Сын Империи

Глава 8 По дороге из тренировочного зала Хан прошел несколько коридоров, не проронив ни слова. Малыш тоже шел молча, немного прихрамывая, и постоянно вытирая кровь с широкой раны над глазом от рукоятки меча Вейдера, когда тот ударил его в висок. Теперь начав опухать, рана стала кровоточить еще больше, и кровь постоянно стекала вниз по брови прямо в глаз. Хан искоса поглядывал на него время от времени, но продолжал молчать, гадая, хотел ли Люк подальше убраться от Вейдера настолько же сильно, как и он сам? Его мысли вернулись к тому, насколько спокойным внешне выглядел малыш, когда повернулся спиной к разъяренной ходячей горе по имени Дарт Вейдер… насколько сильным был его контроль над собой, когда он спокойно ушел из зала… к руке Люка, к тому, насколько сильно она дрожала, когда он поднял ее, чтобы открыть дверь. Так что Хан решил немного подождать, по собственному опыту зная, что когда доходишь до ручки, требуется определенное количество времени, чтобы успокоиться и прийти в себя. Он задумался о том, сколько раз до этого малыш проделывал этот путь, сколько раз ему пришлось уходить отсюда без окончательной победы над Вейдером. Ему вспомнилось, насколько бурной была реакция Люка, когда Вейдер схватил его, как он кричал и вырывался, когда могучая рука сомкнулась вокруг его шеи, отрезая доступ к кислороду. Он сморгнул нахлынувшее воспоминание об охваченном паникой малыше, и вместо этого увидел невероятное двойное сальто, во время которого парень умудрился призвать к себе световой меч, и с невероятной точностью разрезать цепь… и он просто не мог больше молчать. - Откуда ты, черт возьми, знаешь все эти штуки? Покачав головой, Люк лишь пожал плечами. - Это то, чем я занимаюсь. Всегда занимался. Хан посмотрел на него именно в тот момент, когда Люк вытер нос, и тем самым еще больше размазал кровь по лицу. - У тебя из-за этого будут неприятности? - Из-за чего? - За…сегодняшнее. За то, что ты сделал там? Малой нахмурился. - Ничего я не сделал. Это была тренировка на мечах… просто тренировка. - Если это была просто тренировка, - покачал головой Хан, - то какой же, черт возьми, будет настоящая дуэль? - С Вейдером? - Люк замедлил шаг, и оглянувшись назад, от обиды сузил глаза, - Я покажу тебе… скоро, - его голос был абсолютно серьезным. Люк быстро сморгнул, вновь вытирая кровь с глаза. Другой рукой он по-прежнему сжимал световой меч… и когда малыш на секунду поднял ее, чтобы посмотреть на кровь, Хан заметил, что она все еще сильно дрожала. Хан быстро пробежался по собственным ошалевшим мыслям, пытаясь найти другую тему, чтобы разговорить Люка, и успокоить его. - Ты ведь тренируешься каждый день, да? - он не мог сосчитать, сколько раз видел, как малыш покидал апартаменты, одетый примерно так же, как сейчас, и сопровождаемый, как всегда, повсюду следующим за ним Индо. - Почти. Но в последнее время я снизил количество тренировок до пяти раз в неделю… и, наверное, именно поэтому Палпатин сегодня организовал для меня это небольшое напоминание. - Так кто тебя учил? Люк снова пожал плечами. Он, кажется, не горел желанием что-то рассказывать, словно хотел замять эту тему. - Я начал обучение, когда мне было восемь. Учился с коротким клинком. Палпатин обучал меня первые три года, каждую неделю показывая новое движение, и помоги мне Сила, если я не мог усвоить его за месяц. - А кто учил тебя после этого? - спросил Хан, уже зная об участии Вейдера в наказаниях, если судить по всему, что сказал Горн. Но как всегда, малыш не дал себя втянуть в разговор, вместо этого заговаривая зубы обо всем, о чем не хотел говорить. - В большинстве своем меня учил Палпатин…и всегда с настоящим мечом. Я никогда не использовал тренировочные - он бы не позволил. - Люк слегка улыбнулся, - У меня все еще остались в доказательство шрамы от порезов на руках и ногах. - Ты когда-нибудь дрался с Палпатином на дуэли? - Только когда я был очень маленький. В большинстве это были уроки. Ката, стили боя. Занятия длились до нескольких часов, а иногда и занимали и целые дни, когда он заставлял меня повторять одно и тоже движение снова и снова, пока не становился уверен, что я его