Обернись и убегай (Непреложные истины)

      Ночь была тиха. Халмаар затих и только мерцал отдаленными огоньками. Лишь редкие птицы нарушали томную тишину. В комнате Арамина было душно, дышать было почти тяжело. Омега вспомнил, как он давеча провожал советников на ежегодный рейд по областям. Перед глазами тут же предстал желанный образ - черные глаза, темная борода, отливающая краснотой, и такие же волосы, которые в обычное время тщательно спрятаны под тугой чалмой или платком. Багир был чувственным, его взгляд можно было ощутить через тысячу верст, и быть под силой его желания через миллионы часов после того, как последний покинул твою кровать.       Арамин отметил, что время течки подходило неизбежно близко. По обычаю, в такие нелегкие для омеги дни, король-консорт уезжал в летнюю резиденцию, которая находилась на западе от дворца. Там Арамин мог переждать период с Багиром или без него, лишь бы только Талей не чуял запаха во дворце. И теперь два месяца вновь прошли. Нужно было уезжать, чтобы не допустить того, чего Арамин боялся больше всего. Он был всего лишь омегой, при всей гордости и холодности к непосвященным. Внутри, может, и жил стойкий оборотень, но он нечасто выглядывал наружу. Перед силой любого альфы Арамин мог оказаться беспомощным. И зачастую это обижало больше всего: омеги могли превосходить физически, быть сильными и большими, но силой внутреннего духа они отличались от тех же бет, которые был индифферентными почти ко всему. Омеги были чувственными и чувствительными, каждый шаг отражался в их сердце навсегда, а слезы могли политься просто так - от радости или от печали. Альфы могли терпеть многое, и единственные из омег, кто мог сравниться по силе с альфами - понесшие от истинной пары омеги. Такие встречались нечасто, но раньше, по рассказам деда и отца Арамина, омеги были только со своими альфами. Но то время считалось нецивилизованным и утраченным с облегчением, и долгое время Арамин считал так же - кому охота жить без блаженств, которые могут окрасить твою жизнь в новые краски? Оборотни трудились до мозолей на полях или войнах, жили в поистине ужасных условиях, ну а теперь? Короли могли похвастаться новыми сверкающими дворцами и интригами, а подданные - зрелищами, которые дворцовые шуты выносили на городскую площадь.       За такими невеселыми мыслями прошли сборы омеги. В расшитую сумку были положены одежды и нужные вещи, а так же травы которые облегчали смуту в голове во время течки.       Арамин и его верный слуга, который остался еще со времен Иланара, спускались по склону, дабы держать путь прочь со дворца. Охрана терялась в пальмах, но Арамин точно знал - эти ребята будут преследовать его очень долго, пока дорога не раздвоится между песчаной и каменистой горой, где водятся ужи и скорпионы. Тогда-то Арамин останется со своим слугой наедине, чтобы доехать до резиденции в полном одиночестве. До течки оставался еще один день - Арамин чувствовал это.       Когда же охрана порядком поднадоела и оставила его как раз там, где и было условлено, омега вздохнул полной грудью. Аштар - слуга, который сопровождал Арамина, молча проводил консорта до развилки. - Полагаю, дальше вы пройдете сами, хозяин? - низко склонившись, он вытащил ключи из сумки и предложил Арамину. Слуга был бетой, и оставался почти единственной бетой, которую не выкинули из замка. Арамин знал, что у того был брат-близнец, но увы, никогда его не видел. - Спасибо, можешь быть свободен, - Арамин поклонился юноше. Он помнил, как мальчишка только начал прислуживать ему - носил обеды, когда тот был в плохом состоянии или болел, носил его оружие - словом, был всегда рядом в нужную минуту. И то, что он бетой, облегчало положение. Беты не могли соблазнить Арамина, ведь альфа мог не устоять перед запахом омеги, слава о котором проникла во все страны. - Удачи вам, Арамин-диер, - улыбнулся юноша и стал смиренно ждать, пока хозяин повернет свою лошадь на узкую дорогу, усыпанную острыми камнями, дабы так просто не найти укрытую от чужих глаз резиденцию.

