Русалка.

- И надолго ты уезжаешь? – спрашивала маленькая синеволосая девочка. Ее лицо не выражало никаких эмоций, но внутри бушевал ураган. Еще бы, ведь дорогой ей человек уезжал в другую страну. Австралия. Это так далеко, другой материк, другой язык, другие правила. В тот момент ей казалось, что красноволосый и вечно веселый мальчуган уезжает навсегда и больше никогда к ней не вернется. - Скорей всего до окончания средней школы. Харука, а ты будешь по мне скучать? - Нет. Девочка насупилась и отвернулась. Ей казалось, что изнутри что-то вырывают, каждый раз, когда она представляла, что его не будет рядом. Так же ее вводил в ступор тот факт, что она не понимала данного чувства, возникающего, когда Мацуока рядом. Еще бы, ведь маленькие дети не задумываются о любви и прочих подростково-взрослых штуках. Мальчик лишь рассмеялся еще сильнее, когда увидел насупившееся лицо Нанасэ. Он давно понял, что эта синеволосая девчонка ему не безразлична. Мальчишка вырос слишком рано, слишком рано он все это понял, слишком сильно его заботило с кем и на кого он оставляет свою русалку. - Совсем не будешь, да? - … - Ну и ладно! А я буду! Сильно буду скучать по те…по вам всем. – уже с меньшим энтузиазмом проговорил Рин. Противный писк будильника не дал синеглазой досмотреть сон. Да и незачем было это, она и так прекрасно знала, что было дальше. Воспоминания так и глушили ее, топили в море отчаянья и боли. Эта смесь была вязкая и противная, словно зыбучий песок засасывала все глубже и глубже. Идея с плавательным клубом уже не была такой заманчивой и прекрасной, как казалась еще пару недель назад. Они нашли четвертого человека, это была сестра Рина, Го Мацуока, но им ужен был четвертый пловец, чтобы учувствовать в межшкольных соревнованиях, а это уже было проблематично. Нагиса то и дело жужжал над ухом и рассказывал про какого-то Рэя Рюгазаки. Он был из клуба легкой атлетики и не хотел изменять ему, но блондин был так напорист, что синеволосый не смог устоять. Потом начались изнурительные тренировки, а так же обучение новенького плаванию, ведь как оказалось, в этом виде спорта он был профаном. Нанасэ плыла уже, наверное, сотый по счету круг, как тут ее позвал Макото. Этот родной голос она бы услышала, даже если бы была на другом конце света. Она еще не успела забыть слова Рина, брошенные так неаккуратно в темной подсобке и пробившие в ее, и без того держащейся на честном слове, душе огромную дыру. «…Ты еще не успела замутить с Тачибаной? Какой же надо быть дурой, чтобы не заметить, как сильно он тебя любит?... Да и действительно, ведь Макото никогда не подводил ее, никогда не бросал, так почему она не обращает на него внимания..? - Хару-тян, ты чего зависла? Поможешь Рэю освоить вольный стиль? И вновь эта добродушная и теплая улыбка на лице. Зачем он так? Почему он терпит это стену холодности и безразличия, девушка так и не понимала. Как и не понимала, зачем он старается оберегать ее от всех бед и почему так яростно пытается сделать ее счастливой, пусть, даже если это означает добровольно отдать ее Рину. Девушка лишь кивнула в ответ зеленоглазому и начала обучать Рюгазаки своему стилю. По мере обучения, Харука все яснее понимала, что это не его стиль. Синеволосый был ценителем прекрасного, а вольный был слишком резок и точен. Она начала сразу перебирать в голове все возможные варианты, но под критерии подходил лишь один – баттерфляй. - Макото, я не буду его учить. Пусть Нагиса его научит или ты. – холодно проговорила девушка и начала вылезать из бассейна. - Что?! Но почему не вы, Нанасэ-семпай? Я чем-то вас обидел? Рэй был потрясен холодностью синеглазой. Да, они бились три часа, и у него так ничего не получилось, но так прямо отказываться от новичка было жестоко. - Нагиса, оставляю Рэй-куна на тебе. Харука, подожди меня! – быстро протараторил Тачибана и, скользя, побежал за девушкой. Догнал он ее уже у раздевалок. Синеволосая была мрачнее тучи, и парень сразу понял, в чем дело. Он видел, что тренировки не продвигаются не на йоту, а это значило только одно – Рюгазаки не подходит этот стиль. - Ты не будешь его обучать, потому что баттерфляй это единственное как он сможет плавать? Харука даже головы не