.Банни.

Жар. Сильный. Влекущий. Отчаянный. Не успеваю обдумать произошедшее, осознать то, что творится, перед тем как позволяю, сдаваясь, увлечь себя в алчущий, покоряющий поцелуй. Губы вкуса страсти. Ноздри забивает запах желания. Язык, вторгшийся в мой рот, такой горячий и властный, что я просто не могу сопротивляться. Ноги в дрожь. Сердце в висках. Жарко. Душно. Ещё. Ещё больше. Сумрак комнаты занимал всё помещение, захватывая своим естеством и меня, растворяя, оглаживая, будто обнажая. Горячие губы на моих губах. Такие пересохшие и такие дрожащие, делили свой трепет со мной. Один на двоих. Горячее дыхание под сладкое, сильное скольжение во мне. Рука на талии, рука между лопаток. Давят. Жгут. Пронзают силой власти и желания. Мечусь в объятиях, ничего не замечая вокруг. Не думал, что будет так круто. Подаюсь сам. Отвечаю. Захватываю инициативу. Рычу и царапаю кожу шеи. Кайф. Такие большие плечи. Безумие. Ниже. Языком толкаюсь в глубь рта. Влажно. Божественно. Сильнее. Почти кусаюсь. Почти кусает в ответ. А я в тумане, он застилает глаза и пульсирует сердцем внутри. Сильнее. Жёстче. Глубже. Стон. Проникаю почти в горло и мучительно медленно веду языком назад, оглаживая зубы, нёбо. Вытворяю разврат, будто трахаю Макса губами. Ладони вниз. На мои ягодицы, и Макс жмёт меня в себя, втирает в свою грудь, живот, пах. Он хочет, и я это чувствую. Сильно чувствую. Собой. Своим вставшим и таким же желающим внимания членом. Стон, словно горечь. Разрыв. Отчаянно дышу, не убирая рук с талии брата. Его глаза горят, а волосы взъерошены, будто он локонами полы подметал. Это я его так в порыве увлечения? Пробегаюсь глазами по комнате, братья откровенно пускают слюну, медленно раздеваясь, закусывая губы и облизывая кромки зубов, учащённо дыша. Чертовски пошло. Подозрительно тихо, только тяжёлое дыхание всех присутствующих нарушает безмолвие. А, правильно, к чему слова? Язык нужен не для фраз, и звуки должны быть иными. Спину печёт. Сглатываю. Выходит слишком громко, нервно. Я знаю, что ОН смотрит, и именно его взгляда я боюсь. Понимаю, что мне просто необходимо повернуться и прочитать в его глазах всё то, что он вряд ли выскажет, но так боязно, так трясёт. Снова сглатываю, чувствуя жар тела распалённого Макса, и всё же решаюсь. Это шквал. Буря. Воронка чувств, эмоций, ощущений, и всё зашкаливает. Они так дерзко и лихорадочно тянут за собой, что нет сил сопротивляться. Ян так и лежит на кровати, но теперь он опирается на локти. А глаза. Эти его глаза. Лицо в смятении, будто и хочется, и колется. Чёртов здравый смысл, так и тянет вытравить его из брата. Лёша, стиляя голым задом, двинулся в сторону Яна, утягивая за собой Сержа. Оба осторожно, почти нежно опустились на кровать в районе головы и ног брата и стали того раздевать. Медленно, стягивая вещь за вещью, откидывая ненужную шкуру в сторону. Ян так и смотрел на меня, а я так и смотрел на него. И глаз не оторвать. Кажется, что стоит только моргнуть, как станет больно, пусть на миг, но разорвав контакт. Дышу шумно, тяжело, громко. А вещей всё меньше. И руки Макса бессовестно гуляют по моему телу. Касаясь, распаляя, щекоча, возбуждая ещё больше, хотя в штанах и так стоит, не думая падать. Сам не понимаю, что творится, голос разума заткнулся, а животная страсть тянет туда, где жгучие глаза облизывают каждый сантиметр моей кожи, ожигая. Ладони по животу. Ниже. Едва касаясь пальцами лобка. Горячо, трепетно. Виляю бёдрами, требуя телом ещё. Ниже. Пальцы, лишь подушечками, по бёдрам. Ниже. Ещё ниже. Утаскивая