Его Единственное Величество

Вслушиваясь в мерное дыхание Моргана за своей спиной, Френсис сам никак не мог расслабиться. Морган уснул достаточно быстро, сказав, что им понадобится много сил завтрашним днем и следующей ночью. Густав был с ним солидарен, но Френсис никак не мог успокоиться. Никак не мог позабыть о Патриции, который сейчас наверняка переживает из-за свадьбы ничуть не меньше, чем Френсис перед своей. И помня о поддержке Патриция, Френсис просто не мог сейчас оставить его. Именно поэтому он выбрался из-под руки Моргана, надел на себя плащ и двинулся к выходу. Возле двери стояли караульные, которые тихо переговаривались о своем, но тут же замолчали, увидев Френсиса. Их взгляды не обещали ничего хорошего, поэтому Френсис сразу же поспешил оправдаться: — Мне нужно выйти по нужде. Я не могу справлять ее здесь. Во взглядах двух альф, стороживших вход, мелькнула знакомая насмешка — так смотрел на Френсиса Густав в начале их знакомства, явно считая омегу изнеженным и избалованным. — А мы не имеем права выпускать вас без сопровождения. — Я не отказываюсь от сопровождения, — едва заметно, но все же вежливо и старательно улыбнулся Френсис. Все внутри сжималось и разжималось в такт частому дыханию. Больше всего Френсис сейчас боялся, что Морган проснется и увидит, что мужа нет на месте. Френсис был уверен, что Морган не просто разозлится, он озвереет. А если он узнает после того, как все произойдет, то, конечно, все так же будет злиться, но сделанного не воротишь. — Кто-то меня сопроводит? — уточнил Френсис, глядя поочередно на альф. Он старался выглядеть уверенным, убежденным в своем положении, но чувствовал, как пальцы подрагивают, когда он сжимал длинноватые рукава. — Я пойду, — один из караульных поднялся на ноги. Он взял в руки меч, а Френсису отдал факел. — Только быстро, — сказал он, явно не слишком убежденный видом Френсиса. Тот в который раз подумал о том, что на супруга короля он не походит. Даже дикари, видя в нем неженку, не видели в нем того, кому можно подчиняться. С другой стороны, они и Моргану не подчинялись, но с ним вели себя более уважительно. Об этом Френсис думал, когда шел вглубь коридоров. У него не было четко продуманного плана, была только одна мысль, что он должен быстрее пойти на поиски покоев Патриция, но сначала следовало избавиться от караульного. Да, Френсис понимал, что делает сейчас необдуманные вещи, но весь его разум заглушало то самое чувство, которое он ощущал еще в таверне. Которое просто заставляло его идти к Патрицию, не желая давать возможность хоть одной рациональной мысли проникнуть в голову. Наверное, караульный и сам не понял, в какой момент тяжелая ручка факела опустилась на его затылок. Френсис не преследовал цель убить его, он просто хотел оглушить, но все равно испуганно замер, когда тело грузно повалилось на пол. О том, что караульные поднимут панику, он не переживал — те скорее съедят любую свою конечность, чем признаются в том, что позволили омеге обвести себя вокруг пальца. И будут надеяться, что Френсис вернется к утру. А если нет, то придумают какую-нибудь небылицу... Френсис знал подобный тип людей. Такие были и на службе у отца, готовые обвинить себя в чем угодно, но только не в слабости перед омегой. Впрочем, Френсис все равно собирался возвращаться через пару часов. Поэтому вряд ли караульным стоило беспокоиться. Перехватив факел удобнее, Френсис пошел по коридорам. Он не слишком хорошо ориентировался в замке, но смутно помнил расположение комнат. И надеялся, что Патриция не переселили в другие покои. Достигнув жилых помещений, Френсис облегченно вздохнул — тут он ориентировался уже чуть лучше. Теперь ему нужно было пройти всего пару коридоров, а там уже и покои Патриция. — Ты кто такой? — послышалось сзади достаточно громко, чтобы Френсис вздрогнул, резко оборачиваясь. Перед ним из ниоткуда вырос стражник с незнакомым лицом. Френсис его раньше не видел, но тот щурился, глядя на омегу и явно припоминая, откуда он знаком ему. — Я личный слуга Его Высочества Патриция, — Френсис вздернул подбородок, прекрасно помня о том, что своим присутствием на месте личного слуги кого-то важного обычно гордятся. — Направляюсь к нему в покои. По личному поручению. Вы же не хотите, чтобы я нарушал тайну Его Высочества? — он придумывал на ходу, надеясь лишь на то, что стражник окажется недалеким. — Я провожу тебя, — кивнул его собеседник, все еще подозрительно его рассматривая. Френсис почувствовал, как новая волна холода поднимается внутри него, но не позволил ни единому мускулу дрогнуть на его лице. Надежда оставалась лишь на Патриция. Тот не должен был удивляться его приходу слишком откровенно. Одно неосторожное слово — и все они — те, кто пришел в замок этой ночью, — на пороге смерти. Отказываться же от сопровождения было бы совсем подозрительно, поэтому Френсис, едва заставляя себя переставлять ноги, пошел за стражником. Правда, и плюс в этом был. Патриция все же переселили в другие покои, поэтому Френсиса хотя бы привели к нужному месту. Глубоко вздохнув, Френсис занес руку и постучался в двери, стараясь не смотреть на стражников, которые охраняли двери в комнаты Патриция. И стараясь не показывать им своего лица: те-то наверняка знали, как выглядят личные слуги Его Высочества. Патриций распахнул дверь