Просто вместе

      Я стою у окна, курю в приоткрытую щель и смотрю на Майлза.       Он спит, распластавшись морской звездой, уткнувшись лицом в подушку. Одеяло съехало, обнажая часть спины, ягодиц и левой ноги. Я прослеживаю глазами линию позвоночника, задерживаюсь взглядом на... Замечаю собственную метку – неявный отпечаток зубов. Хмыкаю. Перестарался немного. А впрочем... Потираю правое плечо, где горит и вполне ощутимо побаливает укус Ма.       Выдержать трезвую линию поведения не сложилось. Что... неудивительно. С января 2014 года все никак не складывается. То одно, то другое. Столько событий. А рядом Ма... Почти постоянно. И от этого распирает, изнутри распирает. И хочется продлить эту эйфорически-безумную, пьяную хмарь, в которую мы оба ухнули с головой. Поэтому и Уимблдон останется в памяти не чинным восседанием на трибуне и наблюдением за игрой, а несколькими распитыми на двоих бутылками шампанского и рискованной прелюдией, начавшейся еще задолго до двери номера отеля.       Иногда мне кажется, что мы сошли с ума. Окончательно. Потеряли все ориентиры, сорвали тормоза и несемся на всех парах в пропасть. Но я не хочу, не хочу останавливаться. Не хочу возвращаться в продуманную каждым словом и выверенную каждым жестом реальность. Не хочу следовать правилам. Не хочу думать о том, что любая идиллия имеет свой конец. Праздник заканчивается.       Не хочу.       Мне нравится то, что есть сейчас между нами. Нравится это безумие...       Наше сладкое безумие.       Это любовь? Или действительно больше, гораздо больше?       А может, не стоит давать названия, присваивать заштампованные определения?       Достаточно просто наслаждаться. Тем, что есть. Сейчас. Прямо сейчас.       Забыть о том, что нам, наверное, пора бы повзрослеть. Не подростки уже. И последние выходки никак не вяжутся с образом мужчин, а больше соответствуют поведению юных отроков, впервые оставшихся без присмотра родителей.       Но почему-то... почему-то только сейчас проснулся настоящий кураж. Когда можно все. Когда весь мир на ладони. Причем, буквально. Когда нет рамок и ограничений. Нет недоговоренностей.       Мы знаем друг о друге всё. И даже немного больше. Мы пережили вместе несколько серьезных провалов в отношениях, таких, после которых не всегда удается вернуться к общению хотя бы на уровне: «Привет-пока!» Наносное в виде гордости, зависти, ревности слишком часто приводят к мучительному недопониманию, ведущему к тому, что проще забыть человека, чем пойти на уступки и пожертвовать своим эго.       Мы же... теряли и находили. Теряли и открывали новое. Теряли и становились сильнее. Теряли и... учились. Учились откровенности.       Я смотрю на Майлза.       Воспоминания, воспоминания, воспоминания...       Их так много - поделенных на двоих, тех, что, пожалуй, не запакуешь в один архив – понадобится с десяток. Километры слов нужны, чтобы обозначить на листе бумаге каждое.       Или пара строк.       Всего пара строк...       Visions of the past and possible future       Shoot through my mind and I can’t let go       Inseparable opposing images       When can you come back again?       Вот так... Вот и первые строки... Строки чего-то нового, абсолютно мне неясного, но я смотрю на Майлза и уже предчувствую... Предчувствую их продолжение.       Ох, Ма... Мы ведь оба этого ждали, да?       Не поверишь, ты не поверишь, но я готов.       Пора бы уже, дорогой. Пора.       Пока еще не очень понимаю, как и когда, но точно знаю...       Надо. Оно уже где-то томится, под сердцем, плещется, играет разными смысловыми оттенками... Тайные шифры. Зашифровать, спрятать и показать. Я даже слышу твой голос. Помнишь, ты как-то назвал меня своей самой дурной привычкой?       Ма, я сейчас слышу... Слышу, как ты в этом признаешься со сцены. Почему бы и не признать, в конце концов?       От дурных привычек избавиться сложнее всего.       