выучил. Я помню, что когда я начал учить форму Атаро, где одновременно нужно было сделать сальто и поворот, так чтобы когда оказываешься на ногах, смотришь уже в другую сторону, но я тогда был еще слишком маленький, и у меня просто не было достаточной мышечной массы для этого. Так что Палпатин забрал у меня меч, и каждый раз, когда я подпрыгивал, он подталкивал меня вверх у поясницы, чтобы я набрал нужную высоту для этого движения, - малыш улыбнулся этому воспоминанию, вновь вытирая кровь с пореза над глазом, - Помню, что боялся ударить его во время сальто... поначалу. Но он продолжал говорить «Снова. Снова» , до тех пор пока у меня не начинала кружиться голова от усталости. Мне пришлось три раза останавливаться, чтобы меня вытошнило, и Палпатин каждый раз ждал, и тут же звал меня вновь, чтобы продолжить занятие. - Сколько тебе было лет? - Не помню…десять или одиннадцать. Но я тогда был еще слишком слаб, чтобы самостоятельно сделать это движение… так что, наверное, все-таки десять. К тому же, в то время я постоянно был голодн…, - Люк прервался, и наклонил голову. Хану пришлось побороть желание заставить говорить его дальше, но поскольку он знал, что от этого малыш замкнётся насовсем, то не стал этого делать. - Но никакие оправдания не принимались в счет - только не Палпатином. Слишком маленький, слишком уставший… не имело значения. Я продолжал тренироваться до тех пор, пока он не решал, что я усвоил движение. Люк слегка повернулся, и понимающе посмотрел на Хана. - Ты считаешь, что он был слишком суров со мной, но ты ошибаешься. Именно потому, что мой Учитель требовал от меня, я сегодня дрался с Дартом Вейдером, и выжил… и благодаря Учителю, я однажды выживу в настоящей дуэли с ним. Хан ничего не ответил, и Люк вновь пошел, смотря перед собой, и прижимая ладонь к кровоточащей ране. - Когда столько тренируешься за раз, достигаешь какого-то равновесия. Когда включается автопилот, ты просто продолжаешь делать то, что делал. Тело начинает использовать мышцы, как источник энергии, и ты держишься до тех пор, пока суставы просто не откажут. И когда ты спишь, изнуренный, движения продолжают прокручиваться в мозгу. Такое чувство, словно ты плывешь, словно тело продолжает их выполнять. В тот день, я помню, Палпатин уже ушел, и когда пришел Индо, меня трясло от усталости. Так сильно, что я не мог остановиться. Индо усадил меня на пол, а затем сказал лечь, и вызвал врача. Но через два или три дня я был уже в порядке. Я всегда это знал - неважно, насколько сильно тебе будет плохо физически, неважно, насколько тебе больно, и насколько ты устал - через два дня ты снова сможешь двигаться. Через три можно начинать делать упражнения. Через пять, ты почувствуешь, словно ничего и не произошло, - он мельком взглянул на Хана. - И это тоже был урок…очень ценный урок. Все это Люк рассказывал с каким-то удовлетворением в голосе, что немало озадачило Хана… но, наверное, это было наиболее приближенным к знакам заботы и внимания, которые малыш когда-либо получал от Палпатина. Возможно, они были единственными в своем роде по отношению к парню за долгие годы. От кого-либо. Все же на цыпочках ходили по этим коридорам, если дело касалось как гласных, так и негласных директив Палпатина. Никто никогда не прикасается к ребенку, никто к нему даже приближается… и, все это время, старик продолжал преподавать ему свои «уроки». Говоря, Люк вновь вытер порез над глазом. Его спокойное лицо казалось почти что сюрреалистичным в ситуации, когда он был так сильно избит. Кожа вокруг раны распухла еще сильнее, и из-за этого стала сильнее кровоточить. Полукруг, который идеально совпадал с формой меча Вейдера. - Дай взглянуть, - Хан остановился, но Люк, как обычно, стал отбрыкиваться от любой заботы. - Все в порядке. - Нужно наложить швы. - Да все нормально. Раны на голове всегда так сильно кровоточат. От этих слов у Хана все сжалось внутри, и отмахнувшись от нахлынувших чувств, он быстро догнал малыша, и протянул руку, чтобы со спины схватить того за плечо… * Удар, казалось, одновременно пришел ниоткуда, и отовсюду, выбивая воздух из легких. В глазах потемнело. Когда он наконец отошел