«Из врагов наших часто надо бояться самых малых» (Лафонтен)
2219 г. по земному стандартному времени Планета Нарн, г. Г’Камазад, Пограничная зона
-1-
На окраине Г’Камазада находилась Пограничная зона. Этот район города наиболее пострадал во время последних центаврианских бомбардировок. Раньше тут стояли покосившиеся глинобитные лачуги, в которых жили самые нищие горожане и изгои общества, которых называли Потерянными. Теперь же большая часть улиц представляла собой безжизненные развалины. В обрушенных стенах домов зияли черные дыры окон. Ветер гонял по пустым улицам песчаные смерчи и различный мусор. Пограничная зона казалась вымершей. Но это было обманчивое впечатление. Когда безжалостное солнце скрывалось за горами, окружавшими город, руины постепенно оживали. По улицам ходили местные жители, воровато озираясь по сторонам, похожие на неясные тени. Кое-где загорались огоньки света. Порой здесь даже играла музыка, и кто-то пел песни. Жители этого района были отвержены всеми. Они не подчинялись ничьим законам: ни нарнским, ни центаврианским. Конечно же, это весьма раздражало захватчиков. Центавриане регулярно проводили так называемую «зачистку» Пограничной зоны. Но, несмотря на все принятые меры, эти кварталы по-прежнему кишели разным сбродом. Воины Сопротивления тоже любили скрываться здесь, поскольку очень многие катакомбы выходили тут на поверхность. Те улицы, которые находились во внешних кварталах, настолько пострадали от бомбардировок, что от домов, которые там стояли, остались лишь глубокие воронки.***
Утром, до того, как жаркое летнее солнце зависло в зените, в одной из таких воронок увлеченно разговаривали между собой несколько детей, облаченных в рваные лохмотья. Казалось, что они затевают какую-то игру. Но, если прислушаться к их словам, впечатление менялось… — Ты обещала показать мне свои хитрые приемы, так не тяни время! Я жду! — сказал один из детей, мальчик лет двенадцати. Одежда явно была ему мала. Он хмуро смотрел на худенькую девочку. Она была старше его года на два, но из-за худобы выглядела ровесницей. — Хорошо, я выполню свое обещание, — ответила она, склонив голову. — Но и ты сдержишь свое слово! — Какое еще слово? — недовольно переспросил мальчишка. — Ты должен беспрекословно повиноваться мне во время обучения, независимо от того, что я буду требовать от тебя, — сказала она. — Ладно, — нехотя ответил мальчик. Потом он повернулся к остальным детям, которые следили за их разговором. — Ло’Ко, ты будешь наблюдать за местностью. А вы двое будете ему помогать. Мне не хочется, чтобы повторилась позавчерашняя история… Дети быстро разбежались по своим местам. Больше всего повезло Ло’Ко: он занял каменный уступ на краю воронки и мог наблюдать за процессом обучения. — Ты готов, Г’Кар? — спросила девочка. — Я весь внимание! — Тогда начнем. Для начала будем отрабатывать оборону. Посмотри, как ты стоишь! Если я сейчас нанесу удар, то сразу свалю тебя с ног. Живот открыт… Г’Кар, соберись! Пригнись, одну ногу — чуть назад… Вот так уже лучше… Руки перед собой… Ты должен быть готов отразить удар… — Удар я как-нибудь отобью, — нетерпеливо воскликнул Г’Кар. — Давай ближе к делу! — Хорошо! — спокойно ответила девочка, а потом внезапно нанесла ему мощный удар ногой прямо в грудь. Г’Кар, закашлявшись, упал на спину. — Я согласилась учить тебя, так уж, пожалуйста, не перебивай меня и не торопи события! — сказала она, помогая ему подняться на ноги. — Итак, мы начнем с отработки исходной стойки… Г’Кар отряхнул песок, попавший ему под одежду, а потом мрачно посмотрел на девочку. — Научи меня этому приему! — хрипло сказал он. — Я уже понял, как надо стоять. По-моему, достаточно повторений… Глаза девочки гневно сверкнули. — Ты ужасно торопливый. Если ты не наберешься терпения, то ничему не научишься. — Это не должно тебя волновать Г’Са’Лид! — отрезал Г’Кар. — Терпения у меня хватает… Покажи-ка тот удар! Г’Са’Лид тяжело вздохнула. — Ладно. С тобой бесполезно спорить. Смотри! Она взмахнула ногой, ударив воздух. — Вот так. Надо бить сильно. Если ты хочешь поразить центаврианина, удар должен быть направлен в область груди. Если же дерешься с нарном — бей в живот. Вот сюда! — она показала нужную точку на его теле. — Действует безотказно! Г’Кар засмеялся, а