Вместе нельзя нам!

После записанного куплета, Дима мигом помчался к другу, разобраться, почему он его не дождался и даже не позвонил. Какое-то странное плохое предчувствие напрочь поселилось в его груди. Санек, как он знал, должен был еще вчера познакомиться со своей сестрой и побыть, наконец, в почти полноценной домашней обстановке. Правда, вчера он так и не позвонил, несмотря на обещания сделать это. Дима не обижался и тем более не переживал – возможно, тот просто остался там с ночевкой. Что предрассудительного в еще нескольких часах, проведенных с близкими? Разумеется, было вовсе не понятно, отчего это прикрепленное послание стало первым и единственным сигналом от приятеля. Разве он не должен был достать Лелюка из-под земли и рассказать ему свои очередные мысли? Дверь Саша открыл не сразу, а когда сделал это – тут же пожалел. Сегодня, как и вчера, и наверное, еще и будет завтра, ему хотелось побыть одному. Одиночество душило его, терзало и так больную грудь и не давало думать трезво. Все, чего он так боялся сейчас – начать верить в их с Полиной родственные корни. Нет, пусть все это будет бредом, плохим сном, галлюцинацией. А лучше, он просто забудет ее, маму, их всех, и покинет навсегда этот город, ставший в один миг ему тюремной клеткой. И они тоже, скорее всего, больше его не вспомнят. Он не успел тут засветиться, зачем кому то хранить о нем память? И все, что останется от него здесь – куплет песни, частичка его трагичной истории. Видимо, его жизни суждено быть раскрашенной в минорные тона. Смысл менять краски? Дверь ему не дал захлопнуть Дима. Удивившись такому действию со стороны Плисакина, он быстро подставил ногу и обхватил дверцу рукой. Понимая, что Саня был в яром неадеквате, - первый раз в жизни он видел настолько неживого человека, - парень нагло пропихнулся в квартиру. -Это шо за хуйня, Санек? Ты меня не узнал или как? Не позвонил почему? Захуя оставлять записки и дверь перед носом поток закрывать? Я тут, значит, волнуюсь за него, текст додумал, а он слать меня решил. Норм, а? – погнал рассерженный юноша, хватаясь за листок, захваченный с собой. Саша удивленно округлил глаза. Он надеялся, что тот прочитает и выкинет в окно, как ненужный хлам, но никак не на продолжение. Это его история, его! И закорючки Димы, какими бы шедевральными они не были, здесь никак не к месту! -Завалил с порога, ебать, -вздохнул блондин, принимая текст. – Позже прочту. Я один хотел побыть. Понятно или не доходит еще? -Доходит, - кивнул Лелюк, разуваясь. И показывая тем самым, что никуда уходить он не собирается. – Нормально говорить можешь? -Могу. – он усмехнулся и сложил руки на груди в знак того, что сдался. -Ты вчера ходил с сестрой знакомиться? – начал допрос Димка. -Но. -И как прошло? – парень даже снял с себя жилетку, дабы уверить товарища в его долгом свободном времени. -Заебись. – и снова та насмехающаяся улыбка. -Ты обкурился или просто пингвин?- вполне серьезно спросил Калибр. – А систр то как? Не вникая полностью в аналогию с северными птицами, Саша, осознавая преимущество соперника в этом нелегком бою, решил дать волю своим чувствам. Только чуть-чуть. -Красивая, умная, добрая, веселая, понимающая, прекрасная, самая лучшая, - на одном вдохе выдал Кава. Ну вот, зачем он только позволил себе снова подумать о ней? Образ, возникший перед глазами, и давление в ребрах теперь вряд ли чем-то можно отогнать прочь. -Повезло тогда, - больше для себя, чем для него, подытожил птица. – А с состояние то почему не в поряде? -Ты не спросил, как ее зовут. – в тихом, умершем голосе мальчишки послышались нотки печальной иронии. -Что? – переспросил Дима, меняя свой любимый украинский говор на официальный тон. -Имя, - сверкнул зелеными глазами Саша. – Ты не задал мне вопрос про имя. -Хорошо, - осторожно соглашаясь, сглонул брюнет. Что-то здесь не чисто…- Кто она? -Полина, - резко ответил Санек, чувствуя, как задыхается. Сейчас он простым словом сломал ту стену непринятия факта про их родственную связь. Дороги обратно нет. – Коваленко. Моя Полина. Дима долго не мог найти подходящих слов. Он скатился вниз по стенке и зажал пальцами переносицу. Веки, будто теперь налитые свинцом, плавно закрылись. В ушах от звенящей, повисшей тишины, что-то зашипело, будто старый радиоприемник. Подумать только, реально ли все происходит на самом деле? Может, кто то играет злую шутку над его лучшим другом? Не может так сильно не везти… Ощущая движение рядом и тяжелое дыхание, Лелюк, широко распахнув голубые глаза, взглянул на Сашу. Слов все так и не было (а откуда им появиться?!), поэтому он просто сверлил его взглядом. -Бля, - только и выговорил птичка, протягивая руки к брошенной на пол жилетке. Достав оттуда небольшую коробку, – упаковку сигарет, он протянул одну тонкую трубочку Плисакину, а другую оставил себе. Саша, в свою же очередь, взял с небольшой тумбочки, стоящей сразу перед входом, зажигалку. Затянувшись, парни оба посмотрели в потолок. Он был идеально белый. Без черных линий, без цветастых пятен. Было бы хорошо, если бы жизнь была такой – однотипной, нейтральной. Ты просто мог бы жить спокойно, знать, что впереди – куча одинаковых дней. Без боли, без разочарований, без любви. Саша перевел взгляд на пол. Вот где он сейчас. Опустился, ниже некуда. Так мечтал подняться, сам упал еще ниже. Жаль, что это предел. Было бы легче просто взять и упасть сквозь землю. Исчезнуть. Сгинуть. Раз и навсегда. Наверное, именно в такие моменты нужны настоящие друзья. Те, которые никогда не дадут нам умереть, ни наяву ни в мыслях. Те, кто будут нашими Ангелами-хранителями. Им можно рассказать все, не затыкаясь, пока не настигнет изнеможение. Можно молчать, понимая друг друга без лишних фраз. Можно курить, сидя плечом к плечу и верить, что жизнь – это и правда дно. Но ты никогда с такими друзьями не останешься один. Потому что, как бы сильно ты не возражал, одиночество однажды убьет. В одиночку мы лишь жалкие муравьишки на чужой земле. Когда мы вместе – мы может сделать вызов этому миру. Любовь к ближнему – вот что спасет. -Пизда, че сказать еще, - нарушил молчание Саша, испуская сигаретный дым незамысловатой фигуркой. -Светлана, говоришь, твоя мать? Блять, я ж даже не подумал. У Поли мама и вправду Светлана Анатольевна, - схватился за голову Димыч, переваливая часть вины на себя. -Да мало ли в городе Светлан Анатольевных. Я сам дурак. Мы ведь помнишь, когда шли к Эсчевскому, встретили ее? Точно! Во я придурок! Мне надо было сразу сказать, что именно эта женщина и оказалась моей матерью. Ты бы меня предупредил. -Думаешь, было бы легче? – скис парень. -Та нихуя. – Кава презрительно пнул свою кроссовку. -Ебать, братишка, не понимаю, как ты сейчас. – Дима устало закатил глаза. Ему так сильно хотелось помочь другу. Но как? Чем? Когда? Если бы это только было в его силах… -А я покажу! – Сашка, найдя в себе появившиеся из ниоткуда силы, вскочил вновь на ноги и схватив маркер, лежащий на той же тумбочке, начал с заметным старанием выводить слова на обоях. В конце концов, ими были расписана довольно таки большая и заметная часть стены.

