Шанс на смерть

Несмотря на упорные замечания Соловья, трио пришлось переночевать в «Вечном Октябре», ибо как не держался сталкер, а все равно было видно, что он еще не оклемался. Виктории даже мизерный опыт в медицине не потребовался, чтобы определить плохое состояние проводника – налегал тот на пищу словно комбайн на поля с пшеницей. Но больше всего Лису беспокоило не состояние здоровья проводника, к которому она уже привыкла и пообтерлась, а раздавшийся в полночь жуткий лай и двойной вой, от которого встрепенулось все население «Вечного Октября». И если некоторые не могли понять что это было, то сестры прекрасно осознавали произошедшее. В памяти еще свежи картины во время ночевки на Улице Вязов. К тому же разум, еще толком не проснувшийся от крепкого сна, терзала мысль о Барьере, наводнённом американцами со слов самого проводника. Как на этот раз выкрутится Соловей журналистка не могла понять, но ощущала – он вывернется наизнанку, но пролезет вместе с ними. Сама Лиса не могла понять, почему привыкла и даже немного породнилась с напрочь безумным сталкером, но приняла это как факт. За те дни, проведенные в Зоне, она уяснила одну простую вещь – просто постарайся принимать увиденное как должное, чем бы оно ни было. Так и с нынешним фактом – журналистка всецело начала доверять Соловью, который уже несколько раз выкручивался из безысходных ситуаций и спасал их жизни. Порой даже с выгодой для себя. Соловей тоже чувствовал изменившееся мнении Виктории о себе и многозначительно хмыкал, ехидно улыбаясь, когда ловил взгляд черноглазой журналистки. Сталкеру не впервые доводилось бродить по Зоне с девушками, которые считали его психом. Была у него ученица, ушедшая ныне в Темные Сталкеры, которая крутила пальцем у виска в его сторону до определённого момента. По-сути, от таких ассоциаций он и хмыкал многозначительно, вгоняя непонимающую Лису в стыдливую краску. Местность вокруг больше напоминала преддверия кладбища техники. Все чаще появлялись ржавые остовы различных машин, заставляющие настороженно хмуриться Соловья своей поразительной чистотой. Железо, должное по логике здешних мест нещадно фонить, было кристально чисто. Будто техника находилась на Большой Земле и была просто изрядно запущенной и брошенной. На горизонте, при тщательном рассмотрении, можно было увидеть краешек бетонной стены за макушками болезненных деревьев, перекрученных в самых немыслимых позах. Но что больше смущало проводника, так это жухлая и болезненная трава – верный признак радиационных пятен в Зоне. Хилая травка едва-едва оплетала просевшие машины, но дальше этого дело не заходило. Признак «горячих очагов» есть, а радиации нет – это больше всего сбивало сталкерские навыки проводника. - Что? – не выдержала очередного многозначительного хмыка журналистка спустя час после выхода из «Вечного Октября». - Да так - чую перемены в твоих жизненных позициях, - повернулся к ней проводник, предварительно удостоверившись, что горизонт чист. Ответить журналистка не успела, внезапно вскрикнув от жгучей боли в районе правой ключицы, изрядно напугав Немую и сталкера. Соловей моментально метнулся к ней, пробегаясь цепким взглядом по новому комбинезону, взятому по божеской цене у Петровича в «Вечном Октябре». Причина неожиданной боли оказалась невероятно проста – правый кармашек дополненного комбинезона «Сева» лучился приглушенным ярко-зеленым сиянием «Слезы Зоны». Соловей машинально хотел было вытряхнуть ценный артефакт наружу, но вовремя одумался, лишь открыв кармашек, отодрав липучку. - Выкидывай! – страшно прорычал сталкер, и Лиса подчинилась, испугавшись рыка куда больше, чем возможности ожогов. Сдавленно пискнув, Егорова-старшая все же сумела выгрести «Слезу Зоны» из кармана наружу. Ценнейший артефакт с глухим стуком приземлился на траву, сияя словно кусок металла, взятый прямиком из Саркофага. Шарик стремительно завертелся, освещая скромный пятачок, и вдруг воспарил одним огромным «прыжком» на уровне лиц трио, все так же ослепительно лучась. Рефлексы у Соловья сработали