You're suffocating me

Laam - Les Reflets de Mon Âme Такое чувство, будто я падаю в бездну. Темнота завлекает в свои устрашающие объятия, не оставляя шанса выбраться. Нахожусь в каком-то бесконечном пространстве, а вокруг кромешная тьма. Мне страшно и я отчаянно пытаюсь за что-то ухватиться, но натыкаюсь лишь на поток холодного воздуха. От страха громко кричу, падая вниз. Я лечу в пропасть, задыхаясь и… прихожу в себя. Яркий свет бьёт в глаза, заставляя зажмуриться. Через несколько минут всё же удаётся привыкнуть и сфокусировать взгляд. В первое мгновение мне кажется, что я ослепла, потому что вижу сплошное белое пятно. Никаких оттенков, предметов, лишь густое белоснежное облако. Чувствую подступающую панику и пытаюсь сконцентрироваться на своих ощущениях. Лёгкая сонливость, боль во всём теле и специфический запах лекарств. Прилагаю нечеловеческое усилие, чтобы повернуть голову и могу лицезреть белые стены какой-то комнаты. Больница. Очень похоже на больницу. Пытаюсь пошевелиться, но ничего не выходит. Кажется, мои руки зафиксированы. Что за чертовщина? Хочу позвать на помощь, но вместо слов с губ срывается лишь хриплый стон. Мне по-настоящему становится страшно. Стараюсь освежить в памяти последнее воспоминание. Я была в баре, заказала бутылку водки, а дальше я ничего не помню. Пустота. Внезапно слышу приближающие шаги, поворачиваюсь к источнику звука и вижу женщину в белом халате. Глаза застилает пелена, и лицо женщины кажется мне расплывчатым пятном. — Мисс Хейз, как вы себя чувствуете? — она подходит ближе и освобождает мои руки. Только сейчас замечаю, что лежу под капельницей. — Что со мной случилось? — с трудом произношу, поражаясь своему сиплому голосу. — У вас алкогольное отравление, — отвечает женщина и вводит в капельницу какой-то препарат. Я вновь прокручиваю в голове последние воспоминания, и картина начинает проясняться. — А как я здесь оказалась? — Если я не ошибаюсь, ваша подруга вызвала скорую. Не волнуйтесь, скоро вас отпустят домой, а сейчас вам нужно отдыхать, — медсестра говорит ещё что-то, но я пропускаю её слова мимо ушей. Она сказала, что скорую помощь вызвала подруга, но я была в баре одна. Как это можно объяснить? Неужели кто-то из знакомых видел меня в таком состоянии? Я бы не удивилась, если бы звонил бармен, но девушка… За своими размышлениями не сразу замечаю, что женщина касается моего плеча. — Всё в порядке? — Наверное, — тихо отвечаю. — Тогда отдыхайте и постарайтесь поспать. Я скоро вернусь, — женщина покидает палату, оставляя меня в одиночестве. Закрываю глаза в надежде прогнать боль. У меня болит всё — голова разрывается, а кости словно наливаются свинцом. Хочу умереть, чтобы ничего не чувствовать. Почему мне не сделают обезболивающее, чёрт возьми? Это же невыносимо. Кажется, сейчас расколются все кости и разлетятся на мелкие кусочки. Хочется свернуться калачиком и завыть от боли, но из-за капельницы боюсь даже шевелиться. Кажется, что я страдаю несколько часов, хотя с момента моего пробуждения проходит совсем мало времени — минут двадцать. Я продолжаю лежать с закрытыми глазами, изнывая от боли. Слышу хлопок двери и вздрагиваю, но у меня нет сил посмотреть на своего посетителя. Наверняка, вернулась медсестра. Ощущаю на себе тяжёлый взгляд, и мне становится не по себе. Не выдержав такого напора, открываю глаза и вижу Шеннона. Нет, только не это. Представляю, как я сейчас выгляжу и заранее устрашаюсь. Не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Лето внимательно смотрит, и я буквально физически чувствую его ярость. Хочется плакать от безысходности и жалости к себе. Теперь он точно меня бросит. Шеннон приближается, тяжело вздыхая. Знаю, что сейчас он сдерживает себя, чтобы не орать. — Ты совсем идиотка? — он говорит тихо, но в его словах столько злости, что мне страшно. — Прости… — шепчу, и Лето презрительно фыркает. — Ева, что ты творишь со своей жизнью? Зачем ты напилась? — Не рассчитала дозу, — нагло вру. Хотя хочется закричать: «А ты не догадываешься?», но не могу этого сделать. Сердце разрывает от нахлынувших