Запретное влечение

       Флешбэк       На дворе стояла ранняя осень. Листья ещё не успели сменить свой окрас и всё ещё покоились на деревьях, едва прогибаясь от тёплого ветерка. Несмотря на это, в воздухе чувствовалась утренняя сырость, и уже считалось абсолютно необдуманным выходить на улицу в одних летних шортах и шлёпанцах. Август послал на прощание последние солнечные деньки свободы и тихо скрылся, оставив после себя лишь приятные воспоминания.       Задний двор семейства Аддерли был просторным, с множеством всякого нужного хлама, что подпирал гараж, старых и памятных вещиц и качелями, скрытыми от посторонних глаз, что смастерил для своих детей однажды Невил. Качели висели на толстой ветке могучего дуба, что раскинул свои ветви во весь двор, скрывая и уберегая от непогоды. С любовью вырезанный кусочек дерева бесшумно покачивался на верёвках, повинуясь лёгкому порыву ветра.       Когда Дилайла Андерсен стала свидетелем настоящего вихря, состоящего из выпадов юной племянницы, уже тогда она точно знала, куда та отправится страдать и сетовать на весь мир. Как и ожидалось, Миа восседала под высоким семейным деревом и ковыряла носком кроссовка сырую землю. Создавая тихий и неторопливый шорох своими ботинками, Дилайла осторожно приземлилась возле нахмуренной девочки. Тяжёлый и горестный взгляд был устремлён куда-то вдаль, а зелень её глаз заволокло обидой, но веки оставались сухими. Истинная сильная леди. Девушка нервно облизнула пересохшие губы, собираясь успокоить её и подарить свою поддержку, как делала она всегда, питая к девочке тёплые чувства. Но разве приняла бы их теперь маленькая воительница хоть от кого-либо, кроме своего брата? Всерьёз и без всякого притворства? Не отрывая взгляда от горизонта, Миа опередила её.       – Я не стану ни с кем разговаривать. Даже с тобой, Ди, – голос её холоден, а тон на грани срыва.       – Чем плохи разговоры?       – Они ни к чему не приведут! Отец не изменит своего решения, а в утешениях я не нуждаюсь, – воскликнула малышка с горящими глазами. Её некогда прекрасные каштановые кудри спутались, и теперь это больше походило на грязный и тёмный пучок волос; джинсы были содраны на коленках, а в тех местах, где виднелась кожа, просматривалась запёкшаяся кровь. И как Дилайла упустила тот момент, когда из ангелочка вроде её племянницы, что кружилась в кремовом пышном платье на Рождество, вырос настоящий сорванец, который устраивал бунты и дрался с соседскими мальчишками на равных? В груди её защемило. Видимо, она была слишком занята собственной жизнью. Именной той, которая непременно у всех появляется и выдвигается на первый план. Личная жизнь с её лично-трагичными заморочками.       – Все мы нуждаемся в них, Миа. Рано или поздно.       – Я – нет.       – Значит, такой уж крепкий орешек?       Девочка смирила её грозным взглядом и, поджав сильнее губы, снова отвернулась. Имея опыт общения с подростками, Ди с напускным равнодушием пожала плечами и облокотилась о кору дерева. Секунды мчались, но она продолжала молчать, желая дать время остыть и не слишком наседать. Ведь как уже говорилось во всевозможных цитатах, когда тебе плохо, то очень важно, чтобы рядом был тот, кто понимал без слов. Она понимала, потому терпеливо выжидала момент. Зная великую тягу Мии к сладкому, девушка со спокойным видом полезла в карман за шоколадным батончиком и стала не спеша его разворачивать, намеренно шурша обёрткой как можно громче. Когда же она откусила первый кусочек и стала громко его пережёвывать, страдалица не выдержала:       – Не могла бы ты поесть в другом месте?       – Это почему?       – Действуешь мне на нервы, вот почему! – воскликнула Мими, развернувшись в пол-оборота.       – Лгунья, – улыбнулась ей в ответ Дилайла. – Ты просто тоже хочешь батончик. М-м… Бог мой, да он с начинкой! – продолжила пытку она, замечая голодный взгляд девочки.       – Ты просто невыносима, – усмехается младшая Аддерли, и её губы наконец трогает лёгкая улыбка. Ди победно улыбается в ответ и протягивает ей оставшуюся сладость.       – Почётная неудачница штата Джорджия прибыла. Выкладывай свои горести, а затем послушаешь мою сломанную историю любви, и тогда, поверь мне, тогда ты будешь чувствовать себя значительно лучше.       – Ты снова преувеличиваешь!       – Не в этот раз, милая. Зак бросил меня на следующий день после помолвки, когда я решила сделать ему сюрприз и стояла на кухне в развратном костюмчике домработницы. Сущий кошмар, верно? – В синеве плескалась недавняя боль, которая кружила на поверхности морской глади её глаз и портила всю картину. Но несмотря ни на что, пухлые губы тёти улыбались.       – Ох, Ди… Неужели ты выглядела настолько плохо? Чудо-батончики, не правда ли? – шутливо бросила Миа, пытаясь не дать этой боли прорваться наружу. Она, конечно же, тщательно скрывала свои эмоции, но беспокойство за постоянные любовные неудачи Дилайлы здорово озадачивало её.       – Да, твоя вина. Закидываешься ими, как обезумевшая, – и вот, подсадила и меня на свой антидепрессант. Неудивительно, что Франческа запретила тебе шоколад. – Ущипнув девочку за бок, она старалась уйти от болезненной темы как можно дальше. – И всё же… что там у вас стряслось?       – Отец расселил нас с Уиллом по разные комнаты после драки с Милтонами, – фыркнула упрямица, скомкав в руке обёртку и бросив взгляд на опавшие листья. – Говорит, что началась средняя школа и что мы уже не дети. Я не глупая, но одного понять всё-таки никак не могу: зачем всё наше детство вбивать в наши головы то, что мы должны дружить и заботиться друг о друге, а затем так жестоко с нами поступать? В чём смысл, Ди?       – Послушать тебя – так кажется, будто брат отчаливает в другую точку земного шара. Ваши комнаты почти вплотную, Миа.       – Это всё бред. Они нарочно ставят такие запреты, которые мы однозначно будем нарушать!       – Родная, но ведь придёт время, когда ты должна будешь отпустить его. Так же, как и Уилл тебя. Вы ведь не сиамские близнецы и даже не одного пола! Ты – девочка. Думаю, мне не стоит объяснять тебе, что даже в семье есть нормы приличия.       – Считаешь, что я не знаю, в чём наши различия? Что такое пол, когда, кроме гениталий, у нас всё одинаковое?! – вскипела вдруг племянница. – Нам нравится одно и то же, мы думаем в одном направлении и… да, когда мне снятся кошмары, Уилл оберегает меня. Он просто приходит, и мне совсем не страшно! Да, чтобы ты знала, Ди, у нас никогда не наступит такое время! Уилл всегда будет и останется только моим, понимаешь? Я лучше спрыгну в ту вонючую речку, чем отпущу его от себя. Ну почему… почему вы все этого не можете понять?! Мы не расцепим наши руки. Ни за что.       Девушка запнулась на полуслове и, находясь в лёгком ступоре, слушала речь одиннадцатилетней девочки. По округлившимся голубым глазам было легко понять, что она обескуражена.       Нет.       Нет, это просто абсурдно, но в тот момент ей вдруг подумалось, что в племянницу вселилась мудрая женщина, которая защищала свою любовь, отстаивая её подобно волчице. Стало страшно. Откуда в этих больших глазах столько усталости и обречённости? Одиннадцать лет. Отроду. В голове не укладывалось. И в тот осенний тёплый вечер Дилайла Андерсен поняла, что это не просто брат и сестра. Это дети, готовые упрятаться в свой кокон и наслаждаться замкнутым пространством, словно небесным подарком. Пусть они задохнутся в нём из-за недостатка воздуха, но ведь будут вдвоём. Просто они есть друг у друга, и это всё, что им нужно.       Конец Флешбэка       POV Миа       Настойчивый стук в дверь нагло вырывает меня из сладкого сна. С трудом распахиваю глаза и оглядываюсь. Одна. Разочарование укалывает меня тоненькой иголочкой. Стук повторяется, и я понимаю, что это точно не Уилл. Недовольно поджимаю губы и плетусь к двери. По телу пробегает короткая дрожь, переходящая в пробирающий до костей озноб. Чёрт, до чего же холодно. Без своего одеяла и уютных рук брата ощущаю себя так, словно меня выкинули раздетую на улицу посреди зимы. Когда же чьи-то пальцы снова начинают свою назойливую попытку, то резко распахиваю дверь. Рука Колина оказывается перед моим лицом. Морщусь, злобно сверкая сонными глазами.       – И тебе доброе утро, птенчик, – ласково бормочет парень, понизив тон до шепота.       – Какого чёрта? Половина шестого! – шиплю я.       Не обращая на мои разъярённые реплики, мой бывший молодой человек проходит в комнату и усаживается на подоконник. Только сейчас замечаю, что окно нараспашку. Ну, конечно, мне будет холодно, ведь тот, кто грел ночью, бесследно пропал. Тяжело вздохнув, обматываюсь одеялом, что валялось на полу. Бросаю короткий взгляд на гостя: он кажется мне притягательным, только не пойму, с чего это вдруг? Когда же я останавливаю глаза на его одежде, то улыбка на один короткий миг трогает уголки губ. В прошлом году Уилл носил этот серый спортивный костюм. Брат растёт чуть ли не каждый месяц, а оттого вещей, которые стали ему малы, на чердаке преумножилось.       – Ты же понимаешь, зачем я пришел так рано? Мы выезжаем через час, поэтому вся твоя нескончаемая родня поднимется уже в ближайшие минуты, – любезно поясняет он, послав мне многозначительный взгляд. Колин нисколько не поменялся: обаятельный, понимающий и, что будет не к слову, явно выигрывает у меня в умении подстроиться под людей и обстоятельства. Да, именно поэтому он здесь.       – Ясно. Что ты хочешь услышать от меня?       Шатен весело усмехается, буравя меня любопытным взглядом.       – Мел, чем тебе так насолил твой братец?       – Он никогда не обидел бы меня. Уилл здесь ни при чём.       – Да брось, – улыбается Колин в ответ. – Я, по-твоему, совсем недалёкий? Месть чистой воды.       Он расслаблен. В нём так всё и кричит о том, что он адаптируется к любой ситуации. Главное – сопоставить просьбу и свою личную выгоду. Ну, конечно же, я знала это. Впрочем, разве это грех в наше время? Люди вертятся, как могут. Но различие Колина и подобных людей было в том, что ему нравилась эта некая игра. Он желанно вкушал чужие сомнения, их клубок чувств, который доводил всех вокруг до отчаяния, и готовность других отплатить ему за содеянную помощь. Но он не был плохим, отнюдь. Парень и вправду обладал чуткостью, пониманием всего, что происходило вокруг, и маняще острым интеллектом. Просто все эти игры – его обычное баловство, которым он разбавлял скуку.       Должна признаться, у нас с ним всё было искренне. До определённого момента. Того самого, когда он захотел большего, а я – нет. Тем не менее, будучи эмоциональной, я списала всё на волнение. Тогда… всё тогда, в общем, пошло не так: свечи не с тем ароматом, скрипучая кровать общаги и голоса за дверью в ненужный момент. Но и это не остановило. Я успешно заглушала тревожные сигналы, трезвонящие в голове, и ждала своей сказки. Тщетно. Но самообман, как правило, не знает границ. Так вышло и со мной. Ссоры тянулись бесконечной вереницей, а дискомфорт усиливался. Именно в то самое время и слетели наши с ним маски. И мы будто впервые взглянули друг другу в глаза. Поняли всё. Без заученных речей о расставании и нелепых «останемся друзьями». И теперь шатен в моём доме, нагло захватил моё излюбленное место у окна и жаждет объяснений.       – Мне не нравится Розали, – выдохнула я.       – А я, значит, подхожу для подобной роли. Ты считаешь, что твоему родственничку понравился бы кто-то другой?       Усмехаюсь в ответ, встречая ответную понимающую улыбку.       – Между прочим, он чуть не врезал мне вчера. Ты задумывалась, к чему приведут ваши игры?       – Бог мой, Колин! Ты решил получить квалификацию психолога? Родителям нравится, что у нас есть пары. Они всегда упрекали меня в том, что я нелюдимая. Вот, теперь не будут.       – До конца каникул ещё три месяца, Мел. У меня тоже есть свои планы.       – Знаю. Просто помоги мне в этот уикенд, только и всего. Ведь я не хуже Уилла.       Парень смеётся.       – Ты хуже Уилла только потому, что он не просил Розали подыграть. Была бы её воля, она залезла бы к нему в трусы ещё на вчерашнем ужине. Страстная девочка, – мечтательно протягивает шатен и спрыгивает с окна. – Ладно, я побуду твоим любимым ещё пару дней, пока Райли не осознает, что ревность губительна.       – Райли? – выгибая бровь, спрашиваю я. Имя моей соседки, кажется, навсегда выжжено в моём мозгу. – Только не говори, что это Попс.       Колин улыбается во весь рот.       – Только не говори, что тебе больно, ведь это твоя подруга, а не прошло ещё и месяца, – изобразив мой голос, забавно отвечает он. Я невольно смеюсь.       – А ты начинаешь мне нравиться!       – Значит, мне точно пора, – хмыкает Колин, проплывая мимо меня, а уже в дверях останавливается и бросает, обернувшись: – И не забудь нацепить на себя свою самую счастливую улыбочку, чтобы твой братец разозлился ещё больше.       Он уходит, а я так и остаюсь стоять посреди комнаты, обёрнутая в пятнадцать слоёв одеяла. Да, пусть остальные не такие проницательные личности, как Колин, но ведь мы так рискуем… А что, если мы просто увлечёмся игрой, поддадимся разбушевавшимся эмоциям и выпалим что-нибудь личное ненароком? К тому же, вчера мы слишком соскучились друг по другу, потому и не стали выяснять отношения. Мы так жадно впитывали каждую секунду близости, что голова шла кругом. Да, мы играемся. Но не зайдёт ли всё слишком далеко? Что если Розали и вправду запрыгнет на него? Что если Колин захочет гнева Уилла и позволит себе большее? Уверенность, что всё будет под контролем, слишком шатка. Все мы люди, чёрт возьми. Один неверный шаг – и всё, черта будет уже переступлена.       Ощущения такие, словно я стою на краю обрыва. Мне очень страшно, но неведомая сила подталкивает меня всё ближе. Дух захватывает. Адреналин внедряется в кровь. И это болезненное предвкушение с ноющей тягой внизу живота. Сумасшедшая тарзанка жизни. И мы полетим. Ведь напротив точно так же стоит мой брат и подходит к краю всё ближе.