моментально – он отгреб сестер как можно дальше и сам отскочил, справедливо полагая, что артефакт решил внезапно разродиться неведомой аномалией. Но рефлексы на этот раз сработали вхолостую. «Слеза Зоны» сработала совершенно неожиданным образом – шарик вдруг сгруппировал своё ярко-зеленое свечение в одном месте и испустил короткий, но видимый глазу луч. Казалось, что редчайший артефакт указывал путь словно нить Ариадны. - Куда он указывает? – прошептала Лиса, выглядывая из-за спины Соловья и дуя на слегка обожжённые пальцы. - Если память не изменяет, то в сторону Железного Кладбища, - ответил проводник через несколько секунд, сам сначала переварив произошедшее. – И, судя по всему, Зона советует нам направиться именно туда. Будто подтверждая мысли сталкера, артефакт нырнул вниз и снова выровнялся, напоследок сверкнув ярко-зеленой вспышкой, и упал на траву. «Слеза Зоны» вновь стала безопасной для владелицы, словно и не обожгла её несколькими минутами ранее. - Идем, - сухо произнес Соловей, кивая Виктории на лежащий артефакт и беря курс в сторону неведомого Железного Кладбища. Сестры молча переглянулись, тихонько вздохнули и пошли след в след. Разве что Лиса немного помедлила, опасаясь брать агрессивный артефакт в руки, но под тяжелым взглядом сталкера решилась… Остовы брошенной техники начали встречаться все чаще, а ассортимент расширялся. Помимо грузовиков, пассажирских автобусов и типичного гражданского транспорта, начали попадаться вертолеты с поникшими винтами. Некоторые вполне целые – еще со времен ликвидации аварии, другие лежали кусками как криво нарезанный хлеб – сбитые в небе Зоны её населением или аномалиями. Но больше всего Соловья напрягала чистота окружающего воздуха. Трио было все ближе к Железному Кладбищу, а фон словно на мирном Кордоне, где даже слабеньких пятен не найдешь. Любая брошенная техника в Зоне Отчуждения очень быстро накапливала радиацию и нещадно фонила, но здешняя действительность утверждала обратное. Когда же впереди вырос покосившийся заборчик, за которым целыми рядами стояла брошенная техника, Соловей и вовсе приказал натягивать респираторы и готовить «антирады», а сам достал детектор аномалий со встроенным счетчиком Гейгера. Только опасения проводника опять не оправдались – фон на Железном Кладбище был в пределах нормы, что уже достижение для Зоны. От такого факта проводник даже начал лихорадочно бегать от одной машины к другой, водя по ним счетчиком. Даже несколько раз проверял сам счетчик на исправность. Но когда Соловей остановился перед бампером советского грузовика, то застыл, словно скульптура, вовсю пялясь на боле-менее сохранившуюся машину. - Ты чего? – взяла в руки приевшуюся «Гадюку» журналистка, настороженно озираясь. – Что-то не так? - ЗИЛ-130, дамы, - не сразу ответил Соловей, осторожно касаясь пальцами бампера советского грузовика, покрытого редкими пятнами ржавчинами. - И что? – перевела и озвучила вопрос сестры Лиса. - Сейчас я стою перед мрачной, непонятной и нечастой темой в наших кругах, сестры Егоровы, - как-то отчужденно пробормотал проводник, пожирая глазами ЗИЛ-130. – С одного из таких грузовиков началась знаменитая легенда о Меченом-Стрелке. - М-м-м, Грузовик Смерти? – наморщила лоб журналистка, вспоминая огромную статью из Энциклопедии Зоны. - Он самый, - медленно кивнул сталкер, поворачиваясь к сестрам лицом. Но глядел он будто сквозь них, судорожно бегая по рядам машин, что стояли за спиной девушек. – Целых четыре Грузовика Смерти в одном месте... Недоуменно взглянув на Соловья, журналистка осмотрелась, цепляя взглядом искомые грузовики. Самые обычные ЗИЛ-130 с синими кабинами, покрытыми в некоторых местах пятнами ржавчины. Старые тенты со множеством дыр свисали с каркасных перекладин на кузове. Разве что колеса были абсолютно целыми и накаченными – за это и зацепилась Лиса, осторожно пнув носком ботинка переднее правое колесо ближайшего грузовика. - Здесь определенно что-то не то, - пробормотал сталкер-проводник, обойдя все Грузовики Смерти по кругу. Взглянул на одинокую «жарку», парящую в центре парка машин. Аномалия была явно бродячей – черный след обуглившейся травы ясно намекал на это. – Только что? Не зря же «Слеза Зоны» так активизировалась. Знаком приказав сестрам располагаться прямо на траве, Соловей начал тщательный осмотр каждого ЗИЛ-130, предварительно что-то прошептав, встав лицом по направлению к предполагаемому вдали Саркофагу. Странная традиция веяла некоторой глупостью для Лисы, но озвучивать это не решилась – творить глупости с таким серьезным лицом проводник никогда не станет. Итогом тщательного обыска стал подозрительно пухлый пакет в полиэтиленовой плёнке, который проводник одним движением забросил подальше от себя, опасаясь мины. Но непонятная находка не взорвалась через несколько минут, как ожидал Соловей – зато на верхней грани обозначился странный выступ. Еще раз обойдя пакет со всех сторон и покидав в него гайки, сталкер все-таки решился его развязать, жестом приказывая девушкам залечь за какой-нибудь машиной. Спрашивать что-либо Лиса не решилась, подавив банальный, но жутко сильный интерес. Даже учтиво закрыла глаза и открыла рот на случай взрыва, прочно окопавшись за целым колесом ЗИЛ-130. - Твою мать, - раздался облегченный и отчего-то радостный вздох Соловья вместо ожидаемого хлопка взрыва, что изрядно удивило Лису в который раз. Осторожно выглянув, сестры увидели то, во что сложно поверить, прошагав уже который километр вместе с Соловьем. Сталкер улыбался. По-настоящему улыбался за все то время, что его видели сестры. Можно сказать, что он лучился счастьем как фонарь светом в ночное время. С непривычки Лиса даже испугалась столь странной эмоции у проводника. Его выражение лица либо было без эмоций как и глаза, либо с холодным и обузданным гневом. Искренняя улыбка словно покорежила привычное лицо Соловья. В руках он держал небольшой клочок бумаги, который, судя по всему, и был причиной внезапного счастья Соловья. Переглянувшись, сестры дружно выползли из-за укрытия и было направились к проводнику, как тот скомкал записку и выбросил её в «жарку» со счастливой улыбкой. - Чего? – выгнул бровь сталкер, глядя на Викторию, не сумевшую сдержать разочарования от неутоленного любопытства. – В этой записке было радостное известие от моей ученицы, но в Зоне нельзя заговариваться раньше времени. Смекаешь? - Поняла, - выдохнула медленно Лиса, вызвав усмешку у проводника. – А есть что-нибудь не личное? - Вот! – гордо продемонстрировал Соловей увесистую рацию, взятую из пакета, обернутого полиэтиленовой пленкой. – Товар прямиком из подвалов Темных Сталкеров – лучшая рация из всех, что существует ныне. Правда, затратно по материалам выходит. - И чем хороша эта аномальная рация? – присела рядом со взявшим себя в руки проводником Виктория, разглядывая прибор поближе. - Считай, что я держу в руках компактный перехватчик любых частот. Причем работать может даже в глубоких бункерах – сигнал невероятно мощен, но абсолютно не читаем обычными рациями. В этом, кстати, его главная загадка… - Погоди, - прервала хвалебную речь Соловья журналистка, - как это все связанно с поведением «Слезы Зоны»? - В записке, помимо приятного известия, - снова просиял сталкер, - была указана частота. Вот на неё сейчас и выйду. Кстати, - сунул он руку снова в пакет, доставая на свет странные таблетки, - убери их куда-нибудь к себе. Только чтоб под рукой были. - А что это? – приняла Лиса странные таблетки, осматривая их со всех сторон. - Научная разработка под названием «Анабиотик», а если кратко – спасает от Выброса, вводя человека в подобие анабиоза после принятия, - не сразу ответил Соловей, больше заинтригованный чудо-рацией. Не откладывая в долгий ящик, проводник сразу же принялся крутить миниатюрные «тумблеры» на поверхности рации, шепча необходимые цифры по памяти. Невольно и Лиса ощутила нездоровое любопытство к данной ситуации – некто тщательно подготовился и разложил указания. У Виктории даже проснулся забытый было дух авантюризма, пока Соловей старательно настраивал чудо-рацию. Сначала ничего не было