Просто вместе

      Время солнечной разнеженной музыки, легкой плавающей гитары, белых сновидений и синего неба над головой. Время, когда звук живой, необработанный, записанный с ходу, всего-то за пару месяцев, и без редактирования. Время, когда каждому хотелось улыбнуться в глаза и вкрадчиво посоветовать: «Попробуй и узнаешь».       Время Suck It And See. Альбом, записанный в Sound City Studios в ЛА, городе вечного лета, под руководством Джеймса Форда.       Затяжной прыжок с парашютом, когда летишь, летишь… а приземления так и нет.       Новая эра ознаменовалась очередным пониманием и со стороны фанатов, и со стороны музыкальных критиков, что «Арктические Мартышки» - группа, которая не собирается ходить по кругу. Ожидали продолжение темы с арт-роком и замороченно-утонченной психоделикой в текстах? Ха!       Suck It… И нечего придираться и клеить стыдливые стикеры на название альбома. Это всего лишь старое английское идиоматическое выражение, предлагающее испробовать неизведанное на собственной шкуре и только потом делать выводы. И вульгарной девочки на обложке с розовым леденцом не увидите – слишком просто. Смысл в примитивизме, да-да, родом из молчаливых арт-объектов, затыкающих рот отсутствием деталей. Кому непонятно – нате вам Мэтта в джинсовке с недвусмысленными жестами вытянутых средних пальцев.       Конечно, были поиски и сомнения: как всегда откинули в сторону ряд рабочих названий. Они бы тоже отразили суть альбома… К примеру, «The Thunder-Suckle Fuzz Canyon», «The Blondo-Sonic Rape Alarm» и «The Rain-Shaped Shimmer Trap», но не оставили бы пространства для воображения. А в этот раз Алекс очень хотел, чтобы музыка и тексты не навязывали, не диктовали его волю… Чтобы для каждого слушающего они в памяти и сердце связались с чем-то своим, неповторимым, личным.       Потому что для него работа над этим альбомом стала неким персональным экспириенсом: как затолкать рвущееся наружу счастье, чтобы не начать кричать о нем на каждом углу?       Но разве скроешь его? Разве можно петь и не улыбаться? Разве можно слушать и не улыбаться? Ведь достаточно закрыть глаза, впитать в себя музыку, пропеть себе тихонько под нос: «Sha-la-la-la-la…» и… вы чувствуете ЭТО? Чувствуете мир вокруг? И, кажется… дождь закончился, и солнце вышло из-за туч. Да.       Алекс впервые писал тексты… над землей, сидя в квартире на четвертом этаже в Нью-Йорке. Как будто все время в полете. И вторым фоном звучало кантри… А еще The Smiths и Pixies.       Алекс перебирал строчки, как бусины на нитке, зачитывал их вслух, качал головой, чиркал, хватался за гитару… Отвлекался, потому что некто лохматый, белозубый и в одних спортивных штанах, жмуря левый глаз от пробивающихся в окно сквозь все ролл-ставни мира лучей солнца, ставил перед ним огромную кружку с кофе, сладко зевал, почесывая лениво грудь, и плюхался в кресло напротив, закидывая босые ступни на журнальный столик. Этот некто подмигивал, призывно смотрел, подкусив нижнюю губу.       Этот некто носил имя Майлз и жутко мешал… или помогал. Путал все карты, сбивал дыхание с размеренного ритма, резко перегнувшись через столик и жадно целуя, зарываясь хваткими пальцами в волосы. Так, что гитара падала на пол с жалобно-недовольным бреньком, листы с текстами разлетались в стороны, белоснежными птицами оседая в пространстве комнаты…       То близкий, то далекий, но всегда на расстоянии вытянутой руки. Увлеченный собственным назревающим успехом. Ощущающий себя наконец-то на равных и посмеивающийся над тем, что в кои-то веки опередил: его «Ловушка» официально была представлена свету 9 мая 2011 года, а «Отсоси, если сможешь» (слегка доведенный Кейном до совершенства титл) – 6 июня.       Майлза вообще, кажется, все веселило в новом альбоме «Мартышек», начиная с первого сингла «Don't Sit Down 'Cause I've Moved Your Chair» («Ты превзошел себя по дебильности названий для песен!») и заканчивая клипами-трилогией с Мэттом и его внезапно-страстной возлюбленной Бреаной в главных ролях («Я даже знаю, какие фильмы ты смотрел!»). Конечно, знает, вместе же проникались духом вестернов, пересматривая по сотому разу «Бутч Кэссиди и Санденс Кид». Ну и что… лично Алу очень нравилась вся эта разухабистая катавасия с ограблениями, погонями и отсылками к Бонни и Клайду.       