Маги могут все

Фарамир разговаривал с двумя воинами, когда краем глаза заметил стоявшую чуть поодаль Цири. Она прислонилась спиной к стене и наблюдала за ним, засунув руки в карманы. Фарамир не спеша закончил разговор и повернулся к ней: Цири смело встретила его неприязненный взгляд. – Я хочу поговорить с тобой, – сказала она. – Хорошо. Надеюсь, это что-то важное – у меня мало времени, – не слишком любезно ответил Фарамир. – Вряд ли ты сможешь найти для себя тему важнее: я хочу поговорить о твоем брате, – уверенно заявила девушка. Фарамир нахмурился. – Это касается сделанного им предложения? – предположил он. Цири очень удивилась: она не думала, что Боромир мог обсуждать это со своей семьей, и была уверена, что его отец не позволит ему жениться на ней. Поэтому как раз этот вопрос почти не волновал ее. – Это касается Кольца, – сказала она. Лицо Фарамира помрачнело. – Я бы тебе посоветовал не лезть в это дело. Боромир крайне болезненно реагирует на любые попытки повлиять на его отношение к этому злополучному Кольцу. – А тебе не кажется это неестественным? – поинтересовалась Цири. – Его реакция и его поведение в целом? Ты не можешь не замечать изменений. До того момента, как он завладел этой вещью, я знала его недолго – некоторое время мы провели у эльфов, и затем я общалась с ним в течение самого похода. Но даже я четко вижу разницу между тем храбрым воином, которого я увидела в Ривенделле и тем одержимым своей целью мерзавцем, в которого он превратился. – Вот уж от кого удивительно это слышать – так это от тебя. Я вижу, что он изменился. И да – он действительно слишком много внимания уделяет «подсказкам» Кольца, как он это называет. Признаюсь, я тоже против того, чтобы пользоваться вражьим оружием, и не взял бы его, даже валяйся оно у меня под ногами. Но может ли какая-то вещь, пусть даже волшебная, так изменить человека? Отсюда возникает закономерный вопрос: не ты ли его околдовала? – Фарамир не стал ходить вокруг да около, честно высказав ей свои подозрения. – Как видишь, сейчас я вообще колдовать не могу… – начала Цири. – Странность в его поведении я заметил еще при нашей встрече – до того как мы попали в Минас Тирит. У тебя была уйма времени, – поспешил прервать ее Фарамир. Цири горько рассмеялась. – Зачем мне это, по-твоему? – Ты добилась того, что вскоре станешь женой будущего правителя Гондора. Это ли не причина? – Я не давала ему своего согласия, – возразила Цири и, игнорируя его кривую усмешку, продолжила. – А его предложением я была очень удивлена. Не было у меня такой цели, не околдовывала я его. Цири замолчала. Она некоторое время смотрела в глаза Фарамира, пытаясь понять, верит ли он ей. – Пожалуй, я расскажу тебе правду – не вижу другого выхода, – она вымученно улыбнулась. – Я здесь не по своей воле. В Ривенделле я дала нерушимую клятву Элронду: я пообещала при любых обстоятельствах находиться рядом с Кольцом, до тех пор, пока оно не будет уничтожено. Я думаю, он взял с меня эту клятву, чтобы я любой ценой оставалась рядом с Фродо, и, используя магию, защищала его до последнего… – А я так не думаю, – перебил ее удивленный признанием Фарамир. – Вряд ли это была попытка защитить хранителя. Что если бы оно попало в руки врага? Цири опустила глаза и задумалась. – Не знаю. Так или иначе, Кольцом завладел Боромир, отобрав его у хоббита. Я была вынуждена последовать за ним в Минас Тирит, иначе я погибла бы. – Что ты имеешь в виду? – прищурился Фарамир. – Нерушимая Клятва так называется потому, что любой, нарушивший ее умирает. И нет никакого способа снять подобное заклятие. – У тебя, наверное, были веские причины давать подобные обещания? – холодно поинтересовался он. – Элронд спас жизнь Геральту. Это веская причина, – терпеливо сказала Цири. – Что ты хочешь от меня? – перевел разговор Фарамир. – Я не маг, и вряд ли смогу тебе помочь. – Тебе, для того, чтобы помочь, достаточно быть самим собой – единокровным братом Боромира. Фарамир нахмурился. Он вспомнил, что ему говорил брат, и начал понимать, куда клонит девчонка. – Помоги мне снять это двимеритовое колье. Это очень простая, по своей сути, магия, – тем временем продолжала Цири. – Достаточно