Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Личные покои Рейнора Раннее утро Наступившее утро не принесло облегчения – боль по-прежнему терзала сердце Рейнора, а душа кровоточила. Но изменить ничего уже было нельзя – Миррдан принял решение, отказавшись от него, Рейнора, снова. Следовательно, его слова о любви были простым сотрясанием воздуха и не несли никакого смысла. Никакого внутреннего содержания. - Первые чувства… Самые чистые, самые светлые… - криво улыбнулся Рейнор. Виирдаану мягко провела тыльной стороной кисти по его лицу: - Важно лишь то, что у тебя в сердце, Древний. Оставь эти мысли. - Сказать просто, Виир, - произнес Рейнор. По мере того, как солнечные лучи освещали его покои, надежда, вопреки всему тлевшая в его сердце, начала угасать. Миррдан не придет. Больше никогда. Не стоит ждать, и пора прекратить питать глупые надежды – это не повернет время вспять. Да и был ли смысл во всем этом? – Гораздо тяжелее приказать сердцу забыть. Но это пройдет. Со временем. Ты же знаешь… Владычица лишь улыбнулась – короткие отрывистые фразы говорили о многом. Рейнор опечален гораздо сильнее, чем хочет показать. - Разве чувства – это всегда осмысленное действие? - Нет, - отрицательно покачал головой Рейнор. – Кому как не тебе знать об этом… Чувства – это эмоции, которые руководят нашими действиями. А вот осмысленные они или нет, зависит от выдержки, воспитания и понимания. - Миррдан… - Миррдан… - с трудом произнес Рейнор имя несостоявшегося супруга, - в безопасности. Сейчас у него достаточно сил, чтобы дожить до момента последней битвы. А потом он будет свободен. - Рейнор, ты ведь и сам не веришь тому, что говоришь… Он – твой супруг. Ваш союз скреплен моей магией. - Он попытается разорвать его, - устало произнес Рейнор. – Ты ведь знаешь это. И мне придется его отпустить, иначе он просто уничтожит себя. - Ты не можешь сделать этого… - отрицательно покачала головой Владычица. - Ты заключил с ним нерасторжимый союз на Время и Вечность. - Не играй словами, Виир, - резко произнес Рейнор, поднимаясь с пола. В антрацитовых глазах его плескалась пустота, и это почему-то на несколько мгновений испугало Владычицу. – Я не могу разорвать союз, инициированный мной самим? – он запрокинул голову, закрыл глаза и расхохотался. В янтарных зрачках Девы отразился страх – на какую-то долю секунды юной Владычице показалось, что Рейнор сошел с ума. Она пристально всмотрелась в истерически смеющегося Рейнора, глядя на что-то, видимое только ей одной: она изучала плетение нитей ауры, сияние его Искры, еще не пораженное красноватыми всполохами безумия. И только после того, как нашла искомое, она поняла, что не дышала эти несколько минут. Боялась дышать. Потому что, если бы та невероятная по своей дикости мысль оказалась реальностью, и Рейнор бы действительно сошел с ума, потрясенный повторным предательством Миррдана, это стало бы катастрофой, началом конца… И сейчас важно было дать Рейнору время, чтобы он смог пережить свое горе. Снова… А Рейнор… Он смеялся, будучи не в силах остановиться; смеялся над собственной наивностью и глупостью, над безоглядной верой в чудеса, все еще хранящейся в уголках его бессмертной души, в тайниках давно заброшенной памяти, той, чьи тайны он стремился познать все это время, ища себя. Он смеялся, и горячие горькие слезы катились из-под сомкнутых век. Он смеялся, и замок ощутимо потряхивало, а Скрижали начали тревожно гудеть. Виирдаану точно выбрала время, но не рассчитав, а скорее почувствовав, как горьких смех ее Хранителя переходит в неконтролируемую истерику. Закрыв глаза, она сконцентрировалась, а затем… силой ее магии Рейнор был перемещен в ванную комнату и погружен в ледяной бассейн с головой. Стоя на бортике, Виирдаану молча и методично окунала его в воду, давая лишь краткую передышку, чтобы он мог набрать воздуха в легкие. Экзекуция