История о человеке

Рискуя создать о себе ошибочное впечатление оптимиста, хочу заявить: я действительно рад, что проснулся. И рад тому, что проснулся здесь, в самолёте, а не в гниющей деревянной коробке где-то в трёх метрах под землёй. I Как и всегда, в три часа дня я находился в одном помещении с двадцатью абсолютно чужими людьми, которых я знал уже десять лет. Конечно, не считая ещё одного – а точнее, одной, медленно продвигавшейся между рядами, небрежно раскидывая по партам тетради. «Слушайте, повторять я не буду» - говорила она, уже в третий раз сообщая что-то связанное с предстоящей контрольной работой, и каждый раз начиная с этой угрожающей фразы. Несмотря на то, что я начал свой рассказ, как типичное повествование о школе, подростках и их так называемых проблемах, чтению которых я скорее бы предпочёл даже чтение медицинской карточки каскадёра-неудачника, речь пойдёт о другом. Прежде чем возвращаться домой после школы, я всегда таскался по кафешкам и компьютерным клубам в поисках брата, так как по его вине я стал абсолютным параноиком и не мог просто так взять и войти в родной дом. Разумеется, дабы не видеть лишний раз мою прыщавую физиономию, он никогда не докладывал мне о своих планах и отключал телефон. Родителей мы последние два месяца видели только на фотографии в прихожей, криво прибитой к стене моей детской рукой лет семь назад, так что жаловаться на двадцатилетнего раздолбая, обливаясь слезами и надувая ноздрёй пузыри из соплей, было некому. С тех пор, как Пауль откосил от армии, в наш дом несколько раз вламывались – кто это был, я не видел, так как тут же следовал примеру брата, который вдруг превращался из дохлого червя в спортсмена, выпрыгивал в окно и мчался куда-то в сторону Великой Китайской Стены. Спустя несколько километров его прокуренные лёгкие давали о себе знать, и он хватал меня за руку, сообщая, что домой можно возвращаться не раньше завтрашнего дня. После первого такого случая я был в шоке, но потом просто привык и перестал задавать вопросы, понадеявшись, что когда-то все эти странности закончатся, и я снова смогу войти в дом с нормальным давлением, сердцебиением и здоровым цветом лица. Итак, в тот день я, как и всегда, отправился обтирать все самые людные места Галле, и после долгих часов этого «обтирания» нашарил-таки в малиновом кустарнике Пауля. Вырвав брата из толпы юбок, облепивших его со всех сторон, я было хотел вытряхнуть прямо там свой рюкзак и дать ему возможность оценить объём своего домашнего задания, но сдержался и обошёлся лишь тем, что ткнул пальцем в циферблат своих наручных часов. - Ты совсем охренел? – примерно так я и спросил, но в несколько более грубой форме. Тот развёл руками. Пауль никогда не умел отвечать за себя, подбирать слова и вообще совершать какие-либо мыслительные процессы. Так уж получилось, что все мозги достались мне, но я всё равно завидовал этому идиоту. Почему? Например, я никогда не попаду в малиновый кустарник. Да и вообще, у меня даже девушки никогда не было… - Генри, вали домой. Спрячься там под одеяло, так монстры тебя не найдут. - Я тебя три часа искал! – возмутился я таким жалким голосом, что кое-кто из стаи девчонок даже бросил на Пауля осуждающий взгляд. Я тут же взял это на заметку, не побрезговав и таким унизительным способом отскоблить себе немного паулевской популярности. - О, боже. Надеюсь, ты никому не взболтнул о нашем родстве? – Он страдальчески вздохнул, начав подталкивать меня к выходу из бара. – Давай, братишка, выметайся отсюда, не порть мне настроение. Я хотел возмутиться, послать его, пнуть в живот и облить пивом с одного из столиков, но вместо этого повернулся и поплёлся вон. После того, как я полностью затащил своё уставшее тело в дом, портфель на полной скорости отправился в неизвестном направлении. Не став разбираться, куда именно я его швырнул, я просто сбросил с себя тряпки и упал на кушетку, как мешок переработанных организмом веществ, игнорируя звук битого стекла. Сон уже почти настиг меня, как вдруг где-то на верхнем этаже хлопнула дверь. Сначала я подумал, что паранойя даёт о себе знать слуховыми галлюцинациями, пока не вспомнил об одном нюансе… Я сел на кушетке, стеклянным взглядом уперевшись в небрежно заброшенную мною в угол куртку. Перед тем, как уходить из дома, я обычно запирал дверь на верхний замок, но в этот раз мне пришлось открывать нижний, на который можно было запирать её как снаружи, так и изнутри. Да и грязные следы в прихожей были довольно впечатляющими… Переведя взгляд с куртки на эти самые следы, я стал изучать их в надежде, что мог оставить их сам, но мои ноги были размеров на шесть поменьше. Ну, а теперь можно сказать, что ни берц, стоящих в углу, ни кожаной куртки, свисавшей с вешалки, я никогда не носил, а тем более так аккуратно не вешал. Сверху послышались шаги – кто-то спускался по лестнице. Вскоре я стал слышать обрывки фраз и понимать, что говорят эти гости по-английски, что было очень странно. Интерес на долю секунды проклюнулся сквозь пелену животного страха – я не понимал, какого хрена несколько иностранцев делают в моём доме. Я бы мог допустить вариант, что ко мне заглянули просто заблудившиеся туристы без прописки в Галле, если бы не прислонённый к стене дробовик... Дробовик? Не желая оставаться там больше