Все умрут, а я лошара

Глава 1 Я лежу в ванной. Горячая вода, которая приобрела нехарактерный для неё красный цвет, обволакивала меня по плечи. Перед глазами плыли цветные круги, а в раковине лежало лезвие с ещё свежей кровью. Да. Я решил покончить свою никчёмную жизнь таким прекрасным способом, как самоубийство. Почему никчёмная? Мне двадцать лет. В этой жизни я ничего не достиг. С горем на пополам сдал экзамены и закончил школу. С этим же горем учился в универе, в который меня зачислили лишь потому что я детдомовец, оставленный на попечение тёте. На втором курсе всеобщая жалость кончилась и меня выкинули. Даже не так. Вышвырнули, поддав ускорительный пинок под мой многострадальный зад. Как же тогда все преподы веселились, да мои однокурсники тоже были не прочь избавиться от такого «замечательного человека», как я. Ректор соизволил в этот день спустится из своего кабинета и проводить мне до дверей учебного заведения. И вот я остаюсь полностью на попечении своей тётки, которая меня просто не может терпеть и просит для приличия называть её «мамой», особенно перед гостями, которые появляются дома чаще, чем я. Конечно, после успешных проводов она меня возненавидела ещё больше (а я такой милашка, особенно когда молчу). Цитирую её слова: «Почему такой бездарь, как ты, свалился именно на мою бедную головушку?!». Этот вопрос она задаёт стенке с того момента, как я появился у неё, но никто не решается дать на него ответ в течении девяти лет. Ещё три месяца до моего совершеннолетия, и она с чистой душой выгонит меня из дома, а я, закинув на плечо узелок со своими пожитками, с гордо поднятой вверх головой покину этот дом, который так и не смог стать для меня родным. Наверное, если бы родители не оставили меня одного наедине с суровой жизнью и тёткой, то я бы сейчас не лежал в этой ванной и не рассуждал о своих пролетевших годах. Автокатастрофа - и нет этих двух прекрасных людей. Машина всмятку, а я жалею, что не отправился на тот свет вмести с ними. Да, я был в тот роковой день в той самой машине. Да, я видел, как моя мама, обнимая отца, истекала кровью. Да, я слышал, как она издала последний стон и ушла следом за отцом, который покинул этот мир первый. Да, я - девятилетний ребёнок, который обошёлся лёгким сотрясением и испугом на всю жизнь, ничего не смог сделать. Людям иногда совсем наплевать на других. Чёртовы эгоисты. Два самых худших года в детдоме. Потом школа, где меня шпыняли, как только могли. А что ещё может быть с таким, как я? Замкнутый ребёнок, который ни с кем не общается и построил барьер от других. Это ж идеальная цель для всеобщих насмешек и издёвок. В старшей школе было так же только ещё хуже. С каждым годом они становились всё изобретательней и изобретательней. С каждым годом мне становилось всё страшнее и страшнее. Но упустим такие «прекрасные моменты» в жизни и перейдём к моему теперешнему положению. Вода в ванной становилась всё краснее, а круги перед глазами больше походили на темноту. Белый свет. Это конец. -Я иду к вам, мама и папа,- прошептал я и закрыл глаза, идя навстречу желанной смерти. -Ага. Щас тебе! Они подождут,- раздалось у меня над головой. Я уже подумал, что это тётка выломала дверь и решила помешать мне, но голос явно принадлежал мужчине. Глюки. У меня начались предсмертные глюки. Я даже глаза раскрывать не буду, чтоб посмотреть на это чудо моего больного воображения. -И не прикидывайся спящим. Даже мёртвым. У тебя это плохо получается, - продолжал голос. Я открыл глаза и посмотрел на это чудо. Красная башка повисла надо мной и с таким любопытством разглядывала меня.- Что молчишь? Захлебнулся собственной кровью? Ты специально решил тонуть в своей одежде, чтоб так и похоронили? -Какого хера ты делаешь тут?- Спросил я, отпихивая его противную улыбчивую морду от себя. Как ни странно, моя рука не прошла сквозь него. Слишком правдоподобный глюк. -Здравствуй, дорогой Фрэнк,- он сел на пол и положил голову на бортик ванной.