за собою ткань. Неровное дыхание в поясницу. Язык влагой и жаром по крестцу. Вздрагиваю, но не рву зрительный контакт. Дыхание будто живое, само скользит по спине вверх. Таю. Горячие пальцы смыкаются на моих сосках. Булькающий вдох, и стон на выдохе. Рык с кровати. Но уже не вижу, только слышу, выгибаясь, подло закрыв глаза. Растворяюсь в незамысловатой ласке. Одетое тело прижимается к моему нагому, ткань шорт напряжённым членом трётся о ягодицы. Губы ложатся на стык шеи и плеча, раскрываясь, увлажняя кожу, прикусывая зубами. Снова стон. Снова рык. Усмешка в ухо. Не могу, я должен видеть. Смотреть на НЕГО. Глаза в глаза. Концентрированная страсть огнём по венам, мурашками по позвонку. От загривка вниз, через грудную клетку, почти до хруста, и в пах, заставляя яйца сжаться. Господи, я и не думал, что невесомая ласка глазами может быть столь горячей и упоительной. Ян закусывает губу и смотрит так, будто ему трудно. От этого я сомневаюсь, что поступаю верно. Не хочу. Не хочу, чтобы он страдал. Не могу причинить ему боль. Просто не могу так продолжать. Движение справа по кровати. Стон, и губы Сержа смыкаются на возбуждении Яна. Того мгновенно гнёт, раскрывая тело для ласки и прикосновений. Стою и немею от вида такого распалённого и возбуждённого, потерянного и жаждущего продолжения брата. Не могу сглотнуть слюну, да и её нет. Просто дышу. Сипло и сильно. Надрывно. Глядя на метания брата по постели. Губы Сергея, то смыкаются на твёрдой плоти Яна, то расслабляются, мучая, травя сладкой пыткой желания. Серж быстро-быстро скользит по члену брата, сжимая мошонку, перекатывая её в пальцах, и смотрит на меня сильным взглядом. Он редко, но резко вбирает в себя возбуждение Яна, до основания, до конца, касаясь влажными губами кожи лобка, чтобы головкой в глотку, и стон двоих, как звон струны, а на загривке мелькает загадочная тату ярким пятном на коже. Восхитительное зрелище. Ян гнётся, шире разводя ноги в стороны, открывая мне бесстыдный вид. Редкие волоски блестят по кромке ануса в искусственном свете, язык немеет от желания прикоснуться к ним, лизнуть, испробовать на вкус и мягкость. Подкидывает бёдра, стонет так пошло и развратно, водя бесцельно руками по своему телу. Серж останавливается на головке и обводит её языком, едва касаясь. Всасывает в рот и тут же с хлопком воздуха, выпускает. Не стон, скулёж Яна и пальцы. Его пальцы зарываются в волосы брата на затылке, подталкивая того продолжать. Смотрю и понимаю, что сейчас умру, если не окажусь рядом, если не коснусь его, не дотронусь до груди, ощутив бой сердца. Так хочу, так хочу, но не могу. Просто, как лох, прирос к полу и тупо пялюсь. А Макс всё водит и водит руками по моему телу. В комнате слышны лишь стоны и хлюпы/сюпы минета. Как же горячо, как же остро. И запах, такой тонкий аромат желания, он дразнит тело, заставляя член неистовствовать, дёргаясь, раз за разом касаясь живота. Пальцы Макса случайно задевают головку, и я шиплю. Но хорошо, твою мать, как же хорошо. Григорий, отлипая от стены, оперевшись на которую наблюдал за нами, подходит к кровати, присаживаясь, Лёша и Серж ему вторят, занимая места кто где, и выжидательно смотрят на меня. Хочу уйти. Паника. Хочу сбежать. Страх. Спрятаться от этих плотоядных взглядов. Немедленно. И в тоже время самодовольство урчит, растекаясь позорной лужей блаженства внутри от того, что они смотрят на меня такими голодными глазами. Что они возбуждены. Все. И все хотят, чтобы я разделил с ними момент экстаза. Противоречия разрывают, а Ян так