Тернер принимал терпеливо все подколки, слыша за ними иное, - восхищение. Потому что за Кейна говорили глаза… Потому что он видел и наблюдал, как, когда и почему сочинялась та или иная вещь. Потому что для него этот альбом стал еще более личным, чем для самого Алекса.       Настолько, что Майлз превратился в его неотъемлемую часть… Уирраллский загадочник в «Little Illusion Machine». Би-сайд к «The Hellcat Spangled Shalalala» от злого гения, брата-близнеца «Мартышек» - не менее загадочной группы The Death Ramps. И, кстати, про злого – не зря: выход сингла не обошелся без дьявольских козней. Большая часть пластинок сгорела на складе во время лондонских беспорядков, поэтому издание получило статус «ограниченного» и распространялось эксклюзивно через сайт группы.       И да, уже никуда не денешься… Если текст пишется для тебя и про тебя – будь добр выйти на сцену с подозрительно смахивающими на «Мартышек» ребятами из «Смертельных горок».       И если так, то почему бы как бы в шутку, как бы в прикол не упасть перед смущенным Алексом на колени и не признать, что перед ним… something beautiful.       Тернер догадывался, что стоит за этими жестами – благодарность. За обещанное и действительно подаренное кольцо. И пускай не на левый безымянный и не с предложением руки и сердца… Нет, за это бы Тернер, скорее, по своей дурной башке отхватил.       Кольцо было дружески-братским, символизирующим окончательное и железное принятие Кейна в стан круговой поруки «Мартышек». Штамп Death Ramps клеймил, включая в целую историю, стартанувшую в тот момент, когда пятилетний Ал подружился с таким же пятилетним Мэттом. Выполненное всего лишь в нескольких экземплярах, также презентованное Ричарду Хоули за участие в записи би-сайда «You and I» к «Black Treacle», оно давало понять, что ты тоже уже часть этого романа.       Но Алекс дарил кольцо Майлзу не при всех и без сопровождения акта вручения грандиозной попойкой…       Тернер просто надел его на мизинец Кейна перед очередным прощанием. Теперь у обоих впереди – насыщенные концертные графики, и вновь время для встреч – урывками, а основное общение – по телефону. Натянул, как бы случайно прихватив за руку. Молча. Почему-то глядя в знакомый каждой царапиной пол. Где-то на стыке между «Пока» и «Увидимся». Где-то между крепкими объятиями и украдким поцелуем в висок. Где-то в Нью-Йорке. На четвертом этаже.       - И как мне теперь уехать? – спросил Майлз, сжимая ладонь так, что кожа побелела возле пояска кольца.       - Не знаю, - не поднимая головы, ответил Алекс.       - Черт… - пробормотал Кейн и притянул к себе Тернера. И стояли-то так, обнявшись, всего ничего, а показалось – целую вечность. А затем… ловя дыхание, скользя по губам, улыбаясь… тихое: «До встречи».       Алекс всеми силами старался не отсвечивать чересчур счастливой физиономией на интервью, когда речь заходила о Майлзе, а она неизменно заходила, и фестивалях, где приятель начал появляться в компании «Мартышек» с завидной регулярностью.       Ему задавали вопрос касательно возможного сотрудничества с Кейном, Ал поджимал губы, медлил с ответами, старательно пытался сохранить серьезное лицо, но улыбка прорывалась против воли, а мечтательная задумчивость ответов сигнализировала, что фронтмен ушел в астрал. Мэтт внимательно на него смотрел и едва сдерживался, чтобы не пихнуть в бок.       Во время концертов дело обстояло и того хуже. Потому что в сет-лист триумфальными финальными нотами вернулась «505». И произошло это на Don Valley Bowl в Шеффилде, 10 и 11 июня 2011 года. Историческая для Алекса дата: родные просторы придавали сил, а лукавый взгляд искусителя Кейна их утроил. На несколько ночей: и игралось хорошо, и пелось, и пилось… и валялось тоже неплохо. На траве, под небом, с философскими рассуждениями и Майлзовым приказным на ухо: «Пей. Не тормози процесс!»       