Перерождение

POV Андрей Ну и как? Как, скажите мне, я мог поступить так эгоистично и уснуть на чужом диване? А точнее, на диване, который принадлежал парню, изнасилованному мной! И, вроде, я проснулся в одиннадцать и уже собирался встать и пойти домой, как эгоистичное желание и сон, который явно был сильнее в нашей с ним схватке, победили меня, и я сладко растянулся на диванчике. А теперь солнце, будто специально светило мне прямо в глаза, заставляя проснуться. Я сдался и неспешно разомкнул немного слипшиеся за ночь глаза. После чего недовольно выругался, глядя на часы, стоявшие на журнальном столике. Семь сорок пять, черт! И вот так вот нелепо проснуться в свой выходной! Хотя, можно сказать, что я привык. По выходным я – ранняя пташка, зато в рабочие дни хмурая сова. Как же это меня доставало, ведь выспаться удавалось лишь несколько раз за мою бурную рабочую жизнь. Но сожаление заменило воодушевленное чувство. Я встал и направился на кухню, где вчера проторчал почти целый день, работая как Золушка. Может, сначала это меня и злило, но, как говорится, главное влиться в процесс. Даже уборка может стать чем-то невообразимо приятным, когда с тобой такой человек, как Саша. Вроде общительность черта явно не его, но мне хватало лишь одного взгляда его голубых глаз, чтобы почувствовать себя уютно. А в этих глазах так и читалась тоска… я бы сильно хотел узнать её причину. Тело била сильная дрожь лишь от одной мысли, что причина этому – я. Воображение рисовало ужасающие картины веселого и счастливого Саши в окружении миллиона любящих его девушек и друзей. Он на глазах становился угрюмым и закрытым для всех. Он остался в одиночестве. Я потряс головой, отгоняя очередную картину, которая была для меня сродни пытке. Как же я сожалею из-за своих резких и ужасных поступков. Думаю, это отвратительное чувство вины когда-нибудь раздавит меня. И правильно! Я достал терку из подвесного шкафчика и сыр из холодильника. Казалось, за один день я сумел изучить все пространство этой небольшой кухоньки. Сильно удивило меня то, что даже сам Саша не знал, где у него лежит дуршлаг. Невольно я улыбнулся, вспомнив с каким восхищением, смотрел на меня Саша, когда я готовил ему клюквенный пирог. Казалось, он сам готовить умеет только пельмени и макароны. Тогда я ещё раз про себя отметил важность работы повара в небольшом ресторанчике, которой я сильно дорожил. Особенно я порадовался, когда лицо Саши озарила яркая улыбка, стоило ему только попробовать кусок пирога. Ему очень идет улыбаться. Такая яркая и светлая улыбка, сразу видно – настоящая, не фальшивая, которую сейчас натягивают большинство людей, лишь бы от них побыстрее отвязались. В ответ такой искренности тоже хочется улыбнуться. Мои размышления о красоте улыбки Саши, прервал он сам. Как же мило он выглядел с взъерошенными светлыми волосами и заспанным лицом. Как котенок? Ммм… да, котенок. Я расплылся в улыбке, пока не заметил, что в глазах Саши мелькает беспокойство, да и круги под глазами радости мне не прибавляли. Интересно, он обращался к врачу после той ночи? - Опять готовишь? – он почесал затылок и взглянул на меня. На этот раз во взгляде светились озорные огоньки. Я, наконец, вздохнул спокойно. - Ну, да. Завтрак в благодарность за вчерашнее. - Ой, да забей ты! – он шутливо толкнул меня в плечо, но чуть-чуть не рассчитал силу. Я ударился о подвесной шкафчик, - черт, прости! Я, улыбаясь, потер ушибленную голову, показывая, что со мной все хорошо. Но на Сашу это не подействовало - он рванул ко мне и бережно провел пальцами по лбу, который принял на себя удар. - В следующий раз буду осторожней, - он ещё раз коснулся лба и ласково потрепал меня по волосам.