Чувства Дракона

Северный ареал Sey’la’aris, воздушный замок Владыки Эйрена Личные покои Владыки Эйрена Глубокая ночь       - Думаю, что мне стоит уведомить Совет о своем состоянии, чтобы они могли найти нового Хранителя как можно скорее… - тихо сказал Эйрен. В ровном пламени свечей его серебристые глаза мерцали причудливым светом. Диймар снова поразился странному поведению Владыки - еще неделю назад тому было совершенно наплевать и на ареал, и на то, что если он погибнет, то увлечет за собой всех остальных… сейчас же…       - Ты считаешь, что это действительно стоит сделать? - с сомнением произнес Диймар.       - Ты ведь не понимаешь происходящего, мой друг, - внезапно произнес Эйрен, глядя на Диймара, - не так ли?       - Не понимаю, повелитель, - искренне ответил арейр.       - Я и сам не понимаю всего, - признался Эйрен. - Иногда мне кажется, что я просто наблюдаю за собой со стороны, как будто в моем собственном теле, выталкивая меня, находится кто-то другой… Тот, кто ненавидит все то, что я люблю. Кто-то, желающий смерти всему живому. И я ничего не могу сделать, не могу вернуться обратно в свое тело, как бы я ни пытался. Словно я заперт в ментальной тюрьме… А в следующее мгновение - я уже снова владею собой… Но не могу вспомнить, что было тогда, в те моменты, когда я не контролировал себя. Я не помню многих лет своей жизни… Диймар, я могу приказать тебе рассказать все, что я не помню, но это будет не то… И пока я владею своим телом, пока я еще в себе, я должен… сделать хоть что-то, чтобы обезопасить тебя и ареал от того, что таится во мне…       Снова и снова Диймар прокручивал в голове слова своего повелителя. Утренний разговор с едва пришедшим в себя Драконом встревожил арейра не на шутку. Странное поведение Владыки Эйрена не укладывалось в голове так же, как и его рассказ, в котором было описано явное, отчетливое ощущение, что им управляют. Это было страшно. Если слова Владыки правдивы, а в этом Диймар уже почти не сомневался, глядя во время того нелегкого разговора в серебристые глаза Эйрена, то в опасности находится не только этот конкретный Дракон, но и его сородичи, а также весь ареал, зависящий от жизни и здоровья своего Владыки.       Масштабы вероятного… чего? Вторжения? Нападения? Второе определение более верно отражало суть нынешней ситуации, но это не успокаивало арейра, усиливая и без того его тревожное состояние. Да, масштабы вероятного нападения впечатляли и страшили одновременно. Тот, кто нашел ключ к подчинению Дракона, владеет ужасной силой, способной уничтожить мир.       Диймар передернул плечами, словно прогоняя наваждение, зябко поежился – окно в спальне Владыки было открыто настежь, впуская в покои шум летнего дождя и ночную прохладу. Диймар взял с подлокотника кресла небольшую широкую накидку, набросил ее на плечи, затем подошел к постели Дракона и пристально всмотрелся в спящего повелителя. Сон Эйрена был глубоким и спокойным, мягкая полуулыбка так и не сходила с губ. Что ж, значит эта ночь дарует Владыке время для восстановления сил. Это хорошо. Чем скорее он, Диймар, сможет поставить Эйрена на ноги, тем будет лучше для всех них. Следует снова инициировать поиск Избранного – слишком много времени потеряно, а Защитник Эйрену нужен уже сейчас - как можно скорее.       Закрыв глаза, Диймар провел краткий сеанс ментального общения с Тауратом, и уже через несколько минут, несмотря на ночь, гонцы поспешили оповестить Высоких Лордов о том, что Совет состоится через три дня. Всего три дня и его Владыка будет находиться под защитой своего a’maire.       И все же, странное поведение Владыки никак не укладывалось в голове Диймара. Старого арейра почему-то не оставляло ощущение, что время словно повернулось вспять, и не было этих страшных десяти сотен лет безумия… Эйрен говорил что-то о памяти…       Диймар отошел от постели повелителя, рассеянным взглядом окинул комнату, медленно приблизился к окну. Теплый летний дождь, пришедший на смену грозе и ливню, падал на землю с тихим шелестом и казалось, что непокорная стихия, некогда сметающая все на своем пути, вдруг опомнилась и остановила свой безумный марш. Как будто пробуждение Дракона каким-то неимоверным образом повлияло на силы природы. Впрочем, так оно и было – ведь Дракон-Хранитель очень тесно связан со своей землей, и все, что относится к процветанию и мощи ареала, напрямую связано с физическим и психическим здоровьем правящего Владыки.       Диймар горько улыбнулся. Десять сотен лет безумия, а до него – всего лишь несколько сотен лет счастья. Получается, что память Владыки содержит только обрывки, осколки прошлого. Он помнит неудавшиеся ритуалы Единения, но не помнит Рейнора. Часть его памяти принадлежит Лайату, но опять же – не полностью, потому что, если Диймар все понял верно – воспоминания о Рейноре каким-то образом подавлены и на них наложены воспоминания о Лайате, и все смешано так, что без бутылки виллайнского тут точно не разберешься.       Все, что относилось к сыну Лиарта, почему-то стало принадлежать Лайату. Но как? Как такое возможно? Как так вышло, что ментальная защита Дракона пропустила это? Что могло так повлиять на связь Хранителя и его Защитника? Получается, что яд – все же один из компонентов. Но какой тогда второй? И сколько их вообще?       