И было чуднО раз за разом осознавать, что рядом не просто тот, к кому жарко и тесно хочется прижиматься всем телом, рядом… друг, все понимающий с одного молчаливого взгляда, которого никогда не сможет заменить ни одна даже самая распрекрасная девушка. Просто потому, что в корне отношений крылось иное: тянущаяся с 2005 года тесная музыкальная связь. И она была покрепче даже дружеских отношений.       В конце июня мисс Алекса Чанг не выдержала: возможно, у девушки до последнего теплилась надежда, что в какой-то момент Тернер одумается и все-таки выберет верные отношения. Те, которых от него ждали. Но Алекс, получив от нее же право выбора и свободу, похоже, не только не собирался пользоваться дареным прикрытием, а окончательно забил даже на те минимальные обязательства, что от него требовались для поддержания спектакля. Алекса приняла, как факт, что осталась единственной актрисой в театре, и… просто отпустила. Пора было искать достойную замену фронтмену «Мартышек». Жалко, конечно, но…       Тернеру было немного стыдно. Совсем чуть-чуть. И вот от этого «чуть-чуть», скорее, совесть больно колола в грудине. Он старательно избегал всех вопросов о разрыве, ведь… «Как же так? Такая чудесная пара!» Как заслуженное выслушивал от общих друзей кулуарные сплетни о том, что разбил сердце фэшн-дивы. И не удивлялся ее откровениям в прессе. Алекса выжимала из ситуации все, что могла. В общем-то, в ее стиле. Еще и книгу написала. Не о Тернере, о себе. Но его тоже помянула добрым словом. Действительно добрым, поэтому… можно считать, что разошлись почти друзьями. Но пересекаться с ней лишний раз не хотелось.       А пришлось.       На iTunes festival, где Чанг работала в качестве… скажем так, ведущей. И все бы ничего – поздоровались, обменялись стандартными фразами, но перед выходом на сцену Алекса насмешливо зыркнула глазами и бросила как бы невзначай:       - А ты в курсе, что в сети фанаты активно гадают, кто из вас сверху, а кто снизу?       Это был удар ниже пояса. Ткнула в уязвимое место. Конечно, в сети много чего говорят, но… то, с какой интонацией произнесла подлую фразочку Чанг… Будто намекала: «Ты понимаешь, что мне достаточно лишь подтвердить?»       Тернер был выбит из колеи, и даже молчаливый взгляд-поддержка Майлза не спас. Он не знал – не слышал, никто не слышал, наверное, предполагал, что друга просто смущает ситуация нахождения в одной тусовке с бывшей. И Алекс не собирался рассказывать – не стоит опускаться до низкого. Во время концерта одолевало назойливое: «Нужно быть сдержаннее… Нужно постараться. Нельзя снова подставиться под удар… И так их было слишком много!» Это внутренне беспокойство неявно проскальзывало в жестах и взглядах Тернера.       И когда на «505» должен был выйти Майлз, Алекс поймал отблеск его глаз из-за бэкстейджа. Как и отсвет белозубой улыбки. Встряхнулся. И почти агрессивно поинтересовался у зала: «Готовы ли вы насладиться присутствием Майлза… или нет?». Режущий по ушам рифф. «Да пошли вы все…» - мелькнуло у Алекса. Он это почти произнес в микрофон, но вовремя спохватился и отошел, на ходу снимая гитару.       И обнял Кейна, появившегося небрежной походкой с бутылкой пива в руках. И стрижкой, и прикидом времен 2007, когда только-только вошла в сет-лист «505». Да и сам Алекс с влажными от пота волосами, прилипающими ко лбу, внезапно потерял несколько лет в возрасте. И вернулось то чувство… Точнее, предчувствие «Марионеток», предчувствие того, что нечто общее еще будет, еще впереди. Пел с закрытыми глазами, чтобы удержать это ощущение. В конце подошел со спины к другу и легонько нажал на плечи Майлза, вызвав у него яркую улыбку. Ерунда все это. Ерунда. Надо будет – распишется лично в своей привязанности к нему.       А Алексу… наверное, стоит пожалеть. И, может быть, когда-нибудь перед ней извиниться. За то, что не смог полюбить так, как обещал.       После расставания с Алексой в голове Алекса мысленно была проведена еще одна черта и поставлена точка. До зуда в пальцах хотелось перемен – глобальных, кардинальных: в жизни, во внешности, в музыке.       Решение стать обладателем домика в ЛА укоренилось в нем еще в момент работы над альбомом: этот город не спал, здесь даже зимой было тепло и… повсюду пальмы, да и нравы свободнее. Понятие «privacy» в ЛА имело сакральное значение – город звезд, однако. Отличный рай в шалаше.       