Госпожа Россия

- Ну что, кто-нибудь уже ушёл? – с интересом спросила Анна у сестры, выглядывающей во двор сквозь жалюзи. Им пришлось прикрыть окна, так как неугомонные гости, стоило им узреть силуэт Брагинской, сразу же начинали всячески привлекать внимание строптивой «невесты», маша руками, хихикая и призывая «глупенькую не убегать от своей судьбы». - Нет, похоже, их даже прибавилось, - хмуро заявила Наташа. – Вон Эстония с Латвией подтянулись… А Австралия что тут забыл?! Наконец, когда ей надоело наблюдать, Арловская вздохнула и с надеждой оглянулась на сестру. - А-а-а-ань, - вкрадчиво протянула она, доставая кинжалы. – Может, мы их это… Распугаем чуток, а? Россия поставила чашку на стол и покачала головой. - Тут слишком много стран, а нам лишний компромат не нужен. Пусть разбираются с Джонсом, он же, в конце концов, их сюда притащил. Взглянув на погрустневшую Беларусь, девушка ободряюще ей улыбнулась и притянула к себе свою запасную лопату. - …а твой план мы оставим на крайний случай, - миролюбиво решила Анна, погладив гладкое древко инструмента. – Когда других аргументов не останется. Лицо Арловской просияло, но не успела она на радостях броситься обнимать сестру, как вдруг снаружи послышались фанфары. Во дворе началось бурное оживление. Беларусь открыла жалюзи и презрительно фыркнула нечто вроде: «Позёр!». Анна же опёрлась щекой на руку и с интересом стала смотреть представление. - О, а вот и жених! – констатировала она. – И, конечно, Герой не мог обойтись без грандиозного шоу… Толпа гостей была заинтригована. Альфред, как и задумывал, появился весьма эпично – спускаясь с неба на парашюте в цвет обоих их флагов, с шикарным букетом роз в одной руке. Далее, по его плану, он должен был пролететь над восхищёнными странами и приземлиться аккурат перед невестой, которая наверняка выйдет посмотреть, что творится снаружи. Затем Анна, до глубины души поражённая его романтичностью и героизмом, конечно же скажет: «Да!» и они счастливо уедут в закат под крики ликующей толпы и вспышки фотоаппаратов… ну, или под щелчки камер смартфонов, на худой конец. Однако Джонс не учёл несколько очень важных факторов. Во-первых, огромной раскидистой яблони, росшей во дворе у Брагинской. Как ни пытался Америка облететь коварное дерево стороной, но, видно, то ли ветки были слишком длинными, то ли ветер вздумал над ним подшутить, но стропы отважного жениха спутались, вместе с куполом парашюта увязнув намертво. Сам же Америка остался болтаться внизу из стороны в сторону, размахивая букетом что было сил. Во-вторых, каково же было его разочарование, когда «невеста» не то что не побежала со всех ног его спасать, а и вообще не вышла из дома. Россия не видела в этом смысла: зачем, если всё и так прекрасно видно в окно кухни? Да ещё можно и чайку попить, наблюдая, как импровизированная опер-группа из Австралии, Франции и Финляндии пытается снять Героя с дерева, так и не найдя в её дворе лестницу. В итоге в качестве стремянки использовали широкоплечего Швецию, а раздосадованный Альфред шлёпнулся прямо в кусты. Но, несмотря на первую неудачу, он быстро поднялся, отряхнулся и, победно рассмеявшись, выкинул остатки раскуроченного букета в сторону. - Вот так моя невероятная любовь к прекрасной Анни преодолеет все препятствия и не остановится ни перед чем! – громко и пафосно возвестил он, мгновенно превращая едкие смешки присутствующих в восхищённые аплодисменты. * - Меня сейчас стошнит, - скорбно поведала Беларусь, отворачиваясь от окна. - Это ещё только начало, - усмехнулась Анна. – Но надо отдать Джонсу должное, он довольно упрямый. * Америка расправил плечи и, по пути стряхивая с себя листья, направился ко входу в дом России. У самого порога он остановился, пригладил волосы, ослепительно улыбнулся толпе и постучал. После пятиминутной паузы постучал ещё раз. И ещё, уже громче. - Анни, солнце моё прекрасное, выходи! – пропел он после двенадцатой попытки. – Давай же, милая, скорее сольёмся в страстном поцелуе согласия!.. * - Хрен тебе, - тихо хмыкнула Россия, откусывая печеньку. – Я несогласная. И кричи себе сколько влезет. * - АННА! – спустя полчаса Джонс действительно уже тупо кричал, что есть силы стуча кулаками. Но