Драконодрабблы

      – Слишком снежно даже для Ферелдена, – Солона вздохнула, наморщила нос и сдула с него снежинку.       – Никогда бы не подумал, что мне понадобятся трусы из шерсти горного козла. Напомни, зачем мы лезем в эту дыру? – Зевран поплотнее закутался в плащ.       – Технически мы лезем в гору, а не в дыру.       – Ах да, в дыре мы были буквально на прошлой неделе. И ничего не нашли.       – Наверное, я ищу невозможного, – ветер подхватил надтреснутый голос Солоны и унёс в белоснежное ничто.       – Но это не повод не искать, – Зевран уже пожалел о своих словах, но было поздно.       Он не собирался обижать любимую женщину, не собирался бередить вечно болящую гнойную рану из сожалений, боли, скверны и бессилия. Если есть хоть минимальная вероятность того, что путешествие к чёрту на рога может иметь хоть призрачный шанс приблизить Солону к лекарству от скверны, он полезет в эти чёртовы Морозные горы или спустится в заброшенный тейг, или проплывёт океан. Хотя иногда малодушно хотелось прекратить всё это. Время шло, а они так и не приблизились к ответам.       Зевран так никогда и не привыкнет, что в горах день сменяется ночью как-то внезапно, вдруг, – вот солнце ещё светило, а вот синие сумерки обняли своими холодными руками. Палатку поставили под боком у каменного отрога, словно кость торчащего из массива горной гряды. Он надёжно защищал от ветра, нависая над головами кряжистым капюшоном.       – Спасибо, – прошептала Солона, склонившись на плечо Зеврана.       В костре весело потрескивали дрова, отбрасывая на камень пугливые быстрые тени.       – За что?       – За то, что всё ещё рядом, – Солона прижалась теснее, практически зарылась лицом в плечо. Редкие снежинки опускались на её волосы и, словно крошечная бриллиантовая пыль, переливались и сверкали, превращая первую седину в серебристые нити из бликов и света. Это было красиво, по-настоящему красиво.       Солона не прятала седину, ярко сверкавшую в её густых каштановых волосах. Она носила её так же гордо, как титул Героини Ферелдена, как скверну внутри себя. Она не боялась её, не пыталась закрасить и скрыть, как орлейские или антиванские дамы, принимая как всё, происходившее в её безумной жизни.       – Просто нигде больше я не получу такого потрясающего тура по самым забытым всеми богами местам. Да ещё и бесплатно! И никакая пограничная стража не трогает. Это ли не счастье?       – А ещё «Вороны» в эту задницу гарлока точно не полезут, – усмехнулась Солона.       – И это тоже.       Зевран обнял любимую женщину посильнее, прижал так тесно, словно хотел вплавить в себя, огородить от всего на свете. Если бы только это было возможно.       Редкие снежинки сияли в волосах, чтобы закончить свою короткую жизнь крошечными каплями, исчезнуть, а потом пролиться дождём.       А утром они увидели его. Замок вырастал из снега и горной тверди, держа на своих полуразрушенных каменных стенах небо.