Любовь спасет

Сырые и мрачные подвалы Малфой-Мэнора скрывали многие тайны за многие века. Сейчас только темнота и редкий стук капель, стекающих по скользким стенам, вмешивался в беседу двоих. Да и можно ли назвать беседой тихий тоскливый вой с редкими вкраплениями сиплого, быстро истощающегося голоса. И уж точно не собеседников можно было с трудом разглядеть в полутьме, а несчастных смертников, пленников величественного замка. В гнилой соломе умирал последний представитель непокорного рода Олливандеров. Лишенный всего Темным Лордом, и даже права на достойную смерть, он должен был угаснуть всеми забытым и никому не нужным, и только случай свел его с Гермионой, в девичестве Грейнджер. Единственную выжившую из легендарного трио сейчас тоже узнал бы не каждый. Одетая чуть лучше домовика, в тонкий и застиранный балахон на голое тело, с безумным взглядом и гнездом спутанных волос, она ничем не напоминала гордую гриффиндорку. Сломленная и жалкая девушка цеплялась за умирающего старика, торопясь выговориться, излить свое горе хоть кому-нибудь не безучастному. - Они все умерли… Умерли! – завывала она в вонючее, изодранное тряпье Олливандера. – Гарри… я даже не успела с ним проститься. Это было избиение младенцев. Жалкая горстка авроров и преподавателей хоть немного сопротивлялись… А мы… Отряд Дамблдора, так гордо звучало, а перебили, как слепых котят. - Как ты спаслась? - послышался вопрос, наполненный сиплым свистом. - Мерлин, лучше бы я сдохла, - содрогнулась в новых рыданиях щуплая девичья фигурка. – Это новая придумка Волдеморта, - тонкие руки потянулись к шее, и сквозь спутанную массу грязных волос мелькнула широкая полоса ошейника. - Аналог «Империо», я полагаю? – узнал мастер. - Да, - горько кивнула она, - а еще кольца обручального. Я даже убить себя не могу, - сломленная, обессиленная рыданиями гриффиндорка упала рядом со стариком, помолчала и словно помертвевшим голосом продолжила. – Я теперь миссис Снейп. Темный Лорд был великодушен и позволил присутствовать на моей свадьбе Рону. Он смотрел, как Снейп, которого мы считали своим, заявляет на меня права, разложив там же на грязном каменном полу. Мой любимый смотрел, и у него текли слезы… А потом Авада - и его не стало… - Бедная девочка, - у старого мастера тоже текли слезы. - Я так мечтала об Аваде… Думала, разозлю Снейпа - и он меня убьет… Но этот скот бережет меня, - слова ее были наполнены горькой иронией. – Бьет и трахает. Снова бьет и снова трахает. Я костероста выпила за месяц больше, чем все студенты Хогвартса за год. - А сейчас… ты здесь… почему? – этот разговор тяжело давался Олливандеру. - Муж позаботился, - Гермиона резко рассмеялась. Крысы бросились врассыпную, испугавшись громкого сумасшедшего смеха, - не хочет делиться. Волдеморт дарил грязнокровных невест всем своим холостым приспешникам. Главное условие - плодиться… Слишком много магов погибло. Грабблову Риддлу некем править. Потому и грязнокровки пошли в ход. Он не пожалел даже Макнейра за убийство магглорожденной жены. Устроил показательную казнь… А то, что Яксли сразу после великодушно предложил воспользоваться его грязнокровкой всем присутствующим, ничего… жива ведь, еще и залететь шансов больше. - А Снейп? - А Снейп женой не делится. Ни с кем. - Вот как… Гермиона приподнялась на локтях и всмотрелась в сокрытое сумраком лицо мастера. - Вы думаете, он меня жалеет? – и снова рассмеялась, громко и истерично повизгивая. – Да я просто его имущество. Он же нищеброд, полжизни побирался, кнат к кнату собирал. Он ничего своего из рук не выпустит, не поделится и в аренду не сдаст. - Черные времена настали… Доброта выгорает в сердцах людей, - как в бреду пробормотал Олливандер. – Бедный Северус, бедный мальчик… он никогда не знал любви… - Замолчите! Он не достоин вашей жалости, - подскочила гриффиндорка, сверкая полными ненависти глазами. – Он животное. Мерзкая тварь. Я уважала и жалела его в Хогвартсе. Я думала, он на нашей стороне, а он гнусный предатель. Как только Волдеморт победил, с него слетела вся шелуха порядочности. Он хуже Фенрира, идет к своим целям, с легкостью ступая по трупам и невзирая ни на что. Я ненавижу его больше жизни! – с этим возгласом слабые руки подломились, и девушка рухнула обратно на старика. Ошейник сработал как нужно, ломая волю и ненависть, заставляя покориться рабской доле. Олливандер крепко обнял свою невольную сокамерницу и неожиданно бодро вдохнул. Он переместился в сидячее положение и придержал Гермиону за плечи. - Выслушай меня, детка. Олливандеры - старый род, наши корни уходят в Средиземье. Глава рода имел право на очень странный дар. Научить чувствовать… Я был совсем маленьким, когда дед подарил мне способность чувствовать магию палочек. Я последний Олливандер, и сейчас - глава рода. Я сделаю тебе подарок … - К чему мне магия палочек? – устало и безжизненно отозвалась Гермиона. – Мою палочку и ту отобрали… - Я подарю тебе другое чувство, девочка. Любовь. Без любви не выживет этот мир. И ты без любви не выживешь. Старик обнял щуплую фигурку и отечески поцеловал в лоб. Мягкое, мерцающее сияние заполнило убогую камеру, высвечивая каждый камешек и концентрируясь на девушке. - Смерть я тебе подарить не могу, поэтому дарю любовь. Любовь к мужу. Ты больше не будешь страдать, его ласки будут приносить тебе радость, - прошептал последний средиземный маг и умер, отдавая посмертный дар.