Просто вместе

      - Не нравится мне все это, - вновь повторил Алекс, вчитываясь в бумаги. «Мартышки» уже полдня в полном составе находились в офисе компании «Domino Records». Великий день – подписание контракта. Хотя – это формальность. Подковерные игры начались уже очень давно - масштабная подготовка к нереально громкому старт-апу с мощным инвестированием. Выигрывали все: ребята получали звездный статус группы №1 в Великобритании и тур с концертами на лучших площадках родных просторов и Европы, лейбл – очередную успешную компанию по продвижению и прибыль соответственно.       Да, все хорошо, все замечательно. Морально они уже готовы были покорять стадионы. Но Алекса по-прежнему пугал тот путь, которым им пришлось пойти, чтобы иметь возможность заниматься единственно любимым делом – музыкой - и не думать о будущем. Потому что рискнули все вместе, решив не поступать в университет, а броситься в омут с головой. Родители даже дали ему карт-бланш на один год: мол, занимайся музыкой, но если за этот период ничего не выгорит – идешь учиться. Алексу этого было достаточно. Главное – получить свободу действий. Потому что у них появилась возможность. Небольшая, но уже можно с чего-то начать.       У Куки обозначился скромный стартовый капитал, выделенный родственниками на поддержку юных дарований. У Алекса же было много сырого материала, но мало – доведенного до ума. Все в блокнотиках и в голове. Поэтому был разработан и принят к действию этакий «план Маршалла».       Для начала, благодаря тем самым финансам Куки, у них появилась возможность репетировать не в гараже, а в шеффилдовской студии Yellow Arch Studios, потихоньку писаться там и периодически выступать в известном в городе баре Broadwalk, пока будет нарабатываться материал. Местная пресса отреагировала молниеносно: завалила их хвалебными отзывами, постоянно намекая на то, что тот лейбл, который подпишет «Мартышек», станет легендарным.       В итоге - их заметили. И с ходу взяли в оборот, потому что, как выразился работавший с ними представитель рекорд-компании Domino – Стив, «потенциал у вас невъеб…ный». На тот момент в рок-музыке намечалась затяжная стагнация: живые легенды переигрывали сами себя, выстреливавшие время от времени «звезды» оказывались одноразовыми пустышками с парой синглов. Но действовать требовалось грамотно, не торопясь, по законам шоубиза. Поэтому тему с капиталом забыли – создаем новый миф. Не было никакой поддержки – самородки в чистом виде, выплывшие к вершинам на волне народной любви.       То, что в итоге сейчас получилось… Как много от его «я» останется при таком раскладе, если они уже живут придуманной для них легендой: свои в доску представители английского рабочего класса, гоп-стайл-адидас-лакост-одежка, подростки-бунтари. Да уж, он-то главный представитель – тихий мальчик из интеллигентной семьи преподавателей.       А первый этап уже успешно преодолен, надо идти до конца – публика готова принять новых героев: простых ребят с северных окраин, играющих честный рок с остроумными социальными текстами, живописующими обычную жизнь среднестатических подростков без будущего с праздным шатанием по улицам в поисках проблем, тусовками и клубами.       Алекс писал свои тексты от души, по-настоящему, чем жил, что видел, что подмечал, но теперь, по факту, выходило, что вся его лирика – ультимативно приспособлена под отработанный имидж.       Затем – следующий пункт развлекательной программы. Запись демо-версии альбома, копии которого активно раздавались Алексом после неожиданно увеличившихся в своем количестве выступлений по клубам и барам всего севера. И неожиданно (вау!) на mySpace появляется сборник-компиляция аж с восемнадцатью композициями, которые, якобы, собрал воедино какой-то настырный фанат, даже дал название Beneath the Broadwalk (поразительная осведомленность) и слил в сеть.       