кроме стандартного шипения помех, но радиоэфир показался пустым лишь на мгновение, затем взорвавшись целой канонадой звуков. Где-то с той стороны связи словно шел бой – нешуточная пальба и едва слышные на фоне выстрелов крики на английском ярко характеризовали догадки трио. Но, помимо прочего, можно было услышать чье-то тяжелое дыхание и шорох – неведомые владельцы либо прятались, либо шли. Словно по мановению пальца, переключающего канал на телевизоре, прежние звуки сменились. Эфир, до этого затопляемый стрельбой и воплями, резко замолчал, погрузившись в зловещую тишину. Соловей непонимающе взглянул на сестер, удостоившись таких же недоуменных взглядов, и от души шлепнул свободной ладонью по корпусу рации. Подтверждая русский анекдот, рация снова захрипела, приласканная щедрой рукой сталкера, и выдала не совсем ожидаемое: Carry on my wayward son! There'll be peace when you are done Lay your weary head to rest Don't you cry no more. Расширяющиеся глаза Виктории стали первым признаком после шока. Музыка, столь знакомая журналистке еще со времен любимого сериала, ввела её в глубочайший ступор. Чего-чего, а такого она не ожидала услышать от чудо-рации. А прибор и не думал умолкать, даруя ушам трио знаменитую на Большой Земле песню: Once I rose above the noise and confusion Just to get a glimpse beyond this illusion I was soaring ever higher But I flew too high Though my eyes could see I still was a blind man Though my mind could think I still was a mad man I hear the voices when I'm dreaming I can hear them say!!! Хлопнув пару раз глазами, Лиса посмотрела на свою сестру, тоже застывшую в изумлении и сладостной ностальгии. Её она могла понять – сестренка не меньше Виктории фанатела от сериала и его актеров, с невероятным упоением смотря сезоны. Иногда Егорова-старшая с усмешкой констатировала, что «подсадила» Ленку на вечно популярное «Сверхъестественное». Зато, когда она решилась взглянуть на Соловья, то едва не съежилась от взгляда проводника. Тот, поникнув, глядел сквозь чудо-рацию, витая в далеких и невероятно приятных для него воспоминаниях, отгородившись от мира жестким и холодящим взглядом. Песня словно пробудила что-то дремавшее в нем, а рация невозмутимо продолжала петь: Carry on my wayward son! There'll be peace when you are done Lay your weary head to rest Don't you cry no more! - Я понял, - буквально выдавил из себя сухую фразу Соловей, моргнув, резко выключая рацию и бросая её к раскрытому пакету. – Я тебя слышу, Зона, и иду. Виктория боялась двинуться с места и лишь наблюдала, как проводник выбирает себе Грузовик Смерти, подходящий по вкусу. Сталкер прямо-таки излучал непререкаемую волю, давя на подсознание одним лишь леденящим и буравящим взглядом. Сосущая пустота во взгляде сменилась пеленой воспоминаний за полупрозрачной пленкой «неприступной стены», еще больше раня душу сталкера борьбой эмоций. Может подсознательно, а может и интуицией, Лиса почувствовала напряженную внутреннюю борьбу Соловья с самим собой. Первое «Я», сталкер невероятной выдержки и духовной силы, боролось со вторым «Я» - обычным гражданином Москвы, закаленным в дебрях ЗабВО и службой опера. Сталкер Соловей победил, и уже жалел сиюминутную слабость перед сестрами, отчаянно давя цунами былых дней, несмотря на то, что воспоминания были приятными. Когда он повернулся к испуганно застывшим сестрам, взгляд был уже снова безжизненным, но с толикой льда. Внутренняя борьба далась ему тяжело – он выудил из рюкзака небольшую фляжку и надолго приложился, ритмично дергая кадыком. - Садитесь в кабину, - прохрипел сталкер, оторвавшись от маленькой фляжки, проверяя её на остатки алкоголя. - Соловей… - Все нормально, журналистка, - вздохнул проводник. – Это всего лишь небольшая течь в дамбе, которая уже заделана. Не сорвусь. - Но… - Виктория, - впервые обратился к ней по имени сталкер, - все нормально. Для меня это количество алкоголя что слону дробина. Просто садитесь в машину, не задавайте вопросов и ничему не удивляйтесь. Будьте готовы ко всему – Зона зовет.