громко стонет. Схожу с ума. Сдаваясь... Руки. Сильные и мощные перехватывают меня поперёк груди и несут вперёд. Первая мысль: "вырваться". Но не успевает она целиком оформиться в моей голове чётким осознанием, как моё тело оказывается верхом на Яне. Серж давно отступил в сторону, самозабвенно целуясь с Григорием, делясь с ним вкусом брата. До чего же развратно. - Давай, - тихо шепчет мне на ухо Макс, - возьми его, - прижимаясь грудью к лопаткам. Дрожу. Сглатываю, по прежнему не отрывая глаза от брата, и слышу, как за спиной Макс шуршит одеждой, оголяясь. Делаю неуверенное движение вперёд, заползая на Яна. Он, будто очнувшись, дёргается всем телом, поджимая душу, словно хвост. А в глазах плещется что-то нереальное. Такое затравленное... Что? - Саш... - выдыхает он надломленным от стонов голосом. - Не н-надо. Ян дрожит. Натурально. Сильно. Он испуган. До сих пор отрицает своё я, себя, свои желания. Понимаю, что надо бы прекратить, остановиться, но не могу, подаюсь вперёд и накрываю его губы своими. Не хочу давить на него морально, но тело и разум будто отреклись от меня. Ян дёргается, пытается вырваться, но братья хватают его за руки и за ноги, не позволяя ненароком причинить мне вред и уползти от моих касаний. Пытаюсь. Давлю на губы. Сжимает. Дышит рвано. Глаза расширены в ужасе. Но не сдаюсь, лижу, прикусываю и снова давлю. Щиплю за сосок. Вздрагивает, теряя оборону губ. Усмехаюсь. Языком проникая в уста, но зубы сжаты. Не пускает, противится. А я горю и сгораю. Так хочу его. Сам не ожидал, что так сильно буду страдать из-за его отказа, но внутри всё выворачивается наизнанку. Душит. Растекается нервным исступлением. И так хочется залепить ему леща, чтобы мозг встал на место. Чтобы он рассмотрел в моих глазах разочарование. Желание. НУЖДУ. Но брат зажмурился, рычит, рвётся, извиваясь телом, почти хныкая в мои губы. Не могу так. Хочу, чтобы сам, чтобы растаял. Хочу. Очень. Губами по щеке. Языком зализываю скулу. Радуюсь, что братья молчат. Своими едкими комментариями они бы всё сломали. Обстановка так хрупка, звенит тончайшим стеклом. Нам ни к чему острые осколки самобичевания. Наверное, они и сами это понимают. Никто не хочет заставлять Яна, все мы хотим, чтобы он сам желал, сам тянулся, сам просил. Пальцами, ладонями, робко касаюсь его груди, веду на живот, лаская, нежа осязанием. Хочу добровольный отклик. Как же его обольстить? Губы на шее, выцеловываю бьющуюся венку, что так жалобно истерит под влажной от пота кожей. Солёный вкус Яна выносит мозг, хочется вылизать его всего, но с этим ещё успеется. - Саш-ша... прош-шу-у-у... - тянет он на низкой ноте. Не слышу. Слышу. Но делаю вид, что нет. Оглаживаю его пах. Едва касаясь члена, задевая ладонью, смахивая непослушную капельку смазки. Вздрагивает. Гнётся. Стонет. - Саш-ша... - шепчет непослушными губами, - ос-ста... нови... сь... Саша! - почти истерично, почти умоляет. Нет. Не могу. Ян, прости, но не могу. Языком ниже. Прикусываю косточки ключиц. Дрожит. Чувствую руки на бёдрах, мою попу задирают. Короткий взгляд назад. Через плечо. Ехидные глаза Лёши и дыхание у мошонки. Сухое, надрывное. Скользкий язык пробежался по члену от основания к головке и назад. Задыхаюсь, на миг выпадая из реальности, сильно зажмурив глаза. Ведёт. А язык чертит круги, чертит рисунки на внутренней стороне бедра, поднимаясь вверх. Резкий выдох, и язык оглаживает колечко ануса, пробегаясь по кругу, увлажняя. Алым заливает щёки, я не так подготовлен, как они. Надо было побриться. Осознание своей никчёмности