от шока, то понял, что наполовину согнувшись, стоит, упираясь в стену. Его отбросило метров на пять, и он все еще задыхался, чувствуя, словно каждая мышца в теле была как оголенный провод, через который прошел мощный разряд. Напротив него, у противоположной стены, стоял малыш с широко распахнутыми глазами. И все еще выставленной перед собой ладонью. Все еще тяжело дыша, он уставился на Хана. Когда он медленно опустил руку, до затуманенного мозга Хана наконец дошло. Это сделал малыш, сделал это Силой. - Никогда… не прикасайся ко мне, - наконец охрипшим голосом произнес Люк. С бегущим по венам адреналином, легче всего для Хана сейчас было начать орать… но тут же перед глазами пронеслись воспоминания о том, как много раз Индо протягивал руку к малышу, но никогда его касался. Вспомнив о реакции Люка, когда Вейдер схватил его, Хан с сожалением понял, что именно вызвало такую реакцию. - Черт! Прости, Люк! Я не хот… - Знаю. Просто… не прикасайся ко мне, и все. - Я понимаю….- выпрямившись, кивнул Хан, - Но и ты должен понять, что не все… - Хан замолчал, не зная, как сказать, но Люк уже развернулся и пошел прочь, - Люк, да ладно тебе… - Зачем? Мне не нужно это глупое бессмысленное утешение, - он стал нападать, скорее разозленный не на Хана, а на самого себя за такую бурную реакцию. Он молча шли под широким куполом, какие им встречались на каждом перекрестке. Высокие плиты шлифованного камня обрамляли глубокие тени сводчатого потолка. Люк вновь вытер порез, и тихо выругался. - Может ты всё-таки пойдешь в медцентр и наложишь швы? - наконец произнес Хан. - Беря в расчет последние пару часов, только не говори мне, что боишься. - Этот врач действует мне на нервы, - признался Люк. - И все? Тебе все действуют на нервы. - Он особенно. - Если тебе станет от этого легче, то я уверен, что и ты тоже действуешь ему на нервы, - Люк удивленно посмотрел на него, а Хан пожал плечами, зная, что на это малыш отреагирует куда лучше, чем на любое проявление заботы. - Я сужу по большинству. Люк отвел глаза, но у него на лице заиграла легкая полуулыбка. Затем он замедлил шаг, и когда мальчик наконец остановился, Хан попытался снова. - Идем. Я схожу с тобой. - Спасибо, но я вполне в состоянии дойти туда и обратно. - Это значит, что ты действительно сходишь, или же просто не хочешь, чтобы я шел с тобой, чтобы убедиться, что ты действительно сходишь туда? - Ты начинаешь говорить угнетающе похоже на Индо, - подколол его Люк, и стало понятно, что он снова был готов шутить. - Эй, малой, ну не обязательно же становится таким засранцем, - улыбнулся Хан, - И просто, чтобы уточнить - ты вернешься? Я имею ввиду, сегодня. Ну знаешь, в разумные сроки. - Конечно. - В апартаменты? - подбивал его Хан. - Куда угодно, - ответил Люк, и улыбнулся, - Конечно я вернусь. Ты что, серьезно думаешь, что я пойду гулять в таком виде? - Уверен, что тебе не нужна компания? - Слушай, мне не нужно, чтобы меня кто-то за ручку держал, - сухо произнес Люк. Хан сделал шаг назад, выставив перед собой руки, - А я и не предлагаю. По крайней мере, тебе. Вздохнув, Люк повернулся к боковому коридору, который, насколько знал Хан, вел к одному из главных информационных центров, а далее к медцентру. Малыш вновь поднял руку к все еще кровоточащему виску, и попробовал в последний раз, - Кровь сама постепенно остановится. Хан закатил глаза, - А ну, пошел, и наложил эти чертовы швы! - Ну и ладно!… - малыш развернулся, и пошел по коридору, напоследок крикнув, - И не ходи за мной! - Даже и не думал, - соврал Хан, и пока Люк не успел ответить, добавил: - Я просто собирался проследить за тобой на камерах наблюдения. Голос Люка звучал уже более приглушенно, когда он завернул за угол, - Ты снова говоришь как Индо… * * * * Прислушиваясь к эху собственных шагов в главном коридоре, обратно в апартаменты Хан возвращался уже один. Не найдя Горна в комнате для персонала, теперь он бродил в поисках хоть кого-нибудь среди пустых, нетронутых комнат, которыми малыш никогда и не пользовался, кроме библиотеки, в которой он учился час за часом, день за днем под пристальным оком Индо. Хан остановился там, ожидая встретить виконта, но