Странные убийства

Сакура была прекрасной гетерой, которую боготворили мужчины. Она крутилась перед огромным зеркалом, осматривая свой хитон. Она была великолепна. Изящная и гибкая, с водопадом иссиня черных волос и золотистой кожей. Она повернулась к столику у зеркала, и поглядела на Чашу, что преподнес ей один из ее обожателей. Необычная вещь. Но гетере нравилось все необычное. Сакура повернулась к обратно зеркалу… … Он был неистовым воином, которого все боялись и уважали во всем Китае. Он гордился своим воинским умением. Сколько голов, врагов своего народа, он посек. Но сейчас он сидел у тела своей жены, которую убили, мстя ему. Он не знал, что думать. Раньше он не задумывался о том, страдает ли кто-то оттого, что он убил того или иного человека. Он рубил по приказу и не разбирался правильно ли это или нет. Да, он убивал, но не ненавидел тех, кого убил. Он поглядел на Чашу. Воин неправильно использовал ее. Он не вернул свою жену. Но погубил и себя, и свою душу. Нельзя использовать такие вещи во зло или выгоду себе, но только для общего блага. Чаша не дает не жизни, не смерти. Между жизнью и смертью должно быть равновесие. Всегда… … Теперь Сакура была старцем, что брел по дороге вдоль северного моря. За пазухой у него была реликвия его народа. Ее надо спрятать в надежном месте. Шаманка из его селения используя эту Чашу, вызвала душу того, чей покой нельзя было тревожить. Мертвых, вообще, нельзя беспокоить, думал старик. А вот помочь им успокоиться — дело доброе… Перед Сакурой проносились лица и события, давно ушедших в небытие столетий и лет. Девушка видела, как с помощью этой Чаши люди приносили и пользу, и непоправимый вред себе и окружающим их людям. Некоторые виденные Сакурой люди, использовали эту Чашу, другие же просто держали в руках — не применяя ее. Последние видение Сакура запомнила особенно ярко. Оно касалось и ее. Она неслась по незнакомой дороге, на окраине большого города. Подушечки лап кололо от холода, но она чувствовала себя свободной и готовой объять весь мир. Так ей было хорошо… Вот она сидит у себя в конторе и слушает очередного клиента. А вот крадется по подворотни, прячась от преследователя… А вот… она глядит на себя и смеется… Смотрит на свое лицо и целует его… Трогает свое тело, там, где заблагорассудится… Смотрит на своего отца, стоя в одних трусах в кухни… Она играет на поляне ночью и думает о самой себе… Играется с палкой, которую ей кинул Саске. Бежит по деревни, так быстро, как будто в зад вставили раскаленную кочергу… Смотрит на себя в зеркало и видит… не себя, а ее Какаши, который то меняет облик, то вновь становится собой… Вот он бежит на ее крик с Чашей в зубах. Он перепрыгивает через забор … и видит свою волчицу с розовыми волосами… Сакура выплыла из видения и поглядела на небо. Она лежала — это единственное, что она чувствовала сейчас. Затем пришли воспоминания и эмоции. В голове был бардак, непонимание, гнев, удивление, боль от понимания правды, и боль от того, что он был с ней нечестен. В голове и душе бушевал ураган. Она просто не знала, как быть дальше. Без него? Или с ним? Сейчас она даже не думала о Чаше. — Сакура, Сакура! — кричал кто-то над ухом, — твою мать, ты так каталась и скулила по земле, я чуть было не спятил от страха за тебя! Ее голова лежала на коленях ее друга. — Наруто, я долго валялась в отключке? — без выражения спросила она. — Э, а… нет. С минуту, наверное, — Наруто облегченно вздохнул, — ты нас напугала. Даже волчара начал скулить. Я его хотел шугнуть, но ему видимо по фигу на мои попытки его спровадить. Странный он, явно ручн… Он не досказал. Сакура взвилась в воздух и заорала, как будто ее режут, все эмоции и переживания вылились в крик души: — КАКОЙ НА ХРЕН РУЧНОЙ, НАРУТО! ОН ЖЕ, ОН… А Я ЕГО… ОН