вышибить дверь ему не давала внушительная, собранная предусмотрительной Арловской, баррикада. – Это уже просто смешно! Выходи, дорогая, и не заставляй гостей ждать! Остальные страны смотрели на него едва ли не с сочувствием. Некоторые крутили пальцем у виска или фыркали, тихо перешёптываясь и подозревая, что вся эта затея со свадьбой чей-то не слишком умный розыгрыш. «Типа, подстава подстав!» - авторитетно выразил общее мнение Польша под дружные кивки прибалтов. Тут до сих пор молчавший Япония, крайне переживавший за этот пейринг союз, подал голос. - Америка-сан, я слышал, что в России принято выкупать невест перед торжеством, - робко отозвался он. – Может, мисс Анна не выходит из-за Вашего неуважения к её традициям? Альфред, уже стучавшийся в дверь головой, воспрял духом. Резко развернувшись, он, светясь решимостью, ткнул пальцем в группку прибалтов. - Вы! Вы достаточно долго жили в одном доме с Иваном, скажите, это правда? Страны переглянулись, и Эстония, как самый опытный, неуверенно кивнул. - Да, правда, но… - Так! Дорогие гости! – не дослушав, перебил его Альфред, мгновенно сочинивший в голове новый гениальный план. – У вас появилась возможность поучаствовать в церемонии и непосредственно решить её исход! Несите свадебные подарки! «…но мы видели не так уж много русских свадеб», - додумал свою фразу Фон Бок. А те, на которых им удалось побывать, хотелось скорее развидеть и забыть как страшный сон. Наташа же каким-то чудным образом постоянно «самовыкупалась», и тут уже Брагинскому, скорее, приходилось откупаться от неё. * - Вот тамада из Джонса вышел бы отличный, - со знанием дела проговорила Беларусь, следя за происходящим снаружи. – Но на нашу с Ваней свадьбу, я бы его всё равно не пригласила… Брагинская поперхнулась печеньем, представив аналогичного тамаду на свадьбе у её брата и как Николай, флегматично поигрывая ножом, произносит: «А ты забавный… Убью тебя последним!». - Да, пожалуй, не стоит его приглашать, - прокашлявшись, согласилась Анна, под пристальным взглядом сестры. * - Это же просто абсурд! – раздражённо фыркнул Брагинский. Все страны удобно расположились в его беседке на заднем дворе. Место было весьма уютное и по праздникам использовалось для вечерних посиделок с шашлыками. Сейчас же мангал был скромно накрыт и убран, остались лишь широкий деревянный стол, окружённый длинными скамейками. - Вовсе нет! – вскрикнула Америка, подскакивая со своего места. – Просто в связи с… ограничением по времени пришлось несколько урезать количество кадров. - Мы все компетентны, если Вы об этом, герр Брагинский, - стараясь не смотреть на него, ответила Моника. – В Вашем деле я буду выступать судьёй. Леди Франсуаза и леди Изабелла – наши независимые присяжные. Мисс… эээ… Германия сверилась со своими записями. - Мегг Уильямс, - послышался печальный вздох со стороны Канады, но Моника продолжила: – Она – наш свидетель. Эмили Джонс является Вашим обвинителем, мисс Алиса Киркленд – пострадавшая, ну, а Вы, собственно, обвиняемый. - Постойте-ка! – фыркнул Россия, скрещивая на груди руки. – А мой адвокат? - В связи с некоторым… ограничением по времени, было принято решение эту должность упразднить, - потупившись, объяснила Германия. - Эй, совсем обалдели, что ли?! Я буду его адвокатом! Присутствующие дружно повернулись на звонкий голос. Перед ними предстала Великая в своей привычной одежде и с неизменным мечом за спиной. На её голове гордо восседала Пруберд в маленьком судейском паричке. Брагинский всегда удивлялся способности Пруссии умело украшать свою птицу, хотя та, похоже, вовсе и не была против. - Ты не можешь им быть!! – вспылила Эмили, вновь подскакивая, как ужаленная. – Это привилегия только полноценной страны! - Где правила, в которых это указано? – огрызнулась в ответ Байльшмидт, падая на скамейку рядом с Иваном. – К тому же, если всё, как заметила моя сестрёнка: «ограничено по времени», то довольствуйтесь тем, что есть! Америка бросила растерянный взгляд на Англию. Та лишь скрипнула зубами и отвернулась, игнорируя бывшую воспитанницу. Опять Джонс заварила кашу, втянув вместе с собой и её, вот пусть теперь сама и разбирается. Хоть с люстры сняла, и на том спасибо. Германия несколько