В феврале прошлого года Ма расстался со Суки. Она его бросила ради Брэдли Купера. Майлз тогда сказал, пожав плечами: «Я бы тоже отказался от кого угодно, даже от тебя, Тернер, ради Брэдли Купера».       Но это была показная бравада. Расставание вышло некрасивым. Хотя... Бывают ли расставания красивыми? Наверное. Но не в тот раз. Эта девчонка намного глубже проникла в сердце друга, и в этом ему сложно было признаться даже самому себе.       А я просто видел. Видел его неприкрытую обиду и разочарование. И только в тот момент по-настоящему узнал, что такое ревность. Ревность, которая не имеет права на существование. Потому что я не заслужил этого права – ревновать Ма. Так твердил разум, но кто ж слушает разумные доводы, когда бесится сердце? И все, что тебе остается, - это терпеливо ждать и быть рядом.       Мне кажется, именно в тот период мы отыграли последний пассаж, способный разрушить нашу связь. И выстояли. Ма приехал ко мне в марте. На пару недель. Мы много пили и много говорили. Оставшись тет-а-тет – Ари уехала в Париж.       Словно плотину сорвало... Бесконечный поток слов. От позитива к негативу. От взаимных упреков до тотального прощения. Мы закрывали гештальты и внезапно открывали новые. Будто заново расставили фигурки на шахматной доске, прикинули шансы на победу и решили, что оба будем играть черными. А за белых пусть выступит судьба. И кто кого? Я не сомневался, что везение на нашей стороне.       Не сомневаюсь и сейчас. Потому что... как только продумываешь все на несколько ходов вперед – обязательно окажешься в дураках. Непредсказуемые повороты – это и есть жизнь.       - У меня есть кой-какие наброски... – Майлз бросил эту фразу невзначай. Мы релаксовали у бассейна, продумывая планы на вечер. Зак подбивал на очередную авантюру – ночной рейд по клубам ЛА, а хотелось, если честно, поваляться в кровати перед телевизором. Вот и решали, динамить или не динамить неугомонного приятеля-фотографа. С холодным лимонадом в руках, под зонтиками, разморенные и расслабленные знойным солнцем. – Текст написался сам собой. После скандала с Суки. Я, оказывается, не ее уровень. Прикольно, да?       - Ты о чем? – спросил я осторожно, еще не веря услышанному.       - Даже не знаю, что это, - продолжал Майлз, будто не услышав меня, задумавшись о своем. - Гимн холостяка? – он усмехнулся, глядя в одну точку. – Некая точка? Просто выплеск эмоций?       - Не отгорело еще, да? – мне нелегко дался этот вопрос. И я не был уверен, что хочу слышать ответ, но мы уже наломали прилично дров, чтобы сейчас хоть в малейшем кривить друг перед другом душой.       - Хм, - Ма обернулся ко мне. – Знаешь, я вот только сейчас понял, что и отгорать-то нечему было. Уязвленное самолюбие – не более. С другой стороны... Предсказуемый финал. Да и я никогда не был честен с ней на все сто. Она воспользовалась мной, а я пользовался ею. Все по-честному. Мне было хорошо с Суки только потому, что я не мог быть с тобой. Так, как хотел этого. Без мыслей, что я постоянно пытаюсь угнаться за звездой, а нифига не выходит.       - Ма... – я осекся, не зная, что сказать. Да и надо ли? Повторять на репите не раз сказанное за эти дни.       - Ал, не парься, - Майлз качнул головой и на секунду прикрыл глаза. – Надоело мне до тошноты все это дерьмо. Эти гребаные разборки, кто, что и кому должен. Проехали. Оставили в прошлом и забыли. Я вообще не об этом. Я... – он посмотрел на меня в упор. - Я хочу, чтобы ты мне помог. Довести до ума новую вещь.       - Ма? – я недоверчиво вскинул бровь.       - Ал, еще раз - к черту. К черту все эту херню с амбициями и самоидентификацией. У меня готов новый альбом. Мой альбом. Написанный в соавторстве с охуенными музыкантами. Кто бы мне сказал лет этак десять назад, что я буду работать с Йеном Броуди, Энди Партриджем и Полом Веллером! Да я б обкончался на месте от таких новостей. И не поверил бы! Но, твою мать, это правда. И меня прет с каждой вещи, что я написал.       - «Don't Forget Who You Are» - очень крутой альбом, Ма, - улыбнулся я. И не лгал. Я был горд. Горд тем, что одним из первых услышал его целиком. И услышав, мог только сказать: «Это Майлз Кейн, леди и джентльмены!»       - Да, - кивнул он, прищурив левый глаз. С нахальной усмешкой. – Это очень крутой альбом. Но я не могу... не могу и не хочу его выпустить без твоего участия. Это, блять, неправильно. Как будто я сам себя кастрировал. Намеренно. Ради чего?       - Бери гитару, - решил я. – И мою захвати. Название есть?       - «Get Right», - ответил Майлз, вставая. - Без вариантов, Ал, - добавил он со значением.       - Как скажешь, - согласился я.       Если Ма считает, что так будет правильно – значит, так оно и есть. И, может, это песня о Суки, а может, о том, как мы снова вернулись к старту, к тому, что нас связало – совместному творчеству. Когда достаточно сесть друг напротив друга с гитарами, прикоснуться к струнам и взглянуть в глаза, по-прежнему любимые глаза цвета горького шоколада, чтобы все встало на свои места.       Сингл стал би-сайдом к заглавному треку альбома с тем же названием – «Не забывай о том, кто ты есть». И да, Ма опередил нас с выходом – его LP увидел свет в июне 2013 года, а наш «АМ» официально появился в продаже в сентябре. И знаете, что? Уже ни один критик не посмел сказать, что Майлз Кейн без Алекса Тернера – пустышка. Альбом Майлза – это он во всей красе. Та музыка, на которой он вырос, которой пропитан насквозь – он не прятал корни, пытаясь подать себя под соусом свежего звучания – нет, он просто напомнил, что такое «старый добрый английский рок, любовно переодетый на более современный манер». Как и он сам – стиляга родом из 60-х, но в проапгрейденной версии двадцать первого века.       Майлза ждал мировой тур и битком забитые залы. Тотальный sold-out.       Как и нас.       «АМ» - наш Эверест. Загадывал ли кто-нибудь из нас, что альбом станет настолько популярным, что фаны предъявят нам уже другие претензии: мол, это жесткий мейнстрим, музыка для всех, а не для избранных. Где старые мартышки?       Да нет их уже. Нет тех прыщавых подростков, что плевались со сцены бунтарскими текстами. Есть четверка не сильно поумневших долбоебов, которые до сих пор не научились заранее готовить спичи, поэтому импровизация – наше все. Иногда довольно убогая, ограничивающаяся фразой: «Спасибо. Большое спасибо». Если на трезвую... А если как обычно... то...       Сдается, отдельные личности никогда не забудут мне речь на The BRIT Awards, начавшуюся со слов: «Вот он, рок-н-ролл, а? Это он, рок-н-ролл, и никуда он не делся...» Что я тогда хотел сказать? Free-бар – роскошная тема. И «Маргарита» - все еще мой любимый коктейль. И, клянусь вам, я заплатил за тот микрофон. Мне было немного стыдно. Немного. Совсем чуть-чуть.       Мировое турне длиною в год. Множество разных суппортящих групп. В Италии и во Франции Майлзу удалось составить нам компанию. Как в старые добрые времена.       А потом был Madison Square Garden - 8 февраля 2014 года. И мы уже не на разогреве. Мы выступали на именитой сцене хэдлайнерами. И если бы у меня было столько же бахвальства, как у Ма, я бы признал - так становятся королями мира. Так входят в анналы рок-музыки. Так подтверждается твой статус рок-легенды.       Но, увы. Я не Майлз.       Я Алекс Тернер. Уж какой есть. Со своими заморочками. Не до конца уверенный, что мое место у микрофона в качестве фронтмена. Но так вышло. Примите как данность.       Как и тот факт, что минуты триумфа я обязательно разделю с одним и тем же человеком – другом, которого люблю. Мистером Майлзом Кейном. Мы исполнили старую битловскую «All My Lovin’» - Ма играл на гитаре. Для фанатов это была дань нашей общей любви к ливерпульской четверке. Для нас с Майлзом...       