МЕНЯ ОБМАНУЛ. НЕ ГОВОРИЛ ВСЕЙ ПРАВДЫ!!! — тыкала она пальцем в волка. Тот сидел, опустив морду, и поскуливал. Она сложилась пополам, как от боли. Потом опять закричала: — Я ВИДЕЛА ВСЕХ, КТО БРАЛ ЧАШУ В РУКИ! ОН БЫЛ ПОСЛЕДНИМ, КТО ЕЕ ВЗЯЛ. ОН УКРАЛ ЕЕ ИЗ МУЗЕЯ! — она опять показала пальцем на волка. — Сакура, ты того, ты не волнуйся, — Наруто не понимал ее, поэтому просто решил успокоить. — Вернется твой Кака… — НЕ-СМЕЙ-ПРОИЗНОСИТЬ-ИМЯ-ЭТОГО… ЭТОГО… ЖАЛКОГО ЖИВОТНОГО. … Какаши сидел посреди двора, а Сакура «резала» его на куски. Он хотел закрыть лапами уши, но понимал, что она немного права. Он не обманывал ее, просто не сказал о своей необычности. Он заскулил. Так было гадко на душе. Он не виноват, что становится иногда волком. Это не его вина. Он поглядел в ее лицо, но она смотрела в другую сторону. Сакура все кричала: — Не хочу больше слышать о нем, пусть он уйдет, испарится! Какаши больше не смог этого выносить, ему хотелось закричать, что она не права. Что он неопасен. Он просто человек, который… ну да, превращается иногда в волка. Ну что такого? Бывает, грустно подумал он. Он должен был хоть что-то сделать, дабы не потерять ее. Саске и Наруто с болью смотрели на Сакуру. Саске знал, кого он видел, выходящим из лесу, поэтому понимал, что с Сакурой. Наруто же ничего не понимал, но очень хотел помочь. — Больше никогда не поверю, — тихо сказала девушка, и тут же почувствовала, как ей лижут руку. Она поглядела на огромного зверя возле себя. Тот склонил голову на один бок, потом на другой. Он рыкнул ей, как будто что-то спрашивая. Сакура старалась не смотреть на него. Она совсем растерялась. Какаши припал на передние лапы перед Сакурой, потом прыгнул в сторону и опять припал. Девушка не смотрела на него. Он ткнул сырым носом ей живот. При всей странности и нелепости ситуации, Сакура постаралась сохранить спокойное лицо, когда детектив-волк ткнулся ей в живот. Но ей вдруг захотелось засмеяться. Она мельком глянула на волка. Тот лег на спину и начал кататься перед ней по земле. — Он точно ручной, чесслово, Сакура, погляди на него, — не смело сказал Наруто. Саске только с жалостью поглядел на друга и закатил глаза. — Он явно хочет с тобой поиграть. Волк дотянулся до ее лица и лизнул в подбородок. Он прижался головой к боку девушки. Сакура, даже не взглянув на него, вошла в дом. Она мельком удивилась — не отец, не брат не проснулись от ее криков. Поднявшись наверх, она без сил повалилась в кровать. Какаши так и остался сидеть у крыльца. Саске заставил Наруто поехать домой, сказав, что Сакура и Какаши сами разберутся. Наруто не очень понял его, но послушался. У самого дома Наруто спросил: — Что это все значит? О чем Сакура говорила? О Какаши и волке? — Какаши — оборотень. Это он и был сейчас во дворе, — устало проговорил Саске.- Давай завтра обо всем поговорим, и с Сакурой тоже. И с Какаши придется. Надо покончить с призраком. Теперь у нас все есть для этого. Наруто устало потер лицо: — Я конечно ни хрена не понял, чего ты тут наплел (ты, как всегда бредешь), но постараюсь поверить тебе на слово. Саске только вздохнул. Наруто просто не хочет верить, понял Учиха. Не хочет понять, что избранник Сакуры — оборотень. Саске отстраненно подумал, что сам он почти спокоен по этому поводу. Ребята разошлись по домам. Какаши брел к дому Сакуры. Он нашел свою, немного изодранную одежду, и сейчас выглядел как нищий. Мысли в голове разбегались, как мыши от кота. Чем ближе он подходил к ее дому, тем медленнее становились шаги. Какаши стоял у крыльца и не знал как войти, ключи он потерял. И теперь стоял возле двери, как побитый пес. Пес ты, Какаши, что с тебя взять, грустно думал детектив. Оборотень ты, вот ты кто. Он обошел дом, надеясь найти какой-либо путь для проникновения