давит, распаляясь огнём, и тут же тухнет. Языком новый круг по моему кругу. Распахиваю глаза, явно меняясь в лице. Ян ловит каждый жест. Тонко выдыхаю, почти со стоном, но слишком тихо для него. Кончик языка входит в меня, и я кричу, ликую телом, нервными окончаниями, как же горячо. Ян вздрагивает подо мной, а я резко подаюсь вниз и захватываю губы брата в жёсткий, сильный поцелуй. С каплей горечи и щепоткой надменности. Не давая ему время прийти в себя, проникаю юрким язычком внутрь. Наконец-то касаюсь его языка. Трепет тел, и его, и моего. В голове шумит, но это приятно, и дышать так трудно, но и это приносит удовольствие. Просто нечто нереальное, почти сказочное. Ян снова рвётся из захвата, но я не пускаю, хватаюсь ладонями за подбородок и макушку, удерживая его голову на месте, вжимая в подушку. Он что-то пытается сказать, снова ёрзает, снова сопротивляется. Но я уже потерян для этого мира. Язык Лёши творит что-то невероятное, почти на всю длину проникая в меня, кружит, будто танцуя внутри, касаясь стенок, оглаживая, увлажняя. Палец проникает вместе с языком, и я сам насаживаюсь на него. Неприятно, чуть больно с непривычки, впервые. Тянет дискомфортом. Но именно этого я и хочу, толику отрицательного, чтобы отрезвить мой пыл. Толкаюсь сильнее и чаще, чувствуя второй палец в себе. Стону. От боли стону, но продолжаю колко, с зубами, отчаянно выцеловывать Яна, царапая клыками кожу губ. Отрываюсь от его уст, смотрю в глаза. Какой же у него затраханный вид, а мы только целовались, и ещё никто не кончил. Но, судя по тому, как Ян отирается своим хозяйством об меня, ему не далеко. Братья это тоже видят. Серж пережимает основание члена Яна, позволяя мне продолжить. Мучительный стон разочарования и тут же: - Саша, Са-а-аша-а-а... - снова тянет Ян. - ...не нужно. Прошу. Остан... нови... сь, За... й... - сглатывает вязкую слюну, - ка... Не могу. Ну, не могу я. Три пальца сводят с ума. Боль незаметно для меня самого пропала, пока я вслушивался в глупости брата, сменившись диким удовольствием. Лёша, что-то почувствовав, видимо, что я готов, подтолкнул меня вперёд. Страшно. Как же страшно. А вдруг не простит. А вдруг затаит обиду. А вдруг... Но додумать не выходит, Ян выгибается подо мной до хруста в позвонке, задев мою промежность своей набухшей кровью головкой. - Прости, - шепчу я и начинаю сам насаживаться на брата. Хорошо, что братья держат Яна. Сам бы я не справился. Он рычит, умоляя глазами прекратить. Его ломает. И меня ломает. Не хочу этой боли в его глазах. Но это предел. Мне не остановиться. До одури ХОЧУ! Так трудно, боязно, но желанно приставлять головку горячего, драгого* члена к своему естеству. Дрожу и трепещу, предвкушая. Член скользкий, с толикой холодка. Ясно, кто-то из братьев позаботился о смазке. Отлично. Головка соскальзывает с прохода, но я стараюсь и, расслабившись, принимаю в себя его член. Бля-а-а-ать, шикарно. Распахиваю рот, сильно, с надрывом выдыхая. Напряжение и исступление в одном флаконе. Раньше я всегда был сверху. Но с ним, с Яном, я хочу иначе. Чувствовать не себя, а его. В себе. Сильно. До судорог в мышцах. - Нет. Нет. НЕТ! - чуть ли не истерит брат, дёргаясь всем телом. Хоть он и кайфует, но, сука, разум не отпускает. Долбаные критерии правильности и неправильности, достоин - недостоин. Как всё это мелко выглядит сейчас, когда мы все вместе, когда рядом. Близко. Плотно. И нам хорошо. - Саша, твою мать, слезь с меня, сука! Немедленно! - пытается оттолкнуть, вырвав правую руку из захвата, и столкнуть меня с