***

Шум мотора разорвал застоявшуюся тишину, заставляя настороженно встрепенуться пару матерых чернобыльских псов. Начавшиеся было волны беспокойства Всемпсампес быстро погасил ментальным посылом и снова взглянул в сторону скопища техники. Обостренные органы чувств сразу сообщили ему, что машина начала своё движение – тело прекрасно чувствовало малейшие вибрации. Отлаженная система мозга моментально пришла в движение, активизируясь по заложенной создателями системе, которую своевольный мутант искоренить не смог – вести и защищать! Командный вой разорвал воздух, приводя в движение сонмы мутантов позади Короля Псов. Адский конвой встал на ногу практически моментально, подчиняясь воле самого сильного командира на данный момент, беря главную цель – вести и защищать!

***

Снова громко и от души зевнув, Макар тряхнул головой, пытаясь сбить навязчивые эманации сна. Чем дольше задерживался сменщик, тем злее становился «фримен», хотя злость не помогала бодрствовать. И чего только не делал Макар, чтобы не заснуть на посту-вышке – и ежечасную разминку проводил, и прикладывался щекой об холодные бока вышки, отрезвляя холодом засыпающий мозг. Ничего не помогало, а сменщик все безбожно дрых где-то в казармах, плюя на жесткий устав. Одно радовало Макара и не давало ему окончательно уснуть – мечты о наказании сменщика. Пока постовой корячился в разных позах, прогоняя сон, ему в голову пришли самые разнообразные способы побудки. От старинного «велосипеда», до более изощренного накачивания водой жопы через кузнечные меха с предварительным связыванием. Когда «фримен» услышал долгожданные шаги сменщика, то даже не знал как реагировать. Желание измордовать боролось с невероятной радостью и сладостным предвкушением хорошего сна. Но сменщик оказался совсем другим, не тем, что должен был прийти. - Еще живой, Макар? – с опаской спросил Лувр, окидывая взглядом окрестности. – Твой сменщик сожрал чего-то, и в сортире дрищет, как брандспойт, не отходя от кассы. - Держусь пока, - снова зевнул «фримен», отходя назад и передавая тем самым пост Лувру. – Этот зеленый и месяца не оттрубил, а уже залет. - Да не ворчи, - отмахнулся бывший взломщик. – Сейчас народ больно малахольный идет в Зону. Одни клерки да планктоны, возомнившие себя искателями артефактов. - Ладно, я поше… - закончить Макар не успел – тревожные сирены оглушительно взвыли, расставленные по всей базе Свободы, захлебываясь воем «Атом». Сигнал не был рассчитан на обычные будни Зоны, но Лукаш решил оставить такой сигнал благодаря единогласной реакции «фрименов». Стоило услышать первые сигналы к ядерной войне, как все подрывались с любых мест – уроки ГО в последнее время на Большой Земле становились чаще, а вместе с ними вырабатывались рефлексы. Ломая стереотипы, навязанные «долгами», Армейские Склады пришли в движение как муравейник, засекший нарушителя. Вываливались из казарм тонкие ручейки приходящих в себя после сна солдат. Засуетилась охрана на главных и единственных воротах, блокируя намертво ворота и захлопывая окошки-бойницы на случай «подкидыша». Недоуменно глядя друг на друга, пара друзей выдвинула стальные листы на половину высоты кабины вышки, закрывая свои тела и давая удобные места для снайперской стрельбы. Только стрелять пока было не в кого – местность виделась идеально чистой и тихой, несмотря на последние дни. - Походу, среагировали «сигналки» на дальних постах, - выдал идею Лувр, выцеливая местность через оптику. – Местность чиста как целка… Твою мать! – вдруг дернулся он, резко отрываясь от прицела и протирая глаз. – Бля буду, не курил! Встревоженный не на шутку поведением друга, Макар тоже взглянул через прицел в том же направлении и обомлел, едва не выронив СВД. Далеко впереди ехал грузовик. Отсюда плохо различалась древность машины, но Макар мог поклясться, что это советский ЗИЛ-130, более известный в Зоне как Грузовик Смерти. Такие машины иногда находили на Свалке совершенно сгнившими или полуразобранными неизвестными. Но сейчас, абсолютно трезвый и чистый Макар лицезрел, как советский грузовик