в дом. Сакура не могла заснуть. Да и как тут заснешь?! Она вертелась на постели с боку на бок. Девушка столько передумала за последние пятнадцать минут, что голова уже распухла от мыслей. Села на кровати, затем встала и вышла на балкон. Заметив движение возле дома, Сакура резко отшатнулась от перил балкона. Осторожно выглянув, она увидела в лунном свете белоснежные волосы Какаши. Он присел недалеко от балкона. Что он хочет сделать, пронеслось в голове у Сакуры. Какаши решил, что самый быстрый способ — через балкон. Высоковато, но для него в самый раз. Он частично преобразился — руки и ноги стали сильнее. Глаза отражали лунный свет. Он пригнулся, разбежался, и с силой оттолкнувшись от земли, прыгнул точно на перила балкона. Когда прямо перед лицом возникла лохматая голова с поблескивающими глазами, Сакура чуть не задохнулась от неожиданности, и прижалась к балконному окну. Странно, но испуга она почти не ощущала. Детектив прижался спиной к перилам и схватился за них пальцами. Глаза Какаши излучали тусклый свет. На его руках Сакура заметила когти. Сейчас мужчина казался больше, чем обычно. — Мы так и будем молчать? — спросил, наконец, Какаши. Молчать сил больше не было. Он вглядывался в ее лицо, которое ничего не выражало. Он объяснил ей, как стал таким. И что он абсолютно не опасен. Что ничего страшного в этом нет. Он обычный человек, кроме трех суток в месяц. — Нормальный человек?! Нормальный? Сакура с жалостью посмотрела на него, и повернулась, чтобы уйти в комнату. Он сгреб ее в охапку и прижал спиной к себе. Его горячее дыхание касалось ее уха и виска. Сакура поглядела на его когтистые пальцы, и почувствовала, как задрожали ноги. На нее вдруг накатил мимолетный страх и … желание. Ей стало совсем не по себе от таких ощущений. Какаши чувствовал, как она дрожит. Он волновался, и не мог справиться со своим телом. Он горячо заговорил ей в ухо: — Я объяснил тебе все. Теперь ты знаешь. — Он уткнулся ей в шею. — Я люблю тебя. И ты, ты согласилась разделить со мной жизнь не просто же так, а потому что ты тоже этого хочешь. Разве я смогу без тебя? А ты, ты можешь отказаться от своих чувств, от меня? Скажи мне. Без тебя я навсегда останусь одинок. Для меня существуешь только ты, других женщин для меня нет, и не может быть.- Она молчала. — Я понимаю, что тебе надо привести мысли в порядок, но я должен был сказать то, что сказал. Он отпустил ее. Сакура этого даже не заметила. Ей было хорошо от его слов. В них она слышала отголоски своих же чувств. Но. Было одно «но». Его вторая ипостась. Она и сама видела во дворе, что он не опасен. И даже дружелюбен. Ей надо было подумать. И может быть привыкнуть? Сакура легла на кровать, и сразу же провалилась в сон. Сакура проснулась и лежала глядя в потолок. Рядом никого не было. Она поглядела на настенные часы — восемь. В доме стояла оглушающая тишина. Обычно отец в это время уже на ногах. Да и брат тоже рано встает. Она взяла сотовый и позвонила отцу. — Дочка, я взял Акихико с собой в город. Пораньше выехали, — говорил отец в трубку, — чтобы успеть к девяти. — Он немного замялся. — Если уж ты решила остаться с Какаши, то я подумал, что неплохо бы показать Акихико нашу новую квартиру. Да и на завод надо заехать. Вы только не уезжайте, пока я не вернусь, хорошо? — Сакура молчала, и он спросил, — Сакура, ты слышишь меня? Девушка не знала, что сказать. «Если уж ты решила остаться с Какаши», — крутились у нее в голове слова отца. — Конечно, мы подождем, — выдавила она. Сакура пожелала им отличной поездки и отключила телефон. Она поглядела на кровать и вскрикнула. Какаши сидел на другом краю и глядел ей в глаза... — Хочешь поиграть со мной? Так ты быстрее привыкнешь ко мне. К волчьему обличью.