продолжалась достаточно долго даже по ее расчетам – только полчаса спустя Рейнор смог взять себя в руки настолько, чтобы одержать верх над ее силой и выбраться из холодной воды. Стуча зубами, он схватил полотенце и принялся энергично растираться. Отбросив мокрую ткань, он взял сухое полотенце, и завернулся в него. - Пришел в себя? – холодно спросила Виирдаану. Он ничего не ответил, только отрицательно покачал головой. Виир снова внимательно осмотрела его. Истерика прошла, но боль осталась внутри молодого мужчины и по-прежнему терзала его сердце. Рейнор стоял перед ней босой, завернутый в широкое полотенце, и в темных глазах светилась такая тоска, что Дева почувствовала собственное бессилие и отчаяние. - Это пройдет, Виир, - глухо произнес Рейнор. – Теперь ты воочию видишь, что такое чувства и какова цена. Ты по-прежнему желаешь стать подобной Дайо и эллайн? Ты все еще хочешь понять, что значит – любить? - Рейнор… - Я дал слово, Виир, и я его сдержу. Ты получишь свободу и физическое тело со всем набором чувств и ощущений. Но подумай хорошенько – тебе действительно нужно ЭТО? Ведь чувства и эмоции не всегда бывают приятными… - Не попробуешь – не узнаешь, - медленно произнесла Виирдаану, глядя на Рейнора нечитаемым взглядом. – Я не могу судить о том, чем не обладаю. Я лишь знаю, что готова отдать все, что у меня есть, чтобы ощутить все эмоции, какие только существуют в этой Вселенной, хотя бы один раз, Древний… - Я знаю, - усмехнулся Рейнор, и, посмотрев на Виирдаану, повторил: - Я знаю. - Сейчас тебе нужно отдохнуть и восстановить силы, - сказала Виир, перемещая Рейнора в спальню. Он отбросил полотенце на пол и послушно лег было в постель, но Дева отрицательно покачала головой: - Ритуальный зал, Древний. Ты все еще глава своего Дома. Скрижаль ждет тебя. Рейнор медленно поднялся, одел штаны и сандалии. Брачный узор, несколько часов назад созданный магией на его теле, сейчас казался бледным и прозрачным. Словно в трансе Рейнор смотрел на исчезающие знаки, некогда говорившие о любви Дракона к нему, и не чувствовал ничего. Истончившийся узор давал понять, что Миррдан отказывается от него. Это было… больно? Вероятно, очень больно… Вот только сейчас, великой милостью Виирдаану, он не ощущал этой боли. Он не ощущал ничего, кроме горечи и усталости. Еще одно перемещение, и вот Рейнор уже ложится на горячий камень Алтаря, а Скрижаль медленно и бесшумно опускается, и застывает в полуметре над ним. Мерцающая сфера ярко сияет, и это сияние заполоняет все пространство зала, скрывая Рейнора за ослепляющим белым светом. - Спи, Рейнор, - ровно произносит Владычица. – И может быть, новый день принесет тебе более радостные вести… Ибо с этого момента наше будущее не определено… Мы делаем шаг в неизвестность, и только древним богам, давно оставившим эту часть Вселенной ведомо, выживем ли мы… Слишком многое обрушилось на того, кто только-только обрел себя и свои утраченные чувства. Сколько еще потерь будет у этой души, чья Искра сейчас подобна свече на ветру? Этого Виирдаану не знала. Миррдан мог бы частично уравновесить эту потерю – ведь часть своей Искры Рейнор отдал Владычице, как залог, и вернуть ее обратно она уже не могла: та, кто некогда была всего лишь программой, искусственно созданной вещью, и по воле случая обрела самосознание, много тысяч лет спустя получила от одного Древнего в дар то, что и дайо, и эллайн называют душой… Глядя на то, как ресницы Рейнора дрогнули и медленно опустились, Виирдаану лишь укоризненно покачала головой. Этого не должно было случиться. Сейчас ее Хранитель эмоционально истощен. Первая связь однозначно будет насильственно разорвана – снова. Потому что несмотря на всю боль, что причинили Рейнору жестокие слова Миррдана, Рейнор не сможет причинить тому боли в ответ, а значит, отпустит своего Дракона в свободный полет, что будет стоить ему