Его Единственное Величество

За стол они сели в привычном порядке: Морган во главе, Френсис по правую руку от него, а их гость напротив главы семейства. Слуги сразу же заторопились с тем, чтобы накрыть на стол и принести еще один графин с вином. За это время Френсис несколько раз искоса посмотрел на Густава, но не сказал ни слова. Морган же завел разговор, который со стороны казался лишь только формальностью. Френсис в какой-то момент даже слушать перестал, пока не услышал имя Себастьяна. Тогда он вскинул взгляд на мужа. На лице Френсиса отражалась откровенная вопросительность. Потому что он не понимал, зачем Морган обсуждает сейчас ту ситуацию, из-за которой они оказались… тут. Вместе. Но Морган, казалось, даже не обратил внимания на этот взгляд, продолжая разрезать сочный кусок мяса и задавая новый вопрос Густаву: — То есть ты хочешь сказать, что на той стороне есть неиссякаемые источники? Густав низко засмеялся, делая большой глоток из своего бокала и вытирая рот тыльной стороной ладони. Этот жест еще раз убедил Френсиса в его мнении по поводу невоспитанности гостя. — Конечно! Неужели ты думаешь, что мы черпаем силу просто из воздуха? Те земли еще никем не облюбованы, и мы можем спокойно там жить. Но люди короля — те самые лорды, жившие тут до вас, — очень хотели от нас избавиться. Вот и выставляют нас теперь дикарями. Френсис отвел взгляд, смотря теперь в свою тарелку. Конечно, нельзя было судить только по внешнему виду, но Густав очень напоминал своими повадками дикаря. Говорить, конечно, подобное Френсис не стал, да только слова так и вертелись у него на языке. Но сейчас его больше волновало то, что он совершенно не понимает, о чем идет речь. Френсис привык быть незаметным и не задавать вопросов, но он не привык не понимать происходящего вокруг. А сейчас он определенно хотел понимать. — Прошу меня простить, а кем вы являетесь, если не дикарями? — вставил свое слово Френсис, надеясь, что прозвучало достаточно вежливо. Он сразу же поймал на себе не слишком довольный и в то же время достаточно удивленный взгляд Моргана, привыкшего к тому, что Френсис обычно не вмешивается в разговоры, которые его не касаются. Точнее, не должен вмешиваться, потому что до этого подобных разговоров при омеге не велось. — Мы такие же люди, как и вы, — Густав оскалился, но этот оскал можно было принять и за улыбку. — Наверное, вы не совсем понимаете, что значит «дикарь»… — Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать. Но тебе лучше закрыть свой прелестный ротик и думать о том, каких ангелоподобных детей ты выносишь для своего мужа. Френсис действительно захлопнул рот. Он совершенно не ожидал подобной грубости в свой адрес. И таких резких слов. Конечно, со стороны могло показаться, что и он желал оскорбить гостя, но это было вовсе не так. Он не считал дикарей хуже их, он просто хотел сказать о том, что дикари свободные люди, которые не подчиняются никому. А если и подчиняются, то своего вождя выбирают сами. Именно это их и отличает от подданных короля. Морган погладил его ладонь, опустившуюся на стол, и негромко проговорил: — Если хочешь, то можешь поужинать позже или в нашей спальне. Френсис хотел было сначала отказаться: из упрямства и чувства гордости. Но уже через секунду решил, что так он будет выглядеть еще глупее. — Спасибо, — сказал он, поднимаясь со своего места, после чего обратился к Густаву: — Прошу меня простить, что не смогу составить вам компанию к десерту. — Ты сам как десерт, — усмехнулся Густав, запивая лающий смех вином. Френсиса передернуло, что он постарался скрыть за быстрыми движениями рук, выходя из трапезной. Если до ужина он считал Густава просто немного неотесанным, то сейчас был уверен, что тот просто хам, который не желает познавать нормы приличия. Френсис настолько возмутился подобным поведением, что не мог успокоиться до тех пор, пока Морган не пришел в спальню. Конечно, Морган сразу заметил взвинченность супруга, но лишь улыбнулся ей. Подобные эмоции Френсиса, которых он не выказывал раньше, удивительным образом забавляли его. Покорность и мягкость казались обязательными атрибутами Френсиса, но вот его раздражение стало чем-то новым и увлекательным. — Не злись на Густава, — Морган подошел к Френсису со спины, опуская руки на его талию, чтобы обнять и прижать к себе. — На его землях царят свободные нравы. К тому же я уверен, что ты ему понравился. — И поэтому он назвал меня десертом? — Френсис дернул плечом, разворачивая лицо к мужу. — Потому что ты и правда десерт, — глухо усмехнулся Морган, утыкаясь носом в шею омеги, — как бы пошло и вульгарно это ни звучало. Твой запах только расцвел после нашей брачной ночи. Он стал невероятно густ и богат. Не могу дождаться того момента, когда ты снова войдешь в пору, чтобы ты смог забеременеть. Потому что омеги, носящие ребенка, пахнут еще слаще. Речи Моргана были настолько успокаивающие, настолько уверенные, что Френсис не мог не отдаться во власть его слов, откидываясь на грудь мужа сильнее. — Еще несколько месяцев ждать, — проговорил он, касаясь губами подбородка Моргана. — Но мы найдем, чем нам заняться в эти месяцы, чтобы быть готовыми, — Морган улыбнулся, сжимая бока Френсиса сильнее. — Не переживай по поводу Густава. Но и не выражай неприязнь в его сторону. Он мне нужен. — Для чего нужен? — Ты ведь не думаешь, что я не попытаюсь вернуть себе трон? — Но как?.. — Напомни мне о способах восхождения на престол, — усмехнулся