«Мои глаза видят блекло, по сердечку клик-клак, Душа не из стекла. Не живем мы в фильмах. Почему так больно? Милая, ответь мне. Раны заживут, мы все стерпим. Ручки опустили, личико понурив, Мы меньше верим, теперь больше курим. В комнате густой дым - это наши дни. Такая скользкая мечта, ну куда же ты? В жилах закипает кровь от пережима чувств, Пережгло тонкую нить между тобой и мной, Между людьми, кого свели в порожняки утопии, утопии, утопии, утопии. В пол, потолок, потолок, пол, мы тупим взгляд свой пустой, Тот, что раньше был полным. Боль одного, боль, Но только ты в раз переложишь ее на себя, на двоих нас».

-За порчу имущества не отгребешь? – рассмеялся птица. – Ахуенно, брат. Не, ну это грустно и ужасно, конечно. Но как текст – вообще збс! -Аж полегчало, - улыбнулся светловолосый. – Ща посмотрю, че ты там накалякал. Саше в этот миг захотелось вдруг, чтобы Дима остался ярким отпечатком в его истории. Теперь, когда они были так сильно связаны друг с другом, пути иначе не было. Плисакин чувствовал, будто часть его душевных мучений передалась Лелюку, отчего он был ему безмерно благодарен.Возможно, это не очень честно и правильно по отношению к Калибру. Но Санек и не гордился этим, просто был благодарен и все. И он медленно начал соображать, чего не делал уже второй день. От судьбы не убежишь. И как бы не пытался это сделать Сашка, она все равно его догоняла и с каждым разом все сильнее била по чувствам. Ему не справиться с тем, что Полина – его сестра. Это не изменить. Это было решено еще до его знакомства с ней, до его пылкой влюбленности. Он никогда ничего не сможет сделать с этим. Нужно просто жить дальше. Отпустить ее. И себя тоже. Просто отдаться этому миру целиком. Пусть он заглотит его полностью, пусть заберет у него все жизненные соки, пусть станцует смертельный танец. Пока у Саши есть то, чего не отнять никаким силам, он будет существовать и даже улыбаться и искренне радоваться. Пока у него есть мама, Дима и музыка, вся эта прочая ерунда всегда будет отходить на второй план. И кто знает, вдруг эти его песни спасут чьи то жизни, как это сделал с ним Колибри? И только ради песен, он хочет остаться самим собой, только ради них и тех, кто помогает их творить, и тех, кто их верно слушает…