половины души… Большей половины. И примерно такого же объема силы. И даже магия Виирдаану не сможет уравновесить и выровнять баланс. Резерв Рейнора не безграничен, так же, как и силы Драконов. И пусть он сейчас – один из сильнейших магов этого мира, через несколько часов все изменится, и ритуал отречения и насильственного разрыва союза, заключенного на Время и Вечность, будет стоить ему половины резерва всей его силы. Виирдаану мягко переместилась к Алтарю, на котором лежал Рейнор. Он спал, усыпленный ее волей и помощью Кейрата. Сама Скрижаль висела в полуметре над Рейнором, окружая его полупрозрачным куполом – ему требовалось восстановление сил, отданных на восполнение почти опустошенного Миррдана. Но вряд ли этого будет достаточно для того, чтобы в решающий момент Рейнор смог бы… Все их расчеты рассыпались в прах. Это было непостижимо. Один Дракон смог разрушить все то, что с таким трудом было восстановлено за тысячелетие… - Души Дайо пробуждаются, - прошелестела Скрижаль, переливаясь цветными всполохами. Виирдаану подошла к ней и протянула руку: - Все? - Только Избранные, - снова раздался тихий голос Кейрата. Светящийся сгусток энергии появился в его центре и, медленно передвигаясь, опустился в раскрытую ладонь. – Те, кто уже нашел своих Драконов. Те, чье время пришло. Еще немного – и память вернется к ним, как и к Рейнору. - А остальные? - Они будут спать, пока не решится судьба этого мира. Твоя судьба, Великая. - Возможно, стоит пробудить их, чтобы у Рейнора было больше шансов? – этот вопрос не давал Виирдаану покоя уже несколько столетий. - То, что вы с Рейнором задумали требует большого количества энергии, - Кейрат вспыхнул красным, потом зеленым и начал медленно вращаться. - Мы знаем это. - Он может погибнуть, - продолжал Кейрат. Его тон был ровным, без тени эмоций, но в его словах Виирдаану почудился упрек. - Вероятность этого… - начала она, но Кейрат бесцеремонно перебил ее: - Ты не должна была торопить события. Слишком рано. Разломы затягиваются очень медленно. Энергия Драконов… - Их очень мало. Поэтому так невелик приток. - И все же ты поторопилась, драгоценная. Не все Драконы обладают своими Избранниками. - Так может тогда стоит пробудить души остальных Дайо? – резко произнесла Виирдаану. Скрижаль снова вспыхнула красным: - Даже если мы пробудим их сейчас, это ничего, кроме пустого расхода энергии, не даст. Две сотни лет до порога становления, и это при условии, что душа каждого Дайо должна появиться только у Дракона и его Избранного. Это невозможно, Владычица. У нас нет такого количества свободного времени. - Тогда чего ты хочешь от меня, Кейрат? – начала терять терпение Виирдаану. - Призови других Драконов. Виирдаану с изумлением посмотрела на мерцающую Скрижаль: - Я понимаю, что ты обеспокоен судьбой своего потомка, Кейрат. Именно поэтому ты и остался здесь. Но… как ты себе это представляешь? Как я смогу призвать Драконов, находящихся далеко за пределами моих владений? - Так же, как однажды Вийнор призвал Лиарта. - И что… как… неужели ты думаешь, что кто-то из них, оставивших меня в самый страшный момент, вернется сюда? - Почему нет? - Ты безумен, Кейрат, - со вздохом произнесла Виирдаану. – Ты безумен, - повторила она. – Это не поможет. - Не попробуешь – не узнаешь, - повторил ее собственные слова, сказанные чуть раньше Рейнору, Кейрат. - Ты дерзок, - Владычица медленно обошла Алтарь вокруг, не спуская глаз со Скрижали. - Но я прав, - упрямо повторил Кейрат. – Тех Драконов, что есть – недостаточно. Даже если все они соберутся вместе и объединят силы. Тех, что едины со своими Избранными – так вообще можно пересчитать по пальцам одной руки. - Три союза, - задумчиво произнесла Виирдаану. – Всего три брачных союза, даже несмотря на осознание риска. Три Дракона, готовых последовать за своими возлюбленными в Вечность, разделив с ними смерть и