О чем молчат поцелуи

Кибом решил, что он будет продолжать работать в компании, пока не станет виден живот, ведь найти другую, хорошо оплачиваемую работу будет сложно. Особенно с характером Ки. Особенно в его нынешнем положении. Но уже спустя несколько месяцев все равно придется уйти, чтобы Джонхен ни о чем не узнал, и придется просить помощи у родителей, потому что с животом его, наверняка, никуда не примут, да и работать будет вредно для ребенка. Останется только выдумать какую-нибудь историю для родителей, надежно убедив тех, что Кибом не знает отца ребенка, каким бы распутным он не предстал в глазах родителей. Они ведь его любят и примут даже таким... грязным. А дитя тут же признают своим внуком, полюбив его всем сердцем, как это уже успел сделать Кибом. Так что, выйдя на работу на следующей неделе, Кибом тут же зашел к начальнику и попросил засчитать его прогулы за те, что он просил на этой неделе. Ему было ужасно стыдно стоять перед Джонхеном после той их последней встречи, когда он буквально умолял альфу взять его. Но ничего другого делать не оставалось. Однако поднять на него взгляд он не мог по другой причине. Ну, как Кибом мог посмотреть в глаза отца своего будущего ребенка, от которого намеренно желает скрыть вообще факт своей беременности? Кибом удивился, что Джонхен с легкостью согласился с его просьбой и даже не стал напоминать об их последней встрече, позволяя Ки спокойно отправиться на свое рабочее место.

***

Следующие несколько недель прошли довольно неплохо. Кибом спокойно продолжал работать, его беременность никак не сказывалась на его самочувствии, правда ложился он теперь на несколько часов раньше чем прежде, чтобы суметь заставить себя встать на работу рано утром. Да и после трудового дня усталость теперь чувствовалась острее. Радовало хотя бы то, что Джонхен больше не пытался усложнить ему жизнь. Ну, или почти. По крайней мере, вызовы Кибома в кабинет начальника стали намного реже. Кибом даже мог бы на время забыть, что он беремен, если бы не обострившееся обоняние и не духи секретарши Джонхена, которые Ки и так раньше не нравились, а теперь действовали уж слишком удушающе. Так что после ее визитов, Кибом тут же бросался к форточке под удивленные взгляды Ханыля и некоторое время пытался придти от желания выплюнуть свой завтрак наружу, а только уже потом отправлялся относить Джонхену отчет. В общем-то, все шло так, как Кибом и хотел, если бы однажды, когда он вновь собирался отнести Джонхену отчет, его голова резко не закружилась. Он забрал со стола Ханыля отчет, но мир в тот же миг поплыл перед глазами, а ноги ослабели. Только удивленно ойкнув, Ки медленно осел на пол перед столом друга, а тот тут же подскочил к нему, обогнув стол. Ханыль не понимал, почему Кибом резко побледнел и осел на пол. Но было ясно, что тому не очень хорошо. Ханыль хотел было позвать кого-нибудь на помощь, когда усадил Кибома в свое кресло, но Ки крепко ухватился за рукав его рубашки и не дал ему сделать от себя и шага, говоря, что сейчас все пройдет. Ханыль хоть и был бетой, но он не был глупым человеком. Сложив все странности в поведении друга, за которыми наблюдал уже около месяца, к нему пришли некоторые догадки, о которых он, конечно, поделился, когда Кибому стало лучше. Испуг в глазах друга дал ему понять, что он оказался прав, и Кибом действительно беремен. А глупое предположение, что отец их начальник, ведь Ки к нему столько раз ходил, тоже оказалось правдивым, что Ханыль в удивлении сел напротив Кибома на край своего стола, смяв некоторые бумаги. Конечно, это было сенсацией, но он никому об этом говорить не собирался, даже если бы Кибом не стал его буквально слезно умолять об этом. Похоже, его друг стал из-за беременности еще больше эмоциональным, ведь Ханыль впервые видел в его глазах слезы за уже два года дружбы и работы вместе. Ему было