потом неуклюже повторил ее движение. — Нет, не так, — покачала головой девочка. — Смотри внимательнее! Г’Кар и Г’Са’Лид несколько раз повторили упражнения. Мальчишка все время горячился и терял самоконтроль. Из-за этого Г’Са’Лид то и дело опрокидывала его в песок. Наконец, он окончательно рассвирепел. — Пусть мне не даются твои дурацкие приемчики, но я все равно сильнее тебя! — обиженно воскликнул он, сплевывая песок, попавший в рот после очередного кувырка. Она невозмутимо пожала плечами. — Возможно, ты прав. Но дело не в силе, а в смекалке! — На что это ты намекаешь, Г’Са’Лид? — насупился Г’Кар. — Ты что, считаешь меня дураком?! Г’Са’Лид тяжело вздохнула. — Я ни на что не намекаю, Г’Кар. Я хотела сказать, что ты слишком… открыт… Тебе не хватает гибкости… гибкости мышления. И ты все принимаешь слишком серьезно… Ло’Ко, наблюдавший за их тренировкой, прыснул в кулак. — Ха! Г’Са’Лид, может, тебе лучше поучить этим приемам меня? Я и соображаю быстрее, и с чувством юмора у меня все в порядке!.. Г’Кар мгновенно повернулся в его сторону, нахмурившись. — Уж ты бы помолчал, придурок! Всем известно, что в твоей башке мозгов не больше, чем у самого тупого дакка! Г’Са’Лид положила ему руку на плечо. — Вместо того чтобы злиться из-за пустяков, ты бы лучше прислушался к моим словам. Если ты действительно хочешь чему-либо научиться, надо набраться терпения! — Ладно, — буркнул Г’Кар, снова занимая исходную стойку. — Я буду стараться. Но мне вот что интересно, Г’Са’Лид… Ты-то откуда все это знаешь? Г’Са’Лид загадочно улыбнулась. — Жизнь всему научит, Г’Кар. А мне на своем веку пришлось многое повидать… Г’Кар фыркнул. — Ты говоришь так, будто тебе уже сто лет, — заметил он насмешливо. Ло’Ко громко заржал. Он вообще постоянно улыбался и был готов засмеяться по любому поводу. Именно поэтому его и прозвали «Ло’Ко», что в переводе означало «дурачок». Но Г’Са’Лид даже не улыбнулась. — Знаешь, Г’Кар, — серьезно ответила она, — иногда я на самом деле ощущаю себя глубокой старухой. Ло’Ко все еще хихикал, но Г’Кар почувствовал, что его слова задели ее за живое. Тут со стороны полуразрушенного дома раздался тихий свист. Близнецы, сидевшие на страже, подавали условный сигнал. — Патруль! — вскрикнул Ло’Ко и опрометью метнулся к лазу в камнях. Г’Са’Лид и Г’Кар тоже поспешили за ним. Г’Кар задержался около узкого прохода, дожидаясь близнецов. Мальчишки кубарем скатились в воронку, размахивая руками. На самом деле они не были близнецами в прямом смысле этого слова. Просто эти два брата были настолько похожи и неразлучны, что их так и прозвали. Наверное, у них были собственные имена, но никто и никогда не обращался к ним по отдельности. Близнецы представляли собой единый слаженный организм. В их группе они были самыми младшими, и Г’Кар бессознательно пытался их опекать. Вряд ли они нуждались в этом: парочка отлично могла постоять за себя. — Быстрее! — крикнул Г’Кар, поторапливая близнецов. — Что вы там мешкаете? Подтолкнув их в лаз, он последним вошел внутрь, прикрыв вход большим камнем. Как только дети укрылись в убежище, в небе над воронкой появился центаврианский патрульный флаер. Алое утреннее солнце блеснуло на его серебристо-сером корпусе. Сделав пару кругов, флаер полетел дальше. Г’Кар подождал еще немного, а потом осторожно выглянул из укрытия. — Третий раз за два дня, — сказал он, качая головой, — не нравится мне это. — И мне, — повторил Ло’Ко, а потом снова глупо улыбнулся. — Я слышал, что воины Сопротивления недавно взорвали их очередной завод. Вот они и злятся. Чует мое сердце, скоро начнется очередная зачистка… — Пожалуй, надо будет присмотреть какое-нибудь запасное укрытие на случай, если здесь будет опасно оставаться, — сказал Г’Кар, повернувшись к Г’Са’Лид. Она всегда была его советчиком в трудных ситуациях. По сути, они являлись лидерами этой маленькой команды. Близнецы были слишком маленькими, чтобы брать на себя столь ответственное бремя, к тому же они мало интересовались делами других членов группы. Их вполне устраивало собственное общество. А от Ло’Ко в плане лидерства было мало толку. Иногда Г’Кару очень хотелось его прибить. Но этот легкомысленный парнишка обладал одним несомненно ценным качеством: у него были удивительно ловкие руки. Ло’Ко мог украсть что