- Я тоже очень рад тебя видеть. И спасибо, что спросил, как мои дела и как я сам. Мне очень приятно быть тобой замеченным. Давай поговорим ещё, ведь ты такой интересный собеседник. -Ага. Так какого хера ты тут делаешь? -Может, ты хотя бы из ванной вылезешь. А то с людьми, которые пришли к тебе, ни очень-то и прилично разговаривать в таком положении,- он подал мне руку, чтоб я встал, но я продолжил седеть на своем месте, игнорируя его помощь. -Какого хера ты тут делаешь?- В очередной раз повторил я. -Я так, на чай заскочил. Пряников тебя принёс и малинового варенья. Ты его любишь, а я-то точно это знаю. -Что?- Ну, где же ты, смерть? Мне уже надоело сидеть рядом с этим парнем и выслушивать его пламенные речи. -Посмотри сначала на свои руки, потом на меня, потом на руки… Ну, почему ты не смотришь? Посмотри,- я устало вздохнул и опустил взгляд на свои запястья. Запястья, как запястья. Стоп! А где несколько порезов, из которых медленно текла алая кровь? -Какого хера?- Только и смог сказать я, вопросительно уставляясь на парня, который в свою очередь довольно улыбался. -Ооо, дружок, да ты смог заметить некие изменения в себе. Поздравляю. -Ты вообще кто?- Я рывком встал из ванной, от чего красная вода в ней немного расплескалась и обрызгала парня. -А это хороший вопрос для такого тугодума, как ты. Я,- он откашлялся и сделал торжественный вид,- твой ангел-хранитель с очень сексуальной задницей и шаловливым взглядом. -Что? Кто-кто простите? А это что за фигня? Я совсем спятил видимо. -Повторяю для окончательно стукнутых на голову: я- великолепный и неповторимый ангел- хранитель, у которого очень сексуальный зад и шаловливый взгляд. Ещё раз повторить? Мне не трудно, ты только скажи. -Сексуальный зад и шаловливый взгляд?- Уточнил я. Оригинальное приветствие, даже то, что он представился с начало каким-то ангелом хранителем отходит на второй план. -Да. А что не видно?- Он подал мне белое полотенце, которое было когда-то давно спижено из отеля каким-то другом моей тётки, а потом повернулся ко мне задом и покрутил им, доказывая свои слова. -Не впечатлило,- сказал я и бросил полотенце на пол. Парень надул губу, а я тем временем выскользнул из ванной, оставляя на полу кровавые следы. Ничего страшного. Джуди, а именно так зовут мою тётю, уберёт всё это. Ей только в радость всё это убирать. Хотя, это больше похоже на какой-то маниакальный психоз, из-за которого она просто помешана на чистоте. Этим я пользуюсь, не убирая свою комнату совершено. Уже девять чёртовых лет в моём убежище царит полный беспорядок, который я гордо называю «творческим», а тётка боится подходить к моей двери более чем на пять метров. Она пробегает мимо неё, чуть ли не крестя бедную деревяшку, которая разрисована моими корявыми рисунками. Сама моя комната – это что-то святое. Вообще, когда я умру, хочу, чтоб из этой комнаты сделали музей имени меня. Да, я знаю, что это слишком самодовольно, но всё же. Здесь собран каждый кусочек моей жизни. Для каждых хороших воспоминаний, которых очень мало, есть определенный предмет и фотография. И всё это лежит на полочке и успокаивает меня в сложные моменты, которых больше, чем самих воспоминаний. Считайте, что у меня нет обоев. Вместо них одни сплошные плакаты, навешанные друг на друга. -Ты будешь переодеваться передо мной?- Я вздрогнул от голоса, который раздался позади меня. Я думал, что этот парень остался в ванной, и я больше никогда не увижу его. Я, не обращая внимания на его присутствие, стянул с себя мокрую одежду и кинул её на пол, а потом забрался под одеяло, приготовившись спать. -Мог бы спасибо сказать,- обиженно пробубнил он и сел на подоконник. Там парень обнаружил мои сигареты, которые я даже не пытался спрятать, и закурил в форточку. -За что?- Спросил я, раздражаясь его присутствием. -Я тебя спас, дебил,- он докурил и выбросил окурок в окно. -Как? Я не получил ответа на свой вопрос. Красноволосый парень исчез, словно провалился в окно вслед за окурком. Ну и фиг с ним. Без его даже лучше. Странный и глупый глюк. И вообще странный день, который, наверное, просто сон. Ведь в жизни нельзя порезать себе вены, а через пять минут увидеть, как порезы зажили. Так же?