посмертие… Ты прав… перед лицом Врага этих сил мало… Но я не смогу призвать других крылатых… - Рейнор сможет. Ты должна изменить вектор будущего ритуала жертвы и трансформировать его в ритуал призыва. Тогда существует большая вероятность того, что он останется жив и его душа не будет рассеяна в Вечности. - Он… - Он не должен узнать об этом. Ты должна будешь трансформировать всю отданную им энергию и магию в один-единственный призыв. Драконы услышат. И придут. - Ты так в этом уверен? - с насмешкой спросила Виирдаану. - Я знаю это, - отрезал Кейрат. Виирдаану пристально посмотрела на него, словно пытаясь найти ответы в сполохах огней, а потом, незаметно для себя самой, погрузилась в глубокие раздумья. Удивительно, но факт – они с Рейнором как-то не принимали в расчет, что можно повторить поступок Вийнора и призвать крылатых снова. Уход большей части Драконов тогда, во время великой битвы, был проанализирован Виирдаану, и она пришла к выводу, что возлагать какие-либо надежды на их возвращение будет по меньшей мере глупо. Сейчас, размышляя о словах Кейрата, она не могла не признать, что это могло бы помочь. Вот только услышат ли призыв Рейнора крылатые? И если услышат – придут ли? - Придут, прекраснейшая, - словно подслушивая ее мысли ответил Кейрат. – Ибо то, что ты можешь дать им, многократно превысит вероятные потери. - И что же я могу им дать? – с сомнением произнесла Виирдаану. - Надежду на возвращение. Надежду на возвращение. Вот так вот просто? Виирдаану не знала, куда уходят Драконы после смерти своего тела. Это было глубоко за гранью ее понимания и знаний, которыми она сама обладала. Не знали этого и сами Драконы – те, что погибли в битве несколько тысячелетий назад так и не вернулись. Возвращаются только эллайн. Но возможно ли, что там, за гранью, души погибших Драконов ожидают возможности возвращения? И для этого стоит просто увеличить популяцию Драконов? Но опять же – для этого нужен приток свежих сил, новой энергии извне. Пока из союза Дракона и Избранного эллайн появилось только два ребенка – и оба – души Дайо. Рейнор и Кейланор. Первый вернулся, чтобы освободить Драконов от древнего, но вынужденного договора, второй ожидает своего нового воплощения в океане душ. Вот только будет ли это новое воплощение? Он – плод союза Миррдана и Рейнора, и Виирдаану обещала Рейнору, что он вернется к ним с Миррданом. Но Миррдан, едва заключив брачный союз, отказался от Рейнора. Виирдаану ощущала, как время утекает сквозь пальцы, словно песок в пустыне. Эйрен уже очнулся, и очень скоро ему понадобится Защитник. В барьере формируются новые разломы, и то, что пытается проникнуть оттуда, угрожает существованию Виирдаану. Ее Хранители практически беззащитны перед лицом этой новой старой угрозы, и сама она бессильна. Слишком медленно идет восстановление. Слишком мало энергии и еще меньше тех, кто искренне привязан к ней и готов биться за нее, за то, чтобы она продолжала существовать. Виирдаану посмотрела на спящего Рейнора. Дайо, который ради того, чтобы она и Драконы могли продолжать жить, пожертвовал всем и готов отдать остатки своей души. Он без раздумий выбрал ритуал, растворяющий его душу в Вечности, потому что колоссальная энергия, отданная во время ритуала, сможет исцелить раны, оставленные прошлой войной, и освободить Драконов от новых потерь – их Защитники не будут растворяться в ke’aire, и смогут заключать брачные союзы на Время и Вечность. Всего одна жертва, одна жизнь – за многих. Чем руководствовался он? Что привело его к такому решению? Любовь к своим Драконам? Любовь к ней? Что двигало Рейнором тогда, когда он впервые воззвал к ней в ночи? Ответов на эти вопросы у Виирдаану не было. Она была изранена и слаба, а он, потерявший одного возлюбленного и стремительно теряющий другого, поддерживал ее, вливал в нее свои силы, делился своим теплом… - Кейрат, - тихо