Его Единственное Величество

В столицу они прибыли небольшими группами. Густав и Эйден, Морган и Френсис появились в таверне на окраине города первыми, если не считать Питера, которого вновь отправили на разведку ночью. От него пришло послание на лапе обученного в пути стрижа. Питер, благодаря своей истинной натуре, легко ладил с птицами. Всего лишь короткая записка, которая незаметно крепилась к лапе. Да и вряд ли кто-то бы обратил внимание на мелкого стрижа, когда послания обычно передавались с помощью привычных голубей, реже обращались к соколам или орлам. Люди с трудом обучали гордых и своенравных птиц. Ходила легенда, что один из полководцев, который славился тем, что смог обучить сотню орлов для передачи посланий своим союзникам, был заклеван своими же птицами. Эту историю рассказал Питер позапрошлым вечером, когда они ужинали. Питер вообще знал много баек и легенд, которые он сам же и дополнял, делясь своими мыслями о произошедшем. Тогда он сказал, что если эта история действительно произошла, то, скорее всего, в ту стаю затесался маг, умевший обращаться в орла. — Маги понимают тех животных, в чей вид умеют обращаться, — рассказывал Питер, выпивая свое вино и выливая оставшиеся капли в огонь. Тот еле заметно взметнулся и тут же вернулся в спокойное состояние. Ночь была тихой и безветренной, и, казалось, их костер колышется только от разговоров. Френсис слушал очень внимательно, не желая упускать ни слова. Все-таки в таких историях и содержалась половина правды. Оставшуюся половину можно уточнить у Эйдена. Густав занимался тренировками Моргана, не тратя время больше ни на кого. Френсис понимал, что это правильный подход, но от этого его тяга к знаниям не уменьшалась. Поэтому на все вопросы выпала судьба отвечать Эйдену. Тот терпеливо рассказывал Френсису все, что знал, но иногда казалось, что и он что-то утаивал, используя уже привычную фразу «Все знания должны приходить в свое время». И тогда Френсис понимал, что с заданным только что вопросом лучше повременить. — И они умеют управлять этими животными? — спросил Френсис в ту ночь, когда Питер рассказывал байку про орлов. Питер хмыкнул в ответ и протянул ему свою чашку, намекая, что продолжение будет после того, как чашу наполнят. Френсис поспешил налить вина из фляги, доливая и себе. Краем глаза он заметил улыбку на лице Питера, сидевшего по левую руку. А может, просто показалось. В свете пляшущих языков костра многое может показаться. — Не умеют, — ответил наконец Питер. — Маги не управляют в этом случае животным, не подчиняют их себе. Они становятся их вожаками, и животные сами идут за ними. Даже те, которые живут не в стаях. Френсис запомнил эти слова. Они сами отпечатались в его голове. Почему-то Френсису они показались важными. Возможно, из-за того, что он нервничал. Предстояло сражение, Морган до сих пор не рассказал ему о плане, но каждый день он вел долгие беседы с Густавом над схемами замка. Даже сегодня, оставив омег в одной комнате, Морган и Густав удалились в другую. Эйден, который занимался сейчас тем, что осторожно перебирал собранные травы, распрямлял листья и некоторые из них мелко нарезал, посмотрел на встревоженного Френсиса. В тусклом свете свечей, которые наполняли комнату, его лицо казалось немного зловещим: острые скулы, длинный нос и черные волосы, падающие на лицо. Этакий знахарь, который сгубил короля во время болезни, из сказки, которую Френсису читали в детстве. Правда, в той сказке короля потом оживили, знахаря казнили, и страна продолжила процветать. Френсис нахмурился еще сильнее, потому что сказка была вспомнена не к месту. Эйден же складывал травы в тряпицу, пропитанную каким-то соком, но все еще смотрел на Френсиса. — Ты волнуешься, — сказал он негромко. — Конечно, — не стал отпираться Френсис. — Я не могу не волноваться. Мы так близко подобрались… — Тебе кажется, что все планы сорвутся? — Не то чтобы… Эйден снова его оборвал, устремившись пронизывающим взглядом