***

      Первый день прошел неплохо. Арамин чувствовал лишь легкое головокружение и только начинающийся зуд. Он знал, что не стоит идти на поводу у своего тела, ведь как только он поласкает себя один раз, захочется большего и большего, а придет ли на этот раз Багир - было неизвестно.       Он лег спать в надежде, что ночью его амант сумеет приехать. В ином же случае Арамину придется довольствоваться своими пальцами, да деревянной игрушкой, которая ничуть его не усмирила бы.       Проснулся омега от стойкого желания, которое туманило голову. Все тело казалось горячечным и мокрым от пота. В комнате стояла духота, и Арамин с тяжелой головой подошел к окну, чтобы закрыть шторы. Запах течной омеги мог оказаться слишком сильным и привлечь других альф, которые бы не посмотрели на наличие метки. Омега простонал, его тело требовало ласки, но и на этот раз Арамин решил повременить с разрядкой. Кожа, казалось, покрылась влагой абсолютно вся, а чувствительный нос улавливал каждое изменение температуры и запах в комнате. Непрекращающийся зуд наполнил все тело до краев, и через некоторое время Арамин застал себя на кровати, скулящим и хныкающим. Руки сжимали член через ткань, и омега чувствовал, как между ягодиц постепенно становится мокро и горячо. Дыхание сбилось, ногти свободной руки впивались в ладонь, а вторая рука бесстыдно терла пах. Запах течки наполнил все вокруг, и Арамин не удивился бы, если бы за дверью началась драка альф, которые прибежали со всего Бельзара.       Эта течка почему-то давалась хуже, чем остальные, ведь омега почти не мог себя контролировать, в голове осталась только одна единственная мысль: «Дождаться Багира». Но и ей вскоре было суждено отправиться неведомо куда, ведомой вожделением.       Через несколько минут Арамин уже лежал на развороченной в бреду кровати, пытаясь содрать с себя ту одежду, которая оставалась на нем с утра. Благослови тех, кто сшил эти удобные одеяния! Ему не пришлось возиться с застежками, руки быстро нашли удобное положение - два пальца сразу вонзились меж ягодиц, и Арамин застонал от того, насколько быстро мир вокруг обрел четкость. Вокруг обнаружилось множество цветов и запахов, и омега наслаждался каждым вдохом, пока пальцы мерно входили в тесное отверстие. На коже бедер уже остались влажные потеки смазки, грудь гулко вздымалась от невозможности заполнить себя альфой, не хватало воздуха. Арамину собственная кожа казалось тесной... Он вспомнил, как умело ласкал его Иланар, как тесно сжимали его руки поперек груди. Каждое движение вверх и вниз на его члене сопровождались иногда признаниями любви, а иногда и грязными комментариями, от которых голова шла кругом... Черт, когда же принесет его аманта?       Омега задыхался от накатившего желания, стонал и сжимал в кулаках нежные простыни. Дыхание заходилось от быстрых движений пальцев в заднице, член просто истекал смазкой, мошонка поджалась до боли, но желанной разрядки не было... Он ждал своего альфу, по-другому всю ситуацию было очень сложно объяснить. Арамин скулил и почти кричал, пока пытался довести себя хотя бы до первого оргазма. Член больно наливался кровью, от полноты внизу хотелось выть и орать, но он мог только насаживаться на свои пальцы и ласкать себя спереди. Через долгую минуту, которая, казалось, растянулась на целые века, Арамин смог спокойно вдохнуть - оргазм наступил мягко и ожидаемо, словно окатило теплой морской водой. Но омега знал, что уже к вечеру он не сможет контролировать свои когти, и тогда ничего не останется, только скулить, словно шлюха в ожидании члена альфы.