позвала Владычица, не спуская глаз с Рейнора. Он крепко спал, убаюканный мерными напевами Скрижалей замка, и лицо его даже во сне было отмечено печатью скорби. Что видел он в своей жизни – и в той, и в этой? Одни лишь потери и боль. – Кейрат, - повторила Владычица, - помоги мне трансформировать ритуал жертвы в призыв. - Ты решилась, - констатировала Скрижаль. Виирдаану кивнула: - В конце концов обретение физического тела и набора эмоций не так уж важно, - медленно произнесла она. – Это может подождать. - Ты уже начинаешь чувствовать эмоции, - ровно произнес Кейрат. – А тело… - Это не самое важное, если я правильно понимаю чувства Рейнора… - Часть его Искры прижилась в тебе и позволила тебе обрести душу. Что же касается физического тела… - тут Кейрат умолк, словно задумавшись, а потом, как показалось самой Виирдаану, мягко произнес: - Не торопись, Прекраснейшая. Всему свое время. Твое – пока еще не пришло. Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Гостевые покои Миррдана Ворвавшись в свои покои словно вихрь, Миррдан резко остановился. Слепая, неконтролируемая ярость душила его. Как он посмел?! Как Рейнор вообще посмел прикоснуться к нему после того, как… Рейнор прикасался к нему… осквернил тело Миррдана своими прикосновениями. Дверь в комнату омовений вылетела с треском. Сбросив, почти разорвав в клочья покрывало, в которое он завернулся перед тем, как покинуть спальню Рейнора, Миррдан окунулся в бассейн с головой. Не глядя, призвал мягкую губку и ароматный мыльный песок и начал с ожесточением тереть кожу, словно пытаясь стереть с нее все прикосновения, ласки и поцелуи Рейнора, так щедро расточаемые последним телу Дракона. Снова и снова он намыливался, смывал с тела мыльный песок и наносил его новую порцию на кожу, словно это могло уничтожить воспоминания о желанных, жалящих кожу и душу поцелуях, о сжигающей жажде близости, о стонах и волшебном моменте слияния, полного единения… Вязь брачной татуировки поблекла, но так и не исчезала, напоминая разъяренному Дракону, что он все еще связан с ныне ненавистным ему Рейнором. Миррдана сильно трясло. Вода не принесла желаемого успокоения, и он, смыв пену, выскочил из нее, как ошпаренный. Влетев в спальню, даже не подумав о том, что следует вытереться, он остановился, как вкопанный, глядя на широкую кровать, так некстати напомнившую ему брачное ложе в покоях Рейнора. Ложе, на котором он сам отдавался своему потомку, умоляя не останавливаться… Злость лавой вскипела в его ихоре, требуя немедленного выхода наружу. Миррдан огляделся вокруг, ища то, на чем бы можно было выместить свою обиду и боль. Но его окружала только изящная и красивая мебель. Магия и ненависть, сплетясь в единый ком, душили его. Воспоминания – те, что были пробужденными памятью Рейнора – о единственной ночи, и те, что принадлежали уже ему самому – о заключении брачного союза несколько часов назад, обрушивались каскадом, увеличивая его гнев. Рейнор обманул его! Солгал ему! Обманом пролез в его ритуальный зал тысячу лет назад! Изменил своему Дракону и заставил его, Миррдана, вступить в сомнительную связь, при этом утаив, что результатом этой преступной связи был их – его сын! Ложь, ложь, кругом ложь и обман! А он, дурак, поверил в чувства, страдал больше тысячи лет… по кому? По лжецу и предателю, недостойному даже мельком брошенного взгляда. И он, Миррдан, сам вступил с Рейнором в брачный союз, сам лег под него, желал его, любил его! - Ненавижу! – вырвался крик из горла Миррдана, больше похожий на рев раненого Дракона, и магия взметнулась вокруг него, закручиваясь в широкие потрескивающие спирали. Небольшой пуф, стоявший у дивана, тут же разлетелся в клочья. За ним последовал низкий столик, огромная ваза, в которой стояли неизвестные Миррдану цветы, небольшая кадка с деревцем. Миррдан смотрел на дело своих рук шальным, безумным