только непонятно, почему Кибом не хочет рассказать обо всем Джонхену, ведь тот должен был знать хотя бы о своем ребенке, но Ханыль уважал решение друга, поэтому поклялся держать его секрет в тайне. В тот раз отчет Джонхену отнес Ханыль. А Кибом даже испытал некое облегчение, что о его положении теперь знает Ханыль. Все-таки они работают в одном кабинете и о беременности омеги, Ханыль рано или поздно все равно бы узнал. Теперь Ханыль буквально стал вести себя как родители Кибома, постоянно заботясь о его здоровье. Во время обеденного перерыва Ханыль всегда стал утаскивать омегу с собой в столовую и следил за тем, чтобы тот хорошенько питался, потому что временами у Кибома вовсе пропадал аппетит, но под строгим взглядом Ханыля приходилось послушно впихивать в себя еду. В целом, Кибом не испытывал каких-либо трудностей или неловкостей по поводу своей беременности и был рад, что альфа ни о чем не знает. Безусловно так было лучше. Но все тайное рано или поздно становится явным. Поэтому секретарша Джонхена случайно услышала разговор Кибома и Ханыля, когда собиралась сказать им, что ее начальнику требуется отчет за месяц. Она никогда не была сплетницей или интриганкой. Она никогда специально не подслушивала чужие разговоры, но как же удержаться, когда она услышала голос парня, который ей уже долгое время нравится? Она хоть и была омегой, но почему-то ей нравился тот парень-омега, от которого так нежно пахло персиками. И ее это немного смущало, ведь ей всегда нравились только резкие и сильные запахи альф, а вовсе не омег. Наверно, чтобы не разбить себе сердце, ей стоило зайти, прежде чем она услышала, как Ханыль упомянул, что Кибом беремен и ему нужно заботиться о себе, ведь в нем подрастает частичка самого привлекательного альфы их компании - Ким Джонхена. А Кибом на эти слова только фыркнул и сказал, чтобы Ханыль перестал отвлекать Ки от работы, да и сам занимался бы ей, а не рассуждал о том, какие продукты сейчас стоит есть Кибому в большем количестве. Тихо охнув, девушка зажала свой рот ладошкой, а в ее груди больно кольнуло. Она давно подозревала, что между ее начальником и полюбившимся омегой что-то есть, но всегда отметала эти мысли, надеясь на лучшее. А теперь было ясно точно. И у нее уже точно не было шанса быть с Кибомом. Подавив в себе горечь, она все же заглянула в кабинет и сказала, зачем пришла. Не задерживаясь на этот раз взглядом на омеге, она быстро ушла обратно к себе, пытаясь взять себя в руки. Но ее расстроенное состояние было все же заметно. Она сделала вид, что занята разговором по телефону, когда мимо нее прошел Кибом, чтобы занести бумаги ее начальнику. И погрузилась в свои печальные мысли, когда Кибом ушел обратно на свое рабочее место. Все-таки она была неплохим человеком, поэтому желала своему любимому счастье. Она не была из тех, кто руководствовался правилом "Если не мне, так никому". Девушка всегда считала себя хорошим и правильным человеком, поэтому старалась вести себя соответствующе. Собравшись с мыслями, она натянула на лицо улыбку и постучалась в кабинет начальника. Она считала, что должна хотя бы пожелать им счастье. Ведь так делают хорошие люди? Дождавшись громкого "Войдите", она зашла в кабинет. Ким Джонхен как обычно был погружен в работу, которой он всегда был завален под конец месяца, чтобы успеть выполнить все к сроку. Он только ненадолго оторвался от бумаг и удивленно взглянул на свою секретаршу, которая с рассеянной улыбкой глядела куда-то сквозь него. - Что-то случилось? Мой отец звонил? - спросил он первое, что приходило на ум в такой ситуации. Ведь его отец не раз интересовался успехами сына и довольно часто досаждал звонками его секретаршу, чтобы узнать, как идут дела на его этаже. - Нет. Я просто хотела пожелать Вам счастья... и поздравить с пополнением. Хотя Вы наверно не собирались об этом афишировать в компании