Но дом – это полдела: изменилось и отщелкнуло что-то в самом Алексе. Вместе с жаждой свободы от приевшихся стереотипов душа требовала байка, рок-н-ролла и вечно живого Элвиса на сцене. Эх, на такое решиться было сложнее!       Тернер поглядывал на уже преобразившихся Мэтта и Джейми и дергал себя за прядь волос. Куки вообще удивил в этом плане: со стрижкой в духе авиаторов времен Первой Мировой он определенно повзрослел, претендуя на роль главного секс-символа в группе. Мэтт… Ну, Бреане нравится, значит – круто. На Ника даже не смотрим и не ждем: его для смены имиджа как минимум нужно было вырубить… литром виски или обухом по голове. Он просто некая неизменная константа.       А Алекс… Черт подери, Тернеру впервые хотелось уделать и Куки, и Хэлдерса! Тем более, Майлз-наилепший-друг-и редкая-ехидна-Кейн, используя его волосы каждый раз в пикантных ситуациях в качестве возможности… эм-м доминирования, как бы… тоже намекал. Особенно Майлзу не давали покоя уши Тернера, которые ему вдруг понадобилось лицезреть во всей красе… «без твоей вечной волосни».       Шотландский T in the Park в этом году пришелся ровнехонько на день рождения Куки, поэтому на сцену выходили уже праздничными. Глаза у Алекса поблескивали загадочно, как две звезды на ночном ясном небе, и вроде бы стоялось на сцене ровно, но слава Богу был микрофон… Точнее, микрофонная стойка. И вообще… все четверо подозрительно напоминали разрумянившиеся пирожки. В конце присоединился Майлз. Ну а как же! Он в последнее время очень часто присоединялся, как будто совершенно случайно оказывался с «Мартышками» в той же самой… стране.       После выступления их выловила для блиц-интервью ведущая. Ал обнимал ее за плечи и вместо слов жевал хмельную невнятную кашу. Поделился впечатлениями: конечно, в таком состоянии все будет perfect. Попросил передать привет Пенни и Полли. Кто такие? Да хрен их знает! Посматривал в сторону сцены, где застрял Майлз. Вечер-то намечался в отжиге… Все лето проходило в бодром режиме!       Ведущая поздравила Куки со знаменательной датой – тот как обычно смутился. Ал в общем тоже хотел поздравить, но вместо этого вышло:       - Ага, да… Поздравля… Майлз, к нам идет Майлз! – и улыбка до ушей. Не менее таинственная, чем блеск глаз во время гига. Ибо… накануне Кейн сладко пообещал исполнить приватную серенаду своему излишне лохматому Принцу. Опять тонко намекал, интересуясь, а не последует ли Ал за своими товарищами в их стремлении сменить имидж? Майлзу не терпелось получить в свое личное пользование обновленную версию Тернера.       Ладно. Ладно!       2 августа 2011 года Алекс вышел из парикмахерской – обычной, без шикарного VIP-обслуживания для звезд, картинно замер и медленно провел рукой по игривой челке, зачесанной назад и поставленный на жесткую фиксацию геля. Оголенные уши слегка лопоухо оттопыривались, мальчишеские высокие скулы подчеркнули узкий подбородок и излишне выдающийся нос. Но Тернер лишь улыбнулся: он красавчик, ага!       Оправил рубашку, подтянул джинсы, сплюнул себе под ноги и водрузил на нос солнечные очки. Подошел к байку и закурил.       - Блять… - только и смог вымолвить ожидавший Тернера Хэлдерс.       Собственно, данный комментарий, отличаясь малой вариативностью, сопровождал Алекса первые несколько недель, пока друзья и приятели наконец-то не привыкли. Долго шумели фанаты - это ж новость века! К тому же, официальная презентация перевоплощения в Элвиса произошла вполне в духе Тернера: еще вчера он выходил на сцену в Остине с челкой до глаз, а уже сегодня, в Хьюстоне… под бурные вопли и аплодисменты принимайте героя дня.       