Морган, уводя его к небольшой софе, стоящей в углу комнаты. Усадив Френсиса на колени, он с лукавыми огоньками в глазах посмотрел на него. — Быть наследником и… завоевать. Ты хочешь завоевать трон?! Это ведь война, Морган! — Это целая страна, Френсис, которая сейчас принадлежит тому, кто даже шнурки до сих пор не умеет завязывать, — покачал головой Морган. — Я не хотел тебе говорить о своих планах, но скрывать их вечно у меня бы точно не получилось. — И как же тебе поможет в этом Густав? — А вот это я пока все же скрою от тебя, — Морган приложил палец к губам супруга, заставляя замолчать. — Всего тебе знать не положено. Но будь осторожен, Френсис. Особенно со слугами. Я ни за что не поверю, что Себастьян не послал среди них своего шпиона. Присматривайся к ним, ты постоянно дома. И, повторяю, будь осторожен. Себастьян не зря отослал нас сюда. Он наверняка надеется, что дикари убьют всех в какой-нибудь стычке. Но я выбрал вариант сотрудничества с ними, нежели вражды. — Себастьян узнает о том, что Густав был у нас в доме. — Да. Поэтому он захочет избавиться от нас другим способом. Поэтому я и говорю, что тебе нужно быть осторожнее, — Морган погладил его по щеке, а после зарылся пальцами в отросшие волосы, распуская их из слабо завязанного хвоста. — Не доверяй никому, кроме меня. — Но почему ты уверен, что можно верить Густаву? Почему он вообще согласился сотрудничать с тобой? — Я пообещал ему то, чего не обещал ни один король его народу. — И что же это? — Я не стану вторгаться в его земли, когда вновь стану королем. Все мои прошлые указы касаемо этих вторжений были основаны лишь на решениях прошлых династий. Но ведь никто никогда не говорил, что эти решения были верными. Мне жаль, что я только сейчас это понял, — Морган переместил руку на пояс Френсиса, прижимая его к себе плотнее. — И я исправлю свои прошлые ошибки. Френсис лишь кивнул в ответ. Он совершенно ничего не смыслил в политике, но верил Моргану. Потому что при его правлении никто не жаловался на голод или разруху, на излишнюю жестокость или большие налоги. Сейчас же со столицы и из родного края доносились вести о том, что Себастьян, в попытке запугать свой народ, увеличил налоговые сборы и ужесточил наказания даже за самые мелкие проступки. Это на самом деле беспокоило Френсиса, потому что он помнил рассказы о правлении деда Моргана, короля Рональда, которого прозвали в народе Кровавым Королем. И люди только недавно стали чувствовать себя в безопасности. Может быть, конечно, Себастьян принял верное решение в устрашении своего народа, да только Френсис не считал, что эти методы будут по-настоящему действенны. Потому что Моргана уважали, как и его отца, а Себастьяна лишь боятся. — Почему ты хочешь вернуть себе престол? — спросил Френсис, когда они уже легли спать, а комната погрузилась в темноту. — Для чего? Чтобы спасти страну от надвигающегося гнета или просто из-за уязвленной гордости? Френсис не хотел обижать Моргана, но этот вопрос сам просился на язык и слетел с него невольно. Но, несмотря на то, что Френсис задал его невольно, ответ был важен. Френсис не мог сказать точно, почему, но от ответа зависело очень многое. В первую очередь, само отношение Френсиса к тому, что произойдет при очередном перевороте, который уже будет спланирован его мужем. — По обеим причинам, — голос Моргана звучал уже сонно и устало. — Я не хочу, чтобы люди страдали только из-за того, что Себастьян решил таким образом на них воздействовать. Это совершенно немыслимо после всего того, что сделал мой отец, чтобы народ снова стал верить королю. — Но? — Но да, мне неприятно, что меня так быстро сместили с престола. — Ты сам веришь в то, что твои родители — крестьяне? — Все возможно. Мне никто никогда подобного не рассказывал, но у папы были проблемы со здоровьем. Вероятность того, что я был их приемным сыном, велика. Особенно если брать во внимание, что я ни на кого из них не похож. Френсис нашел его руку в темноте и сжал, переплетая их пальцы. Морган тут же потянул его к себе, снова обнимая и прижимая. В самом начале их супружеского пути Френсиса очень напрягала такая манера спать. Он сам не мог уснуть часами, маясь оттого, что кто-то настолько близко. Но спустя несколько недель привык. И теперь в этих объятиях ощущал себя даже уютно. Видимо, все действительно познавалось в привычке. А привычка вырабатывается очень быстро. — Ты был хорошим королем, — проговорил Френсис. — Уверен, что когда снова им станешь, то будешь еще лучше. — Ты — золотой супруг, Френсис, — усмехнулся ему в шею Морган. — Останься я на престоле, то у меня не было бы возможности жениться на тебе. — Когда ты снова на него взойдешь, то у меня появится возможность быть не просто фаворитом, — в тон ему отозвался Френсис, добавляя немного озорной шутливости в голос. — Спи, — Морган прервал его, касаясь губами подбородка и откидываясь на подушку удобнее, чтобы можно было перетащить Френсиса себе на грудь. — Иначе я передумаю реализовывать свой план из-за твоей расчетливости. Френсис только глухо фыркнул, закрывая глаза. Сон к нему пришел не сразу, потому что в голове все еще клубилось множество мыслей касательно сегодняшних разговоров и того, что может произойти в будущем. Френсис не хотел войны и кровопролитий, но боялся, что без них не обойдется. А еще следовало написать отцу, предупредить. Оставалось только придумать, как это сделать, чтобы не выдать Моргана и его план.