в библиотеке, заваленной различными датападами и голопроэкторами, на изучение которых, вероятно, малышу придется потратить бесконечное количество часов, так же никого не было. С восьми до восьми ежедневно, как сказал Горн, если, конечно же, малыш не был на каком-нибудь задании. Неудивительно, что он периодически сбегал... не поэтому ли он вцепился в форму офицера Убиктората обеими руками, видя в этом способ выбраться отсюда. Он вошел в красную комнату, в это хладнокровное олицетворение величия, высокие резные черные стены, даже в этих огромных комнатах, вызывали приступ клаустрофобии. Так никого и найдя, он остановился в дальнем конце комнаты и уставился на свое отражении в зеркальной стене. Он еще ни разу не бывал внутри. В голове пронеслись интригующие слова Горна, когда он спросил, что находилось за теми дверями. «Это комната Люка. В комнате ничего не меняли с того самого дня, как он попал сюда, ну разве что, кроме стен.» Он не должен. Не должен. Ему действительно не стоит этого делать. Оглянувшись на пустую комнату позади себя, он слегка похлопал себя по нагрудному карману, осознавая, что система безопасности позволит ему пройти. Затем он снова повернулся к стеклянной стене и неуверенно двинулся вперед. После быстрой проверки, замок поддался, двери открылись... и Хан вошел во мрак комнаты малыша. Он замедлил шаг, когда стеклянные двери тихо закрылись за его спиной. Его глазам потребовалось несколько долгих секунд, чтобы приспособиться к слабому освещению в комнате, но он не торопился включить свет, прекрасно понимая, что его и не должно быть здесь. Как и в первый раз, когда он мельком заглянул сюда, в первой комнате почти ничего не было. Как и все комнаты Имперского дворца, она была большой и выдержана в строгом стиле, а мебель с трудом была различима в кромешной тьме. Единственное, чем отличалась в остальном мрачная комната, это картинами современного искусства, висевшими на стенах с равными промежутками. Здесь они покрывали каждую стену, смесь образного и выразительного, некоторые чуть более чем наброски углем, другие представляли собой яркие вспышки цвета среди мрачных теней. Помимо этого, помещение было абсолютно безликим, и могло бы быть любой другой комнатой этих апартаментов. Всё отличие было бы лишь в отсутствии мебели. Вторая комната оказалась абсолютно пустой. Абсолютно. И здесь ничего не было видно, даже в самых дальних углах, что делало звук шагов Хана очень громким, отдающимся эхом в пустом пространстве, в котором ничто не могло их заглушить. Он быстро пошел вперед, направляясь в последнюю комнату, слова Горна словно толкали его вперед. «Это комната Люка. В комнате ничего не меняли...» Хан остановился у самой двери, в ожидании чего-то, чего не знал сам. Но последняя комната казалась заброшенной, такой же пустой, как и предыдущие две. В полумраке неровные тени падали на голые стены. Высокая кровать была перевернута на бок в самом углу, а матрац со всем постельным бельем свален на пол. Единственной мебелью кроме этого был комод, стоящий немного наперекосяк у стены, ящики вытащены и перевернутые валялись на полу. Хан нахмурился, сделал еще несколько шагов во тьме... и, наконец, осознал, на он что смотрит. Массивное ограждение кровати, лежащее на боку напротив угла, формировало собой небольшое замкнутое пространство, где на полу лежало все постельное белье и матрац, одной стороной изогнутый к стене. Все вместе это создавало некое странное подобие убежища, где можно было спать. Наклонившись вперед, он рукой прикоснулся к покрытой тенями стене … и вгляделся ближе. То, что он считал неровной тенью от жалюзи на окнах, растянутой вдоль стены рядом, и над ней, то, что покрывало каждый сантиметр этого отгороженного угла, оказалось... рисунками. Наброски, которые были сделаны поверх друг друга, снова и снова, до тех пор, пока не становились черной массой неразборчивых каракуль. На этих местах, гипс потрескался и местами отвалился, а штукатурка под ним была также покрыта рисунками. В других местах стена была расковыряна и проломлена аж до самой арматуры. Казалось, что это было сделано в приступе гнева. «Никогда не давай ему