лишь сделать маленький порез на твоей и моей руке, и смешать нашу кровь. После этого простого ритуала запирающее заклинание исчезнет, и я смогу его расстегнуть. – Зачем мне это делать? – приподнял бровь Фарамир. – Послушай, – начиная злиться, сказала Цири. – Кольцо погубит твоего брата. Он уже невменяемый, но дальше будет еще хуже. Я не знаю, какую участь оно приготовило Боромиру – превратит его в назгула или заставит его отнести себя к хозяину – любой из этих вариантов ужасен. Пойми ты, наконец, что это Кольцо имеет свою собственную волю, действует в интересах Саурона, и никогда не подчинится Боромиру, скорее окончательно подчинит его себе. – Начнем с того, что мой брат – не безвольная тряпка, и никакая магия не заставит его служить врагу, – резко ответил Фарамир, который начал терять терпение. – Интересно, как все это связано с твоим двимеритом? Ты что хочешь сказать, что если я помогу тебе снять заклятие, ты поможешь Боромиру? Сможешь тягаться с силой этого Кольца? – Нет, – глядя ему в глаза, честно ответила Цири. – С этой силой даже Гендальф не смог бы бороться. Кольцо нужно бросить в жерло Ородруина, это единственный способ избавиться от него. – Ты сама призналась, что не сможешь ничего сделать, – подвел итог Фарамир. – Думаю, на этом наш разговор можно закончить. Он повернулся, чтобы уйти. – Я хотя бы попытаюсь что-то сделать! – закричала в спину Цири. – Помоги мне! Фарамир остановился и обернулся. – Если судить по твоему поведению – у Боромира были веские причины надеть на тебя это колье. Я не стану вмешиваться. Цири шагнула к нему и вцепилась в его плащ. – Сними с меня эту дрянь!!! – прокричала она ему в лицо. – Сними, пока не поздно! – Нет. Фарамир, избавившись от ее захвата, развернулся и поспешил прочь. *** Боромир и Фарамир сидели, склоняясь над картой, и обсуждали планы противодействия врагу. Иногда они спорили, тыча в карту пальцем, и что-то доказывали друг другу на повышенных тонах, иногда сразу находили согласие и обсуждали способы осуществления идеи. Когда разговор о военных делах был окончен, Фарамир решил расспросить брата о том, что его интересовало. – Расскажи мне о пленниках. Насколько я понял, они шли с тобой из Ривенделла и являются нашими союзниками. Ты ведь знал их достаточно хорошо, что могло изменить твое мнение о них? Боромир задумался и, почесав подбородок, ответил: – Конечно, я могу ошибаться, но сдается мне, что не просто так они сюда прилетели. Я допускаю, что рассказанная ими история может оказаться правдой – хотя бы отчасти. На самом деле я не думаю, что они перешли на сторону врага. Скорее всего, эти друзья, правда, сбежали от Сарумана, прихватив крылатое чудище. Только видишь ли, Геральт – наемник. При этом он боец высочайшего класса, я бы сказал у него редкий дар владения мечом. Идеальный убийца, понимаешь? Если бы в Ривенделле не появился Арагорн, претендующий на гондорский трон, то вполне можно было бы поверить, что Геральт здесь, чтобы забрать Цири. А так у меня есть подозрение – он здесь, чтобы убить меня. Его вполне могли нанять Арагорн с Элрондом. В общем, не хочу получить стрелу в спину. – Не говори ерунды, – не согласился Фарамир. – Что в таком случае мешало им убить тебя еще в Ривенделле? Что мешало в походе? – В Ривенделле, кроме местных эльфов было много народа: эльфы из других земель, гномы. Все видели, что в Ривенделл я прибыл живым и здоровым, и было бы крайне подозрительно, если бы там я неожиданно скончался, не так ли? В походе мы тоже все были на виду друг у друга, и, возможно, не все были в курсе заговора, если таковой был. Фарамир устало вздохнул. – Боромир, в конце концов, кроме тебя тут еще есть мы с отцом. Ничего, если я тебе об этом напомню? – терпеливо поинтересовался он. – Вот-вот! Именно поэтому наемник и явился сюда. Знакомство со мной позволило бы ему свободно передвигаться по крепости, и давало бы возможность находиться поближе к наместнику и к тебе. А после того, как он устранил бы «помехи», появился бы Арагорн, с доказательствами того, что он единственный наследник Исилдура. В трудный час, когда Гондор остался без правящей верхушки, вдруг появляется король – прямо как