Картинка никак не желала складываться в единое целое. Чего-то не хватало, какой-то очень важной составляющей. Никто и никогда не задумывался о том, как можно подчинить себе волю Дракона. И все же, кому-то это удалось… Диймар прикусил костяшки пальцев, пребывая в глубокой задумчивости. Все это могло быть сделано только с одной-единственной целью – уничтожить Владыку. И если это удастся неизвестному, то и остальные крылатые недолго задержатся на этой земле. Следовательно… это может означать только одно – сама Виирдаану тоже погибнет, потому что некому будет отдавать ей свои силы и исцелять раны, оставленные той страшной войной…       Вывод, основанный только на предположениях, настолько ошеломил и в то же время испугал Диймара, что он застыл, невидящим взглядом уставившись в одну точку. Ведь в этом случае получается, что дело далеко не в Эйрене. Просто он стал первым, до кого смог добраться неизвестный и могущественный враг. И если… если не предпринять никаких ответных действий, то… никакого будущего у них не будет вообще.       Почувствовав боль, Диймар с удивлением осознал, что прокусил палец до крови. Зачарованно глядя на лазурную каплю, появившуюся из ранки, арейр с удивлением констатировал, что задумался настолько глубоко, что на какое-то время перестал контролировать свои действия. Машинально слизнув каплю, он почувствовал горечь, как и положено. А каков тогда на вкус серебристый ихор Дракона? Ответ на этот вопрос знали только Защитники.       Отогнав от себя совершенно бредовую мысль, Диймар обернулся и посмотрел на спящего Эйрена. Даже отсюда, с самой дальней части спальни, арейр видел, как мерно вздымается и опускается грудь Дракона, как подрагивают его длинные пепельные ресницы. Губы целителя тронула мягкая улыбка – повелитель обязательно выздоровеет. И он, Диймар, приложит все свои силы, все свое искусство целителя, чтобы вернуть Дракону силы, которых на данный момент крылатый Владыка был лишен. Фиалковые глаза сузились, в них промелькнул огонек – вызов брошен неизвестным врагом, и Диймар примет его. Война – это удел не только Хранителей и их Защитников. Арейры тоже внесут свою лепту.       Диймар медленно и бесшумно пересек пространство спальни и опустился в кресло. В том, что война уже начата, он нисколько не сомневался – стоило только бросить взгляд на изможденного Дракона. И вовсе необязательно разрушать замки и города и вздымать горы и океаны в небеса – можно тихо и незаметно исподволь ослаблять мощь Хранителя и подавлять его волю. Кровь эллайн не будет пролита, по крайней мере, пока – этакая бескровная вендетта, касающаяся только Драконов, некогда спасших Виирдаану от полного и абсолютного уничтожения.       Сцепив руки в замок, арейр смотрел на своего повелителя, а в голове, опережая бег времени, проносились размышления о настоящем и будущем. Несомненно, что Владыке Эйрену нужна защита своего a’maire, причем защита не только магии, но и крови. Если будущий Защитник Хранителя – Рейнор, этот вопрос отпадает сам собой. Владычица дала понять весьма недвусмысленно, что это будет именно так.       Рейнор, по крайней мере, та его первая ипостась, любил своего Дракона безмерно. Об этом можно было не задумываться, стоило только увидеть их вместе. Даже, когда Эйрен сблизился с Лайатом, превратившийся в безмолвную тень Рейнор не оставлял своего Хранителя, щедро питая его своей магией и кровью, танцуя в небе под двумя лунами для него одного, щедро пополняя резервы личной магии Эйрена и питая амулеты и Скрижали, не оставляя ничего себе и не получая ничего взамен… Потому что Эйрен отдавал то, что было у него, не Рейнору – Лайату…       Получается, что к моменту своей страшной смерти Рейнор был истощен магически… Диймар покачал головой. Нехорошая получалась картина. У Защитника в подобном состоянии был только один выход – смерть. Ритуальное самоубийство – k’hash’at kei’raata. Диймар прищурился, будто пытаясь разглядеть в свое памяти что-то, что дало бы ему подсказку, к разгадке прошлого. Если ресурс Рейнора был истощен, то вполне понятно, почему он погиб – иначе магия не позволила бы Эйрену убить его… Хотя откат магии за содеянное Эйрен все же получил… Диймар поморщился. Чего-то здесь определенно не хватает. Не складывается мозаика. Дракон не может поднять руку на своего Защитника – слишком тесные, слишком сокровенные узы связывают их. Тем не менее, Эйрен убил Рейнора собственноручно… И получил откат магии… Как? Диймар потер лицо ладонями – в последние пять дней эти размышления немилосердно выматывали его, вызывая дикую головную боль и леденящий тело холод.       Словно в ответ на его мысли, дверь в покои Владыки бесшумно отворилась, и в небольшой проем проскользнул Кариф с кружкой в руках. Безмолвно приблизившись к своему Учителю, он с легким поклоном протянул Диймару горячий, еще дымящийся напиток, поправил концы накидки арейра, сползшей с плеч, и так же бесшумно удалился, прикрыв за собой тяжелую деревянную дверь.       Тепло напитка согрело ледяные руки Диймара. Арейр улыбнулся, сделал осторожный глоток. Живительная жидкость пробежала по пищеводу, прогоняя холод. Забота Карифа неизменно трогала Диймара, заставляла чувствовать себя все еще живым. После смерти Таурата Диймар никого не подпускал к себе так близко… Он никого не выделял из массы юных адептов целительского искусства, равно относясь ко всем, не желая новой боли для своего сердца. Слишком тяжело он переживал потерю, не желая разделять этот груз ни с кем. Тем не менее Кариф, был единственным из всех его учеников, кто взял на себя заботы о нуждах своего Учителя, не прося и не требуя ничего взамен. Юноша был учтив, внимателен, доброжелателен. Он мало говорил, но много делал. И как бы тяжело ему ни приходилось - Диймар никогда не слышал от Карифа ни единой жалобы - всегда точно и своевременно исполняя распоряжения старшего арейра.       