угодно, когда угодно и у кого угодно так, что пропажи и не замечали. — Да, спокойное местечко никогда не помешает, — кивнула Г’Са’Лид, но потом тяжело вздохнула. — Вот только где оно, это спокойное место? Все более-менее приличные убежища уже заняты. Вряд ли там будут рады лишним нахлебникам. Г’Кар стиснул зубы. — Эх, если бы у нас было побольше сильных парней в команде! — сказал он с тоской. — Не таких убогих придурков, как Ло’Ко, а нормальных ребят, умеющих драться. Мы бы могли отвоевать себе более безопасное место… Ло’Ко скривил свой большой щербатый рот. — Я драться не могу, мне руки надо беречь! — ответил он возмущенно. — И вообще, чего это ты сегодня на меня рычишь? Да где бы вы все были, если бы не я? Да вы бы все с голоду подохли! Я вас кормлю, рискую жизнью, можно сказать, и что слышу в ответ? «Придурок, придурок»! Я вас никогда не подводил, в отличие от некоторых! Я свои обязанности хорошо выполняю. А вот о тебе, Г’Кар, этого не скажешь! Ведь на днях ребята с Внешнего квартала побили тебя, так? Просто в пыли вываляли, всем на смех! — Слушай, заткнись, а? — заворчал Г’Кар, начиная заводиться. — Их было гораздо больше. Когда на тебя со всех сторон прут здоровенные парни, трудно устоять… А ты, трус несчастный, прятался за углом, боялся вмешаться! Руки, понимаешь, ему надо беречь! Да я сейчас сам тебе их переломаю!.. Но Г’Са’Лид тут же встала между ними. — Ну-ка, тихо! Совсем с ума сошли! Нам надо думать, как эту банду одолеть, а вы между собой грызетесь! А все твой склочный нрав, Г’Кар! Я же говорила тебе, что не стоит их задирать. Учти на будущее: больше я тебе вывихи вправлять не буду! — Ничего, вот научусь твоим хитрым приемам, и покажу им! — прошипел Г’Кар, сжав кулаки. — Их слишком много, Г’Кар, — тихо ответила Г’Са’Лид. — Тут сила не поможет. Тут надо смекалкой… — И что же ты предлагаешь? — иронически спросил Г’Кар, упершись руками в бока. — Может, ты хочешь предложить нам пойти к ним на поклон? Быть у них на побегушках? Стать их рабами и питаться их объедками? — Я ничего не предлагаю, — холодно ответила Г’Са’Лид. — Просто указываю на наше серьезное положение. Рано или поздно они попытаются выгнать нас отсюда. Учитывая обстоятельства, это скорее случится рано, нежели поздно… — она пожала плечами, а потом, прищурившись, посмотрела на небо. — Нам пора выходить, Г’Кар. Солнце уже высоко.* * *
Их целью был ближайший рынок, до которого, как обычно, они добирались порознь. Сценарий действий уже был отрепетирован до мелочей. Все знали свои роли. Это место было для их маленькой команды основным источником пропитания. Торговцы, наученные горьким опытом, бдительно следили за каждым подозрительным бродячим мальчишкой. Но группа Г’Кара часто пускалась в рискованные импровизации. Предсказать их действия было крайне сложно. Г’Са’Лид в этот раз была зачинщицей. Несмотря на худобу, она обладала очень приятной внешностью, к тому же умела, если было необходимо, вести себя очень вежливо и обходительно. Г’Кар всегда удивлялся, как ей удается выглядеть так опрятно, учитывая, что им все время приходилось лазить по грязным и пыльным подземным ходам. Конечно, одежда на ней не отличалась новизной, при ближайшем рассмотрении эти тряпки годились только для мытья полов, но Г’Са’Лид тщательно следила за ее чистотой и все время штопала многочисленные дырки. Она умела напустить на себя весьма несчастный вид. Но самым ее коронным номером был громкий плач в три ручья. Она рыдала так трогательно, что очень немногие прохожие оставались равнодушными. Г’Кар не знал, как ей это удается. Г’Са’Лид сделала чуть заметный жест, показывая, что нашла подходящую цель. Г’Кар повернул голову в ту сторону. Дородная женщина с огромной корзиной подмышкой медленно брела через рыночную толчею, переваливаясь с боку на бок. Судя по ее нарядной и яркой одежде, она прислуживала в доме богатых центавриан. Наверняка и продукты предназначались для господского стола. Г’Кар кивнул, одобряя цель, и комедия началась. Г’Са’Лид, всхлипывая, рухнула в ноги тетке, громко жалуясь на свою несчастную и голодную жизнь. Иногда этого бывало достаточно, но в данном случае ее действия не произвели должного эффекта. Наверное, у многих нарнов в городе сейчас была несчастная и голодная жизнь. Тетка с ворчанием