черных глаз-бусин на Френсиса: — Ты должен научиться доверять своему мужу. И верить ему, — он опустил взгляд, начиная завязывать аккуратный узелок на мешочке. Сверху прикрепил записку, на которой аккуратными буквами значилось название. — Ты знаешь об их плане? — Френсис сидел на кровати, поджав под себя ноги. Он уже давно забыл о правилах приличия рядом с Эйденом. Тот стал ему настолько близким в этом нелегком походе, что с ним Френсис себя чувствовал словно с другом. Но почему-то язык у него не поворачивался назвать их друзьями. Возможно, потому что друзьями они все же не были. — Нет, — покачал головой Эйден, принимаясь за другой мешочек. — Но я верю, что он сработает. Френсис вздохнул, наблюдая за тем, как ловко и аккуратно работают пальцы Эйдена: ни одна травинка не переломилась и не смялась. Казалось, что у Эйдена был не только дар, передающийся в их семье, но и просто неоспоримый талант во врачевательском деле. — Ты обещал научить меня, — сказал Френсис спустя несколько минут молчания. — Тогда тебе лучше подойти ближе, иначе оттуда ты ничего не увидишь, — посоветовал Эйден с тенью улыбки. Френсис послушал его и поднялся на ноги. Эйден наскоро объяснил ему, как сворачивать листья перед тем, как начать их резать. Оказалось, что это не так уж и трудно. По крайне мере, Френсис считал, что он справлялся весьма неплохо. Внизу, из общего зала, где распевали песни, а вино лилось рекой, послышался взрыв хохота. Очень знакомого. В этом смехе Френсис смог выделить несколько голосов, которые он знал. А это значило, что вторая группа прибыла вовремя. Густав позвал Френсиса обратно в спальню лишь через несколько часов, когда ночь совсем опустилась на город, скрывая под своей темнотой третью подошедшую группу. Но уже не в эту таверну, а в ту, что была по другую сторону от города. В комнате, где предстояло ночевать следующие дни Френсису и Моргану, на кровати лежали все те же планы, сейчас свернутые в узкие трубочки и перевязанные лоскутами веревок. Френсис скользнул по ним взглядом, незаметно вздыхая. Он хотел быть в курсе. Да, Морган старался оградить его от всего, но Френсис был уверен, что имеет право знать, на что идет его муж. И именно с этим он решил к нему обратиться, когда они остались одни. Морган убирал планы с кровати, складывая их в большой холщовый мешок, который спрятал в другую сумку, чтобы явившийся сюда с уборкой работник таверны завтра утром не натолкнулся взглядом на то, что его совершенно не касается. — Я хочу знать, — проговорил Френсис, подходя к Моргану ближе. Он перехватил его руки и заглянул в лицо. — Послушай, я хочу знать, что вы собираетесь делать. Не из любопытства. Чтобы я мог помочь, если что-то пойдет не так. — Это похвальное желание, Френсис, но я думаю, что тебе стоит отсидеться в таверне, — покачал головой Морган. — А если Себастьян узнает, что мы в городе, узнает, что мы в таверне? У нас есть союзники в столице? Ведь это совсем… — он хотел сказать «глупо», но вовремя исправил себя, — неосмотрительно — идти в город без находящихся здесь союзников. Морган улыбнулся ему, гладя по волосам: — У нас есть союзники тут, не волнуйся. Тебе стоит лучше подумать о том, какую колыбель ты хочешь. Совсем скоро ты вступишь в пору. Френсис невольно поморщился. Он мог думать сейчас о чем угодно, но только не о том, что у него вскоре будет течка, которую, возможно, придется пережить одному. Как бы ни был уверен в своих силах Морган, Френсис нервничал. И боялся, что все развалится. — Думаю, мы встретим ее уже в замке, будучи вновь коронованными. — Только ты, — отозвался несколько угнетенный фразой Френсис. — Что? — Только ты будешь вновь коронованным. Я все еще не считаю, что лучшая цель, которую я могу преследовать, это стать мужем короля. — Стать самому королем, — покачал головой Морган, несколько обеспокоенный словами супруга. — Это не имеет значения. — Тогда почему ты согласился? Ты ведь мог остаться в деревне. — Я — твой муж. Мой долг быть