Ага, имя того фаната – Стив, умелый пиар-менеджер, который ловко вел «Мартышек» к успеху. Но надо отдать должное самой группе: если бы эти восемнадцать вещей были проходными и безнадежными, то такого ажиотажа вокруг никому неизвестной группы не возникло. Мало ли сколько музыкантов грузят популярную сеть для меломанов всякой фигней. Так объяснил Стив: «Алекс – талант, гигантский, дай Бог ему не исписаться, и наша задача – максимально красиво раскрыть дар вашего сонграйтера». А интернет буквально взорвало – количество прослушиваний зашкаливало! «Мартышки» становились народной группой. И самой ожидаемой на рынке.       Тернера откровенно воротило от всего происходящего, и сколько раз ему затем в интервью придется повторять одну и ту же заученную фразу: «Тот альбом… Мы не имеем к этому никакого отношения. Это все фанаты. Я, если честно, далек от интернета и социальных сетей. Мы до интервью mySpace даже не знали, что это такое. Понятия до сих пор не имею, как это все работает». Но он молчал, потому что только музыка имела значение. Да и члены группы были настроены воинственно – это их шанс! И нет ничего плохого в том, что они его получили.       Потому что в современном мире талант - на вес золота: для кого-то - это повод создать себе кумира и идола для поклонения, а для небольшого круга людей – возможность неплохо заработать на нем. И чего тому таланту обижаться, если он нехило огребет дивиденды. Ты, главное, пиши, Алекс, пиши, остальное тебя не касается.       В мае 2005 у них уже был свой микро-лейбл BangBang, на котором они выпустили первый сингл «Five minutes with arctic monkeys» с двумя композициями «Fake tales of San-Francisco» и «From ritz to rubble». Потом бомбанула статья в NME, практически одновременно с выходом сингла. А что значит попасть на страницы такого издания?       Это уже признание факта твоего существования в мире музыки.       И теперь главное – подписание контракта с крупным лейблом, который занимался продвижением субкультуры в массы, превращая ее в мейнстрим. И это, по большому счету, самый важный шаг на данном этапе, потому что Domino сотрудничало с крупнейшими рекорд-компаниями по всему миру.       - Ал, ну чего ты опять? – спросил Куки. – Многим группам подворачиваются такие шикарные возможности? Да будь ты хоть семи пядей во лбу и фантастически талантливым лириком и музыкантом – можно до скончания дней поигрывать свою музычку в средней руки барах. Мы, кажется, не раз уже проговаривали все это.       - Да знаю, я знаю, - отмахнулся Алекс.       В офис вернулся Стив, довольный тем, что в скором времени ему обломится неплохой куш за проделанную работу.       - Итак, детки, значит, что у нас далее. Если все пойдет по плану, а я думаю, форс-мажоров не предвидится, то в октябре мы выпускаем сингл «I Bet You Look Good on the Dancefloor». Так сказать, еще немного подогреем публику, ну а новый год начнем с выпуска вашего полноценного CD. Ну и концерты, концерты, концерты в поддержку альбома. К Редингу-то готовы?       - О чем речь? – с бравадой произнес Хелдерс, вальяжно развалившись на стуле. Вот его вообще ничто не пугало и не беспокоило. В его понимании – они круты, и сейчас не время для рефлексии. В общем, может, Алекс и не послушался бы мнения Куки (а уж Энди – и тем более), но Мэтта… Ему он доверял безоговорочно. Тот всегда верховодил, принимая решения за двоих, потому как Ал в своей мнительности мог тонуть годами.       Рединг. Известный и уважаемый фестиваль в Соединенном Королевстве. И в августе их ждало выступление на площадке для неизвестных новых групп – в Карлинге.* Это может показаться невеликим достижением, если вы не знаете, что такое рок-фестиваль в Рединге. Попасть в лайн-ап – уже шанс быть замеченными!       