воспоминаний, а перед глазами вновь чёртовы фотографии. В моих мыслях образ той девушки. Наверняка, Шеннон её любит, а я ему омерзительна. — Ты себя слышишь? Я давно заметил, что ты пристрастилась к спиртному, но не думал, что всё так запущено. Ты не представляешь, как я испугался, когда мне позвонила та сумасшедшая шлюха и сказала, что ты умираешь. — Лиззи свойственно преувеличивать, — вздыхаю, понимая о ком идёт речь. — Ты мог сюда не приезжать, — отворачиваюсь, чтобы скрыть подступающие слёзы. — Ещё скажи, что это я виноват, — бросает со злостью. — Хотя так и есть. Это всё началось, когда ты связалась со мной. Ты рассталась с женихом, поссорилась с отцом… — Шеннон, прекрати, — не хочу, чтобы он винил себя. — Но это действительно так! — он повышает голос, заставляя меня вздрогнуть от головной боли. — Пожалуйста, не кричи, — прошу. Шеннон собирается ответить, но в палате появляется медсестра. — Мисс Хейз, вам уже лучше? — да она издевается. Так плохо мне не было никогда. Я отрицательно качаю головой, женщина подходит ближе и вынимает капельницу. — Когда её отпустят? — в разговор вступает Лето. — Через несколько часов, но сейчас ей нужно поспать. Вам лучше выйти. — Я понял, — барабанщик кивает. — С тобой мы поговорим дома. Они покидают палату, оставляя меня одну. Поворачиваюсь на бок, притягивая ноги к груди и зажмуриваюсь, в наивной надежде спрятаться. Я всегда так делала в детстве, когда боялась мифических монстров живущих под кроватью. Стоит закрыть глаза — и ты уже в другом мире, где нет ни печали, ни горя. Тогда было так легко. Жаль, что сейчас всё изменилось и взрослая жизнь пестрит совсем другими красками. Уснуть мне так и не удаётся. Тело ломит, голова разрывается от боли, и я клятвенно обещаю себе бросить пить. Кажется, что проходит целая вечность, когда в палате появляется медсестра с моими вещами. Превозмогая боль, одеваюсь и выхожу в коридор, где сталкиваюсь с Лето. Он молча хватает меня за руку и тащит к выходу. От таких резких движений начинает кружиться голова, но я решаю не испытывать судьбу и шагать молча. Шеннон помогает мне сесть в машину, но при этом не произносит ни слова. Напряжённое молчание начинает угнетать, но никто из нас не думает нарушать тишину. Меня клонит в сон и безумно хочется оказаться в постели, но я продолжаю пялиться на Шеннона. Если бы он накричал, то стало бы легче. Эта неизвестность пугает, рождая в голове нелепые мысли. Вскоре мы оказываемся возле моего дома, и Лето поспешно направляется к лифту. Плетусь за ним, понимая, что ещё немного и я, несомненно, потеряю сознание. Шеннон открывает дверь, пропуская меня внутрь. Медленно прохожу по коридору, чувствуя на себе тяжёлый взгляд. Лето по-прежнему молчит, заставляя меня теряться в догадках. Резко оборачиваюсь, чтобы начать разговор, но Шеннон проходит мимо меня. Замираю на месте от возмущения, но не нахожу в себе силы, чтобы устроить выяснение отношений. Шествую за барабанщиком и замираю на месте от увиденного. Этот изверг добыл все мои запасы алкоголя и сейчас с умиротворённым лицом выливает сие добро в раковину. Сажусь на стул, наблюдая за его действиями. Лето так увлечён своим занятием, что, кажется, даже не замечает моего присутствия. Когда дело доходит до бутылки Hennessy, я не выдерживаю: — Шеннон, к чему эти репрессии? — тихо произношу, и барабанщик замирает. Шеннон медленно оборачивается и принимается буравить меня взглядом. Увидев злость в его глазах, сразу же жалею о своих словах. На мгновение мне даже кажется, что Шеннон сейчас разобьёт эту чёртову бутылку об мою голову. — С этого дня в твоей квартире не будет алкоголя. Запомни это, Ева. Не думай, что сможешь обмануть меня. Впредь мне придётся контролировать тебя. — Тебе не нужно возиться со мной. Я вполне могу о себе позаботиться. — Да, я вижу, — саркастично произносит Шеннон. В его глазах читается насмешка, и только сейчас я ощущаю, насколько ничтожна для него. Я есть и останусь всего лишь игрушкой, причём даже нелюбимой. Ощущаю ком в горле и подступающие слёзы. Нет. Нельзя рыдать перед ним, тем самым лишний раз