рядом с тобой. — А если бы ты не был моим мужем? Если бы ты был вольным омегой, ты бы пошел вслед за мной? — Морган внимательно смотрел в его глаза, придерживая лицо ладонями. Ответ был важен для него. Это читалось по нему без каких-либо усилий. И Френсис понимал, что сейчас должен ответить то, что правильно, а не правду. Чтобы не подводить боевой дух, уверенность. Но также он считал, что Морган заслуживает правды, ложь — не для такого человека, как Морган. И Френсис не мог его унижать своей неискренностью. — Я не знаю, — негромко сказал Френсис, отводя взгляд. — Это сложно, понимаешь? — Что в этом сложного? — Морган отпустил его, его взгляд был несколько разочарованный. Но он ожидал подобного ответа. Морган прекрасно знал, что Френсис не чувствует к нему огромной любви. Тот руководствовался исключительно чувством долга и своей моралью. Это угнетало Моргана, который все же успел проникнуться Френсисом гораздо больше, чем тот им. Может, не полюбить, но считать его своим и очень нужным. Необходимым. Френсис подошел к нему, вновь беря его руки в свои ладони. Его вид был извиняющимся. Френсис не чувствовал своей вины, но чувствовал, что все равно должен извиниться. — Просто мы с тобой совсем разные. И наши цели тоже разные. У нас с тобой не так, как у Густава с Эйденом. Они — истинные. А это много значит. — Иногда и истинным сложно достигнуть взаимопонимания, — покачал головой Морган. Он не верил в то, что у истинных все просто. Что, раз они истинные, то им не нужно ничего делать для того, чтобы наладить отношения. Это казалось чем-то сказочным. — Но им проще. Они ведь знают, что предназначены друг для друга, — покачал головой Френсис, который все еще верил в подобные сказки, несмотря на то, что остальные его суждения были куда более зрелыми и взрослыми. — Тебе сложно из-за того, что ты знаешь, что где-то есть тот, кто предназначен тебе? — Морган горько усмехнулся. — Знаешь, на свете тысячи людей. Десятки тысяч. Найти своего истинного очень сложно. Многие и не находят, но вступают в брак и живут счастливо. Для того, чтобы быть счастливым, вовсе не обязательно выйти замуж за истинного. — Я немного не об этом, — Френсис отпустил его руки, отходя на несколько шагов. — Просто мне кажется, что мы не понимаем некоторых вещей именно из-за того, что разные. Я не стремлюсь к величию и трону, меня это не сделает счастливым. — А если это сделает счастливым меня? Счастливый я сделает счастливым тебя? Френсис не ответил. Не знал, как ответить. Возможно, он действительно станет чуточку счастлив, если Морган обретет свое счастье. Но по-настоящему Френсис станет счастлив и спокоен, когда достигнет своей цели. Королевский замок, трон и муж на престоле не способны были сделать это. Морган не выдержал этого взгляда, извиняющегося и запутавшегося. Он сам подошел к нему, порывисто прижимая к себе. И, словно прочитав мысли, заговорил: — Не думай о том, что я стану королем. Думай о том, что мы обретем свободу и покой вскоре. Что у тебя будет семья, дети. Что ты будешь волен делать все, что угодно. — Это невозможно, когда ты сидишь на престоле. Когда являешься мужем правящей силы, — покачал головой Френсис. — Поверь, это возможно, — шепнул Морган ему в губы, запечатывая свои слова поцелуем. Он не хотел, чтобы Френсис сейчас думал. И сбивал его с мыслей самым действенным способом, снимая осторожно с него одежду. Он изголодался по его телу. Не имея возможности слиться с ним во время дороги, сейчас Морган с удовольствием раздевал его и вдыхал аромат тела, который тут же словно рассыпался по комнате, как множество полевых цветов. Только пах Френсис не цветами, а чем-то свежим, воздушным. Морган никогда не мог идентифицировать этот запах, находя в нем нечто знакомое, но ускользающее от сознания. Френсис не противился его движениям. Его пальцы уже сами расстегивали камзол мужа и стягивали его с плеч, принимаясь за рубаху. Пальцы Моргана уже зарылись в его волосы, заставляя откинуть