оттолкнула Г’Са’Лид в сторону, на всякий случай крепко вцепившись в корзину. Г’Кар нахмурился, а потом привел в действие дополнительный план. Он повернулся к неожиданно вынырнувшему откуда-то Ло’Ко и дал ему кулаком по шее. Ло’Ко оказался настолько неловким, что отлетел прямо на тетку с корзиной. Та заворчала, ругая проклятых бродяжек. Ло’Ко неуклюже поднялся и случайно задел корзину, почти выбив ее из рук женщины. Содержимое рассыпалось по земле. Тетка заорала, как сирена сигнализации. Но тут из толпы вынырнули близнецы и принялись засовывать за пазуху продукты, выпавшие из корзины. — Грабят! — заорала женщина и бросилась отнимать еду у близнецов. Но споткнулась о плачущую Г’Са’Лид, которая вдруг оказалась у нее в ногах. — Воры! — взвизгнула тетка, рухнув наземь. — Где? Кто? — встрепенулся услужливый Г’Кар. И бросился за близнецами. Г’Са’Лид крепко вцепилась в ноги тетки, мешая ей встать. — Ох, я такой неловкий, — ответил Ло’Ко, протянув женщине корзину. Пустую. Тетка истошно заорала, призывая на их головы все проклятия, а Ло’Ко с громким смехом исчез в толпе. Г’Са’Лид незаметно растворилась среди рыночной толчеи.* * *
— Сегодня удачный день! — смеялись дети, усевшись в круг посреди развалин. — Столько еды удалось стянуть! Наконец-то досыта поедим! Ло’Ко, хихикая, достал из-за пазухи горсть монет. — Ух, ты! Настоящие центаврианские дукаты! — поразился Г’Кар. — Неужели у этой тетки было столько денег? Эх, знать бы заранее, мы бы ее потрясли более тщательно… Г’Са’Лид забрала у Ло’Ко монеты и крепко стиснула в худеньком кулачке. — Надо отложить их на черный день, — серьезно сказала она. — Нет, лучше купим на них хорошее оружие, — начал размышлять Г’Кар. — Я знаю, где можно приобрести неплохой пистолет… — Зачем нам оружие? — вдруг спросил Ло’Ко, а близнецы согласно кивнули. — Бороться против центавриан, естественно! — ответил Г’Кар. — Если у нас будет пистолет, представляешь, Г’Са’Лид, какие вещи мы сможем творить! Да и парни с Внешнего квартала будут вести себя повежливее, если мы возьмем их разок на прицел… — Ну, уж нет! — неожиданно воспротивился Ло’Ко, выхватив монеты у Г’Са’Лид. — Лучше сапоги купить! Мне надоело ходить босиком! — Даже не думай! — отрезал Г’Кар, пытаясь отнять у него деньги. — Пистолет гораздо важнее! — Замолчите вы оба! — рассердилась Г’Са’Лид, растащив их в разные углы. — Иначе на ваши вопли сбегутся все центаврианские патрули города! Деньги будут храниться у меня. В отличие от вас, я не склонна к дурацким поступкам! С этими словами она забрала у Ло’Ко монеты и спрятала у себя на поясе. Г’Кар мрачно засопел, но не стал возражать. Так уж стихийно сложилось в их компании, что последнее слово всегда оставалось за Г’Са’Лид. Покончив с дележкой денег, они принялись за еду. Дожевав удивительно вкусный кусок вялёного мяса, Г’Кар многозначительно посмотрел на Г’Са’Лид. — Мы идем сегодня вечером?.. — спросил он, подмигнув. Она кивнула, сжав его руку. Ло’Ко, перехватив их взгляды, кисло поморщился. — Опять идете пакостить центаврианам? — спросил он недовольно. — Смотрите, доиграетесь! — Не твоего ума дело! — огрызнулся Г’Кар. — Ты лучше последи за близнецами, чтобы они вечером особенно не шастали. А то банда из Внешнего квартала давно точит на них зубы. Не ровен час, украдут ребят… Мы вернемся поздно…* * *
«Пакостями» с легкой руки Ло’Ко назывались ночные вылазки в центаврианские кварталы Г’Камазада, которые Г’Кар с Г’Са’Лид устраивали довольно часто. Г’Кар всей душой ненавидел захватчиков, которые вели себя в городе, как полноправные хозяева. И у него были на то веские причины. Именно центавриане лишили его семьи. Г’Кар ни на минуту не забывал своей клятвы, данной умирающему отцу. Хотя со дня его смерти прошло почти два года, те события стояли перед его глазами так ясно, как будто это было вчера. Центавриане не только уничтожили его семью. Они лишили его детства. Г’Кар чувствовал, что никогда не сможет стать прежним беспечным ребенком после того, как собственными руками застрелил центаврианина, убившего его родных. Какая-то часть его души навсегда умерла вместе с ним. Но то место отнюдь не пустовало. Там поселились лютая ненависть и жажда мести. Г’Кар долго не мог говорить об этом. Ни с кем. Первый год бродяжничества был самым тяжелым. Он