Когда-то давно, на заре знакомства, мы сидели в маленькой комнатушке съемной лондонской квартиры и бренчали на гитарах. Случайно в незатейливый трек-лист вписалась эта песня. И что-то уже тогда царапнуло... Мы еще не ведали, какой путь нас ждет. Мы еще только-только узнавали друг друга.       Я помню растерянность и удивление. Озадаченность. Смущение. И восторг. Восторг от знакомства. Словно в моей жизни произошло чудо, и я уже знаю об этом, просто не могу окончательно поверить в то, что заслужил его.       Заслужил быть счастливым и несчастливым одновременно. Заслужил любить, ненавидеть, страдать, искать, терять, находить, метаться и тонуть в сомнениях, упиваться минутами близости и умирать в разлуке. Заслужил спеть, адресуя строки одному-единственному человеку: «И пока я вдали от тебя – буду писать тебе каждый день, и всю мою любовь я пришлю тебе». Заслужил услышать в ответ: «Я буду представлять, как целую твои губы, которых мне так не хватает...».       Девять лет назад. Это было девять лет назад.       По-моему, Madison Square Garden – отличное место, чтобы вспомнить, с чего все началось. С какой мелодии возникло наше с Майлзом «мы».       Притушиваю бычок о пепельницу и продолжаю смотреть на спящего Майлза.       - Ма... – тихо зову его.       - Этот одинокий завидный холостяк вам не достанется, девочки... – бормочет ненаглядный мой придурок в подушку. Невнятно, но я слышал эту фразочку вчера раз десять. Хмыкаю и качаю головой. Боже, Стив будет рвать и метать. Мы в последнее время что-то как-то... Как-то все вышло из-под контроля, в общем. И мне впервые по-настоящему плевать. Плевать на всех. Я в отрыве. А Майлз... Майлз всегда в отрыве.       Ари ушла от меня в январе этого года. Без особых причин. То есть... Причина была и существенная: наверное, сложно изображать из себя счастливую подружку известного рок-музыканта, когда этот самый рок-музыкант постоянно в разъездах – АМ-тур побил все рекорды по плотности концертов, а в любую освободившуюся минуту летит окрыленным не к ней, а к...       После нашего примирения я сразу обо всем рассказал Ариэль и попросил ее вернуться на исходные позиции. Жизнь научила меня: правду не утаишь, а Ари не заслуживала того, чтобы я дарил ей какие-то ложные надежды. И лишал возможности более подходящим образом устроить свою личную жизнь. Наши отношения изначально были построены на лжи, и не от любви, а от отчаяния я впустил ее на свою территорию.       И не думайте, что я не чувствовал себя виноватым. Я прекрасно осознавал, что поступаю как распоследний мудак, о чем и сказал ей.       - Я предполагала, что ты – это ненадолго, - спокойно проговорила она. – И что когда-нибудь Майлз вернется не только в твою жизнь, но и в нашу постель.       - О чем ты? – поморщился я. Мне не понравились язвительные интонации. Напомнило Алексу.       - Ни о чем. Извини, - выдержав паузу, произнесла Ариэль. – Я ведь знала на что иду, влюбляясь в тебя, не правда ли?       Я не нашелся, что ответить. Сидел рядом с ней на диванчике, сложив руки на коленях и опустив голову. И беспомощно молчал.       - Алекс... У меня тоже есть бойфренд, - внезапно призналась Ари.       - Мм? – я вскинул голову и обернулся к ней. Ариэль улыбнулась и пожала плечами.       - Мы недавно познакомились, - добавила она. – На вечеринке у Виктора.       - Ммм, - понимающе кивнул я, припоминая, что это, вроде, какой-то голливудский продюсер.       - Это не любовь, - бросила Ари. – Даже ты – все еще не любовь. Возможно, что-то посильнее простой увлеченности. Я, по правде говоря, не очень-то понимаю, когда будет Любовь. Такая, как... У тебя? – она усмехнулась. - И с кем. Но я не люблю быть одна. Не люблю невнимания. У меня есть цель, и я не отступлюсь. Пока нет смысла отказываться от наших договоренностей – я буду играть роль твоей подружки, - решительно закончила.       - Хорошо, - пробормотал я. – Хорошо.       