пока что, - смущенно проговорила она. Девушка наконец сосредоточила свой взгляд на Джонхене, лицо которого удивленно вытянулось, а бумаги были отложены в сторону. Вопросительно изогнув брови, он переспросил, ничего не понимая: - Ты это о чем? - Ну, о Вашем малыше. Я просто хотела узнать, когда у вас свадьба, если это не слишком наглый с моей стороны вопрос... - Стоп-стоп. О каком еще малыше идет речь? - О Вашем. О Вашем и Ким Кибома ребенке. Кибом ведь беременный, так что это немного странно, что Вы еще не рассказали о вашей свадьбе. Но, возможно, вы просто хотели сыграть ее тихо, чтобы не... Однако Джонхен не стал дослушивать свою секретаршу. Как только он услышал про беременность, все остальные слова уже не имели для него ровно никакого смысла. Он наконец понял, что значил изменившийся запах омеги. Он почувствовал это еще где-то месяц назад, когда тот заносил ему отчет, но Джонхен вовсе и не мог предположить, что Кибом носит под сердцем ребенка. Ему никто не рассказывал, как это определять. И они не были с Кибомом парой, чтобы Джонхен просто это понял. Ему казалось, что у Ки кто-то появился, поэтому он тихо и методично убивал себя мыслями, пытаясь понять, что примешалось к сладкому запаху омеги, но только теперь понял, почему не мог распознать запаха альфы, ведь это был все тот же запах Кибома, просто ставший более терпким и бархатным. Подскочив со своего места, Джонхен тут же ринулся на этаж ниже к кабинету Кибома. Ему было необходимо самолично узнать, правда ли все это, и почему Кибом ему ни о чем даже не рассказал. Ворвавшись в кабинет, Джонхен напугал своим неожиданным появлением Кибома, который невольно нажал на кнопки клавиатуры и в отчете вместо цифр появились непонятные слова. Ханыль лишь непонимающе уставился на начальника, прекращая набирать текст. - Ким Кибом, - тяжело проговорил альфа, пытаясь перевести дыхание, после короткой дистанции, - почему ты мне ни о чем не рассказал? Кибом тут же вздрогнул, догадываясь, о чем тот мог спрашивать, ведь ему не раз снилось в своих снах, как Джонхен обо всем узнает. Ханыль еле слышно протянул: - Вот и конец пряткам. - Ч-что? - заикаясь спросил Кибом, пытаясь уверенно взглянуть в глаза Джонга, но ему до сих пор это было сложно. - Ты разве не догадываешься, о чем я могу тебя спрашивать? - серьезно спросил Джонхен. По голосу Кибом определил, что тот точно обо всем знает, и, запаниковав, забегал взглядом по кабинету, лишь бы не смотреть на альфу, который был разозлен реакцией Кибома. Ведь стало ясно, что все правда, а тот намеренно все скрывает от Джонхена. - Пак Ханыль, выйдите, пожалуйста, - произнес Джонхен, не сводя настойчивого взгляда с Кибома. Ки тут же метнул умоляющий взгляд на друга, мысленно прося его остаться. Тот же остался сидеть на месте, пытаясь оценить обстановку и то, собирается ли Джонхен как-то навредить Кибому. Ведь ему тоже было ясно, что Джонхен обо всем узнал. - Я попросил оставить нас одних, - громко с грубыми нотками в голосе рыкнул Джонхен, все-таки посмотрев на бету. Тот бросил извиняющийся взгляд на друга и поднялся из-за своего стола. Он не был тем, кто мог бы пойти против альфы. Который к тому же являлся и его начальником. - Я буду за дверью, - хмуро предупредил Ханыль, давая понять, что при любой опасности Кибому, он тут же бросится ему на помощь. Выйдя в коридор, он плотно прикрыл за собой дверь, оставляя Кибома и Джонхена наедине. Кибом тут же вышел из-за стола, решая тоже уйти из кабинета, потому что у него не было ни малейшего желания говорить с альфой, запах которого теперь был намного сильнее ощутим и был слишком приятен. Да и Кибому к тому же было просто напросто страшно. Он ведь не знал, чего ждать от Джонхена за то, что он так долго скрывал от него свою беременность. Наверно, в нем сыграл инстинкт самосохранения, когда он увидел в глазах Джонхена огоньки