оседлал потрескавшееся полотно дорожного асфальта. Но для дальнейшей картины слов не нашлось ни у кого – вслед за невесть как работающим ЗИЛ-130 неслась Орда. Именно с большой буквы, ибо никак больше Макар такое скопище мутантов не мог. Чем больше приближалось это море мутантов, тем лучше мог различить их снайпер Свободы. Псевдоплоти, кабаны, псы разных мастей, кровососы, часто уходящие в «стелс», снорки, контролеры, псевдогиганты, химеры и еще сотни не поддающихся опознанию тварей сбились в одну Орду, преследуя Грузовик Смерти. «Фримен» мог уже дать руку на отсечение – он увидел в толпе Белую Химеру и Короля Псов. - Чтоб меня раком кверху! – снова воскликнул Лувр, не отрываясь от прицела. – Да в кабине трио! То самое! Высказывание Макар не услышал, зачарованный зрелищем живой волны, которая затапливала видимые окрестности впереди единым ковром. Аномалии исчезли еще несколько дней назад и потому ничто не мешало странному единству Орды. Уже собравшиеся и готовые бойцы тоже зачарованно любовались бескрайним ковром мутантов, преследующих ЗИЛ-130. Стрелять в ТАКОЕ никто не решался, справедливо опасаясь смены гастрономических интересов Орды. Глядя, как эта волна аккуратно огибает Армейские Склады, лидер Свободы отдал единственный подходящий приказ – затаиться. - А ведь к Барьеру рулит трио, - подметил кто-то из «фрименов», но замечание ушло в пустоту. Кто-то настороженно, а кто-то зачарованно глядел на нескончаемый поток мутантов, и только единицы сочувствовали находящимся там американцам.

***

Впервые, за всю свою службу, которую Ричард Петерсон прекрасно помнил, ему было нехорошо. Афроамериканец, упорным трудом добившийся своих высот, обладал хорошим чутьем, которое не раз его спасало в горячих точках. И сейчас, так знакомо и настораживающе, у него назойливо чесалась макушка, пытаясь о чем-то предупредить опытного вояку. Решив послушаться верному чутью, он еще с утра поднял весь состав на купленном Барьере и расставил по главным точкам. Солдаты ворчали и матерились сквозь зубы на командира-параноика, но приказы исполняли. С самого утра дула пушек турелей смотрели в сторону Армейских Складов и деревни за холмами, но пока все было тихо. В очередной раз почесав и без того раздраженную макушку, Ричард еще раз оглядел окрестности. Интуиция не умолкала ни на секунду, вылезая наружу назойливым жутким зудом. Атмосфера накалялась по мере накала настроения Петерсона, заставляя заводиться и окружающих, но видимых причин не наблюдалось. Были подняты все связисты, усиленно чешущие радиоэфир на наличие переговоров врагов, но сеть отвечала пугающим шумом помех. Связь оборвалась даже с Припятью, где осела вторая половина карательной американской экспедиции, хотя именно они обладали самой мощной радиостанцией, сделанной на основе артефактов Зоны. Частоты, пробивавшие даже через толщи бетона, почему-то не могли сейчас пробиться через помехи. Осталась лишь кое-какая связь между солдатами Барьера и только. Но больше всего насторожило исчезновение треклятого генерала Воронина. Еще вчера все его люди, до этого редко мелькавшие на Барьере, исчезли с глаз долой. Небольшой отряд, отправленный им вслед, вернулся ни с чем – следов после себя люди Воронина не оставили, еще больше накручивая Ричарда. Финальным аккордом стало уничтожение бетонных преград на дороге, уничтоженных внезапно появившимися аномалиями. Всего за несколько секунд старательно уложенные преграды взорвались сотнями осколков, оставив после себя лишь крошево… - Сэр! – слишком резко вскочил один из связистов, едва не получив в глаз от взвинченного Петерсона. – На связь вышел неопознанный пользователь! - Что? - Сэр, только что через помехи в эфире пробилась непонятная частота, с которой вещает русский. Требует главного, сэр! - Наушники сюда! – рыкнул Ричард, едва не срывая с рук наушники и надевая их на себя. Пару раз вдохнув и выдохнув, успокаивая самого себя, Петерсон довернул встроенный микрофон на место. Несколько секунд вслушивался во внезапно замолчавший эфир и, добавляя в голос как можно больше