метался по Пограничной зоне, как безумный, не зная, что делать дальше, избегая любого общества, погруженный в свое горе. К тому же центавриане искали его. Но найти мальчишку в таком гиблом месте, как Пограничная зона, было практически невозможно. Слившись с тысячами таких же обездоленных бродяг, как и он, Г’Кар мог чувствовать себя в безопасности. Он мечтал присоединиться к воинам Сопротивления. Среди них воевал его дядя Г’Стен, единственный уцелевший родственник. Но найти их оказалось не так уж просто. Г’Кар обнаружил, что никто не бежит к нему навстречу с восторженными воплями, никто не рвется провести его к убежищу повстанцев. Времена стояли сложные: центавриане стремились уничтожить любого, кого подозревали в связи с Сопротивлением. Повстанцы скрывались где-то в катакомбах Г’Камазада или в горах вокруг города, и об их местонахождении мало кому было известно. Г’Кар понял, что его мечта была очень наивной. У ребенка его возраста не было иного способа выжить, кроме как пойти на воровство или просить милостыню. Он был слишком горд, чтобы стать уличным попрошайкой. Поэтому выбрал первый способ выживания. Обитатели Пограничной зоны делились на охотников и их жертв. Сбежав из центаврианского рабства, Г’Кар поклялся именем отца, что больше не будет ничьим рабом. Именно поэтому он не прижился ни в одной из многочисленных банд, живущих на территории Пограничной зоны. Новичку там отводилось очень унизительное место «раба». Г’Кара тошнило при одной мысли об этом. В одиночку тоже жить несладко, так что со временем Г’Кар объединился с такими же, как он, отщепенцами. Г’Са’Лид была первой. Сперва Г’Кар поглядывал на нее недоверчиво, но потом понял, что без ее удивительно мудрых советов он бы не выжил в этом жестоком мире. Эта девочка оказалась еще более замкнутой, чем он. Они бродяжничали вместе больше года, но он до сих пор почти ничего не знал о ее прошлом. Но одно Г’Кар знал точно: она люто ненавидела центавриан. И в этом вопросе он нашел себе верного союзника. Г’Са’Лид великолепно знала катакомбы этого района Г’Камазада, и это часто выручало их компанию. И она здорово дралась. Г’Кар отчаянно завидовал ей из-за этого. Он поражался тому, как такая заморенная девчонка умудряется раскидывать в разные стороны парней раза в два ее выше. Но такое случалось неоднократно, как, например, несколько дней назад, когда Г’Кар так неудачно подрался с бандой из Внешнего квартала. Если бы не вмешательство Г’Са’Лид, он бы получил более серьезные ранения… — Как это тебе удается? — то и дело допытывался он. — Ведь они же сильнее тебя! Г’Са’Лид только улыбалась в ответ. Г’Кар однажды спросил у нее, почему она связалась именно с его компанией. — Та банда из Внешнего квартала занимает более удобные убежища, чем мы, — сказал он. — Там бы ты была сыта, тебя бы на руках носили. Учитывая твои таланты… Г’Са’Лид криво улыбнулась в ответ, а потом покачала головой. — Эх, Г’Кар, какой же ты еще несмышленыш! Увы, цена за вступление и жизнь в этой банде слишком велика для меня. Г’Кар вопросительно посмотрел на нее, чувствуя себя дураком. — Какая цена? — спросил он удивленно. Но Г’Са’Лид уклонилась от ответа, пробормотав, что он еще слишком мал, чтобы понять все правильно. — Ты же знаешь, что я люблю независимость, а если бы мне пришлось связаться с этими парнями, то о свободе можно забыть. Нет, такая жизнь не по мне! Позднее к ним присоединились Ло’Ко и близнецы. Ло’Ко, несмотря на свои идиотские выходки, оказался настоящей находкой. Хоть Г’Кар и считал его пустоголовым дуралеем, у этого паренька были своеобразные принципы. Он, как и Г’Са’Лид ненавидел любое ограничение своей свободы. Именно поэтому Ло’Ко избегал всех банд. В компании Г’Кара царило относительное равноправие. Правда, в последнее время он стал все сильнее закручивать гайки. И Ло’Ко сразу же начал огрызаться. Возможно, он бы уже давно ушел, если бы не Г’Са’Лид. Но она была прирожденным дипломатом и всегда выступала в роли посредника, мирила враждующие стороны, находила компромиссы. Г’Кар же особенно ценил ее за то, что она всегда поддерживала его многочисленные «пакости». Более того, принимала в них активное участие. Они «пакостили» по вечерам, под покровом темноты. Конечно, это были чисто детские выходки: они швыряли камни