взглядом, выискивая новую жертву для своей ярости. В тот же момент в его спальне возник встревоженный Найрим. - Ненавижу! – волна энергии ненависти прошла мимо Найрима, едва не задев, и разнесла в прах постель. Синие глаза Дракона округлились от изумления, а в следующий момент Найрим уже прижимал беснующегося Миррдана к полу, не давая пошевелиться. - Миррдан, хватит! Остановись! – кричал Найрим, но Миррдан отчаянно сопротивлялся, пытаясь вырваться. - Во имя Виирдаану, Миррдан! Но ярость и боль придали Миррдану сил, и он, собравшись, отшвырнул от себя Найрима, как котенка. Тот пролетел несколько метров и больно впечатался в стену, так, что на несколько секунд увидел перед собой ночное небо и звезды. Не понимая происходящего и видя разрушения и упоение, с которым Миррдан продолжал громить гостевые покои, Найрим решил, что без подмоги тут не обойтись. Прикрыв глаза, Найрим послал зов Катайрену. Тот тут же материализовался в гостевых покоях, словно ждал его Зова, и ни о чем не спрашивая, в один момент скрутил Миррдана и прижал к полу, зафиксировав его так, чтобы тот не мог пошевелиться. И даже ненависть, подпитывающая и увеличивающая силы Миррдана, не смогла ему помочь в этот раз – Катайрен был изначально сильнее его. Найрим медленно поднялся и отряхнулся, затем поправил одежду. Затылок болел – сомневаться в силе Дракона не приходилось – хорошо хоть успел закрыть себя щитом – это смягчило удар, иначе быть бы его тушке живописно размазанной по той самой стене. - И что тут происходит? – вежливо поинтересовался Катайрен, окидывая удивленным взглядом разрушения, учиненные Миррданом. - Я и сам не отказался бы от объяснений, - медленно произнес Найрим, оглядываясь. – Я лишь почувствовал всплеск энергии небывалой силы и тут же оказался тут, и… - Позвал меня. Я ощутил то же самое – меня как будто подняло из постели что-то. Одеться успел и то частично, - пожал плечами Катайрен, словно извиняясь за свой неподобающий вид – он был одет только в спальные штаны, босой, с распущенными медными волосами. Найрим весело хмыкнул – его вид тоже был несколько далек от официального и походил… на данный момент можно было сказать, что наличием одежды Найрим не блистал так же, как и Катайрен. - Миррдан, лежи спокойно, - Миррдан попытался освободиться, но Катайрен даже не сдвинулся с места, прижимая его к полу коленом. – И тогда тебе не будет больно, – руки поверженного Владыки были скручены за спиной так, что любое движение Миррдана причиняло ему самому жестокую боль. Оценив масштаб разрушений, время суток и весьма потрепанный, и такой же недоумевающий, как у него самого, вид Найрима, Катайрен несколько ослабил свой захват. То, что он сейчас видел собственными глазами, несколько не укладывалось в привычную картину мира. Что могло так сильно повлиять на всегда выдержанного и контролирующего себя Миррдана, что он буквально потерял лицо, самозабвенно громя покои? Вопрос вопросов, однако причину необходимо срочно выяснить. А мысли и дела у Катайрена никогда не расходились, всегда сосуществуя рука об руку. - Миррдан? – как ни в чем не бывало спросил Катайрен, все еще удерживая собрата на полу. Тот лишь злобно зыркнул на него, но промолчал. – Понятно, здесь мы ответа не дождемся. Значит придется потревожить гостеприимных хозяев, хоть и не хочется делать этого. Миррдан презрительно скривился, но продолжал хранить молчание. - Быть может, сначала ты дашь ему одеться? – тихо произнес Найрим. Катайрен с недоумением окинул обнаженного Миррдана взглядом, а потом кивнул: - Ты как всегда прав. Миррдан, я сейчас отпущу тебя, а потом ты медленно, без лишних резких движений приведешь себя в порядок. А после этого – я надеюсь, - выделил он последние два слова, - быть может, ты сможешь найти слова, чтобы объяснить свое непристойное поведение. - Мое непристойное поведение? – вкрадчиво переспросил Миррдан, а