- Мужчина зашел в ванную, а минуту спустя, оттуда появился волк. Он пробежался по комнате, и подойдя к Сакуре, ткнул носом в щеку. — Налей мне мисочку молока, — попросил оборотень. Сакура еле сдержала смешок. Она видела, как он высунул язык, как будто его мучила жажда. Волк лизнул ей руку и мотнул головой в сторону двери. Он переминался с ноги на ногу, и смотрел ей в лицо. — Ты всегда так себя ведешь в этом облике? — Я все тот же Какаши, в трезвой памяти. Но, признаюсь, в облике волка мне хочется носиться, прыгать, играть. Но мне не с кем было. У меня не было того, кому я могу полностью довериться. Кого я буду так любить, — голос волка был низким, немного рычащим, но это точно был голос Какаши. Он положил голову ей на колени и заглянул ей в глаза. Сакура только заметила, что она спала почти не раздеваясь. Она надела носки и спустилась в кухню. Волк носился вокруг нее, и чуть не сбивал с ног. Девушка налила ему в тарелку молока и спросила: — Ты в самом деле будешь молоко? — посмотрела на Какаши девушка. Тот принялся ловить свой хвост. Сакура сидела за столом — завтракала, и смотрела, как Какаши ест из миски на полу. Ей все время хотелось посмеяться. Он поел и начал облизывать морду. Сакура чуть не подавилась. Она вспомнила свое ночное видение: — Чашу нельзя использовать во зло. И причинять боль и страдания с ее помощью, тоже нельзя. Понимаешь? — Что ты хочешь сказать? Мы не должны причинять страдание Тэкеши? Не применять Чашу? — прорычал Какаши. — Думаю, даже обязаны использовать. Но при этом, эээ, как бы сказать, — девушка задумалась, — мы должны помочь ему. То есть, ммм, не просто отправить его душу в загробный мир, но и очистить его душу, чтобы он больше не страдал. Как-то так. — У тебя есть идеи как это сделать? — Я попробую поговорить с ним. — Ч-что? Как Сакура? — поперхнулся Какаши. — Мои способности в последнее время становятся сильнее, и не только видения я имею в виду. Вчера днем, когда ты играл с Акихико, я была во дворе. Я поглядела на гору, в сторону Запретной тропы. И увидела человека. Он глядел на меня и что-то кричал. Я присмотрелась внимательнее, сосредоточилась, и мир, — она перевела дух, — мир вокруг изменился. То есть он остался прежним, но стал каким-то серым и размытым. Как если бы на мир надвинулась огромная тень… или занавес. Тот человек на горе, как бы приблизился ко мне. И я почувствовала его злобу, ненависть. А в глубине его души — он звал на помощь, понимаешь? Он очень устал. Я не оправдываю его злобу, конечно нет. Но я должна попробовать ему помочь. Сакура и не заметила, как оказалась прижатой к обнаженной мужской груди. Она слышала, как учащенно бьется его сердце. — Мне не нравятся эти твои способности. Не увлекайся ими. Закончим это дело, и все, ты не будешь больше их применять.- Он поглядел на нее, она кивнула.- Сегодня пойдем на кладбище и сожжем фигурку. Хорошо бы, чтобы это сработало, а фигурка оказалась единственным, за что зацепилась душа Тэкеши. … Какаши-волк носился по дому, догоняя Сакуру, которая с визгом от него убегала. Хатакэ был счастлив. Они поиграли и в «принеси палку», и в «умный пес» — он выполнял все команды, что она произносила. А после игр Сакура кормила его с руки сосисками, и смеялась, когда он начинал вилять хвостом. Какаши радовался, что она так легко приняла его в облике зверя. … Сакура приходила в себя. Внизу живота ощущалась приятная опустошенность. Она открыла глаза и посмотрела на голого мужчину, что лежал рядом, тоже тяжело дыша. Так же как и девушка, он покрылся капельками пота, и выглядел счастливым. Сакура поглядела на часы. — Какаши, уже два часа дня. Давай вставать, скоро собираться на кладбище. Он приподнялся на локте и погладил ее по животу. Детектив наклонился над девушкой. Его волосы защекотали ей грудь и живот, она прыснула. Какаши