в окна центаврианских домов, рисовали на стенах разнообразные призывы к борьбе против Центавра, ломали их технику и флаеры, оставленные без присмотра… Занимаясь подобными вещами, Г’Кар воображал себя участником Сопротивления. Он все не терял надежды на то, что однажды ему посчастливится наткнуться на них. Г’Са’Лид была настроена более скептически. — Г’Кар, подумай сам, разве Сопротивлению нужны такие малыши, как мы? Они там занимаются серьезными вещами, а мы что можем сделать? Ну, побьем стекла в окнах, ну, флаер вымажем краской… Статую очередного их бога изуродуем… Сам видишь, что все это несерьезно… Но Г’Кар упрямо отказывался признать очевидное. Стать воином Сопротивления было его самой сокровенной мечтой. Только эта мысль и поддерживала его в этом отвратительном и жестком мире. Г’Са’Лид, видимо, это поняла, поэтому старалась сию тему лишний раз не затрагивать. У каждого свои причуды. Г’Кар знал и ее самую странную слабость. Г’Са’Лид, обычно отважная и дерзкая, терялась при одном виде центаврианских солдат. Сначала Г’Кар думал, что это просто временное явление, но потом понял, что она действительно не властна над собой в такие минуты. Стоило Г’Са’Лид завидеть мундиры центаврианских гвардейцев, как ее начинало трясти от ужаса. Наверное, именно из-за этой особенности она стала для них своеобразным индикатором. Г’Са’Лид будто кожей чувствовала приближение солдат. Г’Кар вскоре привык доверять ее предчувствиям. Он пытался выяснить причину такого панического ужаса, но Г’Са’Лид не любила об этом говорить. Только однажды обронила, что некоторое время была рабыней у центаврианского офицера. Г’Кар не любил бередить чужие раны, поэтому не стал расспрашивать дальше.* * *
Город постепенно погружался в ночную тьму. Они шагали по извилистым улочкам Пограничной зоны, обдумывая план предстоящих «пакостей». Генератором идей в их тандеме всегда была Г’Са’Лид, а из Г’Кара получался великолепный исполнитель. — Может, обновим раскраску на статуе их бога? — спросил Г’Кар. — Нет, это слишком опасно, — возразила Г’Са’Лид. — Теперь у храма постоянно дежурит охрана. Неужели ты об этом забыл? — Вот если бы я не потерял свой пистолет… — мечтательно протянул Г’Кар. — Я бы сейчас их всех перестрелял! А потом бы взорвал какой-нибудь завод… Г’Са’Лид слабо улыбнулась, слушая его. — Не стоит прыгать выше головы, Г’Кар. Надо всегда реально оценивать свои силы и возможности. Взрывы и убийства — это удел воинов Сопротивления. Наш удел — воровать и попрошайничать. — Но я хочу заняться чем-нибудь более достойным! — горячо воскликнул Г’Кар. Г’Са’Лид тут же одернула его, торопливо оглядевшись вокруг. Шум мог привлечь нежелательное внимание. — Я хочу стать воином Сопротивления! — сказал он, понизив голос. — Мне бы тоже этого хотелось, — вздохнула Г’Са’Лид, — да кто нас таких возьмет? Росточком мы не вышли! — Для того, чтобы метко стрелять из пистолета, вовсе не нужно обладать высоким ростом! — возразил Г’Кар. — Объясни это воинам Сопротивления, — пожала плечами Г’Са’Лид. — Только для начала надо их отыскать… Г’Кар помрачнел. Хотя он уже второй год пытался отыскать своего дядю, Г’Стен как будто в воду канул. Но, несмотря на то, что выйти на Сопротивление было очень трудно, теракты и покушения на центавриан случались почти каждый день. И это выводило захватчиков из себя.— 2–
— Надо нам сменить убежище, — сказала Г’Са’Лид, когда они возвращались со своей вылазки. — У меня нехорошее предчувствие… Г’Кар осторожно покосился на нее. Интуиции Г’Са’Лид стоило доверять. Тут, правда, все было ясно и без этого. Банда из Внешнего квартала наглела с каждым днем. Они все чаще заходили на их территорию и вели себя крайне вызывающе. Независимость Г’Кара и его товарищей действовала им на нервы. Особенное внимание они уделяли Г’Са’Лид. Г’Кар стал тревожиться не на шутку. Похоже, для них стало делом принципа переманить ее в свою банду. Рано или поздно с этим придется что-то делать. — Так и быть, завтра же начну искать подходящее убежище, — ответил он, вспомнив о последней стычке. — А пока советую тебе не ходить в одиночку по вечерам. Знаю, что ты очень ловка и сильна, но… мне так будет спокойнее. Он повернулся к ней, чтобы увидеть реакцию на его слова, но Г’Са’Лид, казалось, не слушала его. Она напряглась, как