Детские шалости

Все силы покинули девушку, ноги подкосились, и она упала на колени, схватившись за сердце. Боль была просто невыносимой, она проходила по всей левой руке и плечу, ломала ребра на спине, каждый вздох и выдох сопровождался новыми уколами, не давая девушке нормально глотнуть воздуха. Испуганные боги подбежали к своей подруге, пытаясь ей помочь, но никто не знал, что нужно делать. Они начали спрашивать, что с ней и чем они могут ей помочь, но в ответ слышали лишь мучительные стоны. - Сакамото! Что с тобой? - спросил подбежавший к девушке Тот. - С-сердце... - еле выдавила она. - Черт! - прорычал мужчина, доставая из кармана небольшую баночку. Взяв из нее одну таблетку, он заставил девушку проглотить ее, после чего она почти сразу потеряла сознание. - Ее срочно нужно доставить в медпункт,- сказал он. - Я понесу ее,- вызвался Дионис. Осторожно взяв Кимико на руки, парень понес ее в сторону нужного кабинета. *** - С ней все будет в порядке? - уныло спросил Аполлон. В лазарете уже который час была угнетенная атмосфера. Каждый переживал за состояние Ким и старался не тревожить ее. - Ей точно станет лучше,- уверял всех Хринхони. - Мы должны верить в это. - Верить? - шипя, произнес Такеру. - Да что может сделать эта вера?! Она не поможет ей поправиться! - Тоцука Такеру, успокойся пожалуйста, - заговорил Цукито, смотря на своего брата. - Сакамото Кимико сейчас спит. Нам нельзя ее беспокоить. - Как я могу быть спокойным? Вдруг с ней что-то серьезное случилось? - Перестань поднимать шум, - сказал Тор облокотившись о стену. - Лучше послушай своего брата! Сейчас мы ничего не можем сделать. - Тор прав! - подал свой голос Аид. - Сейчас придет Тот и все нам расскажет. Возможно, тогда мы сможем что-то предпринять. Японский бог ничего не ответил, лишь опустил голову. Злость так и не проходила, а осознание того, что они ничем не могут помочь бедной девушке, угнетала его еще больше. Кимико лежала в медпункте. Ее кожа была довольно бледной, а лицо периодически кривилось от боли. Через несколько минут в комнату зашел Кадуцей. При виде учителя все боги оживились и с ожиданием в глазах уставились на него. - Учитель, что с Ким-чан? - спросил бог света. - Она ведь поправиться? - С Сакамото все будет в порядке, - ответил Тот. - Она приняла несколько лекарств, которые должны ей помочь. - Что это с ней было?- спросил бог виноделия. - Почему ей стало плохо? - У Сакамото больное сердце,- безразлично, как всегда, ответил мужчина, и все замолчали.- Я не знаю, что могло послужить таким сильным болям, что она даже упала, но в ближайшее время ей нельзя переживать. Любое волнение или сильная физическая нагрузка могут заканчиваться вот такими неприятными случаями. - Что вы такое говорите! - разозлился Такеру. - За все время, что мы здесь, у нее ничего такого не наблюдалось! К тому же, она периодически бегает, почему тогда у нее раньше не болело сердце? - Человеческое сердце это не машина! - ответил Кадуцей. – Оно может год не болеть, даже если она будет нервничать или перегружаться, но рано или поздно напомнит о себе. Дав указания богам, египетский бог покинул кабинет. Тоцука стоял, подперев стенку и сжав руки в кулаки. Он прокручивал в голове все, что сказал Кадуцей. - Ты… - прорычал парень. - Это все твоя вина, да? Японский бог моря посмотрел на Локи, который подозрительно тихо сидел на стуле. - Ты что-то сделал, из-за чего ей стало плохо!- закричал парень, приближаясь к Лаватейну. На удивление всех, мальчик даже не пошевелился, так и продолжил сидеть на месте. - Таки, успокойся, - произнес Аполлон, преграждая путь Тоцуке. - Я из тебя выбью все дерьмо! - прорычал он, не останавливаясь. Остальные боги поднялись, пытаясь угомонить своего товарища. - Уберите от меня свои руки! - Такеру, немедленно успокойся!- говорил Дионис. - Вы сейчас разбудите Сакамото! - произнес Аид. - Отпустите! - прикрикнул бог моря, отталкивая от себя своих друзей, и направился к выходу, захлопнув дверь. В комнате снова повисла тишина. - Надо отнести принцессу в ее спальню,- проговорил греческий бог солнца. Дионис молча поднял Кимико на руки и вместе с ней покинул медпункт, а за ним и остальные боги, кроме двоих. Лаватейн продолжал молча сидеть на стуле, а перед ним, облокотившись о стену, стоял Тор. - Тоцука был прав? - произнес парень, смотря на своего брата.- Это по твоей вине Сакамото стало плохо? Локи молча кивнул, не поднимая взгляда. Мегингёрд отошел от стены и встал в метре от мальчика. - Хоть иногда нужно думать своей головой перед тем, как что-то сделать, а не наоборот! Он бы правильно сделал, если бы ударил тебя пару раз! – на повышенных тонах говорил парень, что было ему несвойственно. Голос был холоден, проскальзывали нотки презрения.- Все могло быть намного хуже. Подумай об этом!- договорив, бог молний покинул комнату. Локи остался сидеть на стуле. Он действительно сожалел о своей шутке. Чувство вины грызло душу мальчика. Он переживал, он действительно переживал за эту девчонку. Кимико постоянно выгораживала и заступалась за него, никогда не жаловалась на то, что он ее выматывает. Пусть они ругались каждые пять минут, пусть иногда дрались, но Лаватейн к ней начал привязываться. Ким была очень хорошей девушкой. Она не старалась никому угодить, ей это было ни к чему. У нее было свое мнение, которого она придерживалась. Сакамото очень сильная! Не каждый мог выдержать общество Локи, тем более такое длительное время. Хотя бы это уже заслуживало его уважения, но бог огня просто не хотел признавать. Каждый раз, когда мальчик думал о Кимико, видел, как она смеётся или улыбается, его все время пробирал странный озноб. Он уже больше месяца замечал это за собой. Каждый раз, когда такое происходило, Локи начинал злиться, хотя сам не понимал почему. Боль и грусть, которые Лаватейн всегда прятал на дне своих ран, скрывая все это за улыбкой, начинали словно змеи шевелиться, вызывая неприятные ощущения в груди. У него появлялось странное чувство, которого он раньше не чувствовал. Чувство, которое его пугало… глубоко в душе он осознавал что это, но признаваться не собирался даже сам себе. Локи считал, что это глупо, и даже думать об этом как-то грязно. Однако, как бы там ни было, но на этот раз мальчик перегнул палку, и он прекрасно понимал это.