стали, произнес: - Я, сержант Ричард Петерсон, командир карательной экспедиции США, вызываю неизвестного в эфир. - Здрав будь, пиндос! – раздался в наушниках до невозможности веселый и преисполненный наглости голос. – С тобой говорит вольный сталкер Соловей, который направляется прямиком к тебе! - Что? – опешил Петерсон от наглости и веселья в голосе давно искомого Соловья. - То! – захохотал в свою непонятную рацию сталкер. – Еду сейчас к тебе, понимаешь, прямо на настоящем советском грузовике, рядом сестры бледные – пассажирок изображают, - не убавил насмешки в тоне Соловей, откровенно смеясь над почетным сержантом. - Отставь свой русский юмор, сталкер! – рявкнул в микрофон Ричард, едва сдерживая себя. Наглый тон собеседника и взвинченные нервы давали о себе знать. - Я еще и не так пошучу, сержант Пиндосии, - снова захохотал собеседник. Где-то на заднем звуковом фоне раздался подозрительный звук, больше похожий на хрюканье кабанов. Сержант напрягся, оглядываясь на горизонт, куда уходил потрескавшийся асфальт, но там никого не было. - Ты у меня останешься на последнее блюдо, безумный русский, - произнес холодно Петерсон в микрофон. – Поверь. - Слушай, а ты какой расы? – снова сбил с толку сержанта Соловей уже вопросом. - А-афроамериканец, - запнулся командир карательного отряда США, самого себя кляня за излишнюю откровенность врагу. - Ну, тогда готовься, шоколадный заяц! – Рация сталкера громко щелкнула, едва не оглушив Петерсона, прерывая связь и оставляя сержанта в глубоких раздумья. Как опытный военный, Ричард почувствовал нескрываемую угрозу в последней фразе безумного русского. К тому же – слишком уж самоуверенный был голос у собеседника, чтобы считать слова блефом. От новых сведений макушка у Петерсона зачесалась еще сильнее, буквально вопя об опасности. Повинуясь крику интуиции, сержант взял в руки бинокль, взглянув на горизонт, и обомлел, превратившись в истукана, не слыша взволнованные крики своих подчиненных, тоже увидевших происходящее впереди. По потрескавшемуся полотну асфальтовой дороги на полной скорости мчался грузовик с синей кабиной и развевающимся на ветру плохо закреплённым тентом. Великолепная оптика бинокля без труда разглядела пятна ржавчины на капоте и бампере советского грузовика, облупившуюся краску, трещины на стеклах со стороны пассажиров и держащиеся на одном честном слове зеркала заднего вида. Одним своим видом машина показывала, что ездить не могла, но ехала, не укладываясь в сознание Петерсона и тормозя его. Старая рухлядь, которая должна гнить на многочисленных свалках Зоны, сейчас на большой скорости приближалась к Барьеру, неся в себе безумного водителя и перепуганных пассажирок. В какой-то мере Ричард мог понять бледных и насмерть перепуганных девушек – картина позади головоломного грузовика была еще невероятнее и страшнее ожившего памятника СССР. Едва не обгоняя сам грузовик, позади мчалась настоящая орда разнокалиберных и разнообразных мутантов. Оптика современного бинокля без труда вылавливала в сонме чудовищ кровососов, псов, кабанов, снорков, плотей, изломов, псевдогигантов и химер окромя сотен не поддающихся опознанию мутантов. Среди этой живой волны бинокль едва сумел зафиксировать контролеров, скачущих прямиком на огромных кабанах позади основной толпы, огромное, даже гипертрофированное тело пса и странное, неопознанное белое пятно. Край этой растекающейся по горизонту толпы был едва-едва виден. - Сэр, очнитесь! – еле-еле растормошил своего командира бледный солдат, - отдавайте приказ! Может, упорные старания солдата сумели вывести Петерсона из гипноза, а может и сам он отошел от увиденного, но цель была достигнута. Выжимая собственную волю досуха, Ричард набрал в грудь как можно больше воздуха, и оглушительно проревел в рацию: - Т-1 и Т-2 – полный огонь по грузовику! Остальные – выкашивайте первые ряды! Повинуясь приказу сержанта, операторы первой и второй турелей, расположенных у ворот, открыли шквальный огонь по стремительно приближающемуся грузовику. Крупнокалиберные бронебойно-зажигательные пули могли