голову назад. И Френсис с удовольствием сделал это, чувствуя чужие губы у себя на шее. Морган слабо оцарапал его кожу зубами, словно намекая на то, что рано или поздно пометит его, но вскоре спустился поцелуями к ключицам, а после, постепенно избавляя от оставшейся одежды, к груди и животу, сам спускаясь коленями на пол. Френсис, признаться, до сих пор не знал, почему Морган не пометил его в первую брачную ночь. Метку можно было поставить и без течки. Френсис спрашивал мужа, но тот не отвечал, говоря лишь то, что пометит во время поры. Не раньше. Френсис ощущал желание Моргана поставить метку в любой момент их близости, но тот сдерживал в себе порыв, впиваясь сильными поцелуями в его губы, заставляя забывать даже о дыхании. Морган действительно был хорошим любовником, который думал об удовольствии партнера в первую очередь. Да, их первая ночь не была удачной, но потом Морган смог показать Френсису настоящее наслаждение, которое можно получить от секса. И Френсис не был против. Он с удовольствием подчинялся любому действию. А сейчас и вовсе сам руководил процессом, зарывшись пальцами в волосы Моргана, сдерживая в себе навязчивое желание толкнуться пахом в его рот. Морган слишком умело дразнил его, заставляя переставать себя сдерживать. Немудрено, что совсем скоро Френсис не сдержался и начал качать бедрами навстречу ласкам языка Моргана, кусая губы, чтобы не выдать их занятие соседям. Впрочем, вряд ли бы те сильно удивились. Вполне возможно, что они занимались тем же. Френсис потряс головой. Не время думать о других, когда его удовольствием руководят умелые губы и язык Моргана. Вскоре Морган подхватил супруга и переместил их обоих на кровать, нависая над омегой. Поцелуи снова вернулись к губам, а колено Моргана уверенно раздвинуло ноги Френсиса, когда сам альфа уместился между ними. Отстранившись на несколько мгновений от раскрасневшегося и возбужденного мужа, Морган всматривался в его лицо до тех пор, пока Френсис не прикрыл в истоме глаза: пальцами Морган умело дразнил его уже влажный вход, когда сам омега хотел уже быстрее перейти к сути, чувствуя горячее возбуждение Моргана, упиравшееся в его бедро. Морган не стал заставлять долго ждать, сам уже был на грани. Он вошел одним слитым толчком сразу на всю длину, не глуша своим ртом протяжный стон Френсиса. От этого звука по всему телу разбежались приятные мурашки, сосредотачиваясь в тугой ком внизу живота. Френсис почти сразу обнял Моргана за шею, прижимаясь к нему всем телом, выгибаясь в его руках и беззастенчиво подаваясь бедрами навстречу движениям члена внутри него. Он уже давно забыл о скромности в постели, зная, что удовольствие не всегда зависит только от Моргана. И что это удовольствие следует подарить и Моргану, который млел уже от одного вида омеги, ведущего в постели себя достаточно раскованно в своем возбуждении. В оргазме они слились почти одновременно, сначала в негу наслаждения нырнул Морган, а следом за ним и Френсис, рефлекторно поглаживая кончиками пальцев по спине расслабленного мужа, лежащего на нем еще несколько минут, пока не пришел в себя. После Морган перекатился на спину, увлекая за собой Френсиса. Их тела все еще были покрыты испариной, смазкой и спермой, но сейчас это их почти не волновало. Френсис, забывший о конфликте, который едва ли не произошел всего несколько минут назад, довольно щурился, потираясь щекой о грудь Моргана. Морган перебирал его волосы, глядя в потолок. Казалось, это действительно можно было назвать их утопией, но только на то время, пока они лежали в постели. После нее каждый снова ступал на свой путь, которые шли близко, очень близко друг к другу, касались друг друга, но почему-то не пересекались. — Я расскажу тебе о нашем плане, — вздохнул Морган. Френсис, который уже провалился в легкую дремоту, тут же раскрыл глаза и встрепенулся, приподнимаясь, чтобы недоверчиво заглянуть Моргану в лицо. Он не мог поверить в то, что тот все же сдался и готов посвятить