стилус», - вспомнил Хан правило, которое с первого дня повторял ему Горн. Он присел, чтобы лучше рассмотреть ближайшие рисунки у подножия «убежища»: маленькие картинки, сделанные на скорую руку жирными, черными линиями, переходящие в следующие рисунки один за другим. Скетчи кораблей и лиц, сделанные в одном «быстром» стиле, отрывистые и похожие на царапины, они казались почти что безумными, словно стилус не отрывался от поверхности. Другие были более грубыми, а линии более толстые, словно нарисованы тем, что попалось под руку. Уставившись в оцепенении, Хан понял, что узнает некоторые из изображенных лиц. Лейтенант-коммандер с базы Синто - как там его звали? Он был изображен с прищуренными глазами, как тогда, когда он стоял перед сварливым командиром их базы. Его орлиный нос и широкие губы были легко узнаваемы. Немного ниже на стене был нарисован агент, которого они должны были забрать. Он был изображен сидящим и положившим голову на руки с двумя штурмовиками позади него... и Горн! Горн был изображен смотрящим в сторону, его мальчишеское, постоянно радостное лицо, олицетворяющее все его отношение к жизни. Изображение было частично поверх рисунка недостроенного дворца. Набросок переходил в другой - мрачный пугающий образ Вейдера, рядом с которым стоял хмурящийся имперский офицер. Ниже был еще один маленький рисунок, уже другого офицера, наклонившегося вперед, чтобы закричать на штурмовика, подбородок подан вперед, палец уперся в грудь чуть отклонившемуся назад солдату. Рядом было изображено то, чего Хан еще никогда не видел - улыбающийся Индо, с его неизменным суховатым взглядом, черты лица выполнены тонкой штриховкой. Наполовину зарисованная, но все еще узнаваемая Звезда Смерти. Сбоку крупное изображение лица Императора с осуждающим взглядом, темная ткань капюшона сделана множеством линий-царапин, словно в дикой необходимости закрасить его. Темноволосый мужчина с царственной осанкой, который был немного похож на Индо, но с более мягкими и открытыми чертами лица. Рядом с ним изображение женщины с красивым, овальной формы лицом и добрыми глазами, а волосы заплетены в косу и закреплены как венец на затылке… Стена вся была покрыта рисунками, снова и снова и снова... Между ними парили ДИ-истребители и звездные разрушители, спидеры, шаттлы, и бесконечное количество рисунков, которые явно были выполнены по памяти. Отдыхающий алый гвардеец, неловко усевшийся на полу в попытке не измять свою робу. Он наверняка думал, что его никто не видит - голова наклонена вперед, а шлем лежит рядом. Каждый из скетчей был выполнен на скорую руку, и иногда они покрывали друг друга снова и снова, до тех пор, пока не становились практически неразличимыми. Хан поднял глаза, и заметил, что цвет этой стены немного отличается от других комнат, даже штукатурка на углах и изгибах потеряла свою резкость в покрытии, столько раз стена была перекрашена. «...малыш отчаянно пытается разобраться в этом хаосе, в то время как остальные просто отворачиваются или игнорируют это... или хуже, просто закрашивают все, словно ничего и нет. Словно оно само исчезнет. А если нет, то у нас еще много краски». Сколько же раз малыш зарисовывал эти стены, а они приходили сюда, скорее всего, по приказу Индо и закрашивали все это? Хан сделал шаг назад и остановился, чтобы взглянуть еще раз, уже понимая... потому что неровные чернильные тени комнаты приобрели смысл. Это были рисунки, сотни рисунков. Бесконечные каракули, которые тянулись до пола и по его деревянной полированной поверхности, вверх от поручень перевернутой кровати на перекошенный матрац на голых досках. Хан отчетливо помнил совещание, на котором малыш стащил стилус и все время провел, рисуя на своих руках, вспомнил, как на ладони Люк делал наброски лиц моффов, сидящих напротив него. Вспомнил, как Индо говорил ему смыть их. Вспомнил сломанные чипы памяти из библиотеки, которые малыш разломал, чтобы острыми краями осколков выцарапать лицо женщины на полированной поверхности стола. Вспомнил пепел от спайса и нарисованные на каменном полу балкона глаза... И теперь он начал видеть лица, два одних и тех же лица, снова и снова - темноволосый