С одной стороны, он с нетерпением ждал этого события, но с другой – его пугала перспектива стоять на сцене под открытым небом перед тысячью глаз людей, многие из которых, возможно, вообще услышат их в первый раз. И как они будут реагировать? Поддержат?       И ведь никуда не спрячешься: вот сцена, вот микрофон, вот люди – вот ты. Пой, играй и попытайся сделать это максимально честно и качественно. Алекс потер подбородок, покосился на Хелдерса, который в последнее время все чаще ругал друга за привычку отворачиваться от публики. Ну что он мог поделать, если один только взгляд на Мэтта его успокаивал? Он был родным, понятным, знакомым с детства, внушающим спокойствие и уверенность. Он возвращал его с небес на землю, частенько над ним подсмеивался, но всегда поддерживал, охранял, направлял. Тернеру казалось, что Мэтт всегда знает, что нужно делать. В любой ситуации. Ему бы такую уверенность в себе…       Но Хелдерс с ним не церемонился, обращаясь то как с младшим братом, то как с ребенком неразумным. А вот Майлз… Алекс улыбнулся. Майлз подарил ему не меньшую веру в себя, но при этом проявил особое понимание. Он чувствовал сомнения и страх Алекса на другом уровне – словно прикасался к его душе, проникая тонкими пальцами через оболочку тела, согревал, успокаивал, принимал его слабость.       - Значит, вы подписываете контракт? – спросил Майлз без всякой ревности в голосе.       Они, как и договаривались, созвонились на следующий же день после знакомства, но встретиться удалось лишь неделю спустя. У "Мартышек" был перерыв в концертах до 27 июля, и эти почти полтора месяца планировалось потратить на работу в студии. Ну и разобраться с рабоче-уставными отношениями с лейблом. У "Огоньков" ближайшее выступление намечалось 9 июля. Кейн сорвался и приехал к Алексу в Лондон, и они отправились болтаться по центру столицы. Решили поиграть в двух туристов с одним фотоаппаратом. Майлз прихватил – сказал, что для убедительности необходимо сделать кучу фоток на фоне достопримечательностей. Таких, классических. Я и Биг Бен, я и Тауэр, я и фонтан на Трафальгар-сквер, я и дебильная пучеглазая белка в Кенсингтонском саду. Ал с энтузиазмом поддержал идею, и они ребячились полдня, позируя друг другу на фоне избитых памятников и засмотренных до дыр туристами зданий.       Потом, подустав, зашли в первый попавшийся ресторанчик, и за неспешной трапезой болтали. Обо всем на свете.       - Подписываем, - кивнул Алекс, стараясь не зависать на глазах Майлза, которые его гипнотизировали, заставляя раз за разом заглядывать в них, чтобы убедиться: да, они действительно сложного шоколадного оттенка, да, они действительно будто все время светятся тайной улыбкой, да, они действительно невероятно красивые. Если вообще можно так думать о глазах парня.       Но Алекс думал. Со вчерашнего вечера, а еще о его запястьях, о едва видимых носогубных морщинках, которые образовались уже в таком раннем возрасте, потому что Майлз все время улыбается. Делает это так искренне, так чисто, что невольно хочется улыбнуться в ответ. И Алекс заметил, что весь сегодняшний день только и делает, что смеется и улыбается. Как придурок, честное слово. Или влюбленная школьница.       Он вздохнул: испытывал ли он вообще такие странные чувства хоть к кому-нибудь? Знакомство с Майлзом его окрыляло. Вот так пафосно и громко. Но, к примеру: уже полгода он встречается с Джоанной, хорошей, милой девушкой, неглупой и с задатками творческой натуры. Только проблема в том, что страсти нет. Есть увлеченность, вполне объяснимое сексуальное влечение, но если они не виделись – он не скучал. А встречаться и поддерживать отношения было очень сложно. «Мартышкам» предстояла самая настоящая пахота - работа в поте лица: давать концерт за концертом, переезжая из города в город, без остановок, передышек и времени на себя – это трудно. Хоть и весело. Правда, до поры до времени. Потом все превратится в рутину. Но это будет потом, а сейчас… Они находились в режиме ожидания – все еще впереди.       