далеко не сразу. А когда все же показался на пороге, то выглядел сердитым и сонным: — Что случилось?.. Френсис?! — в голосе Патриция мелькнуло слишком сильное удивление. Френсис почти физически ощутил недоумение, которое волной пошло от Патриция. Он поспешил округлить глаза и покачать быстро головой, давая понять, чтобы Патриций реагировал менее бурно. — Ох, я ждал вас чуть позже, — Патриций его понял и кивнул стражникам, давая отбой тревоги. — Заходи. Когда они оказались в комнате, Патриций схватил за руки Френсиса, все еще недоверчиво глядя ему в лицо, словно видел перед собой призрака. — Что вы здесь делаете, Френсис? Тут опасно находиться, — прошептал он, невольно понижая голос. Стража вряд ли подслушивала, но чужие уши были везде. По крайне мере, это Френсис помнил из их давнишних разговоров. — Мы прибыли этой ночью в замок... — Вы? — Да, я, Морган и еще несколько людей. О, Патриций, мне жаль, что вам приходится выходить замуж за того, кто причинил нам всем столько неприятностей, — Френсис сменил тему, переводя на ту, ради которой пришел сюда. Патриций отпустил его руки, закусил губу и отошел немного в сторону — к ночному столику, где стоял стакан с водой. — Не хотите? — предложил он Френсису, но тот покачал головой. — Что ж, оставьте факел. Тут достаточно свечей, — Патриций присел на кровать, складывая руки на коленях. — Я должен вам признаться, что сам согласился на этот брак, когда Себастьян предложил мне расторгнуть помолвку с моим бывшим женихом. Мне не хотелось уезжать в земли, о которых я совсем ничего не знаю. — Вы согласились выйти за того, кто принес в страну разруху? За того, кто убил множество людей ради того, чтобы вступить на престол? — Френсис с трудом верил в то, что сейчас слышал. Он шел сюда с уверенностью, что Патриция заставили, но все оказалось совершенно по-другому. Это заставило растеряться Френсиса. И теперь он чувствовал себя крайне глупо, потому что он рисковал очень многим, пробираясь в эти покои, чтобы поддержать Патриция, которому вовсе и не требовалась эта поддержка. — Все сложно, Френсис, — проговорил Патриций. — Может, вы более благородны и чисты помыслами, но я... Я всю жизнь прожил в замке. И мне вовсе не хотелось отсюда уезжать. — Но Себастьян... — Он не так плох, как вам может казаться. Да, он сверг вашего мужа с престола, но тот и не являлся законным наследником. Я могу понять ваше негодование и нелюбовь в его сторону, но прошу принять во внимание, что он не казнил Моргана, а лишь сослал от двора. — Он держит всю страну в страхе! — Это необходимая мера. — Патриций, что он с вами сделал? — Френсис подскочил к нему и опустился перед ним на пол, беря его ладони в свои. Заглядывая в его лицо, Френсис хотел увидеть хоть какие-то признаки гипноза, но взгляд Патриция был чист и не замутнен никакими чарами. — Господи, вы действительно так считаете... — Френсис отпустил его руки, прикладывая ладонь ко рту. Он не думал, что все обернется подобным образом. Он шел сюда к Патрицию, который был вынужден выйти за Себастьяна, но пришел к Патрицию, который верил и вверялся Себастьяну. — Извините, Френсис, — пробормотал Патриций. — Я виноват перед вами, но это мой долг. — Виноваты? — удивленно округлил глаза Френсис, поднимая на него взгляд. — В чем? — В этом, — вздохнул Патриций, встав с кровати. Он прошел к двери и резко раскрыл ее, командуя стражникам. — Схватите его. Он изменник. Разбудите Его Величество Себастьяна. Ему будет интересно побеседовать с этим пленником. Мир Френсиса пошатнулся. Он почувствовал, как его берут под локти и куда-то тащат. В голове Френсиса никак не укладывалось это предательство. Всплывали предупреждения Калеба и Моргана, он думал о том, какую страшную ошибку совершил, доверившись одним лишь чувствам, когда нужно было полагаться лишь на холодный расчетливый план Моргана. И теперь он все, абсолютно все, испортил лишь из-за того, что поддался своим эмоциям. Его приволокли в тесную комнату. Вряд ли это было темницей, потому что они не спускались настолько низко; скорее, просто башня, в которой запирали преступников высокого происхождения до суда. Дверь хлопнула и лязгнула замком, Френсис замер посреди комнаты, тяжело дыша. Он пытался привести свои мысли в порядок, придумать какую-то легенду. Настолько правдоподобную, что никто и не подумает искать Моргана в замке. Он сказал об этом Патрицию, сказал о том, что прибыл сюда не один, но надеялся, что тот не придавал большого значения словам в тот момент. Буквально за несколько минут до того, как предать. Френсис никогда не чувствовал этого, его никто не предавал. И теперь понимал, как много требует эта пустота внутри от чувства собственной ничтожности в глазах человека, которого считал другом. Когда в двери снова провернулся ключ, Френсис уже заготовил речь, готовый обрушить ее на Себастьяна. Но все слова вылетели из головы моментально, когда Себастьян вошел внутрь, когда Френсис встретился с его хищным взглядом. Когда ощутил его запах. Зрачки Френсиса расширились моментально, а тело невольно дернулось навстречу вошедшему альфе. Альфе, которого так возжелало тело и сама сущность, но так ненавидел разум. И Френсис понял, что за чувство его вело сюда, к жилым помещениям. Вовсе не желание помочь Патрицию и поддержать его. Френсис жаждал альфу. Его истинного альфу.