мужчина и женщина с овальным лицом, они были нарисованы, перерисованы, нацарапаны вновь и вновь. Он начал видеть эмоции, глаза полуприкрыты или наоборот - выразительно распахнуты, рты открыты в безмолвном крике, зубы оголены... они были изображены в крике снова, и снова, и снова. Эти рисунки, только эти - были расковыряны и расцарапаны, черты лиц стерты и почти неузнаваемы. Хан сделал еще один шаг назад, чтобы издалека рассмотреть стену позади него, где рисунки покрывали все пространство, начиная от пола и до уровня его роста. Каблук его сапога коснулся одного из перевернутых и лежащих на полу ящиков... чья поверхность также была полностью покрыта изображениями темноволосого мужчины и женщины с добрым лицом, вновь и вновь повторяющихся среди других рисунков, в некоторых местах они были практически вдавлены, дерево расцарапано... - Ну что, счастлив теперь? В шоке Хан подпрыгнул и резко развернулся ко входу, где с прямой осанкой и мрачным выражением лица стоял Индо. - Я просто..., - Хан затих. - Что это, черт возьми, такое? - И каким образом вас это касается, лейтенант Соло? - Это Люк? Это он все сделал? - Я спрашиваю еще раз - каким образом это вас касается, лейтенант Соло? - Я просто не знал... не знал, что он настолько болен. - Вы ошибаетесь, лейтенант Соло, - металлическим голосом произнес Индо, - С Люком все нормально. И если я еще хоть раз услышу, что вы произнесли... - Эй, да если бы кто-нибудь говорил об этом, мы могли бы ему помочь! - Ему не нужна ничья помощь. И если вы хотите действительно ему помочь, тогда держите свое мнение при себе, а язык за зубами. Хан оглянулся на стены, одержимо покрытые бесконечным числом рисунков - к изображению женщины, чье лицо, с расширенными от ужаса глазами, застыло в безмолвном крике. - Это серьезно. - Благодарю за ваше профессиональное мнение, лейтенант Соло - и что вы предлагаете? Подумайте как следует, перед тем как ответить, потому что, поверьте мне, если вы дадите хоть малейший намек на то, что Люк неспособен выполнять свои обязанности, то вы обнаружите, что каждый его враг, или просто амбициозные люди при дворе, тут же наполнят дворец вместе с поддержкой военных, в попытке сломить и использовать его. Или вы, возможно, хотите поговорить об этом с Императором - и как именно вы представляете себе эту беседу? - Ну должно же быть хоть что-то… - Есть. И я делаю это каждый день. Я не даю ему развалиться по кусочкам - я собрал их вместе, и буду держать до тех пор, пока он не будет в состоянии стоять самостоятельно. - Но это ему не помогает! Закрашивая все это, вы просто скрываете правду. - Нет. Помочь ему значило бы забрать его из этой среды. Забрать его у Императора и Вейдера. А это абсолютно невозможно. Этого никогда не произойдет - ни сейчас, ни когда-либо. Ему просто придется научиться жить с этим. - А, ну отлично, - саркастично прорычал Хан. - Просто идеально. - Жизнь вообще редко когда бывает идеальной, лейтенант Соло, - сухо произнес Индо. - Мы делаем, то , что можем, и это - все, что мы можем сделать. Люк оказался в беспрецедентной ситуации…и моя работа здесь, и ваша , кстати, тоже - удостовериться, что Люк сможет извлечь из этого максимальную выгоду. Обо всем остальном нужно забыть во имя достижения величайшей цели. Хан повернул голову и злобно уставился на Индо, который в свою очередь вздохнул, и понизив голос, добавил: - Вы понятия не имеет о том, что здесь происходит. - Знаете, мне все здесь об этом твердят, но никто как-то не горит желанием объяснить. - Люди считают, по-видимому, ошибочно, что к этому времени вы уже сам все поймете, - Индо уставился на него, но Соло не стал огрызаться в ответ. В конце концов, виконт отвел взгляд, и стал осматривать рисунки,. - Вы должны понимать, в каком положении он оказался. Положении, в котором он уже многие годы. Палпатин делает его жизнь очень и очень сложной - я не слепой. - Нет? А ведете себя как слепой. И что хуже, со стороны кажется, что вы лишь сильнее ему ее усложняете. Индо не соизволил дать ответ на этот выпад. Вместо этого. он подошел ближе, чтобы лучше изучить рисунок: Палпатин, чьи черты были скрыты под капюшоном, но его глаза - эти желтые глаза, которые так хорошо были знакомы Соло, казалось, впивались в тебя взглядом из темных оттенков рисунка. Смотря на него, Индо продолжал говорить, словно Хан ничего и не сказал, - Поймите вы, в случае, если с Императором что-то случится, Вейдер лично подпишет смертный приговор Люку. Я думаю, что между ними явно что-то происходит, не считая того, что Люк является угрозой положению Вейдера в качестве заместителя Императора. Поверьте мне, существование Императора - единственная причина, по которой Люк все еще жив. - Что-то? Например? - Старая кровь, - взгляд Индо переместился на изображение Вейдера, в котором легко можно было узнать очертания его шлема. Индо не пришлось долго искать рисунок - они были повсюду. Поза всегда была агрессивна, и полна враждебности. - Вейдер ненавидел мальчика с того самого дня, как тот прибыл сюда. И он часто выходил за рамки, чтобы сделать жизнь Люка настолько невыносимой, насколько это вообще возможно. И Император никогда не защищал его от подобных вещей. Если он сам никогда не заботился о благополучии мальчика, то он и не собирался запрещать это другим, - Индо замолк и взглянул на Хана, словно чувствуя, что уже сболтнул лишнее. Но Хан молчал, и вновь, на несколько долгих секунд, уставился на эти исцарапанные стены. - Люк прибыл сюда, когда ему было семь, - продолжил Индо, - и я говорил с ним в ту первую ночь. После этого, конечно, я не говорил с ним почти до его одиннадцатилетия, когда Император решил, что пришла пора…реинтегрировать его в общество. Это и было моей задачей. Но к тому времени, он стал…другим. Он полностью потерял даже самые базовые навыки общения. Если бы вы видели его тогда, всего пять лет назад, и сравнили с тем, какой он сейчас… он проделал такой огромный путь. Но в то время, он мог часами сидеть и рисовать. Если я оставлял его в комнате на день, он сидел и покрывал рисунками любую доступную поверхность, и неважно, что это было. Стены, пол, мебель - не имело значения. Он никогда не просил есть или пить, неважно, на сколько времени я оставлял его, но он ел и пил, когда предлагали… и рисовал. Постоянно. Когда я забирал у него стилус, и он сидел на полу, и грыз ногти… и… в конце концов, он разгрызал их до крови и рисовал ими. Я отдавал ему стилус. Я дал ему бумагу, я дал ему время. И постепенно, по мере того, как он возвращался к реальности, он становился общительнее, и ему наклонности немного… поубавились. Хан снова взглянул на перекрашенные стены. - И что происходит, когда вы все это закрашиваете? - Ничего. Он просто начинает все сначала, словно ничего и не произошло, - Индо смотрел на массу рисунков, и ни на лице, ни в голосе Хан не услышал не единой эмоции. - Позвольте мне привести некоторые примеры его жизни здесь, лейтенант Соло. Тренировка на световых мечах, которую вам сегодня довелось увидеть. Когда, в одиннадцать лет, Люка отдали мне, он уже был обучен пользоваться оружием под чутким руководством Палпатина. И Лорда Вейдера, который по приказу Императора, продолжил его обучение. И я всегда знал, какие именно тренировки проводил Вейдер. Палпатин, конечно же, доводил мальчика до изнеможения, у него были разрывы связок, растяжения, вывихи, неисчислимое количество сломанных пальцев, но Вейдер всегда использовал тренировки, как оправдание избить мальчика. Не важно, что он был еще совсем маленьким. Бывали такие тренировки, когда меня вызывали в зал из-за ранений Люка… или, как бывало чаще, сразу в медцентр. После этих тренировок ему требовалось наложение швов и шин. Но маленькие мальчики растут очень быстро, и учатся тоже очень быстро, если это необходимо. В прошлом году они, наконец, дошли до серьезных ударов, и после одной такой тренировки оба нуждались в значительной медицинской помощи. Когда Люка выписали, его тут же вызвал к себе Палпатин… и своим наказанием за неподчинение отправил его обратно в медцентр. Как я полагаю, Лорду Вейдеру так же был сделан выговор. Наказание Вейдера, как вы понимаете, было не за его действия, а за превышение императорского мандата. И как видите, это не угомонило ни одного из них… Они просто научились быть более осмотрительными. Лейтенант-коммандер