Ари вышла из гостиной, а я остался сидеть. Размышляя, как много еще лжи будет в моей жизни. Наверное, всегда. И довольно много.       Это шоу-бизнес, детка. Ничего личного, так?       Пора бы привыкнуть.       И радоваться тому, что кое-что искреннее в себе я все-таки сохранил.       Мы протянули еще год. Даже не могу сказать вам, когда именно Ари ушла насовсем из моей жизни. Вроде, новогодние каникулы на горнолыжном курорте провели вместе. Благодаря ее усилиям, по сети гуляло много фоток. Одну из них у себя в инстаграме Ариэль назвала «Sugar Kane». Конечно, там был Майлз. Улыбающийся. И это было не «доброе» фото.       Ари потом долго смотрела на него и почти без эмоций, ровно спросила, с этаким садистским любопытством в голосе, что объяснялось изрядной дозой вина, выпитого ею:       - А что ты будешь делать, когда он разлюбит тебя?       - Не думаю, что это возможно, - самоуверенно ответил Майлз.       - Ой ли? – хмыкнула Ариэль зло, прищурив глаза, что было совсем на нее не похоже.       - Если это произойдет, то останется другое, - пожал плечами Ма.       - И что же?       - По крайней мере, несколько удачных синглов и целый альбом «Марионеток», - бросил Майлз с невозмутимым видом.       Мы на тот момент сидели втроем. И странный разговор остался нашей тайной.       На The BRITS Awards она уже со мной не поехала.       И, если честно, не могу сказать, что я был расстроен. Меня тяготила сложившаяся ситуация – хотелось выдохнуть. Мы расстались не врагами, но и не друзьями. Мы просто расстались.       Мне приписывали депрессию после разрыва с Ари, но это не так. Я устал, скорее, от бесконечных концертов. Я и сейчас с ужасом думаю о том, что надо как-то продержаться до конца августа. И если бы не Майлз...       «Три причины, по которым я звоню, когда пьян...»       1. Майлз.       2. Майлз.       3. Майлз.       Это было забавное интервью. Одно из многочисленных. Я иной раз вообще забывал, где мы и зачем вновь и вновь отвечаем на одинаковые по сути своей вопросы. Во время этой беседы я едва соображал, что говорю и что пишу на бумажке с блиц-опросом. Застопорившись на этом шутливом предложении, которое нужно было продолжить, ответил...       Нет, конечно, я ответил иначе:       1. Я очень одинок.       2. Ты всегда знаешь, что сказать.       3. Твои кожаные штаны.       Но тому, о ком я думал, не составило труда увидеть скрытое:       1. Майлз.       2. Майлз.       3. Майлз.       - Подставляешься, - со смешком заметил Ма, прочитав ответы, которые ему услужливо скинул Мэтт.       - Не могу без тебя, - вздохнул я.       - Мы скоро увидимся, - пообещал он мне. – Ал, при любой возможности... Ты же знаешь.       - Знаю.       Пора. Самое время...       - Ма... – присаживаюсь на край кровати и веду всей ладонью по спине любимого.       - Детка... – отзывается Майлз, повернув голову ко мне. Но глаз так и не открывает.       - Ма... Ну же, - я легонько щипаю его за ягодицу с меткой моих зубов. – Мне надо тебе кое-что сказать.       - Ммм? – вопросительно. И сладкий зевок.       - Я готов, - сообщаю.       - Дай мне еще пять минут, и я тоже готов, - улыбается этот паршивец, продолжая дремать.       - Я не об этом! – хмыкаю. – Хотя мне нравится ход твоих мыслей...       - А о чем? – Ма переворачивается на спину, бесстыдно оголяясь. Закидывает руки за голову. Приоткрывает один глаз. Лукаво смотрит на меня. – Ох! – он цокает языком. – Только не говори мне, что это предложение, от которого я не смогу отказаться.       - Это предложение, от которого ты не сможешь отказаться, - киваю, едва сдерживая смех.       - Я согласен, только давай распишемся в Лондоне, - бормочет себе под нос Майлз, накрываясь с головой одеялом. – И чуть попозже. Я бы все-таки еще поспал с полчасика.       - Ма! – уже смеюсь в голос. – Я про другое.       - Не понял, - он выглядывает из-под одеяла и возмущенно смотрит на меня. – Это не про секс и не предложение руки и сердца... Какого хрена ты тогда мне не даешь поспать?       - «Марионетки». Я готов, - говорю, посерьезнев.       - Что? – Майлз садится ровно, пристально вглядываясь в мое лицо. Также отбросив маску дурашливости.       - Ты как-то сказал... Что когда я буду на сто процентов готов, ты рванешь за мной хоть в Антарктику, если я посчитаю, что там самое место для записи нового альбома.       - И?       - Я... я не знаю, когда и как, вероятно, осенью... И когда ты освободишься... Мы можем отдохнуть. Вдвоем. И... почему бы нет, а? Никуда не торопиться, вообще никаких сроков и ограничений. Чистое творчество. Ты и я. Все, что в голову придет. Все наше безумие. Без оглядки на чье-либо мнение. Как в тот раз. Ты и я. Только ты и я. Очередной саундтрек к еще одному несуществующему фильму, который... прокрутится в моей и твоей голове.       - Я не хочу в Антарктику, - замечает Ма. – Я погорячился. Мы можем сделать это в ЛА, детка? – он выгибает бровь. – К тому же, я хотел бы купить домик где-то неподалеку от тебя...       - Ма! – укоризненно хмурюсь.       - Ал... – он стирает с лица улыбку, трет растерянно подбородок ладонью. – Алекс...       - Ты обещал, - напоминаю.       - Алекс... Как давно я ждал именно этих слов от тебя, - Майлз возвращается ко мне взглядом.       - И как давно?       - Шесть лет, - пожимает он плечами. – Шесть гребаных лет.       - Я готов, - повторяю. – А ты?       - Как будто я пропущу возможность повалять дурака со своим лучшим другом, охрененным сонграйтером и... – он запинается.       - И?       - И парнем, которому определенно что-то надо сделать со своей прической, - заканчивает Ма с ехидной ухмылочкой.       - Только после тебя, - дергаю его за бакенбарды.       - Это стильно, детка, - отмахивается Майлз. – У меня потрясающее чувство стиля, - добавляет он, заходясь в приступе смеха.       - Вот этого я хочу, - говорю тихо. – Вот этого. Снова на одной волне. Говорить телепатически. Чтобы только ты знал, к чему весь бред, что происходит на сцене.       - Будет, - Майлз тянется ко мне и касается моих губ. – Ал, вот сейчас мы можем себе позволить все, что угодно. Даже снять феерически дебильный клип, после которого останется только спросить: «Что это было, чуваки?» Мы же снимем такой клип? – он отстраняется от меня и вопросительно смотрит.       - Да, - киваю. – Обязательно.       - И знаешь, еще что?       - М?       - Я хочу лапать тебя на сцене за задницу, целовать, когда вздумается и признаваться в любви... Да, вот чего я хочу, - заявляет Ма.       - Да пожалуйста, - соглашаюсь. – После засвета в перьях на улицах Рейкьявика и на показе Ив Сен-Лорана в красных кожаных штанах мне уже не спасти репутацию.       Два года спустя...       Выдержка из интервью QRO:       Майлз: МЫ ЗДЕСЬ! МЫ ЗДЕСЬ, В НЬЮ-ЙОРК СИТИ!       Алекс: Да! Панорама горизонта.       Майлз: Широкий формат! Черная рамка! Узкий экран!       Алекс: Звезды! Горы! Черное небо!       Майлз: С полумесяцем!       Алекс: Это другая планета? Мы еще не знаем!       Майлз: Но мы должны держать это в уме! Давай же на нее посмотрим! Давай посмотрим!       Алекс: И что же дальше? Нам нужна история!       Майлз: Мы в машине, ты на пассажирском сидении!       Алекс: Ты на меня орешь! Почему ты на меня орешь?       Майлз: «Вперед! Ну же!»       Алекс: «Bad Habits» - вещает он! «Sick Puppet» - продолжает он. Вещи, в которых иногда нет смысла!       Да, вещи, в которых иногда нет смысла, но для нас... Для нас он будет всегда.       Hotel room Holy Bible       Hotel room free-love revival       Baby, it's a never-ending spiral       'Looks a little bit like Paris...       Everything that I've tried to forget       (Everything that you've come to expect)       Everything that I live to regret       (Everything that you've come to expect)       Everything that you've come to expect.