окей, мам, целую. — Естественно, никуда идти я не собирался. Смотреть, как дуется Брюс мне надоело, поэтому я лучше посижу здесь и подожду очередного любителя мальчиков послаще. Буэ. Который раз повернув голову направо, я увидел белую футболку. О, боги! Неужели бармен снизошел ко мне. — Привет, — улыбнулся парень, — извини, что заставил ждать — проблемы. — Где тебя носило?! — я не скрывал, что ждать подзаебался. Чего-чего, а негатива мне не жалко. — Меня тут чуть… — Так, спокойно. Это уже лишнее. — Ладно, неважно, — я опустил глаза. — О, у кого-то трудный день? — Вот для чего нужен бармен. Не для того, чтобы смешивать всю эту дрянь и даже не для того, чтобы наполнять бокал пивом, а для того, чтобы поинтересоваться хуетой в твоей жизни. Ну и протирать барную стойку, конечно. — Да… — на выдохе отвечаю я и запускаю пальцы в волосы, чуть-чуть сжимая их. — Мне бутылку Джеймсона. — Восемнадцать-то есть? — спрашивает, кажется, Мэтт. Нихрена не вижу из-за бликов. — Да вы все издеваетесь сегодня, что ли… Есть, конечно. — Я же шучу. — Мои бутылка и стакан быстро оказались рядом. Я сам открыл бутыль и плеснул себе жидкости. Стакана три, может, четыре было выпито меньше, чем за 5 минут. Его все-таки зовут Мэтт, и он довольно приятный парень. Он умеет развязать язык и поддержать беседу. Отличный бармен! — Так в чем дело? — Мэтт вернулся к началу. — Почему день трудный? — Понимаешь, есть человек, который регулярно ебет мне мозг, которому я ебу мозг, и все время у нас какая-то еботня. Конечно, ты подумал, что это какая-нибудь баба с четвертым размером груди и ведром между ног, но нет. Нет! Это мой лучший друг. — Хм. Интересно. — Вот дальше будет интересно, — многозначительно поднял брови я. Странно, конечно, но я готов был вспомнить всю нашу хрень с Брюсом и рассказать ему. Он и не такого наслушался, мне кажется. — Это же останется между нами? — Естественно, — такое ощущение, что мой вопрос прозвучал для него, как оскорбление. — Эм… — видимо, Мэтт хотел обратиться ко мне по имени, но, так как пока не знал его… — Дэнни, — помог ему я. — Дэнни, ты даже не представляешь, чего я наслушался за три года работы здесь, — ответил парень, наливая кому-то пиво. — Ты прав, не представляю и даже не хочу представлять, — я прильнул губами к стакану. — Только можно сначала вопрос? — ответом был кивок. — Я похож на пидора? — Дэнни, ты… — этот вопрос явно поставил парня в тупик. — Да ладно-ладно, шучу я. — Вот блять, сейчас еще подумает что я гей. Молодец, Уорсноп, до чего молодец. — Если что, я не подумал ничего такого. Ну, типа ты голубой там или еще что-то… — Отлично, — криво улыбнулся я. Значит не похож. — В общем, Бен, он… — Прости, чувак, меня зовут. Буквально пять минут, и я вернусь. — Окей. Мэтт убежал, а я, грея руками стакан холодного виски, начал думать, с чего бы начать повествование. Ведь когда бутылка будет выпита до конца, я буду бить себя в грудь и утверждать, что Бен — козлина ебаная. И не факт, что я буду неправ.