злости, да и материнский инстинкт, который твердил уберечь свое дитя от опасности. Обогнув стол, Кибом накрыл живот руками в защитном жесте, но остановился в шаге от Джонхена, потому что тот загородил собой проход к двери. - Выпусти, - попросил Кибом, не поднимая взгляда. - Когда ты узнал? - Это не твое дело, - тут же огрызнулся Ки. - Когда ты узнал? - настойчиво повторил Джонхен, не двигаясь с места. - Почти два месяца назад. - А мне ты когда собирался об этом рассказать?! - Никогда... - Что... - Это мой ребенок! - Это и мой ребенок тоже, Кибом! Ки поднял на Джонхена отчаянный и злой взгляд. Он не знал, что делать. От запаха лаванды, который уже распространился по всей комнате и настойчиво заставлял колени Кибома дрожать, хотелось распахнуть на распашку окно или просто выбежать из кабинета. Но Джонхен не выпускал, а бежать к окну было глупо. В глазах Кибома собирались злые слезы, потому что ему вовсе не нравилось предательство собственного организма. К тому же в голову лезли мысли о еще одном предательстве, от которого на душе было паршиво. Ведь откуда бы Джонхен мог узнать о его беременности? Наверняка уже и вся компания об этом знает. Предательство друга было тем, что Кибом не хотел бы никогда узнавать. Уши Кибома горели от стыда, а дышать было душно. - Выпусти! - попросил он снова, лишь на пару секунд взглянув в глаза альфы, в которых была настойчивость, и плескалось неожиданное для него беспокойство. Кажется, к горлу подкатывала истерика, нужно было хотя бы открыть окно. Руки Кибома обхватили живот покрепче, и он отступил на шаг назад, боясь повернуться к Джонхену спиной. Кибом отступил еще на шаг и вздрогнул всем телом, когда Джонхен неожиданно подался вперед. Он только тихо вскрикнул, зажмурившись, и почувствовал, как его аккуратно сжали в горячих объятиях. - Не выпущу, - мягко произнес Джонхен, чтобы успокоить дрожащего Кибома. Он не понимал, почему этот строптивый омега неожиданно начал его бояться, он ведь не собирался причинять ему вреда. Не смог бы. - Ты выйдешь за меня замуж, я постараюсь организовать свадьбу в ближайшее время, чтобы... - Нет! - воскликнул Ки, когда до него дошли слова альфы. - В смысле? - не понял Джонхен. - Я не выйду за тебя! Я буду один растить ребенка, а если тебе так хочется, можешь навещать его по выходным и иногда брать с собой на прогулки, - все же согласился на такие уступки Кибом. Он начал вырываться из объятий Джонхена, но быстро угомонился, когда тот лишь покрепче обнял его за талию, но все равно с ощутимой осторожностью прижимал к себе. Запах Джонхена успокаивал и действовал как и всегда одурманивающе. Но теперь Кибому казалось, что не только он сам стремится к Джонхену. Казалось, что человечек, растущий внутри него тоже стремится к Джонхену. Но он знал, что тот ведь пока всего лишь зародыш и не может никак влиять на его состояние. Так почему же его так настойчиво предает его тело? - Ты что такое несешь? Наш ребенок родится в законном браке. Неужели ты хочешь лишить его одного из пап? - спокойно и терпеливо пояснил Джонхен, словно неразумному ребенку. - Ему хватит и меня. Я заменю ему обоих родителей, а потом мы найдем того, кто примет нас, и я его полюблю, - упрямо стоял на своем Ки, но уже покорно находился в его объятиях, никак этому не противясь. - Ты хочешь растить нашего ребенка в нищете? - Я дам ему все. И это только мой ребенок, а ты просто оказался тем, от кого я нечаянно забеременел, - сказал Ки, пытаясь своими словами задеть Джонхена, но тот словно не слышал его и стал ласково гладить его по спине. - Даже и не думай, ты выйдешь за меня. Я не отпущу вас. - Я не выйду за тебя, - упрямо повторил Кибом куда-то в шею Джонхену, не в силах противится его объятиям. - Мы это еще посмотрим, - улыбнулся Джонхен, трепетно прижимая к себе, наконец-то успокоившегося Кибома и ласково прикасаясь губами к его волосам.