струна, вдыхая прохладный ночной воздух, а потом метнулась к стене. Г’Кар последовал ее примеру. Из-за угла появились центаврианские солдаты. Г’Кар изо всех сил прижался к стене, мечтая стать невидимым. Г’Са’Лид рядом с ним судорожно дышала, прикрыв глаза. Он взял ее холодную руку в свою ладонь, чтобы хоть немного ее успокоить. Центавриане о чем-то говорили между собой. Г’Кар напряг слух, чтобы разобрать слова. То, что он услышал, заставило его содрогнуться. Похоже, солдаты планировали очередную зачистку. И первой их целью должен был стать небольшой кабачок на соседней улочке. Они подозревали, что туда часто захаживают воины Сопротивления. Обсудив свои действия, солдаты разошлись в разные стороны. Г’Кар с ужасом осознал, что перед ними был отряд оцепления, а они сами оказались внутри образовавшегося кольца. Г’Са’Лид испуганно посмотрела на него. — Интересно, посетители догадываются о том, что сейчас будет? — шепотом спросил он у нее. Она покачала головой. — Вряд ли. Конечно, воины Сопротивления всегда ждут подвоха, но… скорей всего они ничего не подозревают. — Как ты думаешь, что центавриане сделают с теми, кто им попадется? Они их возьмут в плен или сразу убьют? — спросил Г’Кар. — Не знаю, Г’Кар, — чуть раздраженно ответила она. — Ты лучше задумайся о том, как нам уйти отсюда! Ведь мы тоже попали под облаву! — Можно, к примеру, свернуть вот сюда… — и Г’Кар потащил ее в соседний переулок. — Ты подожди здесь, а я пойду на разведку… Он быстро вернулся назад. — Солдаты повсюду! — прошептал он. — И с ними круксы. Боюсь, что нам не удастся пройти мимо них незаметно… Г’Са’Лид села на корточки, потирая пальцами виски. — Все-таки надо было купить на те деньги пистолет, — с досадой произнес Г’Кар, оглядываясь через плечо. — Тогда бы мы могли продать свои жизни подороже! — Раз нельзя прорваться через заслон, — медленно сказала Г’Са’Лид, — то надо идти в центр окружения. Пойдем к этому кабаку, все равно нам терять нечего… Я слышала, что в его подвале находится вход в катакомбы… — И что с того? — огрызнулся Г’Кар. — Даже если мы каким-то чудом найдем вход в катакомбы, я плохо знаю этот район. Здесь начинается территория банды Внешнего квартала. — Тогда оставайся и жди, когда солдаты придут сюда! — резко ответила Г’Са’Лид. — Я предпочитаю заблудиться и сгинуть в катакомбах или встретиться с бандой Внешнего квартала, чем попасться в лапы центавриан! — Не скажи, — хрипло ответил Г’Кар, бросив на нее странный взгляд. — Мне однажды довелось плутать в катакомбах. Пожалуй, это одно из самых ужасных воспоминаний в моей жизни… — А мне довелось побывать в лапах центаврианских солдат! — сказала Г’Са’Лид. — И я не хочу, чтобы этот кошмар снова повторился! Некоторое время они молчали, глядя друг на друга. А потом Г’Кар взял ее за руку. — Ладно, уговорила. Пойдем к кабаку. Если нам повезет, центавриане не станут брать пленных… И они побежали вниз по узкой улице.* * *
За все время пребывания в Пограничной зоне Г’Кару довелось пережить несколько облав. И каждый раз ему и его команде удавалось уйти. Но теперь, похоже, удача отвернулась от него. Только они свернули за угол полуразрушенного дома, как небо впереди озарилось ярким светом. Тишину нарушила какофония самых разнообразных звуков: визг и шипение круксов, грохот выстрелов, свист пролетающих мимо патрульных флаеров. Что-то громыхнуло совсем рядом, и юные нарны рухнули наземь, сжавшись в комок. Г’Са’Лид первая очнулась от оцепенения и приподняла голову, прислушиваясь. — Похоже, что кабак разгромлен, — сказала она, указав на облако пыли, взметнувшееся в небо. Снова загремели выстрелы… — Центавриане сжимают кольцо, — произнес Г’Кар, дернув Г’Са’Лид за одежду. — Скоро они будут здесь! Из облака пыли, медленно плывущего по улице, вдруг выскочили несколько нарнов в изодранной одежде. — Бежим! — опомнился Г’Кар. — Скорее же! Они быстро поползли в сторону ближайшего дома. Звуки стрельбы становились все громче. — Вот угораздило! — огорченно вздохнул Г’Кар. — Попали в самое пекло! Г’Са’Лид молча подползла к стене. — Где-то здесь был лаз… — бормотала она, двигаясь вдоль нее. — Очень узкий… только дети могли в нее пролезть… И, действительно, вскоре они нашли щель среди каменной кладки! Г’Са’Лид, обрадовано вскрикнув, быстро