***

      Наш лесной домик ничуть не изменился. Он всё так же манил своим уютом и теплом. Деревянный, с камином в большой гостиной и просторной беседкой во дворе. Дом был отрадой и в холодную зиму, и в жаркое лето. А лес вокруг делал его и вовсе похожим на сказку.       Проведя пару часов в напряжённой езде, я была счастлива оказаться на свежем воздухе. Выпрыгнув из машины, тут же устремляюсь в лес, замечая озабоченный взгляд брата, брошенный вслед. И пусть беспокоится, ведь вовсе не обязательно было принимать все ласки своей подружки, чтобы не прогореть. Шагаю резко, втаптывая землю своими кроссовками, и восстанавливаю дыхание. Мне всего лишь нужно немного времени, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. А всё дело в том, что родители уехали на своей машине за Дилайлой, и мы, соответственно, – на другой, всей нашей «дружной компанией». Уилл был за рулем, а Розали, конечно же, рядом с ним. Её длинные пальцы с ярким лаком то и дело касались его, поглаживая и искушая. Вездесущие чёртовы пальцы. Я внутренне дёргалась каждый раз, когда она наклонялась к нему. Каждый проклятый шорох, шёпот, тихое движение спереди меня – медленно сходила с ума от бездействия. И был ещё один фактор, который давил мне на виски, – Колин. Проницательный, как местная гадалка. Сдерживая свои порывы, свою нервозность, я крепко сжимала пальцы в кулаки и пялилась в окно.       Впрочем, а что я могла? Снова тереться о бедного парня рядом и доказывать Уиллу, что и я могу злить его? Не хотелось. Настроение было подавленным, и всё, чего мне действительно хотелось в эту минуту, так это прижиматься как можно теснее к брату и прятаться ото всех вокруг. Слишком много людей, слишком много лжи и притворства. Но это та самая цена за наслаждение быть рядом с ним. И Уилл, я уверена, чувствовал то же самое.       Прислоняюсь к коре ближайшего дерева и прикрываю глаза. Свежий лесной воздух с примесью хвои, диких цветов и терпкого аромата, дурманящего голову. Где-то вдалеке щебечут птицы, перескакивая с ветки на ветку. Лес живёт своей жизнью: дышит, цветёт и расслабляет. Мне хорошо. Не нужно натянуто улыбаться и слушать болтовню Рози, что уже вовсю представляла себя в роли миссис Аддерли. Пусть поперхнётся своим «хочу». Не позволю. Просто я нуждаюсь в небольшой передышке. Возможно, стоит поучиться у Колина и играть свою роль. Абстрагироваться. Научиться дышать ровно и не кипеть от злости, когда пальцы с ярким лаком медленно движутся по любимой шее вниз. По моей шее. По моему направлению. По моим дорогим сердцу родинкам.       Нет, всё безуспешно. Ведь от одной только мысли я прихожу в бешенство. Чтобы играть свою роль, нужна холодная голова. А в такие моменты моя голова вообще отсутствует. Только эмоции, которые царапают и дерут меня изнутри, делая ещё больнее. И всё же, во всём этом был смысл. Ведь это только начало. А с каждым днём чувства мои растут так же стремительно, как снежный ком. Мы с братом должны быть превосходными актёрами, которые выполняют свою работу чётко, не подвергая зрителей сомнению. Чтобы никто и думать не смел, что игра наша фальшива. А эта поездка, безусловно, хороший урок.       Шумно выдыхаю и медленно начинаю шагать к дому, где уже вдалеке слышатся радостные возгласы воссоединившейся семьи.       Только улыбайся искренне, девочка, ты ведь давно уже выросла. Бунты не прокатят.