Он не искал расположения своего Учителя, не пытался выслужиться или обратить на себя внимание. От Карифа исходило тепло и спокойствие. И казалось, что сам юноша излучал доброту и был воплощением терпения. Вот и сейчас – на дворе стоит глубокая ночь, все, кроме дежурных арейров уже давно сладко спят в своих постелях, а Кариф все еще на ногах и… Диймар снова улыбнулся, укоризненно качая головой.       Нет, он не мог упрекнуть своего ученика в чрезмерной заботе – подобные отношения были нормой для уз Учитель – Ученик. Но если остальные видели в этом повинность, то Кариф просто жил так, как предписывал кодекс арейров, не ощущая дискомфорта или давления, испытывая радость от того, что может услужить своему Наставнику.       Диймар уже много лет присматривался к своему, бесспорно, талантливому и разумному ученику, все отчетливее осознавая, что в будущем, закончив обучение, Кариф станет арейром высочайшего класса. Слишком многое говорило об этом. Но прежде всего – душа юноши была чиста от страстей, уводящих многих адептов с пути целителя. Ведь для того, чтобы излечивать болезни, нужно обладать не безумной магической мощью и сопутствующими знаниями, а отличаться чистой, светлой душой. Хотя и мощи, и силы у юноши доставало в избытке. Эдакий самородок в куче блестящих, но бесполезных камней.       Что ж, стоит обратить более пристальное внимание на него. Пришла пора испытать юношу и по результатам этой проверки принять решение: приближать его к себе, возводя на новую ступень ученичества или лишить его своего доверия… Диймар прекрасно понимал, что один он с поставленной задачей не справится – искать врага в одиночку то еще приключение. Ему нужен союзник, помощник…       Если бы Рейнор был здесь… Если бы он вернулся к своему Дракону, было бы намного легче. Но Рейнора здесь нет. И хотя Владычица обещала его появление, Диймар не мог сидеть, сложа руки. Отставив пустую кружку на низкий столик, стоящий рядом с креслом, Диймар, ощущая живительное тепло и ясность сознания, посмотрел на Эйрена. Мысленно взвесив все за и против, он с облегчением откинулся на спинку кресла.       Решение почти принято, но некоторые сомнения все еще грызли душу арейра. Ученик предан ему – это бесспорно. Но выдержит ли его преданность то, во что посвятит его Диймар? Не сломается ли юноша под грузом знания и величайшей ответственности? Не преисполнится ли гордыни? Ведь если хоть слово их разговора станет известно хотя бы одной живой душе, Диймару придется убить подающего надежды ученика своими собственными руками, дабы сохранить тайну и использовать в будущем эффект неожиданности, нанося вероятному врагу упреждающий удар. Ради Эйрена, ради Драконов и самой Виирдаану.       Не попробуешь – не узнаешь, так ведь гласит древняя поговорка? Тяжко вздохнув, еще раз перебрав все возможные варианты развития событий, Диймар пришел к выводу, что выбор у него не такой уж и большой. А потому – либо Кариф пройдет испытание, поднявшись на новую ступень совершенствования своих навыков и заслужив полное и окончательное доверие своего Учителя, либо он умрет. Потому что рисковать жизнью Эйрена Диймар не собирался – еще не известно, что предпримет враг, узнав о том, что часть его тайны раскрыта.

***

      Сам же Кариф, не подозревая о мыслях своего Учителя, спокойно заканчивал готовить новые настои для укрепления тела Владыки. Еще несколько минут будет кипеть варево, затем, погасив огонь под небольшим котлом, Кариф даст жидкости остынуть и только потом, осторожно размешав, разольет целебное варево по хрупким стеклянным флаконам и отнесет их в покои своего Учителя. Там, в потайной комнате, вход в которую хитро замаскирован и возможен только из спальни, он поставит флаконы на особую полку, запечатав их своей личной магией. Никто кроме Учителя и самого Карифа не сможет прикоснуться к заветным лекарствам.       Вход в личные покои Учителя – высочайшая степень доверия, оказанная юноше из бедной и незнатной семьи, единственным достоинством которого был дар исцеления, вовремя обнаруженный бдительными родственниками. Кариф заслужил это право, даже можно сказать привилегию, своим упорным трудолюбием, послушанием и преданностью своему Наставнику. Для самого юноши все, что он делал для Диймара – заботился о том, чтобы Учитель вовремя поел, хорошо отдохнул, было настолько же естественно, как дышать. Юноша искренне привязался к умудренному опытом арейру. Он не пытался занять место его погибшего сына, а просто незримой тенью всегда был рядом, готовый прийти на помощь, едва потребуется.       Вот и сейчас. Зная, что Учитель проведет и эту ночь в покоях выздоравливающего Дракона, Кариф приготовил бодрящий и согревающий отвар, чтобы поддержать силы Диймара, сохраняя бодрость его духа и ясность ума.       Выйдя из покоев Учителя, Кариф направился в спальню учеников, чтобы потратить оставшиеся пару часов до рассвета на отдых, еще не подозревая о том, что новый день готовит для него испытание, которое решит его дальнейшую судьбу.