***

      Время словно остановилось. День клонился к завершению, но маленький домик, именуемый отчего-то резиденцией, не оживился еще одним временным постояльцем. Багир опаздывал, и когда появились первые звезды, Арамин уже не мог сдерживать свою волчью натуру. Аккуратные ногти удлинились и превратились во вполне уже животные когти, глаза обрели ярко-желтый оттенок. Хотя он и не мог полностью превратиться в волка, эта сторона его всегда пугала. В таком виде омеги могли навредить себе еще больше - порвать вход или расцарапать себя до крови. Но на данный момент все это отошло на второй план. Неземное желание просто затопило до краев тело жаждущего омеги. Он не слышал ничьего запаха, и это буквально разрывало его изнутри. Пальцев оказалось недостаточно, и Арамин просто метался по постели, пытаясь найти игрушку, которая всегда скрашивала его дни.       Ее не было.       Скулеж омеги был слышен достаточно далеко. Арамин просто лежал в постели, мечась, словно в бреду, и хныкая, как маленький ребенок... Багир застал его в попытках насадится на собственные когти, безумного, всего в поту и смазке... Но даже в таком неприглядном виде Арамин-диер был прекрасен. Золотистые волосы мятежно растрепались по подушкам, желтые глаза были подернуты поволокой, ничего не видящие, но все же яркие, чистое солнце. Длинные пальцы, бессмысленно ласкающие влажную ложбинку - все это вышибало мозги на раз-два, и Багир, только открыв дверь, услышал запах течки, желания омеги, его похоти и зова. До ушей донесся тонкий скулеж, и Багир больше не мог стоять на пороге. - Прости меня, я так сильно задержался, - прошептал он, прижимая к себе полу свихнувшегося Арамина. Длинные пальцы тут же зарылись в светлые волосы. Желтые глаза потихоньку стали возвращаться к обычному цвету, желтизна подернулась лазурью, и через несколько минут в темные глаза Багира осознанно смотрели голубые. Трансформация обратила свой ход, и Арамин в объятиях советника перестал нервно дрожать и беспрестанно скулить. Багир склонил голову, тут же обхватывая горячее лицо любимого ладонями. - Я чуть с ума не сошел, - всхлипнул Арамин и подался навстречу.       Поцелуй вышел осторожным и оттого нежным. Багир словно наступал на неизведанную землю, поверит ли? Не оттолкнет? Прошло столько времени с тех пор, когда Багир касался его вот так: руками по спине, ладонь на пояснице, а пальцы другой уже бесстыдно ласкают напряженные соски...       Пока Багир освобождался от одежды, Арамин старался полностью прийти в себя. Он не любил такое состояние: бедра были мокрыми от смазки, все тело было горячечным, словно он простудился. В голове все так же звенело желание быть удовлетворенным и удовлетворить своего альфу. Главное, что с приходом Багира это желание обрело другую форму: менее сумасшедшую и неконтролируемую, но оттого не менее пошлую и подогревающую температуру. Арамин весь был напряжен как струна, все в нем звенело от близости с Багиром, каждая клетка - бикфордов шнур, провод, по которому пройдет ток, о котором омега даже не имел представление.       Тем временем Багир осматривался, словно пытался найти что-то похожее в памяти. Несколько лет подряд Арамин иногда подавлял в себе течки, и, может поэтому багирово сегодняшнее опоздание вылилось в форменное самоубийство? Советник словно впитывал черты омеги, нетерпеливо смотрящего ему в глаза. Выступающие ключицы, крепкая шея, тонкая талия и соблазнительные бедра - немудрено, что после стольких лет Арамин все еще будит в нем первобытный огонь... - Чего ты ждешь, мой правитель? - разносится интимный шепот, омега искусно открывает ему именно тот вид, который заставляет потерять голову: немного припухший вход, влажный даже на первый взгляд, поджавшаяся мошонка и доверчиво раскинутые ноги... Но даже не это рождает в нем истинное желание. - Еще раз, - хрипло говорит Багир, - назови меня так еще раз. Омега поднимается с кровати, его нагота сверкает в свете луны - он не задернул шторы. Еще несколько шагов, и теплые руки ложатся на крепкие плечи, а светловолосая голова нежно льнет к Багиру, и тонкий шепот проникает, кажется, под кожу: - Иланар-диер, мой правитель, мой король... - и уже не советник Багир, уже Иланар-король, Иланар подчиняет себе своего омегу, одновременно делая его равным себе. Ибо только становясь настолько близким, можно стать равным даже королю. Стоны наполняют одинокий дом, скрыты среди каменистых сухих возвышенностей, и ни одна птица не смеет нарушить эту первобытную музыку. Иланар проникает в Арамина, и тот отзывается долгожданным тихим стоном, обхватывает его ногами, скрещивая точеные лодыжки. Фаллос альфы, кажется, пронзает всего аманта, и омега запрокидывает голову, заходясь в рыдании. О нет, он плачет не от боли, он просит дать ему еще больше, еще глубже, и Иланар подчиняется в этом приказе своей половине. Язык альфы скользит по шее вверх, и под ухом через миг появляется первая метка - ее пока не видно, но завтра она будет сиять в своем кроваво-красном великолепии. И таких меток Иланар собирается поставить не одну и не две - он хочет усыпать Арамина всего, хочет поцеловать каждую клеточку, раствориться в нем полностью, и альфа видит такое же желание в своем аманте. Арамин нежно стонет, чуть раскрывая влажные губы, закрывает глаза, чтобы вскоре невидяще их распахнуть и утонуть в первом оргазме, так и не прикоснувшись к своему члену. Это зрелище поражает своей открытостью, заводит еще, и Иланар рычит, и тоже со стоном кончает внутри омеги, прижимая его к себе. Жесткий рот шепчет в нежно-розовое ухо: - Ты только мой,- тяжелое дыхание шевелит нежные волосы, - только мой. Вместо ответа Арамин целует своего альфу.