подняла. Все это время Макото держал ее чуть выше локтя, хотя знал, что она не будет от него убегать. Девушка же и не замечало теплую руку, так приятно согревающую ее ледяную кожу. Эмоции лавиной опустились на ее хрупкие плечи и, казалось, что она сейчас заплачет, разрыдается как ребенок, но нет, этого не произошло. Синеглазая лишь закусила губу и подняла голову. - Я плаваю только вольным. Баттерфляй не мой конек… - Баттерфляй его конек, я знаю. Харука, как ты? Давай поговорим, я же вижу, ты не справляешься, я х… - Не смей меня жалеть, Тачибана Макото. Я ненавижу, когда это делают. Девушка попыталась вырваться из мягкого захвата парня. Как же ее это бесило. Почему он не мог наорать на нее, заставить быть с ним, лишить воли? Почему он просто не мог заставить ее быть с ним, тогда, наверное, и проблем было бы меньше. Даже сейчас, он нежно взял ее за руку и зачем-то не отпускал. Хотя и без слов было понятно зачем. Попытка к бегству не увенчалась успехом, зеленоглазый просто прижал ее к себе, и девушка тут же обмякла. Он своими действиями лишний раз подтверждал ее доводы и слова Мацуоки, а она как бы просила у него прощения, за то, что никогда не сможет полюбить его сильнее чем друга, сильнее чем жизнь или воду, сильнее чем Рина. Как ни странно, он все понимал, понимал и прощал, терпел, старался сделать все, чтобы совсем не его Харука была счастлива. Так они простояли около двадцати минут. Тишину нарушил Макото. - Хару, иди переодевайся и домой. Не жди меня, я научу Рэя плавать и мы выступим на межшкольных. До дома девушка так и не дошла. Так странно, всегда сильная духом Харука вдруг сломалась. Нужно было успокоиться и все обдумать, а единственное место, где всегда это получалось – берег океана. Песок был холодный, да и ветер не сильно радовал своей колючей мерзлотой, пробирающей до костей, но девушку это никогда не останавливало. Нанасэ потеряла счет времени, как только пришла сюда, очнулась она лишь от прикосновения чужой куртки на ее плечах. - Простудишься, Хару. Девушка даже не повернулась. Она знала обладателя этого голоса, знала так хорошо, что было даже не по себе. Этот голос очень часто снился ей в кошмарах последние три года, за этим голосом она могла пойти в огонь и в воду, да хоть на край света, но в ее снах, он всегда покидал ее. Три года она не слышала его, три года она хотела его услышать вновь, в живую, три гребанных года, но не сейчас. Сейчас это был последний человек, которого она хотела видеть возле себя, такой разбитой и растаявшей. Рин спокойно сел рядом, не сказав больше ни слова, хотя их было не мало. Хотелось поговорить с ней, обнять и объяснить наконец, что он не такой подонок, каким показался чуть меньше месяца назад. Парень корил себя за то, что не смог прийти раньше, что дал девушки целых три недели на саморазрушение и самокопание. Нанасэ Харука не из тех, кто жил под влиянием чужого мнения, но он был не чужой, и Мацуока прекрасно это знал. - Я слышал, ты основала плавательный клуб. На межшкольных собираетесь выступать? - Зачем ты пришел? Игнорирование вопросов уже вошло в привычку, но девушку это ни капли не волновало. Так она чувствовала себя уверенней, так она была под защитой. - Я искал тебя. Пришел к тебе домой, но там тебя не оказалось. - И с чего ты взял, что я буду на пляже? Этот ровный и холодный тон мог поставить на место кого угодно, но не красноволосого. Он всегда знал, что так синеглазая всего лишь защищает себя. Он видел ее насквозь и уступал в этом, возможно, только Тачибане. - Ты всегда сюда сбегала, когда хотела разобраться в себе. Даже тогда, когда была прикована к инвалидной коляске, все равно приезжала к океану, к воде. Рин не вовремя прикусил язык. Он не должен был знать, что у Нанасэ отнимались ноги, не должен был так же знать, что она постоянно уезжала на коляске к пляжу, чтобы побыть одной, а обратно ее, уже спящую, вез Тачибана. Девушка распахнула глаза и посмотрела на парня. Откуда он все это мог знать, ведь его уже не было в городе, в стране, на материке. - Откуда ты… Оборвав себя на половине фразы, синеволосая сама догадалась, откуда была утечка информации. Нагиса не мог рассказать ничего Мацуока, потому, как и сам ничего не знал, а вот