***

      Утро принесло робкие лучи первого солнца, заглянувшего в спальню Дракона. Дождь наконец-то закончился, облака разошлись, являя миру чистое лазурное небо. Воздух был свеж, чист и прохладен – земля еще не прогрелась. Диймар широко раскрыл ставни, позволяя воздуху свободно циркулировать по спальне Эйрена.       Сам же Эйрен медленно просыпался, неохотно покидая царство сна. Снежные ресницы дрогнули раз, другой, а потом медленно распахнулись, являя миру серебристые глаза. Владыка зевнул, прикрывая рот узкой ладонью, затем медленно огляделся, и на лице появилась легкая улыбка.       - Диймар, - тихо позвал он. Арейр, все еще стоящий у окна, обернулся, быстрым шагом пересек пространство спальни и присел на край кровати своего повелителя.       - Как самочувствие? – спросил он, всматриваясь в лицо Эйрена.       - Лучше, чем вчера, хотя не уверен, что смогу сам стоять на ногах.       - Слабость, - удовлетворенно констатировал Диймар.       - И чему ты так радуешься, уважаемый арейр? – вкрадчиво спросил Эйрен, уже зная ответ.       - Тому, что ты определенно идешь на поправку, повелитель, - мягко улыбнувшись, ответил Диймар. – Слабость пройдет, и через пару дней ты будешь твердо стоять на ногах. Это я могу тебе пообещать. А сейчас – омовение, переодевание и легкий завтрак. Потом – даже несмотря на твою слабость, мой господин, нам придется заняться делами, требующими твоего пристального внимания.       Дракон страдальчески застонал, попытавшись накрыться одеялом с головой:       - Я еще сплю… Диймар, я же болен…       Но Диймар вдруг рассмеялся, откинул одеяло с головы Эйрена и произнес:       - Теперь я не сомневаюсь в том, что ты быстро поправишься, повелитель.       Фиалковые глаза сияли, и Эйрен невольно поддался этому настроению своего целителя:       - Как прикажешь, господин моего здоровья.       Тут же постель Дракона окружили юные ученики и, как и накануне, помогли Дракону подняться и сопроводили в комнату омовений. Слуги перестелили постель, приготовили свежее чистое белье для Дракона – простые хлопковые штаны. Диймар заправил курильницы новыми пучками трав, сразу же поджигая их.       Едва Дракон вышел из комнаты омовений, как в его спальне возник Кариф с подносом в руках. Диймар одобрительно кивнул, глядя на содержимое: питательный бульон, мазь и свежеприготовленный отвар для укрепления организма Дракона. Прежде, чем позволить Дракону лечь, его полностью намазали приятно пахнущей мазью, которая впитывалась в его тело мгновенно, помогли надеть штаны из тонкой ткани и усадили в постели, подложив под спину несколько подушек.       Эйрен покорно выпил бульон, затем лекарство. Еще через несколько минут они с Диймаром остались одни. Владыка, сидя на постели, в глубокой задумчивости смотрел в окно, Диймар находился в своем излюбленном кресле, почтительно ожидая, пока Дракон заговорит первым. Им было, что обсудить, при условии, что Эйрен помнил предыдущий день. А в этом Диймар был пока еще не уверен, так и не решившись нарушить звенящую от напряжения тишину, плотным коконом окутывающую спальню Владыки.       - Я помню наш вчерашний разговор, - Диймар вздрогнул от неожиданности, застигнутый врасплох мягким голосом Дракона. Он посмотрел на повелителя, но тот по-прежнему продолжал отдавать все свое внимание окну. – Моя память… Я не могу сказать тебе, что помню все события последних дней, Диймар, но тем не менее то, о чем мы говорили вчера, прочно засело в моей голове.       Эйрен ненадолго умолк. Он смотрел на кусочек неба, который был виден с его места, а мысли его бродили где-то очень далеко от предмета самого разговора. Небо манило его, щедро одаряя обрывками воспоминаний, в которых он был не один. Но память очень странная штука – Эйрен по-прежнему не мог вспомнить лица того, кто разделял с ним ночные танцы под лунами Виирдаану, и сколько бы он ни пытался сконцентрироваться, сосредоточиться на ускользающем от него образе, все было напрасно.       - Как я уже и говорил тебе вчера, - продолжил Эйрен, - я бы мог заставить тебя рассказать мне все… но это будет не то… ты прав… - Диймар понял, что последние слова Владыки относятся к тому, что было сказано самим Диймаром накануне. - Иногда мне кажется, что все это мне приснилось, что я видел страшный, ужасный сон, но что-то внутри меня самого говорит о том, что все это происходило в реальности… И мне становится страшно, Диймар. Я не уверен, но мне почему-то кажется, что я совершил что-то ужасное… Что-то, чему нет прощения под этими небесами…       - Владыка…       - Подожди, не говори ничего, - как-то умоляюще произнес Эйрен и посмотрел на арейра своими серебристыми глазами. – Моя болезнь, потеря сил – это результат того, что я натворил.       - Я не могу утверждать этого, повелитель, - не стал уходить от ответа Диймар. Сейчас его Владыке могла помочь только предельная откровенность. Возможно, только именно она и сможет помочь им найти ответы на вопросы. – Но, определенно, в этом скрывается лишь часть ответа на твои вопросы.       - Я ведь не доживу до нового Единения, мой уважаемый арейр? – тихо спросил Эйрен, глядя на Диймара. Тот не отвел глаз:       - Я приложу все свои силы, все свое искусство, чтобы это не оказалось правдой, повелитель. Все, что мне нужно – лишь твое содействие. Единение вернет тебе силы и здоровье.       - Но Избранный так и не найден… На что ты надеешься. Диймар?       - Повелитель, я…       - Я ведь сам виноват в том, что сейчас происходит, не так ли? – с горечью произнес Эйрен. – Я слишком долго уклонялся от исполнения своих прямых обязанностей, и теперь я всего лишь должен принять последствия своих поступков…       - Избранный будет найден вовремя, мой Владыка, - твердо произнес Диймар, давая понять, что не сомневается в будущем. – Я разослал гонцов этой ночью с приказом от твоего имени. Поиски Избранного начаты вновь. У лордов Высоких Домов есть три дня…       - Ты надеешься поставить меня на ноги за три дня, Диймар? – усмехнулся Эйрен. – Я слаб, словно новорожденный драконенок… У меня нет сил…       - Сейчас они вам не нужны, - жестко прервал его Диймар. – Силу даст Единение. А к тому моменту я сделаю все, чтобы мой господин смог достойно провести ритуал.       - Ты полон решимости, Диймар. Откуда у тебя столько уверенности в том, что в этот раз все пройдет благополучно?       - Уверенность? – переспросил Диймар и как-то странно посмотрел на Эйрена. На какое-то мгновение Дракону показалось, что его арейр знает что-то такое, что дает ему уверенность в завтрашнем дне – ибо, как-то по-особенному сверкнули фиалковые глаза, и столько решимости было в них, столько силы… - Нет, повелитель. Я бы не назвал свои ощущения этим словом. Скорее, дело в моем желании. Я не дам тебе уйти за Грань.       - Все равно, мне следует оповестить Совет Драконов, чтобы они нашли мне замену.       - Повелитель!       - Ни ты, ни я не знаем того, что может случиться, Диймар, - Эйрен откинулся на подушки, принимая удобную, расслабленную позу. – Как я уже говорил вчера, это необходимость. Я не контролирую себя… Я не помню… Последние… Сколько лет? Почему я остался без Защитника, Диймар? Ведь он у меня был, я точно знаю. Ведь был?       Диймар вздрогнул – этого вопроса он не ожидал совсем. В его глазах отразился ужас, и Эйрен без труда прочитал его чувства.       - Значит, был… И с ним что-то случилось… - задумчиво произнес Эйрен, по-прежнему не прерывая зрительного контакта с Диймаром. Тень набежала на лицо Дракона. Нет, он не читал мыслей своего арейра, достаточно было увидеть тени эмоций, прошедших по лицу умудренного годами эльфа. Ужас, на мгновение исказивший красивые черты лица Диймара, сказал Эйрену о многом.       - Повелитель… - начал было Диймар, но Эйрен прервал его жестом:       - Не стоит оправдываться, друг мой… Твои эмоции говорят за тебя… Ведь это я был причиной того, что мой Защитник покинул меня?       Диймар опустил голову, и Эйрен понял, что попал в точку. Почти попал. Защитник не может покинуть Дракона по своей воле, следовательно, он либо погиб по вине Дракона, либо… что? В порыве гнева он сам убил своего Защитника? Или…       - Диймар, скажи… только прошу, не стоит щадить меня… - в голосе Эйрена проскользнули просящие нотки, - то, что со мной сейчас происходит… это то, что я навлек на себя сам?       Диймар медленно поднял голову и посмотрел своему повелителю прямо в глаза:       - Я никогда не опускался до лжи, мой господин. Даже в то время, когда правда была весьма неприглядна. Ответ на твой вопрос может стоить мне жизни…       - Почему? – прервал его Эйрен.       - Ты… был весьма несдержан в последние годы… повелитель, - словно нехотя произнес Диймар, по-прежнему не опуская глаз. – Любая мелочь могла вывести тебя из равновесия, и многие поплатились за это жизнью, в самом прямом смысле этого слова.       Эйрен горестно вздохнул и закрыл глаза. Обрывки памяти не позволяли ему восстановить всей картины в целом, но что-то откликалось в нем самом, словно подтверждая истинность слов арейра. И снова в спальне на некоторое время воцарилась тишина. А потом Эйрен негромко произнес:       - Подойди ко мне…       Несмотря на мягкость тона, Диймар почувствовал всю силу этих слов – прямой приказ, которому он не мог противиться. Поднявшись из кресла, арейр подошел вплотную к ложу своего Владыки и собирался было опуститься на колени, ожидая немедленной смерти, как Эйрен похлопал по постели:       - Присядь, Диймар. И посмотри на меня.       