ни на секунду, я вскочил с кушетки и стал судорожно рыться в кармане своей куртки в поисках телефона. Найдя его и пару раз уронив впопыхах, я схватился за щеколду на двери. В это время незнакомцы уже явно преодолели последнюю ступеньку и уже шагали по ровной поверхности, увлечённо обсуждая на своём языке какого-то осла по кличке Командир или наоборот – вслушиваться в суть не было ни желания, ни времени. Как только дверь открылась, я выбежал наружу с ужасным девчачьим визгом, вызванным приливом адреналина. Закрывать её за собой я даже не думал, да и нечем было, так как ключ остался в кармане брюк. Секунд десять я стоял в немом оцепенении, держа в дрожащей руке телефон и пытаясь вспомнить номер полиции, своё имя и адрес дома. Наконец, потыкав в разном порядке единицы и девятки, я с безумной радостью разобрал в приветственной речи из динамика слово «полиция». - Добрый день. Я бы хотел… В этот я почувствовал резкую боль в затылке. Ноги отнялись почти сразу, но я по-прежнему стоял с телефоном в руке, боясь обернуться. Спустя некоторое время я всё же осознал, что подчиняюсь законам физики, так как квадратные каменные плиты, из которых была выложена дорожка около дома, медленно поднимаются и становятся всё ближе. На тот раз боль раздалась во лбу, и я растянулся этих самых плитах. Кто-то схватил меня за ноги и стал затаскивать обратно в дом. Последним, что я видел, была захлопнувшаяся перед моим лицом входная дверь. Очнувшись, я машинально пошарил рукой возле себя в поисках портфеля, как делал каждое утро. Пальцы прошлись по твёрдой поверхности, собрав толстый слой вековой пыли, и я подумал, что надо бы убраться в комнате как-нибудь… Внезапно мне в бок влетел сапог, сопровождаясь вскриком «Get up, queer!», после чего я открыл глаза и отполз в угол, подальше от незнакомца. Всё это время я лежал на холодном бетоне в клетчатой рубашке брата, которого только что заметил в другом углу, и в его же рваных джинсах. - Так что, вы меня отпустите? – подал голос он, обращаясь к солдату с дробовиком и коверкая английский так, что тот долго думал, о чём попросил пленник. - Нет, - коротко ответил незнакомец, поняв, что добавлять что-либо ещё бесполезно для уха этого идиота. В это время второй подошёл ко мне и, присев напротив, уставился на меня изучающим взглядом. На лбу у него был какой-то замысловатый шрам, похожий на дешёвый и оттого хреновый результат скарификации, так как кто-то явно старательно вырисовывал девятку. - Ровно в полночь садовник выходит на охоту. - Что ещё за садовник? – не понял я. - Похоже, этот знает английский, - кивнул он на меня своему напарнику. Тот подошёл ко мне и, окинув насмешливым взглядом, спросил: - Ну как, нашёл себе дружка, Пауль Беккер? - Я Генри, - поправил я. - Серьёзно? – Он сунул руку в карман рубашки брата, магическим образом очутившейся на мне, и достал его паспорт. – А тут написано немного другое. Не ты ли пару месяцев назад назвался в некоем военкомате представителем нетрадиционной ориентации? Видимо, слухи врут. - Что? – Я растерянно посмотрел на брата. Тот виновато пожал плечами. – Но… В паспорте ведь не моя фотография! Я школьник, десятиклассник… Солдат открыл паспорт и показал мне страницу с вырезанной фотографией. - А она, видимо, понадобилась тебе для аппликаций на трудах? Колись, Беккер, мы всё равно уже решили, что с тобой делать. И помимо этой книженции у нас есть ещё пара бумажек, в которых указано, что ты любишь всякого рода порошочки смешивать. Потомственный химик, наверное? - Да не наркоман я! – Я закатал рукава, попутно бросая убийственный взгляд на Пауля. Тот, видимо, уже и сам понял, что натворил, но сознаться боялся. Да и не смог бы, в силу потрясающего владения чужим языком… - Хватит оправдываться, мелкий говнарь, - заговорил другой солдат, заламывая мне руки. – Кто бы вас знал, торчков, куда вы ширяетесь, втираете или запихиваете. Рано или поздно копы всё равно бы тебя повязали, а мы предоставляем возможность провести с пользой те годы, за которые ты мог бы прогнить за решёткой. - Но ведь мой паспорт остался в доме! Вы не должны делать поспешных выводов! Смотрите! – Я оттянул рукав рубашки. – На мне этого не было, когда вы поймали меня! Солдаты переглянулись, и на лицах обоих появились ухмылки. - Мы собирались притащить тебя сюда в том, в чём ты выбежал на улицу, но твой брат притащил откуда-то шмотьё и по-быстрому тебя в него нарядил. - Твой паспорт у меня, Генри, - тихо промямлил Пауль, обхватив колени и не поднимая глаз. – Я уже заменил фотографию и… - Заткнись, хотя бы сейчас заткнись! – оборвал его я. – Да всё же очевидно! Неужели американцы такие идиоты? Один из солдат размахнулся и врезал мне. Второй же остался стоять. - Я шотландец, мне не обидно, - пояснил он. - Извините, я не хотел никого оскорбить, - выдохнул я, подбирая кровь из носа и поняв, что зашёл слишком далеко. – Я сам наполовину американец. Просто это так неправильно… Понадеявшись, что в суде всё прояснится, я позволил себя увести, напоследок посверлив брата взглядом. На выходе из подвала, откуда мы поднимались на удивление долго, я обернулся и задал, как мне самому тогда казалось, вполне уместный вопрос: - Почему вы не ведёте его вместе со мной? Вместо ответа я получил болезненный укол в шею, отчего вскоре снова отключился.