потом вдруг дико расхохотался. Найрим и Катайрен озадаченно посмотрели сначала друг на друга, потом на Миррдана, поначалу не понимая причин столь странной реакции на простые слова. Но отчетливо выделенное Миррданом слово, многое сказало им. Миррдан не сошел с ума, но что-то причинило ему боль, сильную, страшную боль, подведшую его к черте безумия. Если учесть, что почти с самого начал своего пребывания Миррдан грезил Рейнором… Одновременно пришедшая в головы мысль была настолько невероятна, что оба Дракона в течение нескольких минут пребывали в своеобразном ступоре. Катайрен даже отпустил Миррдана от неожиданности, словно забыв о том, какой разрушительной силой обладает этот Дракон. Истерика Миррдана постепенно сходила на нет, и наконец он, отсмеявшись, умолк. Казалось, что силы покинули его во мгновение ока. Он окинул покои более-менее осмысленным взглядом. Медленно поднявшись, Владыка подошел к уцелевшему массивному шкафу и достал оттуда штаны и тунику. Облачившись в жемчужно-серые одежды, Миррдан некоторое время молча стоял, словно не зная, что делать дальше. Найрим и Катайрен настороженно наблюдали за ним, готовые на корню пресечь новую вспышку ярости, если таковая возникнет. Но шло время, секунды превращались в минуты, а Миррдан продолжал молча стоять, опустив голову. Драконы терпеливо ждали. Наконец Миррдан посмотрел по очереди на каждого: - Я приношу вам свои извинения, - отчетливо произнес он. – Моему поведению нет прощения, но и дать вам какие-либо разумные объяснения, как вы того желаете, я сейчас не в силах. Мне нужно немного побыть одному. - Миррдан… - Катайрен было сделал движение в сторону собрата, но тут же остановился. Миррдан лишь отрицательно покачал головой: - Не сейчас, Катайрен, прошу тебя. Вы с Найримом прибыли вовремя, но… я не готов к разговору… Мне нужно все обдумать… В одиночестве. Голос Миррдана звучал глухо и надломлено, да и весь его потрепанный вид был весьма далек от обычного совершенства. Найрим и Катайрен снова переглянулись. Найрим неуверенно кивнул: - Хорошо. Извести нас, когда захочешь… когда будешь готов… С этими словами оба Дракона покинули разгромленную спальню, а Миррдан неловко опустился на пол, как будто все силы разом покинули его. Он не чувствовал больше ничего, и в то же время ощущал невероятную пустоту. Боль отступила вместе с ненавистью и желанием разрушать, уничтожать. Но надолго ли? Невидящим взглядом Миррдан посмотрел на следы своего безумия. В какой момент он потерял контроль над своими эмоциями? Ладно бы у себя дома, но здесь… Миррдан обхватил себя руками и покачиваясь, начал шепотом произносить про себя слова древней мантры, посвященной ушедшему в века божеству, не осознавая, что повторяет священные слова, которые всегда любил Рейнор: - oṃ bhur bhuvaḥ svaḥ tat savitur vareṇyaṃ bhargo devasya dhimahi dhiyo yo naḥ pracodayаt[1]. Хаос, воцарившийся в мыслях, постепенно исчезал, уступая место порядку, напряжение понемногу спадало, и только в душе оставался осадок, имя которому - горечь.
***
Виирдаану, невидимая как для покинувших спальню Драконов, так и для сидящего на полу Миррдана, шепчущего слова древней молитвы, бесшумно отступила назад и исчезла из разгромленных покоев, вернувшись обратно в ритуальный зал, где под бдительной охраной Кейрата, усыпленный чарами Дома, все еще спал Рейнор. - Благодарю тебя, - произнесла она, обращаясь к Кейрату, парящему над Рейнорром. - Не стоит благодарности, драгоценная, - прошелестела Скрижаль. Виирдаану подошла к Алтарю, посмотрела на Рейнора, удовлетворено кивнула: - Можно возвращать его в его личные покои. Через мгновение Рейнор исчез, и Виирдаану с тяжким вздохом последовала за ним. Укрыв Рейнора покрывалом, Виирдаану присела на край постели, которая еще недавно служила брачным ложем, и горько улыбнулась. С помощью Кейрата, вовремя почувствовавшего неладное, она