себя Ян. Цепляюсь за него, как сумасшедший, (хотя, почему "как"?) и позволяю ему проникнуть в себя до конца. Немного больно, но так сладко. Это чистый восторг. Ян своими брыканиями мне только помог захватить его территорию. Облокачиваюсь ладонями о его грудь, пытаясь припечатать к матрасу. Его лицо - маска ужаса. Он неистово мотает головой. А тело пылает. Тело отвечает. И это приятно. Только ложкой дёгтя является его взгляд. В его глазах влага, которой Ян не позволяет пролиться. - Да, слезь ты с меня, блять! Я сказал СВАЛИ!! - орёт он. Обидно. Больно. Не физически, душевно. Ну и пусть. С маниакальной жаждой подаюсь вперёд и кусаю его в шею, тут же начиная посасывать кожу. - Саша... - хрипит он, а в голосе слёзы, - ...ну, прош-ш-ш-шу... - Я не могу, - так же сломлено шепчу я. - Я хочу тебя, - тяжко признаться в этом вслух, но я говорю. Говорю твёрдо, в упор глядя в его глаза. Чтобы знал, что я не вру. Наклоняюсь и целую. Медлит. Размышляет. Взвешивает всё в себе. Не тороплю. Даю Яну необходимое ему время. Только тело противится бездействию, я уже давно привык к тому, что он во мне. И я двигаюсь. Господи, хочется орать от восторга. Прогибаюсь в спине и стону в голос, срываясь на крик, совершая фрикции. Так вот КАКОВО это, когда твоей простаты не просто касаются? Когда по ней бессовестно елозят. Снова вверх-вниз, глотаю воздух литрами, как воду. Жарко. Пот течёт по телу. Щекотно. Приятно. А в душе кошки скребут. Ян так и не ответил. Не могу посмотреть на него. Не хватает духу. Братья молчат, просто продолжая удерживать не сопротивляющегося Яна. Не могу. Как хорошо. Замечательно. Восхитительно. Словно ловлю волну и двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь. - Мммм... - только и могу, что кусать губы в ритме пылкости. Долой смущение. Долой смятение. Это экстаз. Выпрямляюсь телом, занимая позу наездника, и начинаю буквально ошалело скакать на брате, чувствуя отзыв его тела. Он дрожит. Его дыхание, смешанное с неровным дыханием наблюдателей, но его тяжелее и ритмичнее - музыка для моих ушей, сладость для моей души. Раскрываюсь, отдавая себя ему. Приподнимаюсь, опускаюсь, и снова, и снова. Запястье в боль. Зажато пальцами. Рывок вперёд. Свист кислорода в ушах. Падаю. Шлепок влажной кожи о влажную кожу. Распахиваю глаза, удивлённо выдыхая. Глаза в глаза. Злость, ярость, решительность с примесью желания и восторга. - Добился своего, изверг? - шипит Ян и жадно целует меня в губы, тут же проникая в самую глубь моего рта, захватывая, покоряя, подавляя. Руками обхватывая тело, отдаваясь в ответ. И я подчиняюсь, капитулируя перед его страстью в жажде меня. Катарсис. Мы целуемся смазано, неловко, но это действо восхитительно-правильное, такое нужное и необходимое. Стукаемся зубами, тыкаясь языками, вылизывая друг друга, посылая импульсы телам. И как только братья его отпустили? Опять они общались только взглядами? Я тоже хочу так уметь... - А у нашего Зайчика-то яйца есть, - не удержался от комментария Макс, тут же поваленный рядом с нами Григорием, зацеловывающим его лоб, щеки, губы... Стоны. Рычание. Хрипы. Гррр! Макс будет первым, кого я жёстко выебу. Вот точно. - Ах, - воскликнул я, чувствуя, как Ян перевернул наши тела, подминая меня под себя, и начал двигаться так, что пальцы на ногах сжимались в суставах. - Да-а-а! Тело выгибается. В немом крике раскрываю рот. Язык чертит влажный горячий рисунок на груди. Зубы прихватывают соски, то один, то другой. Ян. Как же он невозможен. Теперь я чувствую. Теперь мы едины. Во всех смыслах.