Так вот, что касается Джоанны. Порой у него возникало стыдливое ощущение вины, что есть графа – «девушка», и он поставил там галочку. С ней было удобно: она не навязывалась, не истерила по телефону из-за редких встреч. Все понимала, терпела, ждала. Да, она хорошая. И это, пожалуй, самая страстная характеристика, которую мог дать ей Алекс.       - Ты знаешь, я считаю, вы достойны этого, правда, - говорил Майлз, и Алекс вернулся в пространство ресторанчика. – Иной раз на некоторых смотришь и думаешь: как? Как ЭТО попало на сцену? И кто ЭТО вообще слушает? Эти наспех сколоченные бойз-бэнды для девочек меня вообще раздражают.       - Но это нормально, наверное, - осторожно заметил Алекс. – Девочкам нужны объекты для мастурбации.       Майлз хмыкнул.       - Девочкам нужны рок-герои, - качнул головой Кейн. – Такие, как ты.       Алекс внезапно густо покраснел, схватил салфетку и принялся ее рассматривать, как потрясающе интересный объект.       - Ал, ты смутился? – хохотнул Майлз. – Дружище, учись принимать комплименты. Нет, ну правда, лично я горжусь тем, что мы выступили у вас на разогреве.       - И еще выступите, - тихо проговорил Тернер.       - Сложится – конечно, выступим. Я сегодня утром раз пять прослушал ваше демо, что мне вчера Мэтт дал. Мне по-хорошему завидно стало.       - Да ладно тебе, – Алекс превратил салфетку в клочья.       - А вас где приметили? – поинтересовался Кейн.       - М-м-м, - черт, Алекс не был готов к такому вопросу. Потому есть легенда, и ее нужно придерживаться. А она гласила, что представители Domino отследили группу в интернете, на mySpace. И, мол, сами на них вышли. Только херня все это. Но Майлзу этого он сказать не мог, и врать не хотелось. Поэтому он продолжал молчать.       - Понял, не говори. Коммерческая тайна, - Майлз отвернулся к окну, слегка обидевшись.       - Ма, я… Я как-нибудь тебе расскажу. Ладно? Не сейчас.       - Хорошо, не вопрос, - Майлз снова посветлел лицом. – У тебя девушка есть?       - Есть. Джоанна.       - Должно быть красотка? – подергал многозначительно бровями Кейн.       - Я не знаю. Возможно. У каждого ведь свое представление о красоте. И еще... Красота не обязательно должна быть внешней, человек может быть прекрасен душой, своими мыслями, - проговорил Алекс, думая в этот момент о том, что есть еще случаи, когда человек красив и внешне, и духовно. Как Майлз.       - Верно, верно, - Кейн побарабанил пальцами по столу. – Слушай, не хотел бы ты поиграть?       - Прямо сегодня?       - А зачем откладывать? Я так понял, у вас впереди плотный график выступлений, работа в студии, да и у нас концертов хватает. Когда еще пересечемся? - как-то грустно закончил Майлз.       - Скоро, - дернулся на месте Тернер. – Мы что-нибудь придумаем. Ты же можешь приехать к нам на концерт, если захочешь, - Алекс вдруг подумал, что как-то некрасиво получается: он сейчас предлагал Майлзу побегать за ним, намекая, что у них выступлений однозначно меньше, чем у «Мартышек». Но Кейн не заметил двусмысленности и просто ответил:       - Захочу. Ты, главное, пригласить не забудь.       - Не забуду, - радостно отозвался Тернер. – Можно поехать ко мне домой – я снимаю небольшую квартиру. Точнее, мы на всех снимаем. Но ребят сегодня нет дома: Энди и Куки по своим мотанулись, пока пара дней свободных есть, Мэтт у своей девушки отвисает. Он вообще редко дома появляется. Ловелас.       - Поехали, - согласился Майлз.       Они уже около часа сидели с гитарами друг напротив друга. Играли все подряд, что на ум придет. Дикий микс из любимых песен, которых на двоих оказалось очень много. И почему-то особенно хорошо вышла битловская All my loving: они, не сговариваясь замедлили ритм и перешли на минорный лад, от чего песня превратилась в нечто трогающее душу за все струны. Алекс пытался подстроиться под более высокий голос Майлза и впервые петь, а не проговаривать осипшим голосом текст. И когда закончили – в воздухе повисла многозначительная тишина.       