Горн говорит, что во дворце заключили пари на то, кто первым потеряет конечность. - Он же просто ребенок. - А еще он - единственный человек, способный оспорить позицию Вейдера в качестве заместителя Императора, и Вейдер знает об этом. Когда он был младше, Люк был просто незначительным раздражающим фактором, но теперь он стал настоящей угрозой. Он пока не в состоянии выстоять против Вейдера, но с каждым годом его способности растут, и Люк сейчас в том возрасте, когда Вейдер стал понимать - оставить мальчика в живых, и тот будет становиться всё опаснее. Так что, как видите, он живет на одолженное время, зажатый между Палпатином, который делает его жизнь кромешным адом, и Лордом Вейдером, который при первой же возможности заберет ее у него. - Но он ведь под защитой Палпатина, правильно? Виконт пожал плечами, - Думаю да, после его тенденции делать выговор Вейдеру, за то, что тот публично высказывает свое недовольство желанием Палпатина оставить мальчика в живых. Но поймите, он мальчику не защитник. Он Люку причинил не меньше горя, чем сам Вейдер, - глаза Индо впились в Хана, и чувства были переданы там, где слова остались невысказанными. - Разница лишь в том, что Люк терпит это без лишних слов, поскольку он жил в немилости Палпатина практически всю свою жизнь - это все, что он знает. А Император может быть очень…убедительным. Когда вы видите верность Люка Императору, знайте, она настоящая… какая и должна быть. Хан нахмурился, теперь понимая, и его гнев стал утихать. Виконт смотрел на него несколько долгих секунд, но потом взгляд его серых глаз метнулся прочь. -Баланс сил в течении многих лет оставался более-менее стабильным, но Люк взрослеет, все чувствуют грядущие перемены. Годы, вложенные в обучение и тренировки начинают окупаться по мере того. как Люк завоевывает статус, который я всегда для него хотел... и у этого статуса есть цена, но цена, которую стоит заплатить. Поскольку, чем выше ступенька, на которой он стоит, тем более серьезной угрозой он становится для Вейдера. Это неизбежно. Факты этой ситуации таковы, что Люку нужно учиться защищать себя, поскольку Вейдера угомонить он не сможет. Он ничего не может сделать, чтобы ликвидировать угрозу, которой он является просто одним фактом своего существования. Я уверен, что вы сами видели - Люк сейчас лишь слегка уступает Вейдеру, да и то по приказу Императора. Когда-то не более чем призрачный риск сейчас становится непосредственной угрозой, и Лорд Вейдер не очень хорошо принимает такие новости. После девяти лет, за которые Люк прочувствовал всю тяжесть гнева Вейдера, даже если бы Люк отступился, в чем я очень сомневаюсь, так как это не в его характере, а соответственно, не вариант. И я не стану его просить об этом… поскольку он должен бороться, он должен выживать здесь. Что он и делал все эти годы. Сегодня он в не меньшей безопасности, чем в тот день, когда прибыл сюда. Император оказывает все большее давление, и возлагает все большие ожидания на Люка, на его успехи в военном деле и, беря в расчет все его обучение, он вполне способен оправдать их… но каждое достижение делает его еще большей угрозой в глазах Лорда Вейдера. Так что да, ему пришлось очень быстро повзрослеть, причем под невероятным давлением, и да, насколько бы жестоким вам это не казалось, я буду продолжать требовать от него этого. Подумайте, чего вы хотите от меня, лейтенант Соло. Я не сожалею о своих действиях, и если у вас есть хоть капля ума, вы будете делать тоже самое. Хан ждал, и виконт был счастлив продолжить. Его суховатый тон, как всегда был безжалостным. - Нравится вам это или нет, понимаете вы это или нет, но вы стали на сторону возможного претендента на должность Лорда Вейдера здесь, лейтенант Соло. И тем самым, вы нажили себе очень могущественного и опасного врага. И как все остальные здесь, ваша жизнь теперь зависит от ежедневных действий шестнадцатилетнего мальчишки. Индо развернулся, плавно покидая темное помещение, но затем остановился в дорожке света, проникающего через жалюзи на окнах. - Добро пожаловать во дворец, лейтенант Соло. иллюстрация- http://www.alongtimeago.org/userimages/es.ch.8.jpg