Зарекшийся удивляться чему бы то ни было, арейр присел на край постели. Поведение Дракона все больше и больше изумляло его своей непредсказуемостью. Эйрен пристально посмотрел на своего арейра, а потом медленно снял с безымянного пальца левой руки массивный серебряный перстень с ярким изумрудом. Не произнося ни слова, Эйрен ровно сел, и, хотя это вызвало небольшое головокружение, не показал и вида, что слабость имеет место быть. Взяв Диймара за правую руку, Эйрен внимательно оглядел его пальцы, и надел перстень на указательный палец:       - Твои слова вызвали во мне отклик, мой Диймар. Они правдивы и искренны. Я знаю, что ты боишься не за себя, а за меня, и это подкупает. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты… - Эйрен запнулся, пытаясь подобрать слова. Диймар внимательно смотрел слушал, и казалось, что он начал понимать, что именно хочет ему сказать крылатый Владыка. Следующие слова Эйрена подтвердили его догадки:       - Это кольцо будет гарантом твоей жизни и моего благоразумия, Диймар. И если однажды я буду разгневан настолько, что потеряю рассудок и пожелаю твоей смерти – покажи мне этот перстень и напомни сегодняшний разговор. Это сохранит тебе жизнь… - и помолчав, тихо добавил:       - На моих руках и так достаточно невинной крови…       Миндалевидные глаза Диймара широко распахнулись, становясь круглыми, как полновесный золотой дракон – неужели воспоминания возвращаются к Эйрену? Но, видимо, память сыграла злую шутку не только с Эйреном. Глядя на массивный перстень, Диймар помнил другой, подобный ему, похожий на это произведение искусства как две капли воды с той лишь разницей, что в том, другом украшении, камень был черным – то была редкая разновидность опала. Но, несмотря на всю уникальность того украшения, жизнь Рейнора оно не спасло. Может быть именно потому, что Защитник Владыки не пожелал воспользоваться своим правом и не отдал кольцо своему господину…       - Благодарю тебя, повелитель, - тихо, но с чувством произнес Диймар. Глядя на задумавшегося Дракона, арейр испытывал странные чувства. И осознание того, что Эйрен переживает сейчас не лучшие времена, только подстегивало жажду Диймара найти неизвестного врага. – Но даже без этого твоего дара, я могу ответить на твой вопрос.       - И каков ответ? – с замиранием сердца спросил Эйрен, усиленно рассматривая свои руки.       - Мой ответ – да, повелитель.       Слова прозвучали, словно смертный приговор. Эйрен вскинул голову, в серебристых глазах промелькнул ужас, боль, неверие и…       - Этого следовало ожидать… - голос Дракона прозвучал надломленно. – Просто так не бывает подобных игр с памятью. Я наказан магией, Диймар?       Арейр лишь кивнул в ответ, не в силах побороть ту обреченность, что была слышна в голосе Эйрена.       - Это может лишь означать, что я совершил преступление… - продолжил свою мысль Эйрен, комкая край покрывала. – Странно только то, что я все еще жив… Ведь магия земли наказывает за преступление, совершенное против нее…       «Не считая того, что ты был проклят собратьями, повелитель», - пронеслась мысль у Диймара, но он не стал ее озвучивать. Эйрен должен вспомнить все сам – в этом старый арейр был твердо убежден. И его, Диймара, задача – помочь Эйрену. Остальное же находится в руках госпожи…       - Но если я все еще жив… Означает ли это, что есть возможность искупить свою вину?       - Я не знаю ответа на этот вопрос, повелитель, - произнес Диймар. – Но я намерен сделать все для того, чтобы ты смог вернуть свои силы.       И столько искренности было в этих словах, что на какое-то мгновение Эйрен поверил в то, что все еще может быть хорошо, что он сможет… Но в следующее мгновение тоска охватила некогда могущественного Дракона, и он произнес:       - Пообещай мне только одно, мой друг… - он сжал руку Диймара, на которую несколькими минутами ранее одел перстень, - дай мне слово… Если тебе не удастся… если то, что владеет мной – вырвется наружу… если я вновь перестану контролировать себя, и безумие вернется… ты поможешь мне провести в ритуальном зале k’hash’at kei’raata.       Диймар вздрогнул. Его вполне ощутимо передернуло от ужаса – самоубийство, о котором говорил Дракон, было жутким. И Диймар не хотел бы стать тем, кто увидит, как на Алтаре, под яркое мерцание Скрижали, серебристые глаза Владыки потеряют свое сияние и навсегда скроются за снежной пеленой ресниц, а красивое тело потеряет свои очертания, рассыпаясь в прах. Потрясенный нарисованной в воображении картиной, Диймар молчал, даже не пытаясь найти нужные и правильные слова.       - Обещай мне… - с болью повторил Дракон. Диймар отрицательно качал головой, не в силах выдавить из себя звуки. – Ты не понимаешь, Диймар… - Эйрен с силой провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть те сомнения, что терзали сейчас его душу. В мешанине образов, что хаотично всплывали в его памяти, он видел несколько повторяющихся. И совершено точно знал, что те лица, контуры которых так и не смогли обрести свои очертания, как-то связаны с ним. И что его память таит в себе и боль, и счастье. И чего из всего этого было больше – он не мог понять. – Я опасен… для всего живого, я же чувствую это… Ты и сам сказал, что большую часть времени я был нестабилен…       - Повелитель… - прошептал Диймар. Но Дракон словно и не слышал его, утопая в боли:       - Я – Хранитель земли, забывший о своих обязанностях. Я совершил преступление, о котором ничего не помню, и наказан магией земли за это… Какие доказательства тебе еще нужны, Диймар?       - Никаких. Ты все еще жив, мой господин. А значит…       - Ничего это не значит, - горько улыбнувшись, произнес Эйрен. - Всего лишь небольшая отсрочка перед неизбежным.       - Пока у нас есть время, мы будем бороться, Владыка, - в голосе Диймара внезапно прорезался металл. Дракон с удивлением посмотрел на своего арейра, но в ответном взгляде фиалковых глаз была твердая решимость. – Я не позволю тебе уйти так, без борьбы. Я не позволю тебе сдаться, повелитель. Можешь проклясть меня, можешь убить, но пока я жив – я не дам тебе уйти. Только когда будут исчерпаны все возможные и невозможные ресурсы, и только в том случае, если мы не сможем найти решения проблемы, мы вернемся к этому разговору. И тогда я сам проведу ритуал, о котором ты просишь, и уйду в вечность за тобой. Но до тех пор, ты, повелитель, будешь прилагать все усилия для того, чтобы жить.       Эйрен с удивлением смотрел на Диймара. Таким решительным и жестким он еще никогда его не видел. По крайней мере, та часть его, что еще помнила что-то. А Диймар молил Великую о том, чтобы новым Избранным стал именно Рейнор, потому что даже себе арейр боялся признаться в том, как ему стало страшно после слов Дракона и особенно – после его просьбы о ритуальной смерти…       - Доверие за доверие, повелитель, - неожиданно для себя самого произнес Диймар и посмотрел на Дракона. – То, что происходит с тобой – и то, о чем ты рассказал мне, и то, что видел я сам, своими собственными глазами, наводит меня на мысль о том, что скорее всего здесь имело место быть воздействие. Не знаю, кто и как смог это сделать, преодолев твою защиту, но мне почему-то кажется, что в твоем ихоре некогда было то, что могло бы помочь мне найти ответы на свои и твои вопросы.       - Думаешь, что я отравлен? – криво усмехнулся Эйрен.       - Вероятнее всего, был отравлен, - серьезно ответил Диймар. Их руки все еще соприкасались, Дракон не выпускал его кисть из своего захвата. – Еще ни разу ни один Дракон не испытывал проблем со своей памятью.       - Хочешь сказать, что кто-то целенаправленно травил меня, а сейчас яд либо ослабил свое действие, либо…       - Либо неизвестный отравитель перестал пичкать тебя этой дрянью, и действие наркотика ослаблено, либо сходит на нет из-за прекращения…       - Подожди, Диймар, - встряхнулся Эйрен и как-то весь подобрался, став похожим на хищника, готового к прыжку. – Ты говоришь, что некто…       - Я предполагаю, повелитель, - с нажимом на второе слово произнес Диймар. – Пока что у меня есть всего лишь предположения. Сейчас твой ихор чист, Владыка. В нем нет никаких посторонних примесей, и ты… твоя память начинает возвращаться к тебе. Это говорит лишь о том, что, вероятно, твое безумие было достигнуто искусственным путем, а потому… Тебе необходим Защитник. И он будет найден в срок. До этого момента я прошу, я умоляю тебя не принимать пищу ни от кого, пока я или мой ученик не проверим ее.       - Думаешь, что тот, кто травил меня, все еще здесь? – недоверчиво спросил Эйрен, а в серебристых глазах зажглись нехорошие огоньки.       - Я не берусь ни утверждать, ни опровергать этого, мой господин, - глядя на Дракона, произнес Диймар. – Но пока ты слаб и уязвим, я буду твоим щитом. Пока ты не обретешь в Единении своего Защитника, я буду оберегать тебя.       - И все же… Как? Ведь я могу почувствовать любой яд… практически любой…       - Я много размышлял на эту тему, повелитель… пока ты спал после того, как мы вытащили тебя из ритуального зала.       - И? – нетерпеливо спросил Эйрен.       - Твои беды начались тогда, когда ты… - Диймар прикусил губу, не решаясь произнести вслух ни имя Рейнора, ни упаси, Великая, имя Лайата…       - Когда я совершил преступление, о котором ничего не помню? – подтолкнул его к ответу Эйрен.       - Нет, - отрицательно покачал головой Диймар и посмотрел на Эйрена каким-то странным пронизывающим все существо взглядом. – Прости мою дерзость, повелитель. Но все началось тогда, когда ты отказался от своих принципов и нарушил главное правило – смешал свое семя и магию с тем, кто не являлся твоим Защитником.       - Я – что? – с недоверием переспросил Дракон.       - Ты предал своего Защитника, повелитель, - негромко, но четко произнес Диймар, глядя Дракону прямо в глаза. – И именно тогда и начались все твои проблемы.       Эйрен смотрел на Диймара с расширенными от ужаса глазами, осознавая, ЧТО именно он услышал от своего арейра… Хотя, кому он лжет? И есть ли смысл лгать себе самому? Диймар стал его другом, его советником, единственным эллайн, не боявшимся его сути, его истинной формы и его гнева.       - Я… - Эйрен смотрел на Диймара, а в голове нарастал шум прибоя, тело почему-то вдруг перестало ощущаться, слушаться его. В глазах внезапно потемнело, а потом…