И новая прическа диктовала новое поведение на сцене: Алекс решительно снимал гитару, пока неуверенно, но все же… двигал бедрами, играл с микрофонной стойкой и отчаянно жестикулировал руками. И это было только началом… рождения рок-звезды качественно иного формата – фронтмена, который будет с ума сводить фанаток откровениями тела. И пусть это не фишка и не инновация конкретно «Мартышек», но для Тернера, робкого мальчика со школьного двора… - обозначение свежего яркого пути, который приведет к созданию по-настоящему успешного во всем мире альбома. Да, 2 августа Алекс не просто постригся… Алекс перешагнул через себя. Перешагнул и поделился своим желанием осознанно остаться на первых ролях в одном из интервью:       «Я хотел вернуться в строй. Пошел к парикмахеру и сказал: «Можешь сделать меня похожим на Элвиса, не прибегая к трансплантации лица?». У нас это в группе как соревнование такое. Каждый старается превзойти другого. Приходится иногда мудаком быть, понимаешь? Потому что я, вроде, центр-форварда. Так что, если они сделали себе такие прически, моя позиция такова: «Ну, я тоже постригусь по-новому, вот только моя прическа будет на хрен лучшей!»       - Станцуй для меня, детка! – подначивал Майлз, с комфортом устроившись на шезлонге возле бассейна. За высоким забором, скрытые от чужих глаз… они наслаждались солнцем, одаривающим быстро липнущим загаром, шумом пальм, прозрачно-голубой мягкостью воды и обществом друг друга. В новом доме Ала.       - Я не умею танцевать! – упрямился Алекс, с легкой улыбкой мешая коктейли. В стиле Тернера: никаких пропорций, все на глазок. Дунул, откидывая тем самым мокрую прядь челки со лба.       - Я бы не был столь категоричен, - качал головой Кейн. – Сдается, у тебя еще масса скрытых талантов, о которых я не знаю.       - Отстань от меня!       - Ну же, Ал, давай! Я сейчас музыку включу подходящую!       - Отвяжись!       Майлз подскочил с шезлонга, пристроился позади Тернера, провел руками по его обнаженной груди, сжал бедра и качнулся из стороны в сторону.       - Я хочу приват! – жарко дыша, настаивал Майлз.       - Приват? – изогнул бровь Алекс. – Сейчас тебе будет приват!       Тернер отбросил руки Кейна, подмигнул и исчез в пространстве дома. Минут через десять, когда заскучавший Майлз уже засобирался на поиски явно прокатившего его друга, двор оглушила «Heartbreak Hotel» от Короля, а в дверном проеме появился… он.       Алекс с заново уложенными на гель волосами, в желтой рубахе, узких джинсах и расческой вместо микрофона томно пропел первый куплет рок-н-ролльного хита на все времена:       Well, since my baby left me       Well, I found a new place to dwell       Well, it's down at the end of Lonely Street       At Heartbreak Hotel       Where I'll be where I get so lonely, baby       Well, I'm so lonely       I get so lonely, I could die…       И очень двусмысленно качнул соблазнительной в таких штанишках пятой точкой. Майлз открыл рот… закрыл и медленно опустился в ротанговое кресло, поерзал на сиденье, ощущая некоторую перенасыщенность одежды на своем теле, откинулся на спинку и взглядом хищника на охоте продолжил наблюдать пляски святого Витта от Алекса Тернера.       И да, вздохнул Майлз, возлюбленный друг абсолютно точно не умел танцевать. Он рассмеялся, прикрыв глаза.       Впрочем, менее волнующим в связи с этим Тернер не стал… Скорее, наоборот. Ведь таким Майлз Алекса еще не видел: на сто процентов дурачащимся и не стесняющимся выставить себя в смешном свете, открытым и безумно привлекательным.       - Да иди уже ко мне! – не выдержал Кейн и дернул за руку этого Элвиса недоделанного.       - Э, я только начал! – сообщил обиженно раздухарившийся Тернер.       - А я тебя не останавливаю, - успокаивающим тоном заметил Майлз. – Просто предлагаю сменить декорации…       - Согласен, - кивнул Алекс, вытер пот со лба и облизал губы. Вроде, неосознанно, без контекста, но у Кейна от этого быстрого движения языком расширились зрачки, радужка потемнела, а крышу… снесло.       Алекс дремал, качаясь на волнах беспечных сновидений. Утомленный, счастливый и полностью довольный собой и жизнью. Рядом сопел Майлз, по-хозяйски пристроив одну руку на груди Тернера.       Правда, одно беспокоило… Почему он выбрал именно эту песню?       Well, though it's always crowded       You still can find some room       For broken-hearted lovers       To cry there in the gloom…       Из всего репертуара Короля.       Впрочем, пока не проживешь, не заглянешь за поворот, не попробуешь – не узнаешь.