Тачибана мог. Но зачем он это сделал и когда успел, девушка не понимала. - Я возвращался весной, - будто прочитал мысли Харуки, ответил парень, - Я узнал о смерти твоей бабушки слишком поздно. Учитывая, как мы с тобой попрощались три года назад, я хотел извиниться. Приехав в Японию, я сразу рванул к тебе, но на пороге твоего дома встретил Макото и он все рассказал. Ты тогда была на седативных, лишний стресс мог запустить необратимый процесс регресса и я ушел, так и не увидев тебя. Тачибана, скорей всего, ничего тебе не сказал, да и я бы тоже так поступил, ты ведь не безразлична нам…мне. Хару… - Ты пожалеть меня пришел? Или еще раз сказать какая я отвратительная? Ярость заглатывала девушку с головой, казалось, еще чуть-чуть и она захлебнется в ней. Но нет, Мацуока никогда не позволит этому случиться. Он вытащит ее из любой беды, а от лавины гнева и ярости подавно. Всего-то нужно правильно подобрать слова и продолжить задуманное. - Нет. Я пришел извиниться перед тобой. Я очень виноват, Харука. И нет, я не дам тебе вставить ни слова, пока я говорю. Дай мне высказаться, это все чего я прошу. Девушка лишь молчала. Она понимала, что своими воплями ничего не решит, а сделает только хуже. Не в ее правилах показывать эмоции, даже если это близкий человек, даже если это Рин. Тем временем парень продолжил: - То, что я сказал тебе в подсобке…я был не прав, ты не ш… Ну ты поняла меня. Так странно, я думал, извиняться намного проще. – легкая улыбка коснулась его губ, - Знаешь, когда мы были детьми, тогда, четыре года назад, я не хотел уезжать от тебя, но мечта была дороже. Жаль, что я поздно осознал, что дороже тебя ничего нет. Я не буду требовать, чтоб ты прощала меня сию секунду, я просто хочу, чтоб ты послушала. Три года назад, в Австралии, были отборочные, главным призом которых было годовое обучение у олимпийского тренера. Ты ведь знаешь, попасть в олимпийскую сборную – моя мечта. Парень резко замолчал. На его лице появилась гримаса боли, но быстро исчезла. Он не хотел пугать девушку, он просто хотел, чтоб его выслушали. И этим человеком должна была стать она и никто другой. Он надеялся, что если синеволосая вникнет в ситуацию, поймет его чувства и простит, то они будут вместе. Молчание слишком затянулось, Харука уже хотела что-то сказать, но ей не позволили. - Нужно было проплыть своим любимым стилем, все как обычно, но победителей в этот раз было десять. Первую десятку забирали на обучение, а остальные продолжали тухнуть в никому не нужной Австралии. Я был одиннадцатый, Нанасэ. Мое имя было строго под чертой. Наверное, ты удивлена, да? Но я так и не победил, и дело было совсем не в том, что противники были сильны, а в том, что в меня никто не верил, в меня не верила ты. Тебя не было рядом, а я так хотел, чтобы ты смотрела на мои успехи, которых так и не было. И вот, три года назад, я возвращаюсь в Японию, в надежде, что не увижу никого, но по иронии судьбы ты меня замечаешь. Я так хотел показать тебе, что стал сильнее, что могу с тобой тягаться, но это была не правда. Я вновь проиграл тебе и сорвался. Парень еще что-то говорил, но девушка его уже не слушала, в ее голове отчетливо отпечатались слова. - «Я ухожу, потому что не могу тебя победить. Ты всегда смотрела на меня свысока! Я ненавижу тебя, Нанасэ Харука.» вроде бы ты так мне сказал, да, Мацуока? Изумлению не было предела. Рин знал, что тот разговор сильно обидел «его Хару», но не думал, что она запомнит его до последних слов. В который раз он убеждался, что эта девушка просто удивительная, но восхищаться сейчас было не время. - Ты победил, Мацуока Рин, я больше не могу смотреть на тебя свысока, - продолжила синеволосая, - потому что инвалиды не способны на такое. Но я прощаю тебя, отпускаю тебе все грехи, и пусть это выглядит безумно пафосно. Синеволосая медленно поднимается с песка, снимает с плеч чужую куртку, последний раз смотрит на парня и молча уходит. Нет смысла продолжать разговор. Она успокоилась, он высказался, попросил прощения. На этом должно все закончиться, и их общение в частности. Красноволосый так и остался сидеть на песке и просидел бы еще долго, но звук пришедшего сообщения немного его отрезвил. «Семпай, корпус скоро