в сказке, а? – По-моему, ты слишком много думаешь о троне и строишь весьма неправдоподобные догадки. – Говорю же: я не уверен в этом на сто процентов. Но раз такие мысли появились, я не могу ему позволить свободно по крепости разгуливать. Пусть посидит, может, потом что-то проясниться. Его кормят, одеяло дали – не сахарный, не растает. – Ну, а полуросликов ты чего там держишь? – Кольцо имеет свойство привязывать к себе, и через какое-то время начинает казаться, что существование без него было бы пыткой. Не смотри на меня так – да, это побочный эффект и мне приходится с ним мириться. Фродо очень долго носил Кольцо, понимаешь? Он тоже жаждет обладать им, и сделает все что угодно, чтобы получить его обратно. Фарамир отвел взгляд, ему отчетливо вспомнились слова Цириллы. Он подумал, что возможно в чем-то она права. – Что бы Фродо не желал – у него руки коротки. Причем в прямом смысле. Прикажи хоть их двоих выпустить, жалко ведь. По-моему, так вполне безобидный и добрый народец, полурослики эти. Боромир подумал и сказал: – Хорошо, велю их выпустить, заодно и посмотрим, замышляют они что-нибудь или нет. Пусть за ними ведут наблюдение. – Ты становишься слишком мнительным, – заметил Фарамир. – Ладно, пойду я, пожалуй. Фарамир поспешно покинул помещение, не желая далее выслушивать бредовые идеи своего брата. *** Фродо и Сэм, очутившись на свободе, поспешили найти Цири. – Фродо! Сэм! Как хорошо, что вас выпустили! – закричала девушка, приветствуя хоббитов. Фродо посмотрел ей в глаза и увидел в них искреннюю радость. – Здравствуй, Цири, – ответил он и улыбнулся. – Прости за то, что заколдовала тебя: у меня не было другого выхода! – поспешно сказала она, вспомнив, при каких обстоятельствах видела его в последний раз. – Мне нужно было, чтобы Боромир мне поверил – я должна была последовать за ним в Гондор. – Я все понимаю и не держу на тебя зла, – спокойно ответил Фродо. – Сначала я подумал, что ты предала нас так же, как это сделал Боромир, но Геральт убедил меня, что это не так. Цири тяжело вздохнула, улыбка исчезла с ее лица. – Очень плохо, что Геральта продолжают держать в тюрьме. Мне не позволяют увидеться с ним, и я очень беспокоюсь, – сказала девушка. – Все ли с ним в порядке? – Да, с нами нормально обращались, – ответил Фродо. Сэм кивнул, подтверждая. – Я сам не понимаю, почему нас выпустили, а его нет, – виновато продолжил хоббит и развел руками. – Я тоже до вчерашнего дня не понимала, почему вас арестовали, но теперь мне все ясно. Я вам сейчас объясню, – сказала она. – Главное, что вы на свободе. Думаю, теперь у нас появится шанс что-либо предпринять. *** Боромир намеревался вернуться в свои покои, когда с удивлением обнаружил сидевшую у него под дверью Цири. – Что ты тут делаешь? – прищурив глаза, поинтересовался он. – Тебя жду, – сказала Цири, глядя на него снизу вверх. – Может, ты встанешь, и мы пройдем в комнату? Я так понимаю, ты готова дать мне ответ? – Нет. Не встану и не готова. Я не сдвинусь с места, пока ты не пообещаешь, что меня пропустят к Геральту. Боромир закатил глаза. – Сказано же тебе: нет. Это не обсуждается, уйди с дороги! – Возможно, твое согласие пойти мне навстречу повлияло бы на мое решение, – привела свой аргумент Цири. – Не пытайся шантажировать меня, – не поддался он. – Думаю, ты очень пожалеешь, если откажешься, – вспомнив слова своего отца, добавил Боромир. – Я всего лишь хочу его увидеть! – не сдавалась Цири. – Нет! – отрезал Боромир. – Если ты сама не встанешь, мне придется поднять тебя за шиворот. Цири решила сменить тактику. Она встала и сделала несколько шагов, подойдя к нему вплотную. – Не будь таким грубым, – тихо сказала она и коснулась его руки. Боромир почувствовал, как теплые пальцы сжали его ладонь. – Прошу тебя, позволь мне поговорить с ним, – она старалась, чтобы ее голос звучал ласково. Боромир, не ожидавший ничего подобного от вредной и принципиальной Цири, растерялся. В его душе словно что-то проснулось. – Я же не прошу его выпустить. Просто хочу убедиться, что с ним все в порядке, – продолжала девушка. Боромир некоторое время смотрел на нее молча, а затем сдался: – Хорошо. Но только в моем присутствии.