поцеловал ее. Его губы были горячими и властными. Он как будто заявлял свои права на нее, доказывая своим поцелуем, что она принадлежит ему. У Сакуры кружилась голова — от нахлынувшего на нее счастья, желания и от нехватки кислорода. Час спустя детектив с девушкой и два парня были уже у могилы Тэкеши. — Ничего, кроме фигурки и Чаши не надо? — спросил Саске. — Нет, Адиро сказал, что только это. Если же призрак держится за что-то еще в этом мире, то наша затея может оказаться опасной, даже у места захоронения Тэкеши, — ответил Какаши. Сакура огляделась вокруг, но ничего необычного не заметила. Она поставила на могильную плиту Чашу, положила в нее фигурку, и подожгла ее. Фигурка загорелась странным, красноватым пламенем. Когда огонь исчез, на дне Чаши осталась все та же фигурка. — И что, что это значит? — спросил взволнованно Наруто. — Не знаю, странное чувство тревоги, — прошептала Сакура. Все повернулись к ней, и увидели, как девушка с широко открытыми от страха глазами, выгибает спину, и падает спиной назад. — Сакура! — Какаши успел подхватить ее. Сакура не проронила не звука, и выгибалась как будто от боли. Детектив глубоко вздохнул, и подумав о своих чувствах к девушке, прижал ее к себе, надеясь, что призрак отступит. Он не понимал, как Тэкеши сумел завладеть Сакурой, но сейчас главное освободить ее от чужой души. Сакура тоже поняла, что ее телом завладел дух убийца. А так же она понимала, что если выпустить его из своего тела, то возможно Сакура не сможет ему не помочь, не уничтожить. Она чувствовала, как он пытается ей навредить, но у него ничего не получалось. Он как будто застрял в теле Сакуры, как в клетке. Сакура сосредоточилась. Она подумала о том, что скоро будет жить со своим Какаши. Все те светлые чувства, что она испытывала по отношению к своим близким, Сакура постаралась влить в душу Тэкеши, что находилась в девушке. … Тэкеши бился в теле этой странной девчонки, но не мог вырваться. Свет ее души ослеплял его, а огонь, в котором горела сейчас его душа, терзал. Он понял, что сейчас провалится в темную бесконечность, что открывалась перед ним. Он не хотел такого конца. И тогда он услышал голос этой девушки, она говорила ему, что ненависть не поможет ему упокоиться, найти покой. Ему нужно раскаяться. Только тогда он сможет успокоиться и попросить прощения у всех, кому он причинил вред. Когда девушка спросила, не было ли в его жизни дорогого человека, которого он любил, он вспомнил свою Ай, его дочь. Ее глаза, улыбку, ее звонкий голос. Ей было всего пять, когда он ушел из мира живых, но застрял в нем почти бесплотным духом. Девушка спросила, разве он не хочет снова увидеть ее, свою дочь? Быть с ней рядом. Ему только надо захотеть. Почувствовать все то тепло, что он чувствует к ней, к своей Ай. Тэкеши ощутил, как душа его плачет. От одиночества, боли, и в первую очередь, от слов этой девушки, что говорила про его дочь. Он вновь вспомнил его девочку — единственного человека, которого он тат любил. Тэкеши перестал биться, а огонь больше не жег, словно ледяными иглами, а грел его. Он ощутил покой и легкость. Он больше не прибывал в теле девушки, а так же в мире живых. Мир людей больше не держал его… Сакура чувствовала такую усталость, что ей хотелось только забыться. Она больше не слышала голос Какаши, который звал ее. Она перенапрягла не только свое тело, но и свою душу… Какаши смотрел на белое, как полотно, лицо своей волчицы, что лежала на больничной койке. Сакура так и не пришла в себя после того, как потеряла сознание на кладбище. Хатакэ просидел возле нее уже несколько дней, но никто так и не смог его заставить выйти и отдохнуть хоть немного. Внутри была такая пустота… Но он надеялся только на лучшее. Врачи так и не смогли поставить диагноз.