демонстрировать свою ничтожность. Резко поднимаюсь, собираясь уйти, но внезапно теряю равновесие. Жуткая головная боль напоминает о себе, на глазах пелена и я падаю. В одно мгновение Лето оказывается рядом, подхватывая меня. Беспомощно хватаюсь за него, но перед глазами всё плывёт и я не чувствую собственное тело. — Шеннон, — испуганно шепчу, но слышу свой голос, будто сквозь толщу воды. — Ева, очнись! — Лето хлопает по моим щекам, но лучше мне не становится. Прихожу в себя лишь, когда Ше обливает меня водой. Пытаюсь сфокусировать взгляд и вижу обеспокоенное лицо Шеннона. — Как ты? — Мне плохо. — Какого чёрта тебя отпустили, если ты не оклемалась? — вопрос риторический. Шеннон берет меня на руки и несёт в спальню. Оказавшись в постели, хватаюсь за шею мужчины. Не хочу его отпускать. Почему-то мне кажется, если он уйдёт, я погибну. Понимаю, что это глупо, но сердце бешено колотится, рождая чувство паники. Лето осторожно отстраняется, будто лишая меня жизни. У меня нет сил говорить, но хочется отчаянно вопить во всё горло, чтобы он не оставлял меня. Провожаю его взглядом, но остаюсь в одиночестве ненадолго. Через несколько минут Шеннон вновь появляется с чашкой какой-то дряни в руках. — Что это? — морщусь, ощущая противный запах. — Чай, держи, — он протягивает мне чашку с омерзительным напитком светло-зелёного цвета. — Это пойло не очень напоминает чай. — Ева, пей и не зли меня. — Меня тошнит, — хнычу. — Ева, — он повышает голос, и я решаю не спорить с этим мужчиной, ибо знаю, на что он способен. Подавив рвотные позывы, выпиваю горячую жидкость, стараясь не концентрироваться на вкусе. Вопреки моим просьбам о пощаде, Лето заставляет меня выпить ещё несколько чашек чая. Пожалуй, мне никогда не было так плохо. К головной боли добавляется тошнота и ломота в костях. То ли на меня действует чай, то ли усталость, но через некоторое время мне всё же удаётся уснуть. Не знаю, сколько проходит времени, но, открыв глаза, ощущаю на своём животе широкую ладонь. Аккуратно поворачиваю голову и вижу спящего Шеннона. Неужели он остался со мной? За все полгода наших встреч он ни разу не ночевал у меня. Осторожно касаюсь рукой его щеки и невольно улыбаюсь. Сейчас он такой умиротворённый и красивый. Я бы отдала всё на свете, чтобы просыпаться так каждое утро. Видимо, Шеннон чувствует мой взгляд, потому что начинает ворочаться. Он открывает глаза и внимательно смотрит на меня. — Доброе утро, пьянь, — его губы украшает искренняя улыбка. — Как самочувствие? — Бывало и лучше, — чувствую, что мои щёки украшает румянец. — Почему ты остался? — Не мог же я тебя бросить в таком состоянии. — Спасибо, — произношу и замолкаю, ожидая его реакции. — Не за что, — Шеннон пожимает плечами и поднимается с постели. — Я иду варить кофе. Я тоже встаю и отправляюсь в душ. Тёплые струи воды быстро стекают по моей коже, будто очищая от всей той грязи, в которую я сама себя втоптала. Сейчас все мои мысли заняты Шенноном. Он провёл ночь со мной… Значит, та девушка не так уж для него важна. Или я просто воображаю, что неважна. Не замечаю, что створки душевой кабины открываются и рядом возникает Шеннон. Прихожу в себя, когда ощущаю, как на моей груди смыкаются руки любимого мужчины, заставляя рвано выдохнуть. Горячее дыхание обжигает кожу, и я прижимаюсь спиной к груди Шеннона. Блаженно закрываю глаза, наслаждаясь лёгкими поцелуями в шею. — Не пугай меня так больше, — страстный шёпот, принуждает кожу покрыться мурашками. — Ты нужна мне. Эти слова будто выбивают землю из-под ног. Полгода я мечтала услышать подобное и сейчас он говорит, что я ему небезразлична. Крепче прижимаюсь к Шеннону, полностью отдаваясь ему. Хочу быть рядом ежесекундно. Мне кажется, что стоит отстраниться — и я лишусь воздуха. Наверное, уже тогда я чувствовала, что скоро моя жизнь будет разрушена. Внутренний голос подло нашёптывал о приближении беды, но я была слишком пьяна от любви, чтобы прислушаться к интуиции. В тот день я наслаждалась каждой секундой, не догадываясь, что пройдёт немного времени и наша «любовь» рухнет, как карточный домик.