закроется, где вы? Я волнуюсь.» - Надоедливая девчонка. И что она ко мне привязалась?! Особа, которую он вспомнил, скорей всего, чихнула в этот момент. Это была девушка с короткими до плеч пепельными волосами и стройной, не худощавой фигурой. Айчиро Нитори или сокращенно Ай, была первогодкой, записавшейся в плавательный клуб и единственной девочкой, попавшей в основной состав. Плавала она хуже всех, но усердия у нее было не занимать. Огромную роль играл и тот фактор, что пепельноволосая была безумно влюблена в Мацуоку, и всячески старалась произвести на него впечатления. Вот и сейчас, она сидела в холле общежития и ждала, пока непоседливый возлюбленный вернется. Нитори готова была на все, лишь бы красноволосый забыл о своей русалке, и обратил внимания на нее. Вот двери кампуса открываются, и заходит парень. Еще пара минут и его бы точно оставили ночевать на улице, но нет, все обошлось. - Мацуока – семпай, где вы так поздно были? Я так волновалась, вы же… - Айчиро, прекрати, пожалуйста. У меня нет настроения с тобой разговаривать, да и вообще с кем-либо. Парень только хотел пройти мимо, но реплика девушки заставила его остановиться. - Ты опять был с ней? С этой бесчувственной Нанасэ? Рин, - сероглазая сделала несколько шагов вперед и уткнулась лбом в спину красноглазому, - когда ты уже поймешь? Она не любит тебя, а я люблю. Я все для тебя сделаю, слышишь? Все, что пожелаешь… - Замолчи, Нитори. Я сделаю вид, что ты не унижалась только что передо мной, да и вообще этого разговора не было. - Я уничтожу ее! Она тебя не достойна! Она... Парень, только отошедший от девушки, в долю секунды вернулся обратно и схватил ее за плечи. - Ты и пальцем ее не тронешь, Айчиро Нитори. А знаешь почему? Потому что ты и мизинца ее не стоишь. А теперь оставь меня в покое, я устал. Пепельноволосая еще долго стояла в холле и плакала, совсем беззвучно, но это были слезы ненависти. Как же она ненавидела эту русалку. Она обязательно ее уберет с дороги, обязательно уничтожит и тогда Рин останется с ней. *** На следующий день на тренировке в старшей школе Иватоби Харуке оставалось лишь удивляться. Рэй научился плавать. Нет, не на уровне олимпийца, но для новичка с нулевыми умениями он уверенно плыл. Только каждый раз глядя на парня, сердце синеволосой пропускало удар. Одно слово – баттерфляй. После вчерашнего разговора девушке стало легче, но этот стиль неумолимо напоминал о красноволосом своенравном чертенке. Голос Нагисы не дал погрузиться в раздумья. - Хару-тян, ты опять не с нами? Оказывается, этот блондин крутился возле девушки уже добрых десять минут, и даже пытался что-то спросить, но девушка вновь погрязала в своих мыслях. Хазуки хотел снова что-то сказать, но Макото его опередил: - Харука, пойдем, поможешь мне перенести кое-что. Это «кое-что» сразу насторожило Нанасэ, но виду она не подала. Было ясно как божий день – Тачибана хотел поговорить, только вопрос состоял в другом – о чем именно? До клубной комнаты ребята дошли в полном молчании, но только девушка переступила порог, начался допрос: - Ты как? – со странной интонацией спросил зеленоглазый. Девушка немного удивилась его раздражению в голосе, но никак не выказала этого. - Я в норме, все хорошо, Макото. Но парню было мало такого ответа. Вообще Тачибана был на взводе еще с прошлого вечера. Он как обычно шел домой, прикупив по дороге скумбрию, чтоб порадовать девушку, но у ее дверей его ждал сюрприз в виде высокого красноволосого парня в широкой толстовке цвета хаки и прямых синих джинсах. Не было смысла спрашивать, зачем он здесь и почему стоит на пороге. - Она скорей всего на пляже, возле скал. Не обижай ее, Рин, иначе я не буду больше сдерживаться. Единственное что сказал зеленоглазый парень, перед тем как свернул к дому. По девушке было видно, что продолжать допрос не было никакого смысла, и Макото лишь поднял на нее глаза и натянуто улыбнулся. - Я рад, что у тебя все хорошо, Хару-чан. Оставшийся день прошел без происшествий, должен был пройти. Хватит с девушки всего того, что на нее свалилось в последнее время. Нужно было откинуть лишние мысли, ведь скоро межшкольные, а значит, она вновь будет плыть вольным стилем, а значит, она вновь будет жить.