его в то, что так тщательно скрывал все эти дни. Морган же просто решил, что Френсис имеет право знать. И имеет право сбежать, если действительно что-то пойдет не так. Потому что вряд ли сможет чем-то помочь. Его силы слишком малы, а умений недостаточно для драки. Он был всего лишь омегой. Очень страстным, красивым и стремящимся к своим целям, знаниям. Но омегой. Не воином. — Правда? — спросил Френсис, глаза которого тут же залучились почти детским восторгом. В постели Френсис переставал быть спокойным и учтивым, снимал свою маску и становился самим собой. Именно такого Френсиса Морган больше всего и любил. Иногда он думал и вовсе не выпускать его из кровати, чтобы тот снова не заковывал себя в свою броню. — Правда, — усмехнулся Морган, продолжая поглаживать его по голове. — Ложись. Френсис вернулся в прежнее положение, но сам целиком и полностью превратился в слух. — Мы хотим тайно проникнуть в замок. Калеб и еще несколько рыцарей, которые остались мне верны, проведут нас следующей ночью через задние ворота. В следующем карауле будут те люди, которым можно доверять. Которые до сих пор служат мне. Они смогли поменяться сменами так, чтобы никто не заметил проникновения. — Но вас слишком много… — несколько растерянно проговорил Френсис, которому этот план казался немного абсурдным. — Часть пройдет ночью. Мы затаимся в подвалах до утра. Те подвалы находятся в старой части замка, туда никто не ходит. Только некоторые пары для случки, не более. Но не думаю, что они станут для нас угрозой. Остальные же проникнут утром. Во дворце в эти выходные будет пир в честь помолвки Себастьяна. Он долго не терялся, решил сразу завести наследника, — Морган усмехнулся. Френсис же нахмурился. Он не слышал об этой помолвке. Неужели она была настолько скоротечной, что о ней еще не успели распространиться слухи? Если да, то насколько скоротечной она была? — Они пройдут как гости? — Как прислуга, — покачал головой Морган. — Ни один олух мимо себя не пропустит людей Густава гостями, даже если они разоденутся. По их лицам сразу читается… — Крестьянская натура? — Нет, скорее, отвращение ко всей аристократии. Хотя и крестьянская натура тоже, — Морган позволил себе фыркнуть. Подобное поведение было недопустимо, но он давал себе слабину в разговорах с Френсисом. — И тогда вы нападете? — Ночью. Следующей ночью после пира. Мы не хотим сражения, не хотим много крови. Я не хочу. Если кто-то будет сражаться против меня, то он умрет, но невинных я не трону. Только Себастьяна, — в голосе Моргана появились стальные нотки, но он тут же смягчил тон, ощущая под пальцами россыпь волос Френсиса. Удивительным образом тот успокаивал его одним своим присутствием. Именно об этом Морган и говорил: необязательно быть истинными, чтобы нуждаться друг в друге. Оставалось только дать понять это Френсису. — Я пойду с вами, — Френсис вдруг резко сел на кровати и повернулся к Моргану лицом. — Ты сейчас будешь возражать, говорить, что это опасно. Но я пойду с вами. Понимаешь, я чувствую, что должен пойти. — Чувствуешь? — Моргану эта идея совершенно не нравилась, но он не спешил идти на категорический отказ. — Да, — кивнул Френсис, наматывая прядь волос на палец во взволнованном жесте. — Что-то внутри меня горит от одной мысли о том, что я должен оказаться в замке. Морган понимал, о чем говорит Френсис. Но так же он понимал, что там действительно слишком опасно для него. Отказывать сейчас — навредить их гармонии, которую они наконец смогли себе позволить после долгой дороги. — Я подумаю, хорошо? — Морган притянул Френсиса снова к своей груди. — Я скажу тебе завтра. Френсиса такой ответ устроил. Все же он не хотел давить, несмотря на то, что все его естество заходилось в жгучем желании оказаться в замке. Именно завтра. Именно во время пира. Морган знал, что это. Он понимал это чувство. И был совсем не рад ему, противился, но вряд ли смог бы одержать победу. Зов магии к истинному не победишь простыми узами брака.