Лаборатория для Безумца

      Молодой человек провёл карандашом по бумаге, очерчивая очередные наброски на карте, которую он так тщательно выстраивал вот уже несколько лет. Он сосредоточенно хмурил брови, глядя вперёд себя, дабы сравнить то, что нарисовано с тем, что есть на самом деле. И оставшись довольным своей работой, повернул голову в сторону, тут же натыкаясь на любопытный взгляд голубых глаз девушки, что внимательно наблюдала за его работой. Заметив такое внимание со стороны, она подняла голову и, одобрительно улыбнувшись, показала большой палец.       — Молодец, Иккинг, — сказала светловолосая, чмокнув того в щёку.       Иккинг Хэддок Третий… нынешний наследник племени Лохматых Хулиганов, расположившихся на небольшом острове с нелепым названием Олух. Не так давно он принял этот пост вождя, не так давно он принял на себя эту тяжелую, но очень важную и ответственную ношу. И сейчас, найдя время оторваться от дел в деревне, он вновь смог отправиться на исследования островов, о которых ещё никто и ничего не знает, чтобы внести это на свою карту, которая, может, когда-то кому-то пригодится.       После того злосчастного дня всё изменилось. Изменился и сам Иккинг, и деревня, и люди в ней. Кто бы мог подумать, что драконы и люди смогут жить в мире и согласии? Никто, а уж тем более сам ещё шестнадцатилетний парнишка, что направился по следу своей жертвы и, найдя её, не смог убить. Он, бывший кровожадный убийца, тот, кто унёс за собой ни один десяток жизней, замер перед драконом, глядя тому прямиком в глаза и видя там себя. Он никогда больше не сможет убить. И он так никого больше и не смог убить.       С того злосчастного дня прошло уже четыре года, а всё в этом мире изменилось. Как оказалось, мать его не убивали; дракон просто унёс её с собой, и теперь она помогала иногда своему сыну в делах правления. Крылатые рептилии относили всю их еду огромному дракону, которого они вместе с верным другом Иккинга — Беззубиком — одолели, хотя и заплатили за эту немалую цену — левую ногу лохматого шатена. И, что самое главное, эти огромные рептилии на самом деле были очень умными и, если найти подход, даже дружелюбными и верными.       Всё было зря.       Иккинг нашёл себе друзей, одним из которых был его верный дракон, смертоносная Ночная Фурия, что оказалась просто огромным верным псом. У Иккинга появилась девушка — красавица Астрид, о которой можно было только мечтать. Юноша завоевал уважение всей деревни, хоть на время, но и воссоединил свою семью, хотя до сих пор утрата отца лежала страшным осадком на его душе. Их племя стало самым сильным на всех просторах Скандинавии, их боялись, казалось бы, самые грозные жители северных стран. И жизнь стала, наверное, по-настоящему счастливой.       И вот сейчас, оторвавшись от страшной суматохи в деревне, которая может и надоела, но без неё теперь жизни Иккинг как таковой не видел, он сидел на одном из островов, на высокой горе, глядя на бесконечные просторы с высоты птичьего полёта, слушая весёлые возгласы драконов, что игрались где-то позади, и отдаваясь во власть рук своей невесты, которая бережно заплетала маленькие косички с правого боку в густых волосах вождя. От мыслей о том, как бы решить проблему с вечно разбегающимися овцами в деревне, Иккинга отбил голос Астрид со стороны. Она оглядела свою работу, а потом довольно улыбнулась и посмотрела туда же, куда и сам Хэддок.       — Слушай, Иккинг, — начала Хофферсон, чему-то улыбаясь, — а ты веришь в чудеса? Волшебство?       — Пожалуй… нет, — он озадаченно глянул в её сторону, удивившись тому, что эта бойкая девушка заговорила о чём-то… таком. — С чего бы вдруг такие вопросы?       — Просто слышала как-то, прогуливаясь с Громгильдой по деревне, что дети говорят о каком-то духе зимы или что-то типа такого. Называли его Ледяным Джеком. Мне показалось это забавным, ведь правда можно подумать, что эти бесконечные снега и морозы приносит в наши края какой-то причудливый дух метели и снега.       — Детям же надо во что-то верить, — нахмурившись при произношении знакомого имени, ответил Иккинг. — Мы тоже когда-то верили, что все драконы злые и каждый должен принести голову для авторитета. Тут что-то… схожее.       Астрид изогнула бровь и недовольно глянула на него. После этого девушка несильно ударила жениха кулаком в предплечье и пару раз качнула головой, но всё же чуть улыбнулась.       — Эх, не умеешь ты веселиться, — протянула она, глядя на то, как её суженный потирает место удара.       — Чудеса — это глупо. Всё волшебство уже давно затонуло на дне океана.       Хэддок внезапно замолк, не задумываясь о том, почему сказал именно так. Но Хофферсон, явно понимая, что юноша теперь не намерен даже попытаться развеселиться — вон какую морду состроил! — выдохнула и поднялась с места, отряхивая штаны от травы и земли. Она подозвала к себе Громгильду и, одним ловким движением запрыгнув той на спину, ещё раз посмотрела на Иккинга и улыбнулась.       — Как закончишь здесь, возвращайся в деревню, — сказала она. — Я тут вспомнила, что близнецы собирались сегодня на спор выбить головой окно у Дикого Ральфа. Конечно, может, они об этом уже забыли, но от греха подальше…       Она пожала плечами, на что Иккинг рассмеялся. Пожелав девушке удачи, он проводил её взглядом, и, когда силуэт скрылся в облаках, юноша выдохнул. Мельком глянув на чёрного дракона, который, удобно устроившись в траве, решил вздремнуть, Хэддок вновь посмотрел на свою карту, думая о том, всё ли на ней так. Он бы так и думал о том, правильно ли всё, если бы слова Астрид назойливо не лезли ему в голову.       Ледяной Джек, тоже мне глупость, — фыркнул Иккинг, откладывая карандаш в сторону. Помнится, что он называл Джеком одного человека, хотя это и не было его настоящим именем… и почему он только так называл его? Уже и не вспомнить. Да и человек тот стоит туманным силуэтом. Может, оно и лучше так.       Юноша взлохматил себе одной рукой волосы, но тут же поёжился от внезапного холода, который принёс за собой ветер. Вроде, сейчас лето, и такой холодный ветер не обещал быть как минимум ещё месяц-полтора. А потом, когда он услышал шорох за спиной, то понял, что это Астрид. Видно, пока он задумался, не заметил, как она вернулась и, скорее всего, теперь хочет его как следует напугать себе на потеху. Тогда, растянувшись в улыбке, он стал медленно поворачиваться, уже собираясь посмеяться над девушкой, но тут же замер, удивлённо глядя на человека, что предстал перед ним.       От холода начало сводить челюсть, и Иккинг понял, что веет морозом именно от этого незваного гостя. Почему-то он казался ему смутно знакомым… словно он его видел уже где-то и далеко не мельком. Растрёпанные белоснежные, точно поседевшие, волосы, узкие холодные глаза бледно-голубого цвета. Молодой человек, ровесник самого Хэддока, стоял в паре шагов от него, сверху вниз глядя на вождя, будто бы с вызовом, свысока. Он сжимал в своих тонких бледных пальцах деревянный посох со странными голубыми узорами. Укутанный в плащ, белую рубашку, совсем босой… где же он видел такой наряд?..       Когда воспоминания внезапно ударили в голову, Иккинг, кажется, даже воздухом поперхнулся. Удивление сменилось ужасом и страхом, рука потянулась ко рту, закрывая его, чтобы ненароком из глотки не вырвался испуганный вопль. Он хотел попятиться, да вот только поражённо замер, глядя прямиков в глаза незнакомцу… или всё же нет? Глаза его уже не сияли той озорной искрой, сверкающей в карих омутах, волосы больше не были тёмными, а кожа, казалось бы, стала ещё бледнее, чем раньше. Он знает его. Или хотя бы знал.       Заметив испуг в глазах Иккинга, седоволосый растянул тонкие губы в усмешке, склонив голову чуть в бок. А тот всё не мог поверить. Он же утонул, упал в реку, переломав себе все кости. Его сшибло у него на глазах, он мёртв, не может стоять перед ним живым и здоровым!.. А живым ли? А здоровым ли?       — Ледяной Джек… Джексон? — тихо и хрипло от страха спросил Иккинг, не убирая руку у себя ото рта. На это юноша перед ним, шагнув в сторону, на мгновение исчез. А потом молодой вождь почувствовал холодное колкое дыхание у себя над ухом. От него шли мурашки по коже, оно пронзало маленькими иглами, от него хотелось убежать, но Иккинг замер, не в силах и пошевелиться.       Даже когда чужие руки обвили его талию, прижимая к себе, даже когда холод уже был не выносим, проникая словно бы под самую кожу, до самого сердца, что стало нещадно колоть, Иккинг не мог встать, оттолкнуть от себя призрака, который казался сейчас более чем настоящим. Он просто продолжал до боли сжимать зубы и со страхом коситься в бок, в надежде увидеть там незваного гостя, что наклонился ему к самому уху.       — Я останусь с тобой навсегда, — хрипло прошептал Джексон, растягивая губы в усмехающемся оскале.       Почему именно… ты?..