пролезла в нее. Г’Кару пришлось гораздо труднее. Он был более плотного телосложения и шире в плечах. Ему с трудом удалось протиснуться следом за ней. — Надо же, как ты подрос за последние месяцы, — удивилась Г’Са’Лид, помогая ему спрятаться. — Лучше бы оставался прежним заморышем! Г’Кар промолчал, пытаясь побороть приступ клаустрофобии. После того, как однажды ему пришлось три дня проплутать в катакомбах, уже не надеясь на чью-либо помощь, он недолюбливал подобные места. Он изо всех сил пытался побороть свой страх, и ему это неплохо удавалось. Среди местной детворы он даже заслужил титул лучшего знатока подземелий во всем квартале. Но Г’Кар знал, что ему больше по душе находиться на солнышке, на открытом месте. При мысли о том, что именно центавриане вынудили его прятаться в этих мрачных катакомбах, он начинал еще сильнее их ненавидеть. — Еще немного, Г’Кар, миленький! — умоляла его Г’Са’Лид. — Иначе круксы могут нас учуять… Еще чуть-чуть! — Ты хоть знаешь, куда ведет этот ход? — пропыхтел он, в очередной раз ободрав живот об острые камни. — Это неважно, лишь бы подальше от центавриан, — ответила Г’Са’Лид. Г’Кар замер, издав придушенный хрип. — Ты что, сдурела?! Мы же заблудимся в этих проклятых… — Тише! Мы же совсем недалеко от поверхности! Нас могут услышать… Не паникуй, Г’Кар! В общих чертах я знаю дорогу… Г’Кар только выругался в ответ. — Тут так узко, что я даже не могу повернуться, — пробормотал он, устало вытянувшись во весь рост. — И темно… — Тише! — зашипела Г’Са’Лид. — Старайся дышать медленнее… Они будут искать нас, будут прослушивать катакомбы… Г’Кар закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Он прислушался к дыханию Г’Са’Лид. Она сделала глубокий вздох и… Г’Кар в недоумении нахмурился. Ее дыхание стихло! Это так напугало его, что он подскочил, стукнувшись головой о низкий каменный свод. — Г’Са’Лид, что с тобой? Ты жива? — прошептал он, пытаясь коснуться ее. И тут же получил сильный тычок. — Заткнись, дурак! — рассердилась она. — Со мной все в порядке. Это же простая медитация! Не мешай мне! Удивленный Г’Кар снова услышал, как ее дыхание стало настолько слабым и поверхностным, что его почти не стало слышно. Он попытался повторить ее действия. Сперва у него ничего не получилось — уж слишком он был взволнован, — но потом ему удалось расслабиться и… больше он ничего не помнил…* * *
Он пришел в себя оттого, что кто-то шлепал его по щекам. — Г’Кар, очнись! Г’Кар! Г’Кар! Он открыл глаза. Вокруг царила темнота. Он потряс головой, чтобы отогнать эту ненавистную тьму. Бесполезно. Потом он вспомнил, где находится. — Г’Са’Лид… Что это было? Я что, уснул? — спросил он, нащупав ее руку. — Можно сказать, что так, — уклончиво ответила Г’Са’Лид. — Ты удивительно быстро учишься. Только на будущее научись просыпаться, а то так и будешь медитировать вечно… — Центавриане?.. — вскинулся он, тревожно прислушиваясь. — Вроде, все стихло, — ответила она. — Надеюсь, что они ушли. Но для верности лучше обождать подольше. Спустя некоторое время они поползли к выходу. Г’Кару пришлось нелегко, ибо в таком узком проходе было невозможно развернуться. Он отчаянно пытался выполнить этот маневр, но ничего не получалось. В конце концов, Г’Кар пополз задом наперед. Но через несколько минут его ноги уперлись в какую-то невидимую преграду. — Ничего не понимаю, — сказал он, — неужели я не туда свернул? — Пошарь по сторонам! — посоветовала Г’Са’Лид, начиная нервничать. — Здесь только один выход! — Ничего не получается, — ответил он. — Здесь повсюду сплошной камень… Г’Са’Лид ощупала стены их убежища. Потом тихо сказала: — Похоже, что выход завален. Не знаю, по какой причине. Может, от взрыва, а может, центавриане решили подстраховаться… Г’Кар почувствовал, что его начинает трясти. При одной мысли о том, что они заперты здесь, в этом тесном подземелье, в нем поднялась волна панического ужаса. Г’Са’Лид видимо, почувствовала его страх и ласково дотронулась до его руки. — Не волнуйся, наверняка здесь есть еще один выход. Правда, я никогда не ходила по этому тоннелю далеко… он служил мне лишь временным убежищем, но… — А если выхода нет? — сдавленно произнес Г’Кар, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. — Выход есть всегда, — решительно ответила Г’Са’Лид.