секунд размышляла, внимательно смотря на Пруссию, а затем кивнула сама себе и сделала запись в блокноте. - Хорошо. Адвокат – Юльхен Байльшмидт. Раз все в сборе, объявляю заседание суда открытым! * - Какие же все оригинальные! – всплеснула руками Брагинская, услышав, как Джонс громко предлагает ей «выкупиться» за очередной свадебный подарок. – То миксер, то чайный сервиз, то деньги в конвертике… Что там на этот раз? - Ты не поверишь, - хихикнула Беларусь, стараясь сдержать смех. – И это у нас… миксер! - Мне что - продавать их, что ли?! – возмутилась Анна. – Никогда бы не поверила, что страной с самой богатой фантазией окажется Швед, с его подарочной двуспальной кроватью от ИКЕИ! Беларусь вздохнула и покачала головой, от скуки подбрасывая кинжал. - Что у вас там за барахолку Амер устроил на крыльце, а? – спросил знакомый голос. – Он что, прям сейчас собрался переезжать? Я ещё не готов к таким отношениям! Девушки синхронно повернулись к вошедшему и в шоке замерли. Нож Беларуси со звоном упал на пол, не пойманный поражённой хозяйкой. - Гил? Ты ли это? – осторожно уточнила Россия, пристально рассматривая альбиноса. – Как ты сюда попал? - А, вошёл через чёрный ход, – гордо расправив плечи от повышенного женского внимания, ответил Байльшмидт. – Наконец-то вы научились должным образом реагировать на моё Величие! Гилберт поправил волосы и покрутился, дабы девушки смогли хорошо его рассмотреть. На Пруссии был чёрный пиджак, под которым виднелась такого же цвета рубашка, с тёмно-красным галстуком. В петлице находилась алая роза. Завершали образ чёрные брюки и туфли. На фоне тёмного костюма альбинос казался неестественно бледным, а глаза, оттенённые цветком и галстуком, просто сияли на белом лице. Волосы были аккуратно уложены как у Германии и изрядно зафиксированы гелем. - Чур меня! – едва не перекрестилась Беларусь. – Что ты с собой сотворил, несчастный?! - А что не так-то? – обиделся Байльшмидт, возмущённо смотря на Наташу. – Я, между прочим, очень долго прикид выбирал, дабы соответствовать моменту! Спросить «какому ещё моменту?!» Арловская не успела, ибо ответ представился ей тут же и во всей красе. Гилберт подошёл к Анне и торжественно опустился на одно колено. - Великий тут долго думал, - неловко сказал он. – И решил… что раз уж мы живём вместе, пора бы и узаконить наши отношения, да? На глазах у ошалевших девушек Пруссия достал из кармана пиджака коробочку и, открыв её, продемонстрировал кольцо с небольшим камушком. - Анна Брагинская… ты станешь моей Великой женой? – чуть хриплым от волнения голосом, спросил альбинос. Хоть он и тренировался говорить эту фразу всё утро, но всё равно отчего-то очень и очень нервничал. - Гил… - тихо начала Россия, но Беларусь, очнувшаяся от шока и осознавшая, что только что произошло, вскочила с места. - Ты что творишь, красноглазый?! Совсем страх потерял?! – в ярости воскликнула она, угрожающе понимая с пола кинжал. – В курсе вообще, что ещё пара часов - и Ваня вернётся?! - Вот именно, что в курсе! – огрызнулся Байльшмидт. – Но я же не ему предложение делаю, так что расслабься! - В смысле «расслабься»? – набычилась Арловская, несколько успокоившись, но не выпуская кинжал из рук. – Ты тут напортачишь, а Ванечке расхлёбывать? - Я делаю предложение АННЕ и только АННЕ! – рявкнул Пруссия. – Уймись, женщина! - Ты это всё серьёзно? – настороженно спросила Россия. Гилберт вновь повернулся к ней и кивнул. - J-ja… Если ты согласишься, конечно. Если нет – считай просто Великой, гениальной шуткой! Над которой я думал последние несколько дней. – Байльшмидт попытался улыбнуться, но вышло немного криво. – И ради которой я потратил почти весь гель Людвига, ксе-се-се! Россия улыбнулась и, положив руку на голову альбиноса, отчаянно взлохматила ему волосы. - Мне так нравится больше, - объяснила она, не дожидаясь гневной тирады Гилберта. - Это значит: «да»? – с надеждой спросил тот. - ВСТРЕЧАЙТЕ ГЕРОЯ!!! А-ХА-ХА! В кухню влетел Америка, зрелищно разбив окно. Мгновенно встав и отряхнувшись, как ни в чём ни бывало, он повернулся к России, сияя белоснежной улыбкой… и застал весьма неоднозначную сцену. - Ой-ой, - тихо охнула Беларусь, не зная, от кого же ей теперь защищать честь Ивана.