***

      Эйрен медленно осмотрелся. Шум разбитого бокала привлек его внимание, и он понял, что оказался в собственной гостиной. Внимательно присмотревшись, Эйрен вдруг осознал, что у закрытой двери, ведущей в спальню, стоит он сам, а перед ним на коленях, в потеках вина и блестящих осколках цветного стекла стоит юноша, которого он однажды уже видел во сне.       «Мое прошлое?» - пронеслась мысль.       - Почему ты отдаляешься от меня, Эйрен? – антрацитово-черные глаза, казалось, прожигали его копию насквозь. Низкий чувственный голос заставил сердце Эйрена биться быстрее. А тот, кому были обращены эти слова, стоял, скрестив руки на груди и с нечитаемым выражением лица смотрел на коленопреклоненного юношу.       - Разве? – нарочито спокойно произнес тот, кем он был когда-то… Откуда он это знает? Эйрен с недоверием смотрел на самого себя, пытаясь понять, что происходит… А юноша, уже не глядя на стоящего в дверях, как-то обреченно вздохнул:       - Ты закрываешься от меня… Ты никогда прежде не ограждал себя ментальными щитами, не воздвигал барьеров между нами… Что происходит, мой крылатый возлюбленный? В чем я провинился перед тобой?       - Ты бредишь, Рейнор… - жесткость собственного голоса изумляла Эйрена, но он не мог ничего произнести, не мог даже пошевелиться – только наблюдать.       - Ты больше не позволяешь мне прикасаться к себе, - тоска сквозила в каждом слове, произнесенном юношей из недавнего сна Эйрена. Он узнал бы его голос из тысячи других – низкий, чувственный, вибрирующий. – Избегаешь меня… словно…       - Словно, что, Рейнор? – Эйрен с удивлением смотрел на то, как он сам пнул носком плетеной сандалии наиболее крупный осколок и прищурил миндалевидные глаза, в которых плескалось презрение.       - Словно я больше не нужен тебе… - с трудом произнес тот, кто был назван Рейнором.       - А может я просто хочу побыть один?       - Один с Ла…       - Это тебя не касается! – вспылил Эйрен. – Ты не имеешь право вести себя так, как будто ты мой супруг. Я ничего не обещал тебе! То, что ты сам решил стать моим a’maire еще не говорит о том, что я тебе что-то должен. Я волен сам выбирать, кто дорог моему сердцу. И не нуждаюсь в твоих советах и твоей так называемой защите! Я запрещаю тебе поднимать эту тему, Рейнор.       - Как прикажешь, Владыка, - склонил голову юноша. Отчаяние, охватившее его, казалось, можно было потрогать руками.       – А теперь убирайся отсюда, пока я не приказал прилюдно высечь тебя плетьми за твою дерзость.       Юноша медленно поднялся с колен. Эйрен разглядел на его лице длинную царапину, на которой блестели капельки серебристого ихора. «Неужели это я тогда бросил бокал в юношу и…»       Задумавшись, Эйрен не заметил, как предмет его мыслей покинул покои. Дверь с шумом отворилась, и какой-то эллайн бросился на шею его копии.       - Ну, наконец-то! – воскликнул незнакомец. Эйрен присмотрелся к тому, кто оплел его копию всем своим телом, бесстыдно потираясь и что-то шепча. С расширяющимися глазами он смотрел на то, как они вваливаются в спальню, срывая на ходу одежду, как его копия бесстыдно разводит ноги, предлагая себя… предлагая себя?!       «Нет… Нет! Не делай этого!» - беззвучно кричал Эйрен самому себе. Но его крик не был услышан…       В тот момент, когда незнакомец овладел им, его телом, сверкнула вспышка. Его спальня исчезла, взору предстал ритуальный зал его замка, в котором, отчаянно пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, медленно сползал с Алтаря тот самый темноокий юноша, которого его копия назвала Рейнором. Из носа и ушей того текла кровь… нет, не кровь… серебристый ихор… что означало, что юноша принадлежал расе Драконов.       - Таурат… не смей… не смей наказывать его… - в отчаянии шептал Рейнор. Скрижаль гудела, переливаясь красноватыми всполохами. Эйрен отчетливо ощущал гневные вибрации стража. – Не смей… - запинаясь повторил Рейнор. Красивое смуглое лицо было искажено гримасой боли. – Он не виноват… Это я… только я...

***

      - Повелитель, что с тобой?! – Эйрен не сразу понял, что его трясет Диймар, отчаянно пытаясь докричаться до него. В широко раскрытых серебряных глазах стояло потрясение, смешанное с отчаянием. Тонкие губы Дракона дрожали. Он смотрел на Диймара, а перед глазами все еще стоял сползающий с Алтаря…       - Рейнор… - медленно произнес Дракон, с непередаваемой мукой глядя на Диймара. – Моим Защитником был Рейнор… Я предал его…