изрешетить практически любой современный танк, не говоря уж про ожившую рухлядь. Но, вопреки всем законам баллистики, пули летели совершенно в другие стороны, игнорируя приближающийся памятник СССР. Причиной суеверного страха и паники среди боевого состава американцев оказались полтергейсты. В пылу скоростной езды Соловей не заметил, как сразу десяток полтергейстов прицепилось к кузову и там обосновалось. Мутанты, способные своим телекинезом доставить кучу хлопот любому сталкеру, сейчас объединились в одно целое, откинув расовую борьбу, повинуясь Зову Зоны. И этот своеобразный альянс оказался на редкость эффективен – мощь объединившихся полтергейстов отклоняла каждую пулю, летящую в грузовик с драгоценными пассажирками. Но плотный огонь затих спустя пару минут – контролеры, держащиеся позади орды, захватили разум всех операторов-наводчиков под свой контроль. Лишь своевременные указания Петерсона предотвратили жертвы от рук своих же – хвала американской электронике, имевшую спасительный рычаг экстренного отключения. Когда сонмы мутантов оказались уже в паре метров от ограды из чудо-проволоки, на ум Петерсону пришло воспоминание из детства о теплой Калифорнии. Будучи еще ребенком, Ричард часто гулял по песчаным берегам, глядя за другими играющими детьми. Один из таких детей построил песочный замок слишком близко к накатывающимся волнам, за что и поплатился. Особо крупная волна слизала кропотливые старания ребенка, и чуть не смыла его самого. Сейчас, накатывающаяся орда мутантов, невероятно ярко напомнила Петерсону ту самую волну, слизавшую песочный замок. Практически не поредевший слой кабанов навалился на ограду из чудо-проволоки, раня и рассекая себя в мясо. Первые болезненные визги свиней-мутантов заглушил торжествующий рев кровососов и рычание собак, перескакивающих прямо по спинам раненых «таранов». Пара псевдогигантов, вырвавшаяся вперед слегка притормозившего от такого грузовика, с мясом вырвала прочные ворота. Оборонительные сооружения не были рассчитаны на тактические ходы мутантов, помноженные на их грубую силу. Ворота пали с первого удара, не выдержавшие вес разогнавшихся многотонных туш. Достижение советской машинной продукции въехало на территорию Барьера как к себе домой, даже не стараясь огибать попадающихся на пути солдат. Тем тоже было не до этого – все до единого сошлись в отчаянной рукопашной, вырывая лишние секунды жизни для себя. Американский солдат, воспитанный военной машиной своей страны, был неспособен противостоять сверхъестественной реакции, когтям и клыкам мутантов. На каждое павшее дитя Зоны приходилось еще пятеро – твари давили числом и способностями, а американцы навыками. Петерсон принял единственное решение, которое хоть как-то согласовалось с ситуацией. За несколько минут этой вакханалии он успел добраться до БМП с пулеметом наверху и взять управление над ним. Успокоить практически обезумевшую от хаоса команду машины далось с трудом – от страха подчиненные еле работали мозгами. Первые выстрелы наводчика пулемета БМП внесли справедливые мазки в творящийся хаос, выкашивая обнаглевших мутантов пачками. Увы, порой вместе с вцепившимися в предсмертной агонии солдатами. Наматывая на колеса кишки собак, БМП начал было разворачиваться к уезжающему грузовику с искомыми целями, как что-то гулко врезалось в боковой борт, едва не опрокинув машину. Зона снова отреагировала на попытку покушения к своим драгоценным целям – под приказом подконтрольного ЕЙ контролера, псевдогигант на полном ходу врезался в бок БМП. Взревев от неудачи, многотонная тварь защелкала жуткими челюстями, силясь добраться до начинки «консервы». Листы металла скрипели и корежились под мощными зубами твари, но болезненный выстрел из автоматов уцелевших снаружи изменил цели мутанта. Напоследок он от души долбанул лапой снизу вверх, опрокидывая БМП на «спину». Последнее, что увидел Ричард через застеклённую бойницу перед тем, как отключиться, приложившись головой об потолок, – исчезающий за поворотом на подъеме развевающийся тент уходящего советского грузовика.