Тернер думал о том, что несмотря на шапочное знакомство, он мог бы каждое слово этой песни адресовать Кейну. Мысль о том, что у него и правда почти не будет свободного времени в ближайшие месяцы его расстроила. Хотя еще два дня назад он радовался этому факту, как главному достижению – они же востребованы как группа! А сейчас ему хотелось, чтобы оно было. Чтобы потратить его на узнавание Майлза.       Какие мысли роились в голове Кейна – он не знал, но судя по тому, как тот задумчиво застыл взглядом на грифе его гитары, – тоже что-то не очень веселое.       - О чем думаешь? – рискнул спросить Алекс.       - О том, почему ты так странно держал гитару на концерте, - выдал Кейн и бросил на него смешливый взгляд. Алекс от неожиданности рассмеялся.       - О, черт, Ма! Честно? Я не умею по-другому. Я привык так. Учился сидя, гриф к себе ближе. Чтобы видеть, что играю. Ну… Так и привык.       - Ал, такую манеру игры, конечно, можно списать на твой индивидуальный стиль, типа, под 60-е – тогда тоже гитары себе под подбородок вешали, но, дружище! Ты никогда так не освоишь инструмент в полной мере. Ты же лишаешь себя пространства для маневров. Руки зажаты: правая вообще стоит неправильно при таком раскладе, левая неестественным образом выворачивается – этак ты три аккорда всю жизнь играть будешь да простейшие соло, - Майлз пока говорил, демонстрировал, в чем ошибки. – Да и вообще! Артрит себе быстрее заработаешь, чем станешь виртуозом.       - Ну, я самоучка, - протянул неуверенно Тернер.       - Я тебе так скажу, консерваторию по классу «Гитара» не закончил ни один рок-музыкант. А ну вставай, цепляй ремень.       Алекс послушно последовал требовательной просьбе Майлза. Тот встал за его спиной, отрегулировал ремень до нужного уровня.       - А теперь поставь руки на гриф, - произнес Кейн. – Смотри, - он взялся за запястья Тернера и развернул их в правильное положение. – Попробуй сыграть что-нибудь.       Алекс скользнул по грифу, но, растерявшись, сбился и оборвал мелодию.       - Чего ты боишься? – спросил Майлз, приближаясь к нему вплотную. Тернер ощутил его дыхание у себя на шее, отчего сердце сплясало джигу, зайдясь в бешеной тахикардии. Что с ним? Он мотнул головой, отгоняя наваждение и пытаясь сосредоточиться на том, что ему говорит Кейн. – Видишь? Правая рука так не будет уставать… Да расслабь ты руку! – скомандовал Майлз. – Во-о-т, чувствуешь?       Алекс кивнул головой, не понимая, что делает. Горячее дыхание Кейна исчезло с правой стороны и появилось с левой. Тернер непроизвольно дернул головой, нечаянно скользнув щекой по выпавшим из-за ушей волосам Майлза. Тот вдруг сбился и замер.       - Ма… Так… Чего там… с левой рукой? – еле слышно спросил Алекс, удерживая себя от острого желания откинуть затылок ему на плечо и прижаться к его груди. Чтобы просто вот так постоять. Слушая его сердечный ритм, чувствуя его дыхание. Ничего больше.       - Какой левой рукой? – переспросил Майлз, явно точно так же потерявшийся в пространстве и времени от близости рядом стоящего парня. – Ах да! Так вот, в левой руке ты должен только здесь ощущать напряжение. Она на весу, но все время работает, поэтому… А уставать может только запястье, точнее мышцы вот здесь, чуть выше. И то – со временем пройдет, а может, и вообще не будет болеть – ты же все-таки неплохо играешь, - он бездумно погладил предплечье левой руки Алекса и скользнул вдоль нее, опустившись к его ладони, сжимающей гриф, как спасательный круг. Потому что Тернер уже тонул! Впору «SOS» кричать!       - Ма… - почти прошептал Алекс.       - Да? – Майлз наклонился к нему ближе, почти касаясь его щеки своей. Его ладонь сжала запястье Тернера.       - Я буду пробовать. Я понял, - выдохнул Алекс, неожиданно прижавшись к щеке Кейна. Тот в ответ запустил руки ему под грудь и обнял, положив подбородок на плечо.       Фронтмен «Мартышек» все еще стоял, вцепившись в гитару. Но в глубине души он резко успокоился. От Кейна исходило приятное тепло и уверенность в том, что ничего необычного не происходит. Это естественный порыв, и они могут себе его позволить - постоять, обнявшись. Алекс выпустил гитару, которая повисла корпусом вниз, и накрыл руки Майлза ладонями.       - Ма, ты знаешь, а я ведь… жутко боюсь сцены. Я никогда не хотел петь. Я просто хотел сочинять песни и играть на гитаре, стоя где-нибудь в углу. Чтобы меня никто не видел, - признался Тернер.       - Это заметно, - проговорил Майлз, крепче обнимая его. – Но это нормально. Просто придумай себе образ. Будто это не ты сейчас на сцене, а кто-то другой. Крутой, самоуверенный, наглый.       - Ты так делаешь?       - Я? Нет. Я позер, - усмехнулся Майлз, и Алекс – вслед за ним. – Мне нравится драйв, исходящий от людей в зале, нравится быть в центре внимания.       - Значит, придумать себе образ?       - Почему нет? Спрячься за маской. Оставляй себя настоящего в гримерке, а на сцену пусть выходит герой, голос нового поколения, - Майлз расцепил руки и выпустил Алекса из своих объятий. – Мне пора, Ал. Уже время. Мне надо успеть на поезд.       - Жаль, - Тернер едва сдержал в себе отчаянную просьбу предложить Кейну остаться у него на ночь. Он мог бы расположиться на кровати Мэтта – тот никогда не скажет слова против. Но не сделал этого, потому что… Вряд ли у него имелось такое право. Он очень надеялся, что когда-нибудь это будет в порядке вещей, но не сейчас.       - Так что? Созвонимся? – Майлз протянул руку на прощание.       - Ма, я позвоню тебе завтра. Вечером. Часов в девять. Ты ответишь?       - Да, обязательно. Я буду ждать. Буду рад тебя слышать.       - Договорились, - Алекс вместо пожатия обнял Майлза, прижавшись к его виску своим. Вдохнул его запах, запоминая нюансы. И почувствовав ответное объятие, подумал о том, что нашел свое убежище. Человека, который его понимает.       И вот две недели подряд они созванивались каждый день, иногда по несколько раз, потому что срочно, прямо сиюсекундно, немедленно надо было сообщить что-то очень важное: «Прикинь, у меня под окнами отеля чувак сейчас стоит – вылитый Джон Леннон! – Да ладно! – Клянусь! Может, выйти взять автограф?» Или: «В этом долбанном баре, где мы сейчас сидим, закончилось пиво! Как можно выжрать столько пива! – Ал, ну ты эта… Только не плачь там. Увидимся, я в тебя бочку волью! – Хехе, ловлю на слове». Или: «У тебя сейчас видны звезды? – Не-а. Тут все свет электричества забивает. А у тебя? – Тоже нет. Так странно. Не видеть ни одной звезды». И так далее.       Алекс не боялся делиться с Майлзом всем, что его беспокоит: от досады на заваленное в одном месте соло при записи трека – что важно, до оторванной во время репетиции пуговицы от любимого поло – что не важно, но Кейн умудрялся посочувствовать даже такой ерунде.       И не видясь, просто общаясь по телефону, они сблизились настолько, что сегодня утром, перед поездкой в офис Domino, Тернер тихо произнес в трубку:       - Ма, я жутко хочу тебя увидеть.       - Я тоже, - ответил Кейн. – Но ведь уже скоро. Я приеду к тебе.       Алекс счастливо выдохнул в трубку.       - Алекс, подпись поставь! – дернул его за рукав Хелдерс. Тернер сморгнул, огляделся. Черт, опять выпал из процесса. Он покрутил в руках услужливо подсунутую ему Стивом ручку и быстрым росчерком оставил свой автограф на контракте.       *Просто к сведению, чтобы не запутать: Рединг, Лидс и Карлинг – суть три площадки фестиваля, каждая из которых приспособлена под свои нужды. В Рединге и Лидсе – главные, Карлинг – вспомогательная.