успела в гостевые покои, предоставленные Миррдану, чтобы предотвратить трагедию: первой мыслью Миррдана, едва он вышел из спальни Рейнора, было покончить с собой. Убить себя, чтобы не чувствовать этой всепоглощающей, разрывающей сердце и душу боли. Смерть почему-то казалась крылатому Владыке единственным достойным выходом из этой ситуации. В те мгновения он не думал ни о чем: ни об ареале, который последует за ним, наложи он прямо сейчас на себя руки, ни об эллайн, что зависели от него, ни о самой Виирдаану, ни о Древнем Договоре, по которому Владыки не имели права сами лишать себя жизни. Но что это значило для того, кто сейчас испытывал невероятное смешение чувств: от всепоглощающей любви, радости, счастья, до невероятной боли, раздирающей все существо? В первые мгновения Виирдаану подумала, что Миррдан обезумел от свалившихся на его голову новостей, но в нитях, из которых состояла его магия, не было ни одной красной искорки. Одно лишь желание сжигало его – не быть. Перестать существовать. Раствориться в Вечности навсегда. Это пугало. Все, что Виирдаану могла сделать для крылатого Владыки – только перенаправить силу его боли на что-нибудь менее страшное. И вместо того, чтобы убить себя, Миррдан всего лишь разнес в пыль мебель. Остальное было проще: Виирдаану разбудила Найрима и отправила его в покои Миррдана, а потом, видя, что один Дракон не может справиться с разбушевавшимся собратом, внушила Найриму мысль, что неплохо было бы позвать на помощь, и тут уже появился и Катайрен. Пока Катайрен удерживал Миррдана на полу, Виирдаану положила на виски поверженного Дракона указательный и средний пальцы и попыталась успокоить его, делясь с ним своей энергией, хотя, как показывала гостевая спальня, у того ее было в избытке – Рейнор явно перестарался, накачивая его силой, восполняя почти иссякший источник своего возлюбленного. Виирдаану отдавала могущественному Владыке свое спокойствие, гася вспышки ярости, что время от времени прорывались в его разуме, снова погружая Миррдана в хаос мыслей и чувств. И сейчас она ощущала бесконечную усталость. Только Кейрат знал, скольких сил стоила ей истерика Рейнора, а потом еще и Миррдана, как тяжело было сосуществовать в двух местах одновременно, и как много энергии было затрачено на устранение вероятных последствий. Хорошо еще, что уже совсем скоро Драконы возлягут на Алтари своих ритуальных залов, и отдадут положенную ей дань. Нужно только немного потерпеть… А пока… Она снова вернулась в разгромленную спальню Миррдана. Он по-прежнему сидел на полу в той же позе, в которой и был на момент, как Виирдаану покинула его, и тихо напевал сакральные слова, будто это могло стереть из его памяти то, что уже произошло. Ничего нельзя вернуть обратно. Нужно лишь понять, как жить дальше с грузом этого знания… Воспоминания прошлого представали перед ним, красочные, яркие, наполненные любовью и счастьем. Вот он входит в покои Найрима и узнает невероятные новости. Первая встреча с Рейнором – с новым воплощением любимой души. Вот оно - желание быть с ним, драться за него… Отобрать его у всего мира… Возлюбленный, сокровище, свет и жизнь… Ночь, полная любви и нежности… и голос возлюбленного, полный горечи и вины… «Что делать мне, Великая? За что ты так жестоко наказываешь меня? За что отбираешь того, кто мне дороже жизни? Почему обрекаешь на жизнь тогда, когда больше всего на свете я не хочу существовать?» Миррдан уже давно просто молча сидел, лишь в мыслях своих обращаясь к Владычице. И только глаза его смотрели на потолок, как будто там, за стенами замка в поднебесной выси были скрыты ответы на его вопросы. _______________________________________________________________________